Журнал издаётся при содействии Ассоциации русскоязычных журналистов Израиля ( IARJ )
имени Михаэля Гильбоа (Герцмана)

Наши награды:

Эдгарт Альтшулер. Небесный блюз.

0

Глава 12. Репутация

12.1

Прошла неделя со дня состоявшегося на кафедре «Финансы и кредит» профсоюзного собрания. Декан Васильев попытался на совещании у ректора дать короткую информацию об инциденте, но ректор спокойным тоном сказал ему, чтобы тот решал этот вопрос на своём уровне. К сожалению, никакого решения принять было нельзя, так как один из главных фигурантов — студент Платонов — больше месяца в институте не появлялся.
Секретарь заочного факультета позвонила на предприятие и выяснила, что Платонов находится в двухнедельной зарубежной командировке. Неявка студента в институт для разговора с деканом была, безусловно, по уважительной причине. И тем не менее, деканат заочного факультета уже подготовил грозное письмо Платонову на предприятие, когда он сам неожиданно появился в деканате.

— Здравствуйте, Валечка, как ваша жизнь молодая? — и с улыбкой протянул ей красивую шоколадку.
— Это вам скромный сувенир из Швейцарии.
— Не надо мне от вас никаких сувениров, Платонов. И вообще, с вами желает говорить декан. Я сейчас ему доложу, что вы, наконец, появились в институте.
Секретарь Полищук встала со своего места и, тихо постучав в дверь, вошла в кабинет декана.
— Николай Фёдорович, в приёмной стоит Платонов. Я сказала ему, что вы хотите с ним поговорить.
— Пусть подождёт. Я его приглашу.
— Посидите, Платонов. Вас пригласят, — объявила секретарь, выйдя из кабинета декана.
Внезапное появление студента Платонова застало врасплох декана заочного факультета Панфилова. Он решил сразу позвонить профессору Васильеву, чтобы согласовать с ним совместные действия.
— Александр Дмитриевич, извините, пожалуйста, что отвлекаю. В приёмной у меня сидит студент Платонов. Свалился, как снег на голову. Что с ним делать?
— Хорошо, что пришёл. А давайте, Николай Фёдорович, подходитеко мне вместе с ним минут через двадцать. Все бумаги для разговора у меня есть. Не возражаете?

— Договорились.
— Валя, что происходит? — подал голос через пятнадцать минут ожидания Платонов. Можно мне пройти к декану?
— Нет, он занят. Вам же сказали: нужно подождать. Вот и ждите, а не отвлекайте меня от работы.
— Ну, хорошо, только у меня тоже время ограничено.
На реплику студента секретарь факультета не ответила. А через несколько минут из своего кабинета вышел сам декан Панфилов.
— Здравствуйте, Платонов. Идёмте со мной. С вами желает поговорить профессор Васильев. Сергей Павлович встал и спокойно, без вопросов, пошёл за деканом заочного факультета. В кабинете, куда его привёл Панфилов, уже находились два пожилых человека: один сидел на председательском месте за большим столом, второй — у приставного столика. После того как декан Панфилов тоже подсел к этому столику, Платонов сел на стулу стены при входе в кабинет. Мужчина, сидящий за большим столом, представился:
— Профессор Васильев, декан экономического факультета, а это заведующий кафедрой профессор Конюхов, — указал он на сидящего рядом с ним человека.
— Очень приятно, — успел среагировать Платонов.
— Мы вас, уважаемый студент, пригласили, чтобы вы помогли нам разобраться в одном деликатном деле. Кстати, я вам звонил по рабочему телефону несколько недель назад и просил явиться в институт.
— Я был в зарубежной командировке.
— А вам не передали о моём звонке по возвращению из командировки?
— Передали, но я был, извините, очень занят.
Профессор Васильев внимательно посмотрел на сидящего напротив него студента Платонова, пытаясь создать о нём впечатление. На вид,
мужчина лет сорока, спокойный взгляд, интеллигентное лицо. Скромный серый костюм, светлая рубашка, неяркий галстук. Никакого намёка наразухабистого покорителя женских сердец. Почтителен и очень аккуратен в словах.
В свою очередь, Платонов внимательно наблюдал за собравшимися в кабинете декана серьёзными, безусловно, занятыми людьми и не мог понять — чем он обязан их вниманию

12.2

Перед тем как начать разговор с Платоновым, профессор Васильев позвонил по внутреннему телефону своему секретарю:
— Таня, меня ни с кем не соединять.
— Хорошо, Александр Дмитриевич.
После этого он придвинул к себе какую-то папку с бумагами начал спокойным тоном говорить:
— Молодой человек! Ничего, что я к вам так обращаюсь? — спросил он у Платонова.
— Конечно, ничего.
— Так вот, одна из кафедр вверенного мне факультета обратилась с просьбой создать комиссию по рассмотрению ситуации, имеющей к вам непосредственное отношение.
— Извините, какой ситуации?
— Не торопитесь, мы вам всё по порядку расскажем. Но перед этим ответьте, пожалуйста, на несколько вопросов… Вы работаете, как написано в вашем личном листке, инженером в авиационном объединении города Твери в соответствии с профильным дипломом Московского авиационного института?
— Всё правильно.
— Если вас не затруднит, скажите, зачем вам нужно получать второе экономическое образование?
— В объединении постоянно возникают проблемы, при решении которых весьма желательно уметь оценивать экономическую целесообразность того или иного действия.
— Другими словами, вы пришли к нам, чтобы повысить свою квалификацию?
— Никак нет. Моя квалификация — инженер-конструктор, подтверждённая дипломом, выданным мне Московским авиационным институтом. Но после окончания вашего института я надеюсь на то, что буду более эффективно исполнять свои служебные обязанности.
— А сейчас, выходит, что вы их исполняете неэффективно?
— Выходит, так. Дополнительное экономическое образование повысит уровень моей квалификации, но саму квалификацию не изменит.
— В каком смысле?
— Для того, чтобы изменить квалификацию инженера на более высокую, я должен подготовить и защитить новую квалификационную работу — кандидатскую диссертацию. А для этого у меня, к сожалению, нет времени.
— Так кем вы, всё-таки, уважаемый, работаете в своём объединении?
— Инженером.
— И что вам, как инженеру, полагается служебная машина, на которой вы приезжаете в институт?
— Машина мне полагается в соответствии с должностью, которую я в настоящее время занимаю.
— Что у вас за должность, если не секрет?
— Не секрет. Я — заместитель генерального директора объединения.
— У вас есть служебное удостоверение?
— Естественно.
— Покажите его, пожалуйста.
— Пожалуйста.
— Спасибо.
— А теперь о сути дела, по которому мы здесь собрались. Двадцать шестого марта, то есть три недели назад, на кафедре «Финансы и кредит» состоялось профсоюзное собрание. Протокол собрания находится в этой папке. На этом собрании рассматривалось заявление доцента Сотниковой Евгении Ивановны о нарушении морально-этических норм поведения в высшем учебном заведении доцентом Черниковой Верой Петровной. В этом заявлении в нескольких эпизодах упоминается и ваша фамилия.
— Могу я ознакомиться с этим заявлением?
— Конечно. Вот оно. В папочке. Хотите его прочитать?
— С вашего позволения. Но перед этим разрешите мне воспользоваться вашим телефоном?
— Пожалуйста.
Платонов подошёл к телефонному аппарату, стоящему на тумбочке рядом со столом декана, и набрал нужный номер:
— Василий Петрович, это Сергей Павлович. Позвоните, пожалуйста, через диспетчера объединения моему начальнику канцелярии Зое Ивановне и предупредите, что я сегодня на работе не буду. Пусть она
перенесёт встречу с Барыкиным на завтра в соответствии с моим расписанием. Всё. Ждите меня в машине. Я немного задержусь.

12.3

Платонов очень быстро прочитал все документы, аккуратно сложенные в папочке. Их было четыре: заявление доцента Сотниковой Е.И., протокол профсоюзного собрания, докладная Валентины Полищук и служебная записка вахтёра Николаева.
— А где объяснительная доцента Черниковой?
— Она отказалась что-либо писать, — за всех ответил заведующий кафедрой профессор Конюхов.
— Ну, что ж. Тогда я сам попытаюсь ответить на то, что прозвучало в заявлении доцента Сотниковой. Не знаю, чем руководствовалась эта дама, сочиняя гнусный пасквиль на свою коллегу доцента Черникову, но могу сказать только одно: Евгения Ивановна полностью исказила в своём заявлении благостную картину этой ситуации. Дело в том, что это не у Черниковой роман со мной, а у меня с Черниковой. Чудный, трогательный роман. Он продолжается уже целый год, но, к сожалению, эта замечательная женщина об этом ничего не знает.
— Вы отдаёте себе отчёт в том, что сейчас нам рассказали? — спросил профессор Васильев, видя, что разговор со студентом Платоновым начинает продвигаться в сторону, о которой его вчера предупреждала жена Наташа. Она ему сказала: «Учти, Саша, если ваш студент — порядочный мужчина, он будет защищать женщину, а не выгораживать себя. И следовательно, ваша беседа закончится ничем».
— Конечно, отдаю, — ответил Платонов и продолжил. — Во всём виноват только один я. Сначала нахамил Вере Петровне, когда она меня  не допустила до экзамена. Потом два раза неуклюже извинялся: один раз — в институте, второй — на улице. Даже пытался всучить ей на ходу букет цветов. Последняя моя ошибка — подвозил домой Евгению Ивановну и спровоцировал её на то, что она написала всю эту галиматью. Обиженная женщина — это не тигр в клетке, которого можно накормить. Это цунами, сметающее всё на своём пути.
— Почему же Вера Петровна отказалась комментировать то, что было написано в заявлении Евгении Ивановны? — недоумённо спросил профессор Конюхов.
— Потому что она — умная порядочная женщина и совершенно правильно сделала, что отказалась. Писать что-либо в ответ на эту глупость — значит, прыгать с доцентом Сотниковой на одной подкидной доске. А это ниже достоинства Веры Петровны. Не за что ей перед кем-либо извиняться. Не за что.

— А как вы можете объяснить своё безобразное поведение в отношении самой Евгении Ивановны?
— Никак. Всё было ровно наоборот.
— В каком смысле? — вступил в разговор декан заочного факультета Панфилов.
— В прямом. Во-первых, не я напрашивался к ней в гости, а она настойчиво мне предлагала зайти на чай. Причём, всё это происходило на глазах у моего водителя.
— Ну, ваш водитель — человек подневольный. Скажет то, что вы ему прикажите, — перебил его профессор Васильев.
— Это правда. Только мой водитель работает в организации, которая мне не подчиняется. Это, во-первых. А во-вторых, моя служебная машина имеет систему мониторинга движения, которая фиксирует во времени все её короткие остановки и длительные стоянки. Около дома Евгении Ивановны моя машина стояла не больше минуты, что и должно быть зафиксировано соответствующим регистратором.
— Это можно проверить? — спросил профессор Васильев.
— Конечно, если у вас есть желание. Ну и чтобы закончить со списком претензий в мой адрес, скажу несколько слов о докладной записке секретаря факультета Валентины Полищук. Хорошая девушка, но не по той дорожке катится. Её или запугали, или подкупили.
— У вас всё? — недовольно спросил декан факультета Васильев.
— Всё.
— Вы свободны.
— Спасибо.
— Но хочу поставить вас в известность, товарищ Платонов, что институт подготовит письмо вам на работу, — как итог беседы сообщил
профессор Панфилов.
— Когда подготовите — отправляйте, только оставьте, пожалуйста, в покое Веру Петровну Черникову. И позвольте мне ещё раз воспользоваться вашим телефоном: — Василий Петрович, подъезжайте ко входу
в институт. Я через пять минут выхожу.
— До свиданья.
— Всего хорошего.

12.4

Сев в машину на своё любимое место сзади водителя, Сергей Павлович достал из дипломата бумаги и приготовился работать. Всё-таки до Твери ехать больше трёх часов. Времени предостаточно, но сосредоточиться ни на чём не мог. В голове крутились разные фрагменты состоявшейся непростой беседы с тремя профессорами. При этом колючие, бесформенные осколки его впечатлений от этой беседы никак не складывались в разумную законченную картину.
Что же всё-таки, получилось в сухом остатке? Две серьёзные образованные женщины сцепились мёртвой хваткой друг с другом. Неужели из-за него? Да быть такого не может! Во всяком случае, со стороны Веры Петровны. Чушь несусветная… Тогда из-за кого или из-за чего возник весь этот невероятный сырбор, в разбирательстве которого участвуют серьёзные люди?
«Не знаю и знать не хочу. Сцепились — и всё. Мама мне говорила когда-то, что у женщин такое бывает… Это — не ответ. Тем более, что одна из женщин этой кафедры мне далеко небезразлична…
И всё-таки, не могу представить, что являюсь предметом их внимания, а тем более — объектом схватки! Думаю, что весь этот балаган затеян Сотниковой для того, чтобы опорочить Черникову… Зачем? По всей видимости, существуют и другие причины, кроме
меня. Вера Петровна — исключительно интеллигентная женщина, случайно попавшая в эту ситуацию. А вот Сотникова — наглая, нахрапистая баба, хоть и с образованием, без какой-либо натяжки вписывается в этот террариум единомышленников…
А я причём?.. Мне это надо?.. Конечно, нет… Но, как говорится: «У тебя украли, ты украл — не важно. Участвовал…» А вообще, что за люди со мной сегодня беседовали?.. Беседой этот разговор назвать нельзя — голый наезд. Один профессор — заведующий кафедрой, судя по поведению, ждёт не дождётся, когда выйдет на пенсию. Лишнее слово сказать боится. Второй — декан заочного факультета — путается в фактах, говорит какими-то лозунгами. И только третий профессор, декан экономического факультета, находится на своей должности: нормально мыслит и задаёт вопросы по существу…
Вроде все руководители высокого ранга, а занимаются какой-то чепухой. Разбираются со студентом, который никакого отношения к их непосредственной деятельности не имеет… Хотя это, может быть, и не чепуха… Не исключено, что в результате нескольких, не до конца продуманных действий, они почистят свои «авгиевы конюшни»… А вот интересно, какое письмо они на меня напишут?
В любом случае, оно ко мне попадёт… А если не ко мне?..  Цена этому письму — три копейки… Не скажи… Любую бумагу можно рассмотреть таким образом, что придётся за неё оправдываться… Правильно. А может, в самом деле, перевестись в другой институт?
Платное обучение везде есть… Но в этом случае я должен буду распрощаться с женщиной, на которую молюсь… Нет, это — плохой вариант…
Что же делать?.. Нужно с кем-то посоветоваться… Но с кем? Надо подумать…»
То ли сказалось непростое совещание в министерстве, то ли двухчасовая неприятная беседа в институте, но через какое-то время Сергей Павлович задремал. И снилось ему, что кто-то настойчиво звонит по телефону. А он не может взять трубку и ответить на звонок. Телефон звонит на все лады, обещая разные сюрпризы и интересные сообщения, но у него нет сил, чтобы до него дотянуться. А напротив него стоит мама, смотрит на него с улыбкой и говорит:
— Я всё знаю. Даже больше, чем ты думаешь. Но не лежит у меня к ней душа, сыночек. Не лежит. Согласись, что она тебе — не пара…

12.5

На следующий день после возвращения из Москвы Сергей Павлович Платонов пригласил к себе начальника юридического отдела объединения Леонида Исааковича Горина — человека грамотного, выдержанного, а главное, исключительно порядочного, и подробно рассказал ему, о чём с ним говорили в Московском институте экономики и права.
После этого Платонов достал из холодильника бутылку холодной минеральной воды, молча разлил её в два стакана и, не предлагая Горину, выпил свой залпом.
— Что вы так волнуетесь, Сергей Павлович?
— Нет… Вроде, нет причин для волнения.
— Ну я же вижу.
Горин подвинул к себе свой стакан и сделал несколько глотков.
— Больше ничего не хотите добавить? — спросил Леонид Исаакович у Платонова, вытирая платком губы.
— Ничего. А что ещё?
— Не знаю, вам видней. Только в ситуации, которую вы описали, я не увидел нигде вашего интереса
— Не пойму, о каком интересе вы говорите, Леонид Исаакович?

Горин сидел, делая вид, что последний вопрос адресован не ему. Но Платонов тоже замолчал.
— Так не бывает, — добавил Горин.
— Интерес у меня простой, — после минутной паузы снова заговорил Сергей Павлович, — чтобы оставили в покое Веру Петровну Черникову…
— Вот. Это уже ближе к делу. А скажите, Сергей Павлович, письмо, которое придёт в объединение по поводу ваших несовершённых дел,  вас совсем не волнует?
— В принципе, нет.
— А зря. Оно будет очень некстати. Сейчас решается вопрос о назначении вас на должность генерального директора объединения. Вам это понятно, уважаемый?
— Но это же всё просто несерьёзно, Леонид Исаакович: машина, цветы, шоколадки.
— Сергей Павлович, масштаб претензий здесь не играет никакой роли. Серьёзно — несерьёзно. Главное, что они есть. А мастера, умеющие прекрасно делать слона из мухи, найдутся.
— Так что, получается, я не имею право на личную жизнь?
— Имеете, никто с этим не спорит. Только нам с вами нужно продумать серьёзные контрмеры, чтобы это безобидное, по вашему мнению, письмо вообще не вышло за стены московского института. Правда, в
аком учреждении, как институт, письмо будут долго готовить, прежде
чем отправить нам. Но это сути дела не меняет.
— И что вы предлагаете, Леонид Исаакович?
— Надо подумать, Сергей Павлович. То, что Евгения Ивановна, к которой вы якобы приставали, выстроила прочный редут из своих коллег — можете в этом не сомневаться. Это обычная схема корпоративных отношений в учреждении, где люди связаны между собой успешной профессиональной деятельностью.
— А институт именно такое место?
— Представьте себе, Сергей Павлович, да. Но в вашем случае, в этом гомогенном конгломерате есть одно инородное тело — секретарь Полищук, присутствие которой, как вы правильно заметили, определённо чем-то проплачено.
— И что?
— Она, может быть, где-нибудь учится?
— Думаю, что — нет. Уж больно она простая и глупая девица. Но это несложно проверить.

— Хорошо. Тогда есть другая версия. Вы мне сказали, что Евгения Ивановна упомянула, когда приглашала вас к себе в гости, своего мужа.
Причём, представила его как известного по Москве строительного подрядчика. Я правильно вас понял?
— Правильно, только что это нам даёт? Известный строитель, неизвестный строитель…
— Многое даёт. Не исключено, что муж Сотниковой тоже участвует в этой игре.
— Каким образом?
— Этого я вам сказать не могу. Но у него, как строителя, всегда есть мутные места в работе — что-то утаил, что-то подменил, что-то недоделал. А что-то просто присвоил…
— И дальше что, Леонид Исаакович?
— А дальше, Сергей Павлович, нам нужно во что бы то ни стало найти эти места. Компромат на мужа Сотниковой должен заставить Евгению Ивановну отозвать своё заявление на Веру Петровну и предотвратить направление пасквильного письма в ваш адрес.
— Уважаемый Леонид Исаакович, вы тут развернули передо мной план целой войсковой операции. Не много ли чести этим людям?
— Смотрите, Сергей Павлович, лучше переоценить противника, чем недооценить. Судя по тому, что Сотникову не остановила, извините за упоминание, даже ваша служебная машина чёрного цвета с мигалкой, здесь можно ожидать любых сюрпризов.
— С мигалкой я никогда по Москве не езжу. Только на трассе, да и то очень редко. Когда куда-то опаздываю.
— Хорошо, без мигалки. Цель этой дамы простая — нагадить вам и убрать из института Веру Петровну. Она этого может добиться.
— Да вы что! Неужели всё так серьёзно?
— Думаю, что да.

Продолжение следует.

Поделиться.

Об авторе

Эдгарт Альтшулер

Академик, профессор, доктор технических наук

Прокомментировать

Лимит времени истёк. Пожалуйста, перезагрузите CAPTCHA.