28 апреля – День памяти жертв Катастрофы
Моей прабабушке, закопанной немцами живьём
с дочкой и внуками под Любашевкой
Их живьём закопали
во рву, под местечком.
Облака проплывали
над полем и речкой,
были травы полны
упоительным соком,
и тонули холмы
в этих травах высоких.
И земля трое суток
стонала и выла,
распугав диких уток
над страшной могилой…
А соседи делились посудой, вещами
и еврейские хаты крестом освящали…
Боль
Гонения, голод и холод,
костры и жар адских печей,
унижен, раздавлен, расколот,
но не погасивший свечей, —
ты всё пережил. И из пепла
рождался твой ангельский лик,
и вера в тебе лишь окрепла,
и шепот молитвы, как крик.
Ты всё пережил. Преисподнюю,
могилы из тысячи тел.
Исполнил ты волю Господнюю,
когда в Бухенвальде горел?
Как мог допустить ОН такое,
что избранный им же народ,
вместит всё вселенское горе
и молча на плаху пойдёт?
Что скажет нам, нынче живущим,
Весь мир, что наполнен враньём,
весь мир, что своим равнодушьем,
сжигал нас когда-то живьём?..
Встают рассветы над бывшим гетто…
В парке, в маленьком городке,
детвора играет в песке…
Скамейки, фонтан, дорожки,
детские топают ножки,
коляски толкают мамы,
кафешка, бар, табуретки,
а вечером танцы — пары
танцуют до рассвета,
на месте, где было гетто…
Здесь кости наших предков.
Ни памяти, ни обелиска.
Чужое горе зарыто,
и столько слёз пролито
наших родных и близких…
Встают рассветы,
над бывшим гетто…
Встают рассветы
над днём вчерашним,
огнём пылают,
и мчатся мимо,
и очень страшно,
что забывают
о том, что было,
о том, что было…
Инна Костяковская,
член Союза писателей
Израиля
