Продолжение. Начало 19.11.23.
Глава 3
Валерий и Марк
3.1
Возвратившись после похорон мужа в Норильск, Вера полностью
погрузилась в проблемы семьи – старенькая мама плюс двое детей. Младший
Витас иногда, ни с того ни с сего, вспоминал папу и начинал плакать, но
старший Марк продолжал сохранять дистанцию в отношениях с ней,
демонстрируя тем самым, что своё отсутствие на похоронах отца он не
простил. Мама Веры видела переживания дочери, как она осунулась и на
глазах превратилась в старушку. Она часто слышала по ночам её плач,
которая что – то причитала сквозь слёзы о любимом муже, но ни с какими
утешениями к ней не приставала.
А через год из Ростова пришло от тёти Лены письмо, в котором она
сообщала Вере, что Ростовский горисполком восстановил право семьи
Рожанских на долевое участие в бронировании жилплощади квартиры. При
этом её освободили, как ответственного квартиросъёмщика, от оплаты за
лишние квадратные метры.
На днях поздно вечером позвонил по телефону Владимир Дмитриевич
Калмыков.
– Верочка, добрый вечер, ты ещё не спишь?
– Нет, Володя. Жду Марка.
– А где он так поздно?
– Ведёт в школе три раза в неделю кружок самообороны. Говорит, что на его
занятие собирается около тридцати мальчишек пятого – шестого класса.
– Ну, молодец. Надо с ним как – нибудь на эту тему поговорить. А я хочу
тебя обрадовать.
– Чем, интересно?
– Сегодня подписали коллективный договор, согласно которому наше
предприятие обязуется выплачивать семье умершего кадрового специалиста,
в которой остались несовершеннолетние дети, пятьдесят процентов его
ежемесячного заработка.
– Не может быть.
– Как это не может? В этом месяце уже получишь хорошую прибавку.
– Банкет с меня.
– Само собой. Поэтому и звоню, чтобы не забыла.
– Обижаешь, Володя.
– Ну всё, обнимаю.
– Пока.
Положив телефонную трубку, Вера поспешила на кухню сообщить
хорошую новость маме:
2
— Мамочка, мы за Изю будем теперь получать хорошие деньги. Так что
проблему с брюками для Витаса легко решим.
– Ну, замечательно, — радостно откликнулась мама.
— А то ничего из одежды Марка Витасу не подходит.
В ответ Вера расхохоталась.
– Это же надо – от одних родителей получились совершенно разные, по всем
параметрам, дети.
Когда Вера ушла к себе в комнату, мама ей вслед прошептала:
— И судьбы у них будут, естественно, совершенно разные.
3.2
В 1974 году Марк Рожанский закончил среднюю школу в Норильске и
семья решила, что пришла пора уезжать с Крайнего Севера на материк.
Наиболее реальным и разумным был переезд из Норильска в Ростов – на –
Дону, где у них была бронь на трёхкомнатную квартиру тёти Лены. К этому
времени Елена Исааковна крепко сдала и из дома практически не выходила.
К тому же она, естественно, прекратила ухаживать за могилами своих
близких, что её очень расстраивало. Перед отъездом из Норильска Владимир
Дмитриевич Калмыков вручил Вере письменное подтверждение комбината,
что до исполнения восемнадцати лет её младшему сыну Витасу, она будет
ежемесячно получать пятидесятипроцентную выплату зарплаты мужа, но без
районного коэффициента.
На семейном совете решили, что Марк пойдёт по стопам отца и будет
поступать в Ростовский инженерно – строительный институт на
специальность “Промышленное и гражданское строительство”.
Вступительные экзамены в институт он сдал успешно и около доски
объявлений, на которой были вывешены списки студентов первого курса,
радостный Марк познакомился с молодым парнем, который был зачислен с
одинаковым баллом в его группу.
— Поздравляю, коллега, Марк Рожанский, — и первым протянул парню руку.
Будем вместе постигать строительную науку.
— Взаимно, Валерий Федорцов. А ты местный? — спросил Валерий.
— Местный, — с улыбкой ответил Марк, — если не считать, что только три
месяца назад переехал из Норильска в Ростов.
— Ого, из каких широт приехал учиться. А я из Воронежа. Ночь переспал и
дома.
— Может, встретимся вечерком. Пообщаемся? – спросил у Валерия Марк.
— Нет, не могу. Нужно ещё устроиться в общежитие, пока все нормальные
места не разобрали.
— Ну, давай, – они пожали руки друг другу и разошлись в разные стороны.
3
Прежде чем пойти домой и обрадовать маму, что его приняли в институт,
Марк решил посмотреть институтский спортивный комплекс. В Норильске
он тренировался в спортзале каждый день. Это для него было, как почистить
зубы: если не успевал это сделать днём, то обязательно шёл туда вечером.
Как члена сборной города по боксу, время его тренировки было не
ограничено временем. Два раза в неделю Марк работал с тренером, в
остальные дни тренировался самостоятельно. Он попытался увлечь спортом
своего младшего брата Витаса, но тот не захотел этим заниматься.
На одной из дверей комплекса было написано “Боксёрский зал”. Марк
постучал и за дверью раздался громкий голос “Открыто”.
— Заходи, не стесняйся, — сказал, улыбаясь, грузный человек пожилого
возраста. – Ты что — то хотел?
— Хотел познакомиться. Я – Марк Рожанский
— Да ты что? А я тебя уже два дня жду. Поступил?
— Да, поступил.
— Ну и прекрасно. Ты шёл по спортивному списку, с нашей страховкой.
Институту мастера спорта очень нужны.
— Это как?
— А так. Мы контролировали через деканат результаты твоих экзаменов, но
ты и без нашей помощи прекрасно справился. Так что приступай к
тренировкам.
— Сегодня не могу. Домой должен идти.
— Ну, тогда завтра. Подходи к часам четырём. Составим расписание твоих
тренировок. Меня Анатолий Васильевич зовут.
— Спасибо. До свидания.
3.3
Учебная группа Марка была очень разношёрстной: от ребят, окончивших
сельские школы, до выпускников элитных школ. Из 25 студентов, в группе
было 11 девочек. Через неделю после начала занятий в институте куратор
группы, преподаватель кафедры физики, Василий Иванович Мороз, попросил
задержаться всех студентов:
— Уважаемые товарищи, 10 сентября наш факультет, согласно распоряжению
декана, выезжает на сельскохозяйственные работы по сбору картофеля на
полях Семикаракорского района Ростовской области продолжительностью
один месяц. Общий сбор у главного входа в 8 часов утра. Рекомендуемый
список вещей, который следует взять с собой, я сейчас напишу на доске.
Пока Василий Иванович писал на доске, в группе как в школе, был полный
балаган: шум, крики, смех, шутки. Молодые, весёлые, жизнерадостные, они
использовали любую возможность наладить первые контакты между собой,
4
как того требовал возраст. Но когда преподаватель повернулся к аудитории
лицом, всё стихло.
— Написали?
— Нет, — хором ответила группа.
— Хорошо, даю вам пять минут, так как у нас ещё для обсуждения есть два
вопроса. Нужно выбрать бригадира и счетовода.
— Так у нас есть староста группы Света Макарова? – влез в разговор самый
шумный парень по имени Слава.
— Нет. Света пусть будет в вашей группе счетоводом, а бригадиром должен
быть, по моему опыту, крепкий парень. Деревенские ребята понимают
крепкое словцо и ещё кое – что.
— Ну тогда этот парень, – Слава указал на Марка.- Он мастер спорта.
— По какому виду спорта? – спросил Василий Иванович.
— По боксу.
— Очень хорошо. Ты не возражаешь?
— Не возражаю.
— Вот и хорошо. Вперёд, друзья.
После собрания Марк зашёл к своему тренеру.
— Здравствуйте, Анатолий Васильевич, 10 сентября я уезжаю на картошку со
своей группой.
— Ты, Марк, не едешь. Я договорился с деканом, что сборная института по
боксу остаётся в городе и готовится к первенству области общества
“Буревестник” в середине октября
— Нет, я обязан ехать. Меня ребята выбрали бригадиром. Да вы не
беспокойтесь, Анатолий Васильевич. Я и в колхозе буду серьёзно
тренироваться.
— Ну, смотри – не подведи.
— Не подведу.
Анатолию Васильевичу нравился Марк – обязательный, трудолюбивый,
открытый парень. В принципе, он его как тренер, ничему научить уже не мог
– просто в мастерстве перерос. А то, что Марк будет сам тренироваться в
колхозе, он не сомневался.
3.4
Марк без проблем справлялся с ролью бригадира, работая полный
рабочий день со всеми наравне. Особенно его все стали уважать, после
инцидента на второй день, когда под вечер к ним заявились три, прилично
выпивших, местных головореза.
— Слышь, парнишка, — обратился к первому попавшемуся на их дороге
студенту здоровый детина в розовой рубашке, расстёгнутой до пупа.
– Подгони – ка нам тройку городских тёлочек. Не обидим.
— Не понял, что вы хотите?
— Старшего кликни.
— Хорошо. Я сейчас бригадира позову.
— Зови, кого хочешь, только побыстрей.
Дом, в котором расположились студенты, был сезонным общежитием
механизаторов. Большую его часть занимал гараж сельхозтехники, не
используемой в настоящее время. В меньшей части — расходящиеся
“распашонкой” два открытых помещения. В одном обосновались девочки, в
другом – мальчики. Женскую половину занавесили простынями, а мужская
осталась открытой для обзора. Вбежавший с улицы студент нашёл глазами
Марка и громко закричал на весь дом:
— Бригадир, там три местных мужика тебя требуют.
— Кто такие? Зачем? – спросил Марк, на ходу одевая майку.
— Не знаю. Они пьяные.
Несколько человек вместе с Марком вышли на деревянное крыльцо дома.
— Что надо? — остановившись в дверях и загораживая всем остальным выход,
спросил Марк.
— А тебе хлопец не сказал?
— Нет.
— Нам надо трёх телок на всю ночь. По червонцу за шкурку.
— А ну пошли вон отсюда, ублюдки, — закричал Марк на весь двор.
— Что ты сказал, черножопый? – спросил детина в розовой рубашке и пошёл,
раскинув руки, на Марка.
Марк спустился с лестницы, жестом показав всем остальным студентам
оставаться в доме. Через несколько минут на грязном участке двора перед
домом лежали три обездвиженных тела.
— Ещё раз придёте – убью. Всё понятно?
На вопрос Марка никто не ответил, но тела зашевелились.
Когда все стали собираться спать, Василий Иванович вышел покурить на
крыльцо и позвал за собой Марка.
— Слышишь, бригадир, иди сюда. Нужно надёжно со стороны гаража закрыть
в дом дверь. Не исключено, что они ещё придут.
— Не придут. Гарантирую, – усмехнувшись, ответил Марк.
— Придут. Я сам деревенский и знаю их повадки. И вот ещё что: дверь с
крыльца держится на честном слове. Её уже не отремонтировать – только
менять. Поэтому этот вход мы должны с тобой сегодня ночью вместе
охранять: полночи ты – полночи я. Согласен?
— Согласен.
— Ну, тогда садись. Поговорим за жизнь.
3.5
Василий Иванович достал из брючного кармана пачку дешёвых сигарет
без мундштука и закурил, выдыхая дым в другую сторону от Марка,
понимая, что ему неприятен курящий собеседник.
— Скажи, Марк. где ты так лихо научился драться?
— Секцию бокса с детства посещал.
— Да нет, уважаемый. Судя по тому, как ты разобрался с этой бандой местных
хулиганов, тут секцией не пахнет. Кто – то тебе преподал эту науку на более
высоком уровне.
— С папой любил в паре поработать.
— Вот это другое дело. А ты ростовский или приезжий?
— Больше приезжий, наверное, чем местный. Мы с мамой живём в Ростове
только три месяца.
— А до это где жили? Где ты, вообще, родился?
— В Норильске. Там и прожил всю жизнь до Ростова.
— В Норильске? Как вас туда занесло? Интересный зигзаг. А ну давай
поподробней.
— А что тут интересного?
— Давай, давай. Не стесняйся. То – то я видел сегодня, как надо подонков
жизни учить. Нам сегодня всё равно до утра сидеть, а завтра что – нибудь
придумаем.
— Ну ладно. Только я всё поверхностно знаю. Что — то от родителей слышал, а
о чём – то сам догадался.
— Рассказывай, не тяни.
— Отец родился в 1921 году в Ростове. В начале войны закончил высшее
командное училище в Ленинграде, а после этого прошёл какие – то курсы
специальной подготовки. В 1942 году был заброшен, во главе диверсионной
группы, за линию фронта, но неудачно приземлился и попал к немцам в плен.
Оттуда бежал, перешёл линию фронта и пришёл к своим. За невыполнение
задания в тылу врага и плен был разжалован до рядового и приговорён к
расстрелу, который был заменён штрафным батальоном. Искупил свою вину
и дошёл до Берлина в звании гвардии капитана с возвращением всех боевых
наград. В1945 голу был арестован контрразведкой и приговорён к двадцати
пяти годам лагерей строгого режима. Срок отбывал в в Норильском
исправительно-трудовом лагере. В 1956 году был реабилитирован, но из
Норильска не уехал. Работал начальником строительно – монтажного
управления.
— Он живой?
— Нет, умер. Поехал в отпуск в 1968 году в Ростов и здесь умер от разрыва
сердца.
— И вы поэтому переехали из Норильска в Ростов?
— Отчасти – да. Так как он отсюда уходил в армию, то нам здесь восстановили
прописку.
— А кто отец был по национальности?
— Еврей.
— А мать?
— Мама русская. Вернее, наполовину русская, наполовину эстонка.
— А я подумал по тому, как дрался, что ты армянин или грузин.
— А что разве евреи не умеют драться?
— Я как – то на эту тему не думал.
— Жаль. Да не дай Бог кому – либо и связаться с евреями. Костей точно не
соберёт.
— А ещё дети в семье есть? –перевёл на другую тему разговор Василий
Иванович.
— Есть брат, младше меня на семь лет. Он ещё в школе учится. Спортом
совсем не интересуется. С утра до вечера какие – то глупые книжки читает и молчит.
3.6
— А теперь я тебе кое – что про себя расскажу, — загадочно начал говорить
Василий Иванович. — Только ты ничему не удивляйся. Что будет не совсем
понятно – спрашивай.
— Внимательно слушаю.
— Родился в южном Закарпатье в 1940 году в цыганском таборе. Мой отец
через полгода подорвался на мине, когда табор переходил из Румынии в
советскую Украину. Мать тащила меня на себе по горам и лесам, пока я не
пошёл своими ногами. Правда, с этого момента стал воровать. Никто из
цыган не считал это пороком. Наоборот – даже хвалили, когда что – то
проделывал удачно. Я бы дальше продолжал жить в таборе и воровать, если
бы не началась война.
— И что изменилось в связи с войной в образе вашей жизни?
— Ничего, кроме того, что цыган, так же как и евреев, немцы начали
отлавливать, где только могли, и убивать.
— Понятно, а что дальше?
— А дальше, моя мама, понимая, что далеко убежать со мной не сможет,
отдала меня в хорошую украинскую семью и я стал Василий Иванович
Мороз. А когда подошло время получать паспорт, приёмные родители
рассказали мне, кто я такой на самом деле. В память о своих настоящих
родителях я написал в графе национальность “цыган”. Поэтому третий год не
могу защитить кандидатскую диссертацию и всё хожу в ассистентах.
— Значит мы, Василий Иванович, с вами представляем близкие по судьбе и по
духу возрождения народы?
— К сожалению, нет. По судьбе, может быть, – да, так как и евреев, и цыган
всё время преследуют и притесняют, а по духу нет. Евреи потеряли во время
войны примерно одну треть своего народа, а цыгане – четверть. Но евреи
сразу начали активно созидать, восстанавливаться, а цыгане продолжают
разрушаться.
Василий Иванович достал из пачки очередную сигарету и закурил.
— А вообще, евреи, по многим параметрам, ближе к русским, чем к цыганам.
— Вы это серьёзно, Василий Иванович, или шутите?
— Более чем.
— Первый раз в жизни слышу такую версию. А нельзя ли немного
поконкретней?
— Можно.
Тут Василий Иванович замолчал: может думал – зачем ему с каким – то
мальчишкой откровенничать, а может почувствовал в Марке серьёзного
человека, с которым можно посоветоваться? Было непонятно, но он
продолжил говорить.
— Если быть исторически честным, то в основе православия лежит иудаизм.
Это раз. Если отнять у русского человека бутылку с водкой, то он не хуже
еврея может работать, в особенности руками. Это два. И третье — русский
человек, по своей натуре, добрый, отзывчивый, прямой прекрасно понимает,
что более преданного друга, чем еврей, в мире нельзя найти.
Объединившись, они горы могут свернуть — в России, полной несметных
богатств, половина страны просто стоит пустой. А евреи, со своей жизненной
хваткой, могут помочь превратить её в цветущий край.
– А с цыганами у евреев только судьба сходная. Так я вас понял?
– Так, но это сходство может скоро закончится.
– По какой причине?
– Евреи скоро найдут мудрое решение своим проблемам.
— Да, Василий Иванович, Глобально мыслите.
— Спасибо.
Ночное дежурство, связанное с охраной дома, Василий Иванович ещё
несколько дней не отменял, только теперь в этом участвовали все ребята.
Местные хулиганы больше к студентам в гости не приходили. В деревне
говорили, что одному из них Марк сломал ногу, у второго было сотрясение
мозга, потребовавшее его госпитализацию в районную больницу. Третий
хулиган отделался лёгкими ушибами.
3.7
Время в колхозе пролетело незаметно. Марк, через совместную работу и
проживание в течение месяца, основательно познакомился со всеми ребятами
и девочками в группе. Стал авторитетным человеком, к мнению которого
прислушивались. Когда Василий Иванович куда – то отлучался, он оставался
за старшего в отряде и никто не возражал. Марк не раз вспоминал рассказы
отца, как непросто приходилось ему в Норильском каторжном лагере. Как он
на собственной шкуре сполна почувствовал несправедливость и жестокость
советских законов, требующих от человека стать маленькой песчинкой,
лагерной пылью, желания которого, а тем более здоровье никого не
интересовало. Даже когда он болел, а это было очень редко, никто из
заключённых не посягал на его роль.
Отец рассказывал, что власть в лагере была всегда воровская, все
“хлебные” должности принадлежали ворам и ими же контролировались. Но в
отсек, где жили четверо политических, чтобы не нарваться на отца,
бесстрашного и сильного, бандиты заходить побаивались. Исаак был
единогласно выбран правофланговым в колонне каторжников, который
отвечал перед лагерной администрацией за порядок и справедливость. Он
был одним из лагерных “авторитетов”, не позволявших лагерному жулью
издеваться над заключёнными и заниматься мародёрством. Боевой офицер –
прошедший всю войну, фашистский плен и советский лагерь, он внушал
своему сыну: потерять человеческое достоинство – дело нескольких минут, а
чтобы сохранить его – нужны годы.
Всех студентов группы, где учился Марк, совместная работа в колхозе
объединила и сдружила. Пропало стеснение и недоверие, стали более
тёплыми дружеские отношения. Единственно кого Марк, в полном смысле
этого слова, в колхозе потерял, так это своего первого знакомого в институте
и товарища по группе Валерия Федорцова, который объявился только на
третий день.
— Ты где был? – спросил у него недовольным тоном Марк.
— А ты что за начальник? – огрызнулся Валерий.
— Я не начальник. Я бригадир. Поэтому поставлю тебе в ведомости три
нерабочих дня.
— Ставь, что хочешь. А где Василий Иванович?
— Не знаю.
А через час к Марку подошёл Василий Иванович и спокойным тоном
сказал:
— Слышишь Марк, не горячись. Я разговаривал с Федорцовым. Он,
оказывается, трудится в клубе. Помогает заведующему подготовить
колхозную самодеятельность к районному смотру. Заведующий клубом
написал мне записку с просьбой освободить Федорцова от
сельскохозяйственных работ. Думаю, что нам следует помочь труженикам
села.
— Василий Иванович, вы руководитель — вам решать, — ответил Марк.
— Только я ему, как бригадир, буду продолжать ставить вместо рабочих дней
нули.
— Это хорошо, Марк, что ты такой принципиальный, но в жизни тебе ещё не
раз предстоит столкнуться с нестандартной ситуацией. Так что сбавь немного
обороты.
3.8
Марк не очень переживал по поводу конфликта с Федорцовым, но осадок
от того, что Валерий старается, как говорил отец, объехать всех на “кривой
кобыле”, остался. Тем не менее, через некоторое время всё забылось и
дружеские отношения возобновились. Правда, общались они мало и коротко:
Марк, как появлялось свободное время, бежал в спортзал “покачаться”, а
Валерий – к пианино. Но однажды после занятий, Валерий подошёл к Марку
и спросил:
— Ты в субботу вечером занят?
— Нет, свободен. А что?
— Приходи в актовый зал. Я буду участвовать в праздничном концерте.
— Хорошо, а где пригласительный билет?
— Я тебе его завтра принесу. Но учти — рядом с тобой будет сидеть моя
любимая девушка. Ты удели ей внимание, пока я буду выступать. Не
возражаешь?
— Нет, конечно. А как её звать?
— Даша. Дарья Рубцова. Она учится в нашем институте, но на другом
факультете.
— На каком?
— Сантехническом. Ну, пока.
— До завтра.
На следующий день перед входом в актовый зал стояла такая большая
толпа людей, что Марк попал в зал за несколько минут до начала вечера. Его
место было свободным, а рядом сидела скромно одетая девушка.
— Здравствуйте, я Марк. Приставлен к вам охранять, пока они изволят быть
занятыми на сцене.
— Благодарствую. Я Даша. Поставлена ими в известность о вашем
предназначении. Присаживайтесь, пожалуйста.
— На все утехи, сударыня, нам отпущено только первое отделение концерта.
— Ну что ж. Как говорится, за неимением гербовой, пишем на простой.
Они только успели проговорить шутливый текст, как открылся занавес и
начался концерт, в котором Валерий, через несколько номеров, исполнил на
рояле два прелюда Шопена. В перерыве между отделениями он сразу
появился, так что поговорить Марку и Дарье в этот вечер уже больше не
пришлось.
— Спасибо, Марк, за чётко выполненное поручение. Надеюсь, что к ней никто
не приставал?
— Никто, кроме меня.
— Ну, ты не в счёт. Вот твой билет. Ты сидишь, дружище, через два ряда от
нас.
– Спасибо.
— А сейчас я Дарью забираю. Уж больно мы соскучились друг по другу. Так
что, не обессудь.
— Всего хорошего, — успел ответить Марк.
3.9
Возвращаясь домой с концерта на троллейбусе, Марк с тоской смотрел в
окно. Он сегодня впервые в своей жизни соприкоснулся с необыкновенной,
чудесной, притягательной девушкой. Ему захотелось быть вместе с ней
долгие – долгие годы.
— Ты о чём, парень?
— О девушке, которая сидела рядом со мной на концерте.
— Это о Даше, что ли?
– Да, о Даше.
— И чем она тебя поразила?
— Даже не знаю, чем? Наверное, глазами – чистыми, с пушистыми
ресницами?
– Глазами? Да она на тебя ни разу и не взглянула.
– Не знаю. А ещё у ней какой – то необыкновенный голос. В особенности,
когда смеётся.
— О чём ты?
— О смехе. Удивительно, но она смеётся более низким голосом, чем говорит.
Это невероятно.
— Как ты это заметил? Ты всего — то несколькими предложениями с ней
обменялся.
— Да, несколькими. Ну и что?
— А то. Со Светкой Парамоновой в Норильске почти год дружил. Часами
ходил с ней по улице, а голоса не помню.
— Значит, не хотелось запоминать.
-А вообще, что ты так засуетился, Марк? Видел, какими глазами она на
Валеру смотрела?
— Видел.
— Ну и всё. Забудь. А то будешь теперь самоедством заниматься и
придумывать всякие нереальные ситуации.
— А чем мне ещё, по – твоему, заниматься? Морды бить всем подряд с утра
до вечера?
— Бей, пока получается. А там видно будет.
— Ладно. И всё –таки, зачем она пошла учиться на сантехнику? Такая
красивая девушка…
— Родители, наверное, связаны с этим делом. Специальность – не фонтан, но
зато вечная. Во все времена требуется.
— Ладно. Выходи, мечтатель. Твоя остановка.
3.10
Марк встречался с Валерием редко, так как Валерий демонстративно на
занятия не ходил, просиживая ежедневно часами за пианино в красном
уголке факультета. Он не скрывал, что учится в институте по настоянию
родителей, считавших, что музыкант – не специальность для мужчины. Они
требовали, чтобы Валерий сначала получил диплом инженера, а после этого
занимался чем угодно, в том числе и музыкой.
Естественно, что с посредственными оценками стипендию Валерий не
получал, но, всё равно, жил на широкую ногу: курил дорогие сигареты,
обедал в ресторане, одевался у спекулянтов. Высокопоставленные родители:
отец – управляющий строительным трестом, мать – врач, посылали сыну
каждый месяц приличные деньги. В ростовском инженерно — строительном
институте отца Валерия знали хорошо: он регулярно принимал на практику
студентов этого вуза и предоставлял деньги для выполнения хоздоговорных
работ на предприятиях своего треста. В соответствии с положением отца, на
пропуски Валерием занятий и слабые знания деканат факультета смотрел
сквозь пальцы.
За весь год Марк видел Дашу два раза и всегда в компании с Валерием.
Первый — зимой, когда они шли по занесённой снегом парковой аллее, о чём
– то разговаривая между собой и никого не замечая вокруг. Второй — в
пустом актовом зале института: Валерий сидел на сцене и играл на рояле, а
Даша в зале его внимательно слушала.
И тем не менее, когда Марк вспоминал Дашу, у него на весь день
портилось настроение. Мимолётный, буквально несколько минут, разговор с
ней на институтском вечере превращался в его воображении в
необыкновенный роман с продолжением, который энергетическое
строительство,. Марк старался подавить в себе пустое романтическое
увлечение Дашей, но не всегда, к сожалению, у него это получалось. А в
мозгу крутились и не отпускали мудрые слова отца:
— Дорогой сын, никогда не копайся в прошлом. Поверь мне, там ничего,
кроме неприятностей, нет.
– Почему ты так говоришь, папа?
–Потому что мгновения радости и счастья всегда быстро проходят.
Задерживаются только плохие воспоминания.
3.11
Следующая встреча Марка и Даши произошла летом по окончанию
четвёртого курса, когда все студенты разъехались на вторую
технологическую практику. Валерий её проходил в Воронеже на
предприятии своего отца, а Марк остался в Ростове и работал бетонщиком на
строительстве городского узла связи. Даша тоже не захотела уезжать из
города и числилась на практике в проектном институте.
Всем казалось, что дружеская связь между Валерием и Дашей оставалась
по прежнему крепкой и надёжной: он несколько раз в неделю ей звонил и
они подолгу разговаривали. Но сегодня рано утром зазвонил телефон у
Марка:
— Марик, доброе утро. Это Валерий.
– Привет, Валера.
— Извини, что беспокою. Третий день не могу дозвониться до Даши. Дома
никто не отвечает. Не знаю, в чём дело.
– Ну что за беда? Ещё раз позвони.
– Да нет, тут что – то не то. Ты бы не мог к ней зайти? Она в центре города
живёт, угол Энгельса и Семашко. Пятиэтажное здание. Номер дома, к
сожалению, не помню. Пусть она мне срочно перезвонит.
— Хорошо, зайду. Мне это не трудно.
— Спасибо, дружище. Только обязательно возьми с собой паспорт.
— Зачем?
— Это режимный дом горкома партии. Туда без документов не пускают.
Вечером того же дня Марк пошёл выполнять поручение Валерия. На входе
в холле дома сидел за столом милиционер, который сразу поднялся
навстречу Марку.
— Извините, молодой человек, вы к кому?
— К Даше Рубцовой.
— Она вас приглашала? Знает о вашем визите?
— Нет, не знает
— Тогда подождите. Я должен её спросить.
Милиционер набрал нужный номер телефона. К телефону кто – то
подошёл.
— Извините, Мария Васильевна. К Даше внизу гость. Она его желает видеть
или нет?
— Одну минутку. Сейчас узнаю. Даша, подойди, пожалуйста, к телефону.
— Слушаю.
— Дарья Сергеевна, к вам гость стоит на входе.
— Дайте ему трубку, пожалуйста,
— Здравствуйте, Даша. Это Марк Рожанский. Выполняю поручение Валерия.
Он не может до вас дозвониться.
— Здравствуйте, Марк. Поднимайтесь ко мне на лифте. Третий этаж, квартира
пять. И передайте охраннику трубку.
Марк подошёл к лифту и загляделся. Такое великолепие он видел впервые
в своей жизни: внешне лифт был отделан светлым деревом, а внутри — всё в
зеркалах и никеле. Скоростной и бесшумный. При закрытии дверей стёкла
затемнялись.
На пороге квартиры номер пять его встречала Даша.
— Вы молодец, Марк, что пришли. Нас не было три дня дома. Уезжали на
дачу, а сообщить Валерию об отъезде я не успела.
— Извините, Даша, туфли снимать?
И тут она стала громко смеяться. Марк на неё удивлённо посмотрел.
— Что – то не так сказал? Я все годы, с рождения, жил в Норильске. Так там
это обязательно.
— Зачем? Без обуви человек, в особенности женщина, теряет свою
привлекательность.
— Понимаете, Даша, Норильск — это не Ростов. Заходя на севере в квартиру,
человек может на полу или на ковре наследить. Подошвы оттаивают и
оставляют мокрые пятна. Это во – первых. А во – вторых, заходя в
помещение с мороза, ноги требуют тепла и поэтому человек без разрешения
снимает обувь.
— Снова не поняла: зачем ковры класть на пол? Их, как правило, русские
люди вешают на стены.
— На севере очень холодные полы. Люди их утепляют коврами, прежде всего,
для маленьких детей.
— Что же мы, Марк, стоим на пороге? Идёмте в мою комнату. Только
следуйте за мной, а то заблудитесь.
3.12
Квартира Даши была совершенно необычной: большая, даже неизвестно —
сколько комнат, дубовый паркет, красивые двери с медными ручками,
хрустальные люстры и ковры. Везде ковры.
— Ты не стесняйся, Марк. Проходи. Кроме домработницы на кухне, в доме
никого нет.
— Я не стесняюсь. Просто такой квартиры, как у тебя, я в своей жизни не
видел. Хотя жил не в бедном краю.
— А это мой блок, — пропустила Даша последнюю фразу Марка и повернула
ручку одной из дверей.
Комната была метров сорок. Напротив двери стоял цветной телевизор на
ножках, а рядом – небольшое кабинетное пианино. Около окна, наполовину
закрытого тяжёлой бордовой шторой, примостились два кресла и
журнальный столик. Все стены были заставлены стеллажами с книгами. В
конце комнаты виднелась кровать, большое зеркало и шкаф. Даша быстро
прошла вперёд, на что – то нажала и посередине комнаты опустилась
металлическая перегородка, закрыв спальное пространство.
— Чай, кофе, мороженое? – спросила она весёлым тоном.
— Нет, спасибо, ничего не надо. Мне нужно идти домой – мама без меня не
обедает.
— Вы вдвоём с мамой живёте?
— Нет. Ещё есть брат, младше меня на семь лет. Никого не слушает.
Недозревший ковбой.
— А, простите, папы у тебя нет?
— Папа умер. Был в отпуске в Ростове и скончался от разрыва сердца. Здесь и
похоронен.
— Что ты говоришь? Какой ужас. Ты же, как мне рассказывал Валерий, откуда
– то с Севера?
— Да. Я родился и школу закончил в Норильске.
— Это где?
— Так трудно объяснить. Если бы была карта, я бы показал, где находится
этот город.
— Карта есть, но она в учебной комнате.
— Это что такое?
— Это место, где мы с братом готовили, когда учились в школе, уроки.
— Не понял?
— У меня есть старший брат. Его комната рядом с моей. Мы погодки. В
следующем году он заканчивает военную академию в Ставрополе.
– Очень интересно.
— А пошли мы в школу, — продолжила Даша говорить, — в один год и учились
в одном классе. Я была маленькая, болезненная. Мама за меня очень боялась,
а он всегда защищал.
— Интересная история. Так где у вас карта?
— Идём, покажу.
В учебной комнате стояли два обычных стола и несколько стульев. Была
также большая доска, как в нормальной школе, и полка с книгами. На одной
стене комнаты висела карта мира, на другой – карта СССР.
— Ну, вот он – Норильск. Немного за Полярным кругом. Видишь?
— Вижу. И что там люди делают? Зачем в Норильске жить?
— Жить просто так, в самом деле, не нужно. Там нужно тяжело работать. Но
это отдельный большой разговор.
— Марк, я очень хочу побольше узнать о Норильске.
— Зачем, Даша?
— Когда я была маленькая, мы жили в Перми. Это тоже на севере. Ты должен
мне рассказать о Норильске.
— Не знаю, я очень занят. Тренировки, соревнования, занятия…
— Нет, хочу. Всё. За тобой Норильск.
— Ладно. До свидания.
— Пока.
3.13
Валерий и Даша, где бы вместе не появлялись, всегда держались за руки.
Не говоря уже о том, что она часами просиживала рядом с Валерием, когда
он занимался музыкой. Но весь следующий день Марк был под впечатлением
от посещения её квартиры. То, что она ему нравится, он никогда не отрицал,
но в этом плане ничего и не надумывал. Всё – таки встречается с его
товарищем.
— А что, в принципе, вчера произошло? Расскажи, дорогой товарищ.
— Да ровным счётом — ничего.
— Как это ничего? Одну минуточку, давай разбираться.
— Давай.
— Я зашёл в подъезд и охранник позвонил в квартиру Даши, чтобы выяснить –
ждут ли они гостей или нет?
— Ответила по телефону домработница.
— Правильно, но она сразу передала телефонную трубку Даше.
— Всё верно.
— И Даша уже тебя пригласила подняться на пятый этаж в квартиру номер
пять на лифте.
– А с этого места поподробней.
— Пожалуйста. Она могла бы поблагодарить тебя за информацию о Валере и,
ничего не объясняя, не приглашать в квартиру?
— Могла, но думаю, что эти объяснения предназначены не мне, а ему, если он
ещё раз позвонит.
— Согласен, но она вдруг вся заискрилась и настойчиво стала приглашать
подняться к ней именно тебя.
— Ну и что? Это говорит только о том, что Даша хорошо воспитана.
— О нет, уважаемый. Девушки далеко не всегда готовы пригласить домой
малознакомого парня: не то настроение, не так одета, нет должного порядка в
комнате. Да мало ли что?
— Согласен.
— Вот. А она почему – то очень настаивала, понимая, что такая ситуация
может не повторится.
– Что ты выдумываешь?
– Мне так показалось.
– Конечно, показалось. И всё равно не пойму, что из этого может быть?
— Да ничего.
– Э, нет. Дальше она тебя не отпускала домой. Прямо заставила дать слово,
что ты ещё раз с ней встретишься и расскажешь о своём Норильске. Как
будто жить без этого нельзя.
— И какой вывод?
— Да никакой. Где я, а где она? Сельский пацан на городских танцах.
— И что делать?
— Да ничего не делать. Забудь.
— Но я же обещал?
— Забудь, говорю тебе, и всё.
Звонок Валерия не заставил себя долго ждать. Вечером он снова
позвонил Марку.
— Привет, дружище. Ну, ты выполнил мою просьбу?
— Да, я виделся с Дашей.
— Как виделся? Где?
— Я ей позвонил со входа в дом, где милиционер сидит, и она меня
пригласила к себе.
— И дальше что?
— Ничего. Она мне показала свою учебную комнату и я ушёл. Мама меня
ждала к обеду.
— Так и ушёл?
— Так и ушёл.
— Ну ладно. Спасибо.
— Пожалуйста.
3.14
Но нужно было знать Валерия.
– На следующий день он ночным поездом приехал в Ростов и сразу с вокзала
позвонил Даше.
— Цыплёнок, привет. Я в Ростове. Страшно хочу тебя увидеть. Ты несколько
дней не отвечала по телефону и я не находил себе место.
— И поэтому ты подослал ко мне Марка?
— Я никого не подсылал. Просто хотел удостовериться, что с тобой всё в
порядке.
— Удостоверился?
— Да. Так когда мы увидимся?
— У меня на сегодня намечено столько дел, что даже не знаю. Ладно, давай в
четыре на нашей скамеечке в Городском саду.
— С Энгельса или с Пушкинской?
— Ты что, Валерочка, меня проверяешь? Конечно, с Энгельса. Только в шесть
часов мне нужно быть дома.
— Хорошо, Цыплёнок, до встречи.
Валерий был шокирован холодным разговором с Дашей.
— Неужели в изменении отношения ко мне какую – то роль играет этот
костолом?
— Не может быть. Марк годится только на роль вышибалы в привокзальном
ресторане.
— Почему ты его, всё таки, обозвал костоломом? Он боксёр.
— Это одно и тоже.
— Ладно. Сейчас только девять утра. Что делать до четырёх? А не пойти ли
мне в кино, да ещё на две серии?
— Хорошая идея. Отвлекусь от того, что может сам себе надумал.
С опозданием на семь минут, хотя она прямо напротив городского сада
живёт, пришла Даша.
— Ну как дела, дорогой?
— Всё хорошо, кроме того что я тебя целую неделю не видел. Ты же знаешь,
что я без тебя жить не могу.
— Думаю, что ты зря сублимируешь?
— А это что ещё за жаргон, Даша?
— Это не жаргон, а вполне цивилизованное слово.
— И что оно означает?
— Сублимация – это способ не сойти с ума от какой – либо неприятности и не
впасть в агрессию.
— Этому тебя, случайно, не Марк научил?
— Да нет, — рассмеявшись, ответила Даша. – Он вообще был у меня всего
несколько минут. Спешил на обед к маме.
— У них мама всегда на первом месте,
— У кого это “у них”?
— У евреев.
— И правильно стоит. У меня тоже. Папу я неделями не вижу. Так что ничего
странного.
Они расстались без четверти шесть, а в семь часов вечера Валерий позвонил
Марку. Тот сам подошёл к телефону.
— Привет, Марк.
— Привет. Ты откуда звонишь?
— Из Ростова.
— Да ты что? Когда ты приехал?
— Сегодня утром и сейчас уезжаю назад.
— А чего приезжал?
— Хочу спросить: тебя Даша больше не приглашала к себе в гости?
— Приглашала.
— Зачем?
— Чтобы я ей рассказал о Норильске.
-Понятно. У меня к тебе просьба, Марк. Ты повремени немного со встречей.
Я тоже хочу послушать твой рассказ.
— Хорошо. Подожду.
— Ну, будь здоров.
— Пока.
Продолжение следует.
