Фото: РИА Новости
Key words: innovation system, investment in new technologies, state support, DARPA, patent protection.
Ключевые слова: инновационные системы, инвестиции в новые технологии, государственная поддержка, американское агентство передовых оборонных исследовательских проектов, патентование.
Annotation: The comparative analysis of the US and Chinese innovation system was carried out. The state support is the main part of investment politics of both countries.Аннотация: Дан сравнительный анализ инновационных систем США и Китая. В этих странах поощрение научно-технического прогресса является одним из главных приоритетов их политики, а чём свидельствуют программы господдержки инноваций.
Непосредственное рассмотрение инновационных систем стран, достигших значительных успехов в деле превращения новаций в инновации, начинать следует, конечно, с национальной инновационной системы США. Во-первых, более половины доходов от мировой интеллектуальной собственности пДорогойриходится на США. Во-вторых, поощрение научно-технического прогресса является одним из главных приоритетов политики США, а фундаментальные достижения в области знаний официально признаны в качестве основы экономического роста. В-третьих, сейчас в США, где за четверть века был собран мощный инновационный кулак из пяти с лишним миллионов интеллектуалов со всего мира, равного которому не было во всей истории человечества, готовится грандиозный технологический прорыв, который определит будущее человечества и задаст новые стандарты жизни для всей человеческой цивилизации.
Сегодня США стремятся к лидерства на всех направлениях научных знаний, укреплению связей между фундаментальными науками и национальными целями, развитию эффективного партнёрства между государством, промышленностью и академическими кругами, подготовке учёных и инженеров особо высокого класса для Америки ХХI века. Достижение этих целей обеспечивается оптимальной системой управления научно-инновационной сферой, созданной в стране. В составе правительства США эта система представлена Управлением по науке и технической политике при президенте. В задачи Управления входят:
— систематический научно-технический анализ и выработка решений для президента США;
— консультирование президента и других подразделений канцелярии президента о влиянии науки и техники на внутренние и международные дела;
— осуществление межотраслевого взаимодействие для разработки и внедрения эффективной научно-технической политики и финансирования науки;
— работа с частным сектором для обеспечения федеральных инвестиций в науку и технологии, вклада в экономическое процветание, качество окружающей среды и национальную безопасность;
— налаживание партнёрских отношений между федеральными, государственными и местными органами власти, другими странами и научным сообществом;
— оценка масштабов, качества и эффективности усилий федеральных структур в области науки и техники.
Постоянно поддерживая уровень конкуренции на своём рынке, государство предоставляет корпорациям-подрядчикам – исполнителям программ НИОКР дополнительные права:
— безвозмездное использование промышленного оборудования и научных лабораторий государства, экспериментальных и научно-исследовательских стендов;
— льготы на покупку сырья, материалов и других видов товаров промышленного и непромышленного назначения на частном рынке;
— приобретение сырья и материалов по льготным ценам от государственных ведомств и из государственных фондов;
— особую налоговую скидку на прибыли корпораций-подрядчиков, осуществляющих НИОКР по заказам правительства;
— авансовые платежи по заказам;
— долгосрочную амортизацию основных фондов;
— займы и авансы под заказ;
— безвозмездную аренду государственной земельной собственности;
— расходование средств на «собственные НИР», относимые на общую стоимость государственного гражданского и военного контракта на НИОКР (от 10 до 12%);
— перестройку производства и профессиональной переподготовки кадров при переходе на новый государственный научно-технический или военно-технический заказ или на выпуск новой гражданской или военной продукции с оплатой всех затрат, связанных с подобной структурной перестройкой производства либо передислокацией предприятий или научных центров в другие районы на территории США;
— приобретение сырья, материалов, промышленного оборудования, приборов и научных инструментов за рубежом, если они по своему уровню превышают соответствующие образцы США;
— переподготовку научно-технического и производственного персонала и специалистов на зарубежных фирмах, в научно-исследовательских центрах или университетах в связи с выполнением государственных программ НИОКР, все расходы списываются на счёт государственного заказа, выполняемого данной фирмой или университетом, как «допустимые по закону» или «согласованные по контракту».
Для улучшения предпринимательского климата, представителями научно-тех-нических и деловых кругов признается важность для корпораций США списывать текущие расходы на собственные НИОКР и исключать их из суммы годовой прибыли корпораций, подлежащей налогообложению, а также проводить ускоренную амортизацию их основного капитала – производственных фондов.
Важным направлением государственной поддержки на всех уровнях является содействие развитию венчурного предпринимательства. Эффективность венчурного бизнеса в США подтверждается примерами успешного развития предприятий ведущих промышленных отраслей. Так, большинство компаний в области компьютерной техники и технологий, уже являющихся ведущими в этой области, такие, например, как Hewlett Packard, были профинансированы в своё время венчурными фондами. В США обороты предприятий, пользующихся поддержкой венчурного капитала, растут быстрее, чем у 500 крупнейших американских промышленных компаний. Успех этих фирм обусловлен тем, что они осуществляют более высокие расходы на НИОКР в расчёте на одного работающего.
Наиболее активными участниками венчурного бизнеса являются частные инвесторы и крупные финансовые организации, образующие венчурные фонды и на-нимающие управляющую компанию, которая от имени инвесторов, осуществляет инвестиции, как правило, во вновь созданные малые и средние предприятия, ориентированные на освоение новых технологий.
В случае финансирования стратегически важных высокотехнологичных и наукоёмких проектов в СЩА используются схемы партнёрского участия государства и частных инвесторов, реализуемые, в частности, посредством создания специальных венчурных фондов. Эти фонды образуются на паритетных началах, с одной стороны, за счёт равных по сумме средств, бюджетных, а с другой – банков, страховых компаний, пенсионных фондов и других финансовых институтов.
Основную роль в процессе формирования национального человеческого капитала, без которого сколько в инновационную систему ни вкладывай – все будет «деньги на ветер» – в США играют университеты. Они превращены в передовые национальные центры в специализированных областях науки, критичных для экономики страны. При этом университеты разрабатывают свою собственную политику в отношении создания научно-технологических партнёрств с промышленностью, поскольку основное отличие инновационной системы США от инновационных систем большинства стран в том, что в США нет, как таковой, инновационной госпрограммы, где была бы досконально прописана роль каждого участника в процессе игры на деньги в сфере высоких технологий за счёт госбюджета. Есть лишь отдельные её элементы, как например, Национальная нанотехнологическая инициатива – программа, принятая в 2000 году при президенте Клинтоне. Это принципиальная позиция политики американского правительства – инновации следует оставить на волю рынка, роль государства в инновационной системе заключается в поддержке субъектов процесса, а не в рулении всем и вся. Но участие правительства США в финансировании инноваций может быть весьма и весьма существенным, как получилось с программой «Стратегическая оборонная инициатива» (СОИ).
О начале долгосрочной программы научно-исследовательских и конструкторских работ, целью которых было развёртывание в космосе масштабной системы противоракетной обороны, президент США Рональд Рейган объявил 23 марта 1983 года. Конечной задачей программы, согласно заявлению президента Рейгана, являлось создание противоракетного щита над всей территорией США. Предполагалось развернуть на околоземной орбите систему боевых спутников, которые могли перехватывать баллистические ракеты в любой точке планеты, тем самым позволяя американцам выпустить ракеты по Советскому Союзу, не опасаясь ответного удара. Информация о начале программы вызвала шок и панику в кремлёвском руководстве, но экспертное сообщество США встретило её со скепсисом: специалисты в один голос твердили, что в обозримом будущем создать противоракетную систему, хотя бы отдалённо напоминающую СОИ, невозможно. Фантастическую программу Рональда Рейгана окрестили «звёздными войнами», а самого президента США – Сумасшедшим Ковбоем.
А по результату, хотя программа СОИ и не достигла своего запланированного результата – полностью обезопасить США от массированного ракетного удара – она позволила практически с нуля создать в США гигантскую отрасль экономики, в которую потекли инвестиции со всего мира. Поднявшиеся на волне «звёздных войн» Oracle, Intel, Microsoft, Apple и многие другие компании высокотехнологичного сектора стали локомотивом американского бизнеса на годы вперёд. Спустя некоторое время после окончания эпохи «звёздных войн» советник по национальной безопасности при президенте Рейгане Роберт Макфарлейн признался, что для администрации президента США было важно при помощи этой программы переориентировать инвестиционную стратегию США. «Я пользуюсь скорее экономическими терминами, чем военными, поскольку, по сути, концепция СОИ касается ресурсов, – сказал бывший советник президента Рейгана. – Ведь понятно, если лаборатории и фирмы получили $ 26 млрд. в рамках этой программы, то они что-то изобретут». И они изобрели.
Ещё одним примером подхода правительства администрации США к инновациям является Национальная нанотехнологическая инициатива (ННИ) – программа, принятая в США, когда стало очевидным, что преобразования вещества в нанометрическом масштабе и научное объяснение наблюдаемых при этом процессов должны привести к революционным изменениям в науке, технологии и промышленности. Учёные и правительство США осознали фантастические перспективы нового этапа развития науки и создали первую программу, позволяющую как-то регулировать и направлять надвигающуюся научно-техническую революцию. Вследствие того, что нанонаука охватывает очень широкий круг научных дисциплин и технологий, программа ННИ с самого начала была достаточно обширной, и в её реализацию оказались вовлечены очень многие федеральные ведомства и правительственные органы США. Вначале ННИ относилась лишь к восьми федеральным министерствам, однако уже к моменту подписания документа президентом США выяснилось, что сугубо нанотехнологические разработки уже финансируют одиннадцать ведомств, а ещё одиннадцать принимают участие в смешанном финансировании, поскольку развитие нанотехнологии существенно затрагивает их интересы и позволяет повысить эффективность работы. Для координации столь сложной и взаимозависимой деятельности президент США организовал при Национальном совете по науке и технике специальный орган – Подкомитет по науке, инженерии и технологии в области наноисследований (Subcommitee on Nanoscale Science, Engineering and Technology, NSET), объединяющий усилия всех связанных с новой наукой 22-х правительственных агентств. В дальнейшем этот подкомитет создал Национальное ведомство по координации развития нанотехнологий (National Nanotechnology Coordination Office, NNCO) с очень небольшим числом сотрудников на постоянной и полной ставке. Ведомство обеспечивает техническую и административную поддержку деятельности NSET во всех вопросах, связанных с внутриведомственными контактами федеральных организаций в описываемой области, а также занимается юридическим обеспечением операций, связанных с общественными отношениями и передачей технологий. И все – дальше процесс пошёл сам собой. как в естественной среде, где работает принцип самоорганизации живых структур. К чему привёл – будет поведано в последующих главах книги по части достижений инновационных систем.
Если несколько глубже копнуть в причину американских успехов в области высоких технологий, то нельзя пройти мимо одного из нынешних основополагающих структурных элементов инновационной системы США – Агентства передовых оборонных исследовательских проектов (DARPA). Создание DARPA было ответом на советские успехи в космосе и атомной промышленности, а со временем стало, можно сказать, лоном, где зародился современный технологический облик мира и рождаются технологии будущего. В частности, DARPA разработала закрытую электронную сеть для армии США, которая позже дала жизнь интернету. В недрах агентства была разработана система GPS, которая изначально предназначалась для наведения ракет из космоса, а позже перешла «на гражданку», став основой для создания мобильной телефонии и систем позиционирования. Одним из первых отпрысков DARPA стало и NASA.
DARPA – это организационное воплощение и эффективный инструмент государственной научно-технической политики, это интеллектуальный центр построения стратегии будущего, точка концентрации ресурсов для рискованных научных исследований и технологических разработок. Люди, занимающиеся вопросами научно-технического развития, отчётливо понимают, что, если прийти к финансовым воротилам и начать рассказывать им о перспективах каких-то научных разработок, инноваций, то их, мягко говоря, не поймут. Акулы бизнеса пожмут плечами и скажут: спасибо за вашу инициативу, но мы уж лучше будем продолжать вкладывать наши деньги в недвижимость и в операции на фондовом рынке. Взять космонавтику, ядерную сферу или интернет: от идеи до коммерческого использования наукоёмких инноваций проходят десятки лет. Какой совет директоров, представляющий интересы акционеров, проголосует за такие длинные и рискованные инвестиции? Когда финансовый капитал равнодушен к научно-техническому развитию, получить поддержку можно только у ответственных политиков с другой направленностью и горизонтом мышления. А сфера обороны и безопасности, как известно, для нации и государственных руководителей – дело святое. Поэтому многие цели финансирования научно-технической сферы обосновываются именно этими соображениями.
Принцип DARPA заключается в том, что средства, как правило, выделяются не на программы работ действующих структур, а на реализацию оригинальной идеи, автор которой поддерживается организационно и финансово. Под проект создаются временные проектные структуры (сообщества) выдающихся свободных учёных-энтузиастов, обладающих даром предвидения и не опасающихся шокирующих научных, технико-технологических переходов. Необходимый обслуживающий персонал (технический, наёмный, административный) нанимается на временной основе под конкретные проекты.
В плане рассмотрения инновационных систем, стоит отметить, что немаловажную роль в процессе их формирования играет человеческий фактор – человек-мотор при власти, который пробивает через бюрократическую систему и тянет на себе законодательное обеспечение эффективной работы как всей инновационной системы, так и отдельных её элементов. Тут в пример можно поставить Альберта Гора – вице-президента во времена Билла Клинтона, человека, который совершил в Америке информационную революцию. Альберт Гор – не только выдающийся государственный деятель, но и видный учёный, он известен не как пропагандист компьютерной техники, а как организатор реформирования работы федерального правительства в рамках межведомственной комиссии под названием National Performance Review. Альберт Гор определил три болезни американского государства на тот период: «несвязанность управления страной», «организационный маразм», «финансовый тромбоз». На излечение государства от этих болезней он и направил применение информационных технологий. Отличительной чертой деятельности Альберта Гора была не только целеустремлённость применения информационных технологий, но и последовательность: принудительный перевод документооборота в электронную форму, размещение государственных заказов только через электронные торги и т. п. Государство действовало не административным нажимом, а побуждением и стимулированием. Без овладения информационными технологиями стало невозможным продолжать государственную службу, а без оснащения бизнеса компьютерами – участвовать в поставке товаров и услуг для государственных нужд (а это громадный сегмент рынка).
По части законодательного стимулирования инновационной деятельности на примере США можно выделить принятие в 1980 году закона Стивенсона-Уайдлера «О технологической инновации», который потребовал от каждой федеральной лаборатории создания офиса по выявлению коммерчески ценных технологий и их последующему трансферу частному сектору. В том же году был принят закон Бэй-Доула, который разработали сенаторы Берч Бэй из штата Индиана и Боб Доул из Канзаса. The Economist назвал закон Бэй-Доула самым удачным во второй половине XX века, а The Wall Street Journal включила в тройку самых эффективных мер по развитию инноваций.
Этот закон позволил университетам и другим бесприбыльным организациям, в том числе предприятиям малого бизнеса, иметь в собственности федеральные изобретения, получать доход от патентов и лицензий и делить прибыль с изобретателями. Это был прорыв мирового масштаба, поскольку нигде прежде университеты тесно не взаимодействовали с бизнесом – они занимались наукой ради науки. С введением в действие закона Бэй-Доула университеты США смогли зарабатывать на открытиях, а власти однозначно определились с целями государственного финансирования НИОКР – это не столько создание и владение объектами интеллектуальной собственности, сколько внедрение их в производство, в повседневную жизнь. При том кажущиеся потери государства в форме доходов от использования изобретений и разработок, полученных за счёт бюджетного финансирования, которые получают исследовательские университеты и изобретатели, являются логическим продолжением государственных инвестиций в НИОКР. Они окупаются через возрастающие налоговые поступления от продаж новых инновационных товаров. Причём налоги с доходов уплачиваются по всей цепи продаж – от производителя до дистрибьюторов и розничных продавцов.
Согласно закону Бэй-Доула университеты США имеют статус некоммерческих организаций. Их задача – проводить исследования, обучать и готовить кадры в общенациональных интересах на благо всего общества. Чтобы не нарушить такой статус, университеты имеют право образовывать коммерческие старт-ап компании на базе федеральных изобретений, научных разработок и технологий, запатентованных университетами, и распоряжаться лицензиями на свои разработки. В обмен на получение права собственности на федеральные изобретения и для сохранения статуса бесприбыльных организаций и получения сопутствующих налоговых льгот исследовательские университеты США обязаны выполнять определённые требования:
— сообщать о каждом опубликованном открытии федеральному агентству, спонсировавшему исследования;
— уведомлять правительство о тех патентах на изобретения, которыми они хотели бы владеть;
— защищать патентные права;
— зафиксировать право собственности на федеральное изобретение в письменной форме и сохранять его установленный срок;
— заниматься продвижением и коммерциализацией открытий, изобретений, научных разработок, технологий;
— исключительные лицензии предоставлять предпочтительно промышленным компаниям и малому бизнесу;
— не переуступать права на технологию;
— предоставлять федеральному правительству право безвозмездно использовать университетские патенты в своих целях после получения безотзывной неэксклюзивной лицензии без права переуступки;
— делить полученные от продажи лицензий роялти с изобретателями;
— использовать прибыль, полученную от использования изобретений, включая роялти, на образовательные цели, подготовку кадров и научные исследования, то есть сохранять статус некоммерческой организации.
Также в США в 1980-е годы появились различные программы стимулирования инноваций: Small Business Innovation Research, Small Business Investment Company-reformed, Small Business Technology Transfer, Manufacturing Extension Partnership. Это разнообразные гранты на разработки, на исследования, на совместную работу с университетами. Благодаря грантам было создано множество новых совместных исследовательских предприятий, научно-технологических центров. Ещё одним стимулом стала «Национальная медаль США в области технологий и инноваций» – государственная награда за выдающийся вклад в национальное экономическое, экологическое и общественное благосостояние за счёт развития и коммерциализации технологической продукции, технологических процессов и концепций, за счёт технологических инноваций и развития национальной технологической рабочей силы, которую получают в среднем около восьми человек или компаний в год.
В общем плане в США действует инновационная система, в рамках которой государство выступает исследователем будущего, заказчиком перспективных разработок и инкубатором для их доведения до превращения в промышленный образец. После этого в дело вступает бизнес, который превращает инновации в массовую продукцию и организует её коммерческую реализацию. Основная идея государственного влияния заключается в обеспечении новаторского императива агентства, защите его деятельности от протекционизма и заинтересованности ведомств. Нужно не ждать всплеска инновационной активности от утративших свой потенциал учреждений, а создавать новые структуры под творческих людей с перспективными идеями. Собственно, так ведь и возникали в своё время научные центры, носящие имена их создателей. Инновационную структуру надо создавать под человека с идеей, а не наоборот. Это принципиальный момент. Попытка «приписать» автора инновационной идеи к сложившейся структуре и погрузить его в устоявшийся научный субстрат может загубить все дело.
В Америке президент может быть не самой выдающейся личностью, но у него будет отличная экспертная команда. Эта экспертная команда создаётся в недрах правящей партии из интеллектуалов высшего качества, они то и задают темп инноваций в США, формируя инновационный климат в стране. Все остальное – свободная охота бизнеса за идеями, как прорывными, так и самыми простыми, лишь бы деньгами пахло, да за головами, где эти идеи рождаются, поскольку без участия творцов идей их материализация становится профанацией. Охоте за умными головами в немалой степени способствует правительственная миграционная политика – в США более других стран полагаются на высококвалифицированных мигрантов для поддержки инновационной системы. Число компаний в высокотехнологичном секторе США, где мигранты сыграли ключевую роль в их запуске за последние 20 лет, составляет от 15% до 26%, а в Калифорнии и Нью-Джерси за период с 1995 по 2005 годы приезжие специалисты открыли около 40% новых фирм.
Резюмируя все вышесказанное про американскую инновационную систему, необходимо подчеркнуть, что для успешной работы на рынке инноваций в США надо изобретать то, что нужно другим, а не просто интересно самому изобретателю. Оно, конечно, там есть DARPA, которая, как губка, впитывает в себя все технические новинки даже на стадии идей, но отдача с того авторам вряд ли светит в обозримом будущем. Другое дело – корпорации, которым интересно не абы что, любая новация, а лишь то, что даст им конкурентные преимущества в битве за деньги потребителей. Только при взаимодействии с корпорациями не след забывать про патентование. Голая идея сама по себе мало чего стоит, даже если она и изумительно красива, потому как легко доступна первому встречному, но если она живёт под охраной закона, то бишь запатентована, то даже если у вас, не дай бог, её украдут, то вы будете счастливым человеком: позаимствовавшие без вашего ведома вашу запатентованную идею по суду заплатят вам большие деньги, и при этом не надо будет ничего делать – ни заводов строить, ни копанию создавать. Другое дело, что к этому надо подходить профессионально.
И ещё один момент касательно инженерной работы в Америке. В США есть такое понятие как руководитель проекта, а дальше, как правило, идут учёные и инженеры, которые возглавляют работы. Вообще, с наукой там обозначено все очень чётко. Например, математикам дают степень Doctor of arts (доктор искусств). То есть математика формально даже не рассматривается как наука. И если ты не доказал теорему, то тебе вообще не дадут ничего. Основной массе присуждается степень PhD (доктор философии) – по химии, физике и т.д., т.е. практически по всем наукам – за исключением медицины – там дают доктора медицины. А вот doctor of science (доктор науки) получают те, кто окончил инженерные дисциплины. Поэтому когда вы видите у кого-то степень doctor of science, то знайте, что он в большей степени инженер, чем учёный.
* * *
Наука – инвестиции долгосрочные и дорогие. В этом плане стоит обратить внимание на особенности инновационного развития и эффективности управленческой практики Китая. Немало западных и китайских учёных анали-зируют инновационное развитие китайской экономики, тестируя западные модели и выделяя специфические стимулы, двигающие инновации на разных этапах. Специалисты подчёркивают, что система инноваций и технологий Китая отошла от советского типа НИОКР и трансформировалась в систему рыночного типа, сконцентрированную на компаниях-инноваторах. Китайская политика «открытой двери» помогла не только получить доступ к иностранному капиталу и технологиям, но и создать зоны активности знаний, поучаствовать в увеличении ценности глобальных цепочек, обеспечив существенный сдвиг своих технологий в сторону стандартов развитых стран. Технологическая инфраструктура достаточно развита в Китае благодаря огромным инвестициям, государственным и корпоративным, разработке собственных технологий и импорту передовых зарубежных.
Несмотря на многочисленные проблемы в сфере инноваций, анализ полученных Китаем результатов говорит об успешности её инновационной политики (табл. 1). Число заявок на регистрацию объектов интеллектуальной собственности ежегодно растёт. Как правило, они сосредоточены в регионах высокой рыночной активности, и, естественно, срабатывает фактор развития инноваций, приводящий к формированию рынка инновационных продуктов.
Таблица 1. Динамика показателей инновационной деятельности Китая за период 2004-2012 гг.
| Год | 2004 | 2005 | 2006 | 2007 | 2008 | 2009 | 2010 | 2011 | 2012 |
| Доходы от продажи патентов, лицензий, млн. долл. США | 236 | 157 | 205 | 343 | 571 | 429 | 830 | 743 | — |
| Число заявок на патенты от нерезидентов, тыс. ед. | 65 | 80 | 88 | 92 | 95 | 86 | 98 | 111 | — |
| Число заявок на патенты от резидентов, тыс. ед | 66 | 94 | 122 | 153 | 195 | 229 | 293 | 416 | — |
| Число заявок на регистрацию торговой марки | 582 | 659 | 742 | 681 | 669 | 809 | 1057 | 1388 | — |
| в т.ч. резидентами | 528 | 593 | 669 | 605 | 591 | 742 | 974 | 1274 | — |
| Объем платежей за использование интеллектуальной собственности, млрд. долл. США | — | 5,3 | 6,6 | 8,2 | 10,3 | 11,1 | 13,0 | 14,7 | 17,7 |
Таблица 2. Динамика показателей научной деятельности Китая за период 2004-2011 гг.
| Год | 2004 | 2005 | 2006 | 2007 | 2008 | 2009 | 2010 | 2011 |
| Объем грантов, млн. долл. США | 442 | 388 | 376 | 567 | 687 | 497 | 457 | 567 |
| Расходы на НИОКР, % ВВП | 1,23 | 1,32 | 1,39 | 1,40 | 1,47 | 1,70 | — | — |
| Численность исследователей в сфере НИОКР, на 1 млн. чел. | 712 | 856 | 931 | 1077 | 1199 | 863 | — | — |
| Число статей в научно-технических журналах | 34846 | 41604 | 49575 | 56811 | 65301 | 74019 | — | — |
Важно, что при достаточно высоких показателях научной деятельности (табл. 2), современная инновационная политика Китая учитывает результаты исследований: ресурсы на развитие инноваций распределяются не только в регионы с развитыми рынками, но и в глубинку, хотя заведомо эффект от последних будет ниже (то, чего мы не видим реально в инновационной политике России).
Согласно оценке научно-инновационных систем стран, Китай находится на среднем (100) и выше среднего уровнях (более 100) по следующим параметрам: расходы на НИОКР бизнеса, публичные расходы на НИОКР в промышленности; приближается к среднему уровню (от 50 до 100) в публичных расходах на НИОКР.
Низкий уровень в Китае имеют такие относительные показатели (соотношение их абсолютных значений к ВВП), как инновации 500 лучших университетов, публикации в высокорейтинговых журналах, инновационная активность 500 лучших в сфере НИОКР корпораций, тройственные заявки на патенты, зарегистрированные торговые марки, венчурный капитал, патенты университетов и общественных лабораторий, пользователи фиксированным широкополосным и беспроводным интернетом, сетевые технологии, индекс лёгкости ведения бизнеса, подготовленность электронного правительства, доля международных соавторов и совладельцев патентов, доля учёных в общей численности занятых, остепенённость научных и инженерных кадров.
Сдерживающими факторами в развитии инноваций в Китае остаются регуляторы и административные барьеры, доминирование государственной собственности, особенно в общественном секторе.
План Китая по развитию науки и технологий в средне- и долгосрочном периоде (до 2020 г.) обеспечивает продвижение программы трансформации китайской экономики в экономику инновационного типа к 2020 году. Одной из задач данного плана является применение инноваций в промышленности, сельском хозяйстве и информационно-коммуникационных технологий для снижения давления на энергетику, ресурсы и окружающую среду и для обеспечения нужд стареющего населения (инновации в фармацевтике, медицинском оборудовании). Запланировано совершенствование работы Китайской академии наук в рамках «Программы знаний и инноваций», реализация которой должна увеличить инновационный вклад китайской науки в таких сферах, как космос, информационные технологии, энергетика, медицина на базе уже хорошо известных научных парков в Пекине, Шанхае и провинции Гуандун. При этом доля расходов на НИОКР в ВВП должна вырасти до 2,5%.
К 2020 году Китай планирует стать инновационным центром Азиатско-Тихоокеанского региона, чему также способствует развитие инфраструктуры, которое обеспечивается инвестициями в транспортную инфраструктуру – строительство скоростных автомагистралей, скоростных железных дорог, логистических терминалов, современных аэропортов, метрополитена. Свой вклад в развитие инноваций вносит и реализация «Стратегии национальной интеллектуальной собственности», целью которой является достижение к 2020 году высокого уровня в создании, использовании, защите и управлении интеллектуальной собственности. Наряду с университетами, в инновационном развитии Китая активно и эффективно участвует и национальная Академия Наук.
По данным исследования, опубликованного в журнале Национальной академии наук США Proceedings of the National Academy of Sciences, Китай, по мнению группы учёных из Мичиганского университета под руководством профессора Ю Се, обгоняет США по числу научно-технических открытий. Америка по-прежнему лидирует по количеству ежегодно печатаемых научных статей и индексу цитирования. Однако, по словам профессора Ю Се, Китай «значительно расширяет масштабы науки» и уже превзошёл США в нескольких ключевых дисциплинах.
«Новые данные показывают, что за последние тридцать лет Китай стал основным производителем науки и технологий. Четыре фактора благоприятствуют научному росту Китая: большое население и человеческий капитал; способствующий академической меритократии рынок труда; большая диаспора учёных китайского происхождения; инвестирующее в науку центральное правительство. Эти факторы могут служить примером для других стран, желающих улучшить своё положение в науке. Вместе с тем наука Китая сталкивается и с потенциальными трудностями из-за политического вмешательства и научных фальсификацией», – говорится в документе.
В своём исследовании социологи опирались на рейтинг академических публикаций. В 2001 году американцы напечатали в 20 раз больше, чем китайцы, влиятельных научных работ, находящихся в топе самых цитируемых академических источников. В 2011 году в США было напечатано авторитетных статей только в три раза больше, чем в Китае. Сейчас в этом рейтинге китайцы занимают второе место, уже опередив Германию и Великобританию. В 1990 году китайские учёные опубликовали 6104 научные статьи, а в 2011-м – более 122 тысяч, то есть речь идёт о гигантском росте. Ежегодно китайские учёные публикуют почти вдвое больше статей по химии и материаловедению, чем американцы. На данный момент китайцы отстают от американских коллег в публикациях по физике, математике и инженерии, однако и в этих областях вот-вот их перегонят.
На примере взаимодействия Китая с другими мировыми технологическими центрами видно, что национальные системы адаптации и генерирование технологий обладают спецификой, связанной с культурой, историей, экономикой и размерами страны, а немалая часть научно-технического потенциала работает непосредственно на решение национальных задач. Более того, в крупных странах возможно постепенное вытеснение с внутренних рынков и из их экспорта продукции, созданной в рамках глобальных цепочек стоимости (GVC), и замена её изделиями отечественных производителей при активном участии в этом процессе национальной науки и техники.
Изучение научно-технического потенциала КНР, опыта развития сферы НИОКР в этой стране безусловно полезно. Достаточно сказать, что в области организации науки и техники у Китая имелось немалое изначальное сходство с советской системой. При этом, как считает большинство экспертов, китайский опыт оказался весьма удачным, а сформировавшаяся система – довольно необычной и способной преподнести немало сюрпризов. Ограничимся анализом лишь некоторых показателей, характеризующих результаты участия Китая в международных технологических обменах или трансферах. Но сначала немного об истории становления науки и техники в этой стране.
Китайские наука и техника в современном понимании восходят лишь к концу XIX века. На рубеже XIX-XX веков были основаны широко известные теперь университеты: Тяньцзиньский (1895), Пекинский (1898), Нанкинский (1902), Фуданьский (1905), а также университеты транспорта в Пекине и Шанхае (1896). Вместе с японскими университетами, где получили первые представления о западной науке китайцы-эмигранты, эти учебные заведения стали базами подготовки научных кадров. В 1928 году гоминьдановское правительство учредило Академию наук (Academia Sinica), объединившую около 10 научных центров и лабораторий. В 1930-е годы в Пекине, Шанхае и Нанкине возникли первые исследовательские центры в области физики, биологии и фармакологии. Среди немногочисленного персонала было много репатриантов.
На момент образования КНР (1949) учёных, непосредственно занимавшихся исследованиями в 40 научных центрах, насчитывалось всего около 500. Половина из них стала работать в учреждениях Академии наук Китая, образованной в том же году. Подготовка научных кадров в 1950-е годы осуществлялась при масштабном советском содействии: в СССР прошли обучение около 10 тысяч китайских студентов, аспирантов, преподавателей и исследователей. К концу десятилетия численность учёных в стране многократно выросла. В 60-70-е годы внутренние неурядицы и полуизоляция страны негативно сказались на подготовке кадров. Исключением были лишь ВПК, нефтяная и некоторые другие отрасли.
Кардинальный поворот в сфере образования и науки в Китае начался лишь в конце 1970-х годов – в ходе инициированных Дэн Сяопином реформ. До Всекитайского совещания по вопросам развития науки и техники, проведённого в 1996 году, в КНР реализовывались государственные программы НИОКР в области ключевых технологий (1982) и высоких технологий (1986), а также внедрения научно-технических достижений (1990) и приоритетных направлений фундаментальных исследований (1991).
В 1996 году Министерством по науке и технологиям и Госкомитетом по экономике и торговле КНР была развёрнута «Программа технологических новаций». Она охватывала сферы НИОКР, маркетинга, технологий, оборудования и производства новой продукции. Затем, в 1997 году, была принята «Программа развития фундаментальных исследований», целью которой стала «поддержка тех фундаментальных исследований, которые отвечают насущным потребностям страны, способствуют утверждению науки на передовых позициях и затрагивают проблемы долгосрочного развития Китая».
С середины 1990-х годов в Китае осуществлялись специальные программы, нацеленные на развитие науки и техники в отдельных областях экономики. Так, программа «Искра» (1996) предусматривала внедрение и распространение передовых научных достижений в сельском хозяйстве. Она имела огромную социальную значимость: её ориентировали на искоренение бедности в деревне. Целью начатой в 1997 году программы «Факел» была коммерциализация научных достижений. С её запуском в Китае стали возникать промышленные парки и центры для предпринимателей, давшие мощный импульс подъёму высокотехнологичных предприятий.
В настоящее время КНР реализует долгосрочную «Программу развития науки и техники на период до 2020 года», принятую на Всекитайской конференции в 2006 году. В Программе заложены два основных подхода к развитию науки и техники. Первый – традиционный – предполагает осуществление крупных научных проектов при полной поддержке государства. Второй подход считается более новым, он включает в себя развитие промышленных инноваций и коммерциализацию ноу-хау. Преодоление технической отсталости, становление современной комплексной системы производительных сил, важнейшим звеном которой была признана наука, разворачивалось постепенно по трём направлениям.
Во-первых, последовательно проводилась политика открытости, частью которой уже в начале 1980-х годов стала подготовка национальных научных кадров за рубежом, преимущественно в США. В дальнейшем эта политика была дополнена программами репатриации умов, а также привлечения в Китай зарубежных исследователей. В конце прошлого – начале нынешнего века в КНР были сняты многие имевшиеся ограничения на выезд за рубеж на учёбу и работу китайцев, а также работу в Китае иностранных граждан. Впрочем, основной научный контингент (более 90 %) готовится внутри страны.
Во-вторых, при сохранении централизованного управления научной сферой и при её долгосрочном планировании (тут главную роль играют Академия наук Китая и Министерство науки и технологий) самое пристальное внимание при реформировании в середине 1980-х годов уделялось взаимодействию науки и практики, внедрению результатов исследований, их коммерциализации. Лишь на более позднем этапе наметилась тенденция к опережающему росту вложений в фундаментальные исследования: их долю в затратах на НИОКР намечено увеличить с 5 % в настоящее время до 15 % к 2020 году. На рубеже веков реформирование научных учреждений (отраслевых и Академии наук Китая) сопровождалось их укрупнением и омоложением. Сегодня цвет китайской науки сосредоточен в более чем 80 институтах Академии (до реформы их было больше 100) .
В-третьих, неуклонно наращивалось финансирование материальной базы исследований и заработной платы научных сотрудников. Только за 2007-2011 годы расходы на НИОКР выросли в 2,3 раза. Расходы на науку (в гражданских отраслях) выросли с менее чем 1 % ВВП на рубеже веков до 2,1 % в 2013 году (примерно 180 млрд. долл.). Число исследователей в КНР в настоящее время уже в несколько раз превысило аналогичный показатель США.
Таким образом, перед нами сравнительно молодой, быстро развивающийся, очень крупный научно-технический комплекс, судить о котором по меркам других стран весьма непросто. Масштаб изменений, произошедших за последние десятилетия, во многом меняет привычную картину взаимодействия Китая с другими мировыми научно-техническими центрами. В связке с индустрией ориентация на практику (а в годы реформ под этим понималось, прежде всего, развитие производительных сил большой отсталой страны) предопределила теснейшую связь китайской науки с индустриализацией. Последнюю в Китае рассматривают как создание комплексной полноотраслевой промышленности.
Сочетая замещение импорта и развитие экспорта, Китай в конце XX века стремился по возможности локализовать производство по всей технологической цепочке: от разработки до реализации продукта. В новом веке к этому прибавилось активное наступление на внешние рынки с целью добиться контроля над наиболее выгодными звеньями разработки, изготовления и распределения товаров. «Идти за рубеж, идти вверх (по цепочкам добавленной стоимости)» – одна из стратегических установок этого движения, дополняемая в наши дни призывами к созданию и раскрутке китайских брендов на мировом рынке.
Важная характеристика технологического уровня китайской промышленности также может быть обнаружена с помощью внешнеторговой статистики: речь идёт о доле во внешнеэкономических операциях товаров, изготовленных с использованием импортных компонентов. В 2007 году на такие товары во внешней торговле КНР приходилось 45,6 %, на территории страны к цене компонентов было добавлено стоимости примерно на 250 млрд. долларов. В 2013 году два этих показателя составили, соответственно, 32,7 % и 360 млрд. долларов. Таким образом, доля товаров, произведённых с использованием импортных компонентов (а значит, и технологий) во внешнеторговых операциях КНР значительно сократилась. Это подтверждает выросшую технологическую независимость страны и подвергает сомнению расхожее представление о том, что оптимальным для отставших стран является участие в так называемых глобальных цепочках создания стоимости (Global Value Chains – GVC).
Не секрет, что копирование зарубежных образцов, «обратный инжиниринг» и тому подобные способы освоения зарубежных технологий сыграли в Китае немалую роль в налаживании массового промышленного производства в последние десятилетия ХХ века. Небогатая страна почти открыто исповедовала принцип: «Самое хорошее на рынке не продают, его можно только украсть или придумать самим». Масштабы китайского хозяйства таковы, что распространение заимствований по всей экономической системе (в основном по госсектору) часто оказывалось гораздо эффективней, чем самостоятельная генерация новаций.
Технологии среднего уровня, или то, что когда-то называли подходящей (appropriate) техникой, сыграли незаменимую роль в индустриальном подъёме Китая в ХХ веке, развитии сельской мануфактуры, решении, казалось бы, невозможной задачи трудоустройства населения. Важной оказалась и их роль в массовом повышении технической грамотности. Вплоть до недавнего времени число учащихся средних специальных заведений в КНР превышало количество студентов в вузах. Но со временем расширение связей с внешним миром, вступление в международные организации, бурное развитие частного предпринимательства, а главное – стимулирование самостоятельной генерации новых знаний сформировали в Китае вполне отлаженную культуру и достаточно эффективные механизмы внутренних и международных трансферов технологий.
В новом веке Китай буквально «выстрелил» в области регистрации патентов на результаты интеллектуальной деятельности, включая патенты на изобретения. Этот рывок в период 2008-2013 годов привёл к переходу количественных показателей в качество (табл. 3). Среди всех государств Китай оказался единственной страной, где патентный рывок 2008-2013 годов сопровождался увеличением доли резидентов среди заявителей. Это свидетельствует о высокой квалификации современных китайских исследователей, их растущей изобретательской активности и заинтересованности в охране и коммерциализации своих разработок. На нынешнем этапе развития китайской науки и техники в какой-то мере стирается разница между «чужим» и «своим». Но такое впечатление (зачастую несколько обманчивое) создаётся как раз в силу избавления национальной науки от ощущения отсталости – изначального мотива нации, берущейся за модернизацию и жадно ищущей за рубежом недостающие ей атрибуты современного.
Таблица 3. Число зарегистрированных за год и действующих на конец периода патентов в КНР
| 2013 | 2008 | |||
| Доля резидентов, % | Всего, тыс. | Доля резидентов, % | Всего, тыс. | |
| 52 | 1313 | 86 | 412 | Зарегистрированные патенты |
| 84 | 4195 | 77 | 1195 | Действующие патенты |
| 67 | 208 | 50 | 94 | Зарегистрированные патенты на изобретения |
| 53 | 1034 | 38 | 337 | Действующие патенты на изобретения |
Особенно впечатляющие результаты Китай показывает по количеству патентных заявок в области нанотехнологий. За последние два десятилетия страна подала 209344 патентных заявок нанотехнологической тематики – это в два раза больше, чем США, которые занимают второе место по этому показателю. Нанотехнологии в Китае развиваются беспрецедентными темпами. В 2016 году на китайских учёных пришлось около 33% мировых научных статей по нанотехнологиям, что в пять раз больше, чем в 1997 году. Китай начал нанотехнологические разработки в 1980-х годах и теперь стал одним из мировых лидеров в этой области. За последние пять лет министерство образования выделило университетам 500 млн юаней ($75 млн) на их нанотехнологические исследования. Тем не менее, стране стоит продолжать прикладывать усилия, чтобы превратить свои исследования в области нанотехнологий в реальные приложения, полагает Бай Чунли, президент Китайской Академии наук.
Китай уже не в первый раз показывает впечатляющие результаты по патентам. В 2016 году Китай стал первой страной, компании и граждане которой подали более миллиона заявок на патенты за один год, а в 2017 году в Китае было подано уже 1,382 млн заявок на патентование изобретений. Около 40% всех заявок на патенты, поданных в мире за год, пришлось на Китай. Страна стала лидером по числу патентных заявок, причем число китайских патентов в области искусственного интеллекта за 5 лет выросло на 190%. Всего же за 2011-2015 годы в Китае были поданы 4 миллиона 34 тысячи заявок на патенты, при этом выдано было 1 миллион 189 тысяч патентов на изобретения.
Практицизм китайцев известен. Их кажущаяся приземлённость порой даёт повод говорить о малой способности китайского менталитета к прорывам, открытиям и, конечно же, популярным теперь инновациям. Нередко и сами жители Китая довольно скромно отзываются о своих потенциях в области научных прорывов. Отчасти даже по этой причине не следует спешить с выводами.
Продавая с огромным активом воплощённые в материале свои и чужие технологии, КНР получает возможность столь же масштабного ввоза недостающих знаний и технологий как путём привлечения зарубежных специалистов (или высококвалифицированных репатриантов), так и через приобретение патентов, лицензий и т.п. Не кажутся нереалистичными прогнозы о скором начале массового экспорта Китаем научно-технических кадров. В какой-то мере такие прогнозы можно считать состоявшимися, если иметь в виду масштабы содействия Пекина в этой сфере развивающимся странам.
Приведём выдержку из статьи в «Гардиан» американского климатолога Джона Эбрэхэма, побывавшего в конце 2014 года на семинаре в Пекине. Его приятно удивили целеустремлённость китайских коллег, их более высокий, чем в США, общественный статус и забота об учёных со стороны государства. «Да, – констатирует Джон Эбрэхэм, – центр интеллектуальных мощностей явно перемещается в Китай. Эта страна имеет опережающий взгляд на будущее: не только в области чистой энергии и климата, но и информационных систем, здравоохранения, нанотехнологий и в других высокотехнологичных сферах».
По-видимому, справедливо мнение, что современное производство достигло пределов интернационализации. По разным оценкам, от 60 до 80 % мировой торговли товарами представляет собой перемещение узлов, деталей, компонентов и готовой продукции в рамках GVC. Даже полностью производимые в отдельных национальных хозяйствах товары, как правило, не могут попасть на внешние рынки без использования в той или иной мере сферы международных услуг. Считается неизбежным и использование в производстве зарубежных технологий – в том числе и тогда, когда товар ориентирован только на «домашнего» потребителя.
Здесь следует упомянуть и тот факт, что Американская корпорация IBM согласилась предоставить властям Китая возможность инспектировать исходный код некоторых из своих продуктов, сообщает Wall Street Journal со ссылкой на два независимых источника, которые ознакомлены с правилами проверки. Допуск к исходному коду получили разработчики из Министерства промышленности и информационных технологий Китая и только в специальной комнате, из которой они не имеют возможности вынести этот код. О том, доступ к коду каких именно продуктов получили представители министерства, а также в течение какого времени они могут проверять его, не уточняется. По словам одного из источников, это новая практика, и запущена она была совсем недавно. Некоторые эксперты называют решение IBM не более, чем жестом доброй воли, указывая на то, что проверить весь код в таких условиях – в частности, имея на это ограниченное время – нереально. IBM стала первой крупной технологической компанией в США, согласившиеся на условия Пекина, обязавшего иностранных поставщиков открывать исходный код своих продуктов для его проверки на наличие бэкдоров. Ранее американские компании единым фронтом выступали против того, чтобы соглашаться с этим требованием.
На волне индустриального подъёма Китай намерен осуществить план развития, благодаря которому страна станет ведущим производителем новых экологичных автомобилей. Правительство вложит в него 15,28 миллиарда долларов. План создавался Министерством промышленности и информационных технологий, Министерством науки и технологии, Министерством финансов и Национальным комитетом развития и реформ КНР. Центральное место в плане занимают гибридные и электрические автомобили. К 2020-му году планируется выпустить 5 миллионов машин.
Для того чтобы поспособствовать развитию соответствующих технологий, которые обеспечат будущее сектора, правительство Китая открыло пять предприятий по производству батарей и электродвигателей. В стране планируется понизить стоимость батарей для электромобилей всего до 1,5 юаня за киловатт-час к 2020-му году в рамках плана стимуляции промышленности. Эксперты полагают, что к 2020-му году Китай будет лидировать в секторе электромобилей с 15-процентной долей, достигнутой за счёт гибридных и электрических автомобилей, на втором по величине автомобильном рынке в мире. Лидером Китаю помогут стать конкурентные преимущества в области производства батарей и электродвигателей, а также наличие запасов лития и редкоземельных элементов.
Можно привести ещё множество примеров успешного технологического прогресса Китая, но и вышеприведённого материала достаточно для установления причин китайского научно-технического прорыва. Одна из них – конвергенция инноваций и экономики, что позволяет Китаю на протяжении многих последних лет ускоренно развивать свою экономику на гребне волны передовых технологий.
«При помощи новых технологий Си Цзиньпин хочет управлять экономикой, контролировать граждан и обогнать западный мир, который по старинке соблюдает права человека», – пишет The Wall Street Journal. Несмотря на громкие заявления о решающей роли рынка, Си Цзиньпин уверен: главенствовать должно все же государство. В погоне за статусом, которым обладал Мао, нынешний генсек ЦК компартии Китая и председатель КНР хочет использовать big data и искусственный интеллект, чтобы исправить ошибки прошлого планирования и крепко держать вожжи китайской экономики, сохраняя при этом контроль над гражданами.
Информационные технологии, вопреки ожиданиям, не только не подорвали авторитарную китайскую модель, но даже усилили её. Созданную Си Цзиньпином программу, обеспечивающую выживание Коммунистической партии Китая, немецкий политолог Себастьян Хейлманн назвал «цифровым ленинизмом». Сама партия предпочитает термин «проектирование на высшем уровне». Благодаря ему, председатель КНР хочет управлять новым этапом развития страны, базирующимся на передовых технологиях вроде робототехники, 3D-печати и электрокарах с автопилотами.
Китайские инженеры работают над планом мониторинга производительности машин при помощи датчиков и камер. Корпоративные базы данных позволят регуляторам наблюдать за кредитными и инвестиционными потоками в режиме реального времени, а также обнаруживать незаконные транзакции. Алгоритмы должны использовать эту подробную информацию для оптимизации макроэкономических решений, поддержания баланса на рынках и предотвращения спекуляций.
На публике руководители китайских олигополий данных (включая цифровых гигантов вроде Alibaba и Tencent) с энтузиазмом поддерживают проект, который заставляет их отправлять терабайты данных о своих потребителях в госучреждения. Глава Alibabа Джек Ма в прошлом году сравнил роль big data в управлении экономикой со значением рентгеновского снимка или томографии в медицинской диагностике. Он уверяет, что на протяжении следующих тридцати лет «плановая экономика будет только расти».
Согласно западным капиталистическим экономическим теориям даже цифровое централизованное планирование никогда не заменит того, что Адам Смит назвал «невидимой рукой рынка». Экономисты Дарон Аджемоглу и Джеймс Робинсон в своей книге «Почему нации проигрывают» (Why Nations Fail) утверждают, что централизованные экономики, такие как Китай, в конечном итоге обречены на провал, потому что элиты, которые ими управляют, всегда будут ощущать угрозу от политических последствий инноваций. Другие говорят, что все наоборот: в эпоху цифровых технологий авторитарные режимы, слабо ограниченные конфиденциальностью и защитой данных, могут получить инновационное преимущество.
Многие молодые программисты после Стэнфорда и Массачусетского технологического института присоединяются к китайским стартапам. Их привлекает лёгкий доступ к огромным ресурсам данных, благодаря которым можно совершать открытия и сокращать время, необходимое для запуска изобретений.
Поскольку правительство Китая является первым клиентом таких стартапов, цифровые компании могут оказать огромное влияние на жизнь китайцев. Так, шанхайская компания совместно с министерством общественной безопасности работает над базой данных, которая сможет идентифицировать лицо каждого из 1,4 млрд китайцев в течение трёх секунд. Система «социального кредита» собирает данные о гражданах, включая записи в социальныхсетях, чтобы оценивать их платёжеспособность.
В течение многих лет западные политики полагали: Китай будет постепенно двигаться к свободной рыночной экономике, что в итоге исправит нарушения, вызванные централизованным планированием. Большая экономическая открытость, по их мнению, в конечном итоге должна была вызвать либерализацию политики. Если же Китай опоздает с демократическими преобразованиями, то рискует столкнуться с падением конкурентоспособности своей экономики.
Между тем Си Цзиньпин не верит в эти предположения. Становится ясно, что «реформа и открытость» – лозунг эпохи Дэн Сяопина – подошли к концу. Национализированные отрасли промышленности вроде производства стали или судостроительство остаются бременем для экономики страны. А вот нехватка потребителей, когда-то ставшая проклятием централизованно планируемых экономик, канула в историю. Сегодня именно расходы быстрорастущего китайского среднего класса становятся движущей силой экономического роста, а большинство цен определяет рынок.
«Умное» планирование может помочь Китаю перейти к более современной экономике. Что же может пойти не так? В первую очередь – перегрузка баз данных. Их сбор – это одно, а интеллектуальный анализ – нечто совершенно другое. Во-вторых, что более опасно для обычных китайцев и технологических компаний – засилье бюрократии. Государственные регуляторы намерены заставить технологические корпорации жертвовать правительству 1% акционерного капитала вместе с полномочиями по принятию решений. Энтузиазм технологических магнатов по внедрению идей Си Цзиньпина может быстро сойти на нет, когда партийные аппаратчики начнут продвигать свои идеи на заседаниях советов директоров. Бюрократия – один из главных врагов передовых технологий. Экономическая система должна впитывать инновации, как губка, а не отторгать, как чужеродный элемент, что имеет место при бюрократическом подходе. Тогда и подъем экономики будет ускоренным, а не среднестатистическим в рамках погрешности – то ли есть, то ли нет, а достигли ли мы дна спада экономики, а когда достигли дна, то снизу постучали – что имеет место в России, где конвергенция инноваций и экономики дальше благих пожеланий не идёт. Программы принимаются, да не исполняются.
Что же касается современной китайской инновационной системы, где за основу взято планирование, то ещё в 1940 году Нобелевский лауреат по экономике Фридрих Хайек писал: «Центральное планирование – не просто контроль над одной из областей человеческой жизни, которую можно отделить от других. Это контроль за средствами для достижения всех наших целей».
Отсюда простая рекомендация инноваторам и инвесторам, желающим успешно работать на китайском рынке: следите за программами партии и правительства КНР, создавайте то, что лежит в русле китайских госпрограмм, инвестируйте в то, что прописано в китайских госпрограммах. Они, как правило, выполняются точно и в срок, в отличие от российских.
