112.ua
31.01.17.
Главный ученый министерства алии и абсорбции профессор Зеэв Ханин провел исследование, целью которого было определение населенных пунктов, которые выбирают для жизни в Израиле представители новой волны алии из стран бывшего СССР, а также сравнение их выбора с выбором репатриантов прошлых лет.
Публикуем краткое резюме этого исследования.
Проф. Зеэв Ханин. «Русские» города Израиля
В силу исторических причин, «русскоязычное» еврейство сформировалось как городское общество. Процесс быстрой урбанизации советских евреев шел на протяжении всего существования СССР и продолжался после его распада. В тех постсоветских странах, где сохранилось демографически значимое еврейское население, идет очевидная тенденция его «стягивания» в сравнительно немногих крупных индустриальных и культурных центрах России, Украины и нескольких других стран. Аналогичная тенденция имеет место и в странах, принявших советскую и постсоветскую еврейскую эмиграцию последних десятилетий: практически везде «русскоязычные» евреи и члены их семей, в основном, концентрируются в относительно крупных городах.
На первый взгляд, близкая картина наблюдается и в Израиле. В начале 90-х годов прошлого века правительство Израиля предприняло немало усилий с тем, чтобы направить «большую алию» из СССР/СНГ в города развития Негева и Галилеи, с целью укрепления социальной и географической периферии страны (что, в некотором смысле удалось сделать). Тем не менее, около 60% выходцев из СССР и постсоветских стран сегодня проживают в 14 наиболее крупных городах Израиля (с населением от 100 тысяч жителей), в массе своей – в городских агломерациях Тель-Авива и Хайфы, а также в Ашдоде, Ашкелоне, Иерусалиме и Беэр-Шеве, где местные «русско-израильские» сообщества (не учитывая второе поколение семей репатриантов) насчитывают по несколько десятков тысяч человек.
Однако, в сравнении с вышеотмеченными процессами в других регионах русско-еврейского мира, в Израиле направленность этих тенденций несколько иная. Собственно наиболее крупные города страны – Иерусалим, Тель-Авив, Хайфа, Петах-Тиква и Ришон ле-Цион – стали своего рода транзитными пунктами. Многие из первоначально там осевших представителей самой первой волны поздне- и постсоветской репатриации через несколько лет предпочли приобретенное или более доступное, либо более комфортабельное съемное жилье в городах-спутниках прибрежных мегаполисов или их дальней периферии (Ашдод, Ашкелон, Нацрат-Илит и т.д.), а также в населенных пунктах, нередко называемых «периферией центра» (таких как Рамле, Лод, Бейт-Шемеш и т.д.) или коллективных поселениях Иудеи и Самарии.
Возьмем в качестве примера демографическую динамику представителей первого, наиболее массового (назовем его, «иерусалимского») этапа «большой алии» 1989-1993 годов, которые и сегодня составляют порядка половины уроженцев бывшего СССР, репатриировавшихся с момента ее начала. По нашим данным, доля репатриантов этих лет, живущих в таких городах, как Хайфа, Петах-Тиква, Бат-Ям, Ришон ле-Цион и Нетания от общего числа представителей этой подгруппы, оказалась на 20-30% процентов ниже доли общего русскоязычного населения этих городов от общей численности «русского Израиля». В Иерусалиме это соотношение все еще иное. Однако, как абсолютная численность репатриантов рубежа 80-х и 90-х годов и живущих в городе русскоязычных израильтян в целом, равно как и их доля от общей численности общины (немногим более 3%) находится в явном противоречии с присущим советским и постсоветским евреям интересом к столичным городам везде, кроме, как мы видим, Израиля.
Определенным исключением в этом смысле является Тель-Авив – притом, что рост общей абсолютной численности русско-еврейского населения города прекратился на рубеже веков, доля живущих там представителей первого этапа «большой алии» все еще соответствует средним значениям по общине. И ровно противоположную картину мы видим, например, в Хайфе, наиболее «русском», в демографическом смысле, городе Израиля. Чем меньше стаж пребывания в Израиле живущих в городе выходцев из СССР/СНГ, тем выше их доля от общей численности репатриантов соответствующего года.
Так, в Хайфе живет менее 6% репатриантов 1989-1993 годов; чуть более 7% репатриантов 1994-1997 годов, 8% выходцев из бывшего СССР 1998-2001 годов, более 9% репатриантов 2002-2012 годов и почти 13% представителей последней по времени алии 2013-2016 годов.
В целом же, города, где русскоязычные репатрианты составляют более пятой части населения, за исключением 3-4 примеров (такие как Ашдод, оспаривающий у Хайфы статус «русской столицы Израиля» или Беэр-Шева), находятся вне списка крупнейших населенных пунктов страны. Именно в этих трех десятках городов, и особенно – в определенных кварталах и микрорайонах концентрации выходцев из бывшего СССР в основном происходит развитие институциональной составляющей «русской» репатриантской субкультуры Израиля. Впрочем, немалая часть русскоязычных жителей больших городов – как имеющих подобные микрорайоны, так и лишенных их – также не находятся в стороне от этого процесса, будучи нередко вовлечены в развернутую систему формальных и неформальных внутриобщинных связей, и потребляя информационные, культурологические, экономические услуги, ориентированные на эту группу населения. Понятно, что подобное сообщество не является однородным, и включает многочисленные подсистемы структур и отношений, диктуемых возрастом, стажем в стране, профессией, регионами исхода и т.д.
Естественно возникающий в этой связи вопрос – как в эту схему вписывается упомянутая выше последняя по времени волна алии из бывшего СССР. Которая, начавшись в последние месяцы 2013 года, принесла в страны порядка 45 тысяч новых граждан, и которую отличает повышенная, по сравнению с предыдущими волнами алии конца 90-х и «нулевых», доля выходцев из больших городов России и Украины. И если ответ на вопрос, сформировала ли эта волна свою систему социальных сетей, услуг и институтов, или пробует встроиться в уже имеющиеся схемы, пока не очевиден, то, по крайней мере, одна индикация – географическая – уже имеется.
Утвердившийся в общественном сознании стереотип полагает, что алия последних годов почти целиком устремилась в Тель-Авив (отличаясь тем самым от волн первой половины 90-х и конца 90-х и нулевых, символом которых были условные «Иерусалим» и «Ашдод»). Действительно, в Тель-Авиве поселилось более 8% представителей этой группы, и еще 7.5% в Бат-Яме, на глазах этого поколения израильтян превратившегося из рабочего пригорода Тель-Авива в его достаточно престижное продолжение. То есть, явно не большинство, но все же в полтора раза больше, чем в целом доля «русских» израильтян, проживающих в этих городах. Столь же диспропорционально широко члены последней волны представлены в Нетании, и наоборот, диспропорционально скромно – в Ашдоде, Беэр-Шеве, Холоне, Петах-Тикве, не говоря уже о городах периферии, которые стали «вторым выбором» алии 90-х. За исключением Эйлата: там поселились более 1 тысячи русскоязычных репатриантов последней волны – в 2,5 раза больше, чем в среднем по общине. (Напрашивающееся предположение, что город имеет перспективу стать «Майами-Бич русского Израиля», останавливает отсутствие подтвержденной информации о массовом наплыве «русских олигархов», перебирающихся в Эйлат на постоянное место жительства. Более правдоподобна версия о востребованности действующих в городе программ трудоустройства новых репатриантов и трудовых мигрантов, имеющих право на ПМЖ, а также доступность административных услуг). И все же, последнюю волну алии правильней было бы назвать не «Тель-Авивской» и не «Эйлатской», а «Хайфской» – именно в этом городе, как было сказано, поселились почти 13% репатриантов последних 3-4 лет. Остается лишь гадать, имеем ли мы дело со знакомой по предыдущим волнам алии «первой опцией большого города», или этот феномен – всерьез и надолго.
Иллюстрация: Новости ТУТ — TUT.by
http://newsru.co.il/israel/31jan2017/rus_goroda.html
