Легитимность закона о национальном государстве Израиля: сравнительная конституционность

Израиль предложил конституционный законопроект, подтверждающий его статус как «национального государства» еврейского народа, что вызвало споры не только в Израиле, где он помог свалить действующую парламентскую коалицию, но и вызвал критику в США и Европе.

Проект закона был осужден как экстремальный и недемократический. (Чтобы было ясно, не был одобрен никакой законопроект, а только набор компромиссных принципов для согласования нескольких, довольно разных, версий. Вероятно, народ не должен читать законопроект или знать какие-то его положения, чтобы возражать против него).

Такие возражения не выдерживают критики. Во-первых, обеспечение статуса Израиля как еврейского государства — это цель, прямо одобренная теми же критиками, когда дело доходит до давления на Израиль ради дипломатических уступок. Во-вторых, по западным стандартам, Закон нельзя назвать необычным. Он, на самом деле, гораздо меньше признает иудейской государственности или религии, чем общие положения в других демократических конституциях. В этом посте будут рассматриваться общие параметры законодательства в сравнении с конституционными положениями других западных демократий. Завтра будет опубликован второй пост, в котором закон будет соотнесен с «решением двух государств».

Закон о национальном государстве закрепил главным образом национальный гимн, символы, праздники и т.д. Нет ничего расистского или просто необычного в том, чтобы иметь национальные или даже религиозные символы, отраженные в конституционных обязательствах Это показывают научные исследования моих коллег на форуме Kohelet Policy. Семь государств ЕС имеют национальные конституционные положения, которые типично говорят о государстве как о национальном доме и месте самоопределения преобладающей этнической группы страны. Это наблюдается в таких местах, как Балтика с крупными и чуждыми группами меньшинств

Например, Конституция Латвии открывается словами: «Непоколебимая воля латышского народа иметь свое собственное государство и его неотъемлемое право на самоопределение, с тем, чтобы гарантировать существование» и развитие латышского народа, его языка и культуры на протяжении веков». Она продолжает, определив латышскую «идентичность» как традиции, сформированные латышами и ливами, латвийский фольклор, латышский язык, универсальные человеческие и христианские ценности».

Или рассмотрим Конституцию Словакии, которая открывается словами, «мы — словацкая нация» и претендует на «естественное право наций на самоопределение». Только после этого она обращает внимание на «членов национальных меньшинств и этнических групп, проживающих на территории Словацкой Республики», которые не являются частью «Мы», осуществляющих национальное самоопределение.

Теперь рассмотрим язык. У Израиля есть иврит – язык большинства. Арабский и английский (остаток британского мандата) как официальные языки, и новый закон это не отменяет. Это вообще необычно. Большинство полиэтнических, многоязыковых европейских стран дают официальный статус только языку большинства. Испанская Конституция, например, выделяет кастильский испанский, как единственный официальный национальный язык и требует от граждан его знания, даже, если их родной язык баскский или каталанский. Как исключение можно назвать Ирландию, которая пожаловала статус официального языка гаельскому, хотя на нем говорит только небольшой процент граждан. В этом отражаются особые отношения с этой ирландской этнической группой.

Перейдем к религии. Против общего представления, иудаизм не является официальной религией Израиля, единственного еврейского государства в мире. (У него нет официальной религии, и все религиозные группы получают правительственное финансирование). В новом законе ничего не сказано о религии.

В этом отношении Израиль является гораздо более либеральным, чем многие европейские страны, имеющие официальную религию. По данным Исследовательского Центра Пью, семь европейских стран (от Исландии до Греции) имеют конституционно закрепленные официальные религии, несмотря на крупные мусульманские меньшинства, не говоря об атеистах и других христианских конфессиях. Кроме того, в пяти европейских странах глава государства должен принадлежать к официальной религии. В противоположность этому, в Израиле президент, естественно, может не быть евреем, и был даже друзом (практикующим).

Примечательно, что большинство европейских конституций, подтверждающих особое национальное наследие, являются недавними и привлекают нации крупных этнических меньшинств. Трудно понять, почему то, что работает для них, так широко осуждается, когда дело доходит до Израиля.

Евгений Конторович является профессором Northwestern University School of Law и экспертом по конституционному и международному праву. Он также часто пишет и выступает с лекциями на тему арабо-израильского конфликта.