Вадим Носяков (Фото: Риан)
Репатрианту Вадиму Носякову 50 лет, и если бы не случайная встреча, он бы и сейчас жил на улице, питался остатками пищи из мусорных баков и мылся в душе на пляже. Но эта встреча круто изменила его жизнь. Теперь Вадим — директор и даже мечтает о карьере адвоката. Как это произошло, Вадим Носяков рассказал сайту mynet в понедельник, 19 июля.
Вадим встретился с журналистом в необычном месте под названием «Ха-Байт шель Андрей» («Дом Андрея»). Это убежище для бездомных и освобожденных из заключения, не имеющих собственного жилья. Вадим — руководитель приюта. В прошлом он сам был бездомным, поэтому хорошо понимает этих людей и помогает им изменить свою судьбу.
«Дом Андрея» находится в Южном Тель-Авиве. Подробный адрес известен лишь узкому кругу лиц, чтобы никто не мешал жильцам вернуться к нормальной жизни. А это ох как непросто.
«У каждого жильца свой распорядок дня, — объясняет Носяков. — Некоторые свободны в передвижениях, а страдающие алкоголизмом или наркозависимостью должны ежедневно посещать реабилитационный центр. В оставшееся время они убирают в доме, курят, смотрят телевизор, занимаются стиркой, готовкой. Обычная жизнь — но для нас она имеет особое значение».
►Увольнение и утрата социального статуса
Носяков родился в Москве в 1971 году. В Израиль репатриировался с сестрой и родителями в 1990-х, ему тогда было 20 лет. До репатриации отец Вадима работал инженером по электронике, мама была руководителем крупного московского приюта. Как и другие семьи репатриантов, в Израиле Носяковы столкнулись с проблемами трудоустройства. Семья поселилась в Иерусалиме, отец пошел работать охранником, мать пыталась организовать небольшой бизнес по продаже украшений и картин, но затея не увенчалась успехом. Финансовое положение в семье было тяжелым.
В 25 лет Вадим призвался в армию, а после окончания службы довольно долго работал охранником Еврейского университета в Иерусалиме. В 2009 году в его жизни произошел перелом. Он поступил на работу санитаром в психиатрическую больницу «Эйтаним». Она попала в заголовки прессы в связи со случаями издевательств персонала над пациентами с аутизмом. «Тогда многих уволили, и меня в том числе, хотя я никому ничего плохого не делал», — признается Носяков. Он не смог смириться с несправедливым увольнением и начал борьбу за компенсацию — один, без адвоката. Борьба длилась 5 лет и увенчалась победой.
Все это время Вадим работал в разных местах, на малооплачиваемых работах. Подрабатывал санитаром, дежурным в телефонном центре, контролером билетов в автобусе – но 3 июня 2016 года все изменилось. «В тот день я проверял билеты в автобусе по маршруту Тель-Авив – Иерусалим. На въезде в город в автобус врезался бронированный автомобиль итальянского консульства. Я и водитель получили тяжелые травмы».
Вадим попал в больницу. Реабилитация после той аварии была долгой и мучительной, она длится по сей день. Носяков вынужден был снова бороться с системой в попытке получить компенсацию — на сей раз за травму. Борьба развернулась сразу по трем фронтам – со Службой национального страхования, судебной системой и бывшим работодателем.
По словам Вадима, «Битуах леуми» так и не признал его случай производственной травмой, и он получает скромную выплату в сумме 1770 шекелей в месяц. Этого едва хватает на лекарства.
«Из-за судебных дел у меня накопились долги. Дошло до того, что я задолжал банку по ссудам 400.000 шекелей. Я больше не мог платить за съем своей маленькой квартирки в Иерусалиме. Деньги просто кончились… Вместо арендной платы за квартиру я отдал хозяину свою машину «Фиат Пунто». Другого имущества у меня не было. Я решил переехать из Иерусалима в Тель-Авив в надежде найти работу и жилье».
Но жизнь в Тель-Авиве не задалась. Вадим оказался на улице. Спасал его только пес по кличке Бандит — верный друг охранял его по ночам и сопровождал в скитаниях в поисках пищи.
— Как вы оказались на улице?
Мужчина не торопится отвечать. Ему явно тяжело говорить об этом.
«Однажды соцработница мэрии предложила мне помощь с жильем, я обрадовался и пошел смотреть, о чем речь. Это оказалось старое запущенное здание в Южном Тель-Авиве, а сама «квартира»- просто яма под землей. Чтобы открыть окно, нужно было карабкаться наверх. Посмотрел я на все это с ужасом и решил: уж лучше жить на улице – там хотя бы есть свет и воздух».
За время скитаний он прекрасно изучил город, особенно скамейки возле кафе, работающих допоздна. Он располагался там, когда было очень холодно или совсем жарко либо когда хотел подремать в относительно безопасном месте. Мылся в общественных душах на пляже или водой из труб для полива газонов. «У меня просто кончились силы, наступила полная апатия. Именно в таком состоянии люди и начинают жить на улицах», — говорит он.
Он ходил в единственных штанах и одной паре обуви, в сумке носил три сменные футболки, рядом шел верный пес. Жил подаянием, питался остатками пищи из кафе и ресторанов.
«Когда удавалось собрать немного денег, поданных добрыми людьми, я иногда садился в автобус и просто ехал в Иерусалим и обратно, чтобы провести время. В Иерусалиме есть знакомый парикмахер, он меня стрижет и не берет денег. Это помогало мне сохранить пристойный вид. Одежду я иногда стирал в общественной прачечной».
В остальное время Вадим сидел на скамейках и смотрел смешные видео в соцсетях в своем телефоне. Он признается, что фейсбук был для него «как наркотик». «Но к настоящим наркотикам я не притрагивался ни разу», — подчеркивает он. Иногда ему удавалось переночевать и перекусить в тель-авивском муниципальном приюте для бездомных «Гагон».
Невозможно представить, как закончилась бы эта история, если бы не встреча с Андреем Божико, владельцем благотворительного фонда, зарегистрированного в министерстве юстиции. Его телефон Вадим нашел в интернете. Андрей пригласил встретиться и рассказал о своем проекте — приюте для бездомных, помогающем людям вернуться в общество.
Поначалу Носяков стал одним из обитателей приюта, но затем Андрей предложил ему возглавить дом.
«Я забочусь о том, чтобы у обитателей были еда и одежда — все пожертвованное. Слежу, чтобы все убирали в доме. Оформляю приходящих и уходящих, отвечаю на мейлы и обращаюсь за пожертвованиями», — говорит Вадим.
Как сюда принимают, на каких основаниях?
— Сюда направляют людей из разных центров для бездомных. Мы принимаем тех, кто подписывает заявление о желании прекратить принимать наркотики. Они знают, что обязаны пройти реабилитацию и находиться под наблюдением соцработников. Тот, кто сюда попадает, должен очень хотеть изменить свою жизнь и покинуть улицу».
Вадим считает, что его личный пример важен для тех, кто попадает в убежище, ведь он и сам хлебнул невзгод. Есть у него планы и на собственное будущее: «В Москве я собирался учить экономику и хотел преподавать. Надеялся заняться этим и в Израиле, но для преподавательской работы мне не хватало иврита. Сейчас, после всего пережитого, я мечтаю изучать право. Один знакомый адвокат говорит, что у меня есть способности к юриспруденции. Я надеюсь, что Служба национального страхования поможет мне в реабилитации и учебе. После того как получу степень, займусь защитой прав инвалидов».
Из муниципалитета Тель-Авива сообщили, что в отделе по работе с бездомными и страдающими зависимостями зарегистрированы 887 подопечных. В 2020 году отдел сумел оказать помощь 1343 бездомным гражданам. «Муниципалитет финансирует и задействует 3 убежища (гагоним) и 8 временных мест проживания при помощи НКО «Ла-Сова», в ближайшее время откроется еще одно убежище на 80 мест».
Иллюстрация: Вадим Носяков (Фото: Риан)
