Автор: Ахилла
Справка: Корней Иванович Чуковский (настоящее имя — Николай Корнейчуков; 19 (31) марта 1882 — 28 октября 1969) — русский и советский поэт, публицист, литературный критик, переводчик и литературовед, детский писатель, журналист.
Лауреат Ленинской премии (1962), кавалер ордена Ленина (1957).
Самый издаваемый в Советском Союзе и России автор детской литературы. Тираж книг Чуковского за 2017 год превысил два миллиона экземпляров.
Отец писателей Николая Корнеевича Чуковского и Лидии Корнеевны Чуковской. Скрыть
Википедия
Факты
Родился: 31 марта 1882 года, Санкт-Петербург, Российская империя
Умер: 28 октября 1969 года (87 лет), Москва, РСФСР, СССР
В браке с: Мария Борисовна Гольдфельд
Дети: Лидия Чуковская, Николай Чуковский, Мария Корнеевна Чуковская
Рост: 181 см
***
Из дневников Корнея Чуковского «Дни моей жизни».
1959
…он [Пастернак] получил приглашение на прием к шведскому послу — и ему сообщило одно учреждение, что, если он не пойдет к послу и вообще прекратит сношения с иностранцами, ему уплатят гонорар за Словацкого и издадут его однотомник.
Он согласился.
***
…Умер Еголин — законченный негодяй, подхалим и — при этом бездарный дурак. Находясь на руководящей работе в ЦК, он, пользуясь своим служебным положением, пролез в редакторы Чехова, Ушинского, Некрасова — и эта синекура давала ему огромные деньги, — редактируя (номинально!) Чехова, он заработал на его сочинениях больше, чем заработал на них Чехов.
***
…Вернулся из Америки В. Катаев. …
Катаева на пресс-конференции спросили: «Почему вы убивали еврейских поэтов?»
— Должно быть, вы ответили: «Мы убивали не только еврейских поэтов, но и русских», — сказал я ему.
— Нет, все дело было в том, чтобы врать. Я глазом не моргнул и ответил: — Никаких еврейских поэтов мы не убивали.
О Пастернаке он сказал:
— Вы воображаете, что он жертва. Будьте покойны: он имеет чудесную квартиру и дачу, имеет машину, богач, живет себе припеваючи — получает большой доход со своих книг.
— Господи, до чего лжив — из трусости.
1960
31 мая. Пришла Лида и сказала страшное: «Умер Пастернак». …
Хоронят его в четверг 2-го. Стоит прелестная, невероятная погода — жаркая, ровная, — яблони и вишни в цвету. Кажется, никогда еще не было столько бабочек, птиц, пчел, цветов, песен. Я целые дни на балконе: каждый час — чудо, каждый час что-нибудь новое, и он, певец всех этих облаков, деревьев, тропинок (даже в его «Рождестве» изображено Переделкино), — он лежит сейчас — на дрянной раскладушке, глухой и слепой, обокраденный, — и мы никогда не услышим его порывистого, взрывчатого баса, не увидим его триумфального… Он был создан для триумфов, он расцветал среди восторженных приветствий аудиторий, на эстраде он был счастливейшим человеком, видеть обращенные к нему благодарные горячие глаза молодежи, подхватывающей каждое его слово, было его потребностью — тогда он был добр, находчив, радостен, немного кокетлив — в своей стихии! Когда же его сделали пугалом, изгоем, мрачным преступником — он переродился, стал чуждаться людей, — и помню, как уязвило его, что он — первый поэт СССР, не известен никому в той больничной палате, куда положили его, —
И вы не смоете всей вашей черной кровью
Поэта праведную кровь.
***
11 сентября. Вчера весь вечер сидел у меня Дм. Вас. Павлов, министр торговли. Он написал книжку «Ленинград в блокаде» — и теперь расширяет ее, готовит новое издание. Читал отрывки — спрашивал советов.
Говорит:
— У меня уже та заслуга, что я впервые назвал в своей книге таких расстрелянных людей, как Попков.
И рассказал, как приходилось ему спасать во время террора разных людей, прикосновенных к Попкову. Один директор кондитерской фабрики был арестован только за то, что Попков приходил к нему на фабрику принимать душ.
Октябрь 12. Сегодня сидел у своей могилы — вместе с Лидой — и думал, что я, в сущности, прожил отличную жизнь, даже могила у меня превосходная.
7 декабря. Сегодня открытие Пленума по детской литературе. Было от чего прийти в отчаяние. В Президиум выбраны служащие всех трех правлений, а подлинные писатели, вроде Барто, были в публике. Уровень низкий, чиновничий.
Вместо того чтобы прямо сказать: «Писателишки, хвалите нас, воспевайте нас», начальство заводит чиновничьи речи о соцреализме и пр. Но все понимают, в чем дело.
19 декабря. Сегодня часа в 4 вечера промчалась медицинская «Победа». Спрашивает дорогу к Кожевникову. У Кожевникова — сердечный приступ. Из-за романа Вас. Гроссмана. Вас. Гроссман дал в «Знамя» роман (продолжение «Сталинградской битвы»), который нельзя напечатать. Это обвинительный акт против командиров, обвинение начальства в юдофобстве и т. д. Вадим Кожевников хотел тихо-мирно возвратить автору этот роман, объяснив, что печатать его невозможно. Но в дело вмешался Д.А. Поликарпов — прочитал роман и разъярился. На Вадима Кожевникова это так подействовало, что у него без двух минут инфаркт.
Роман Казакевича — о Ленине в Разливе — вырезан из «Октября», ибо там сказано, что с Лениным был и Зиновьев.
1 апреля. День рождения: 79 лет. Встретил этот предсмертный год без всякого ужаса, что удивляет меня самого. Были: Заходер, Рина Зеленая, Берестов, Лариса Берестова, Марина Берестова, Женя с женой, — было грустно и весело.
Очень интересно отношение старика к вещам: они уже не его собственность.
Всех карандашей мне не истратить, туфлей не доносить, носков не истрепать. Все это чужое. Пальто пригодится Гуле, детские английские книжки — Андрею, телевизор (вчера я купил новый телевизор) — гораздо больше Люшин, чем мой. Женя подарил мне вечное перо. Скоро оно вернется к нему. И все это знают. И все делают вид, что я такой же человек, как они.
И мои сказки, и «От 2 до 5», и «Серебряный герб» могли бы уже выйти, но в стране нет бумаги!
30 июля. Был на кладбище. Так странно, что моя могила будет рядом с Пастернаковой. С моей стороны это очень нескромно — и даже нагло, но ничего не поделаешь.
Сегодня 6 августа, два огромных события — полет 2-го «Востока» в космос, Германа Степановича Титова. Сейчас, когда я сижу в комнате и пишу эти строки, его, Германа Степановича, мотает в безвоздушном пространстве вокруг этой трагически нелепой планетки — с ее Шекспирами, Львами Толстыми, Чеховыми, Блоками, Шиллерами — и Эйхманами.
23 августа. В «Литературе и жизни» две статьи с доносом о моей неблагонадежности. Эта газета какое-то «Ежедневное ура». Рассердилась, что я сказал, будто у нас есть человеки в футляре. Одно время считали необходимым замалчивать существование у нас очковтирателей и тунеядцев. Теперь объявляют чуть ли не врагом народа того, кто осмелится сказать, что среди учителей у нас есть человеки в футлярах, хотя сами же плодят таковых.
«Он продался американцам»: Борис Пастернак и Нобелевская премия
Звери, которые «мучаются» в Ленинграде, — это буржуи: запрет «Крокодила» Чуковского
«Значит, газета „Правда“ была газетой „Ложь“»: Корней Чуковский о Сталине и сталинизме
Пятидесятые годы в СССР: Паустовский, Пастернак и «Дроздовы»
Иллюстрация: Правмир. Корней Иванович Чуковский
https://dzen.ru/a/YpmSRsZiI1P-q9DT
