В июле 2002 года ЦАХАЛ ликвидировал одного из главарей ХАМАСа Салаха Шхаде, сбросив на дом, где он находился, авиационную бомбу весом в 1 тонну. Вместе с ним были убиты его жена и дочь и еще один боевик; жертвами налета стали также 13 мирных жителей, оказавшихся в это время в близлежащих домах.
Позже, в сентябре 2003 года самолет израильских ВВС сбросил бомбу весом в четверть тонны на дом, где находились главари ХАМАСа. Бомба разрушила два верхних этажа, но все террористы выжили, поскольку находились на первом этаже. Среди тех, кто остался в живых, были Ахмед Ясин и Абдель Азиз Рантиси, уничтоженные впоследствии, а также нынешние главари террористической организации Махмуд аз-Захар, Исмаил Хания и Мухаммед Деф, руководитель военного крыла ХАМАСа. Кто-то, видимо, решил, что не следует сбрасывать слишком тяжелые бомбы.
Другой, более свежий пример: в марте 2018 года начались беспорядки вдоль забора на границе сектора Газа и Израиля, которые с перерывами продолжаются по сей день. Со временем число жертв среди палестинцев уменьшилось, и, согласно сообщениям СМИ, одной из причин стало то, что ЦАХАЛ обязал израильских снайперов использовать винтовки меньшего убойного потенциала.
Необязательно быть бывшим директором госархива, чтобы знать, что в ЦАХАЛе, министерстве юстиции, в министерстве главы правительства и других правительственных организациях есть множество документов, где зафиксирован ход управления военными операциями: принципиальные обсуждения, оперативные планы, брифинги, оперативные инструктажи, расследования, извлеченные из событий уроки и формулировки обновленных процедур и инструкций. Есть также соответствующие юридические заключения и оценки дипломатов.
Так, дело о ликвидации Шхаде рассматривала комиссия во главе с бывшим судьей Верховного суда Товой Страсберг-Коэн, и значительная часть результатов расследования, проведенного комиссией, была опубликована. С этими результатами можно ознакомиться на сайте канцелярии премьер-министра: в отчете приводятся десятки документов, представленных в комиссию по ее запросу.
Впоследствии было решено изменить тактику предупреждения, упреждающую нанесение удара по зданию с воздуха, и это изменение включало, помимо прочего, развитие технологических возможностей и методов работы, обучение бойцов, анализ результатов и многое другое.
ЦАХАЛ, а также организации, работающие с ним, — это места, где люди думают о том, что они делают, думают, что говорят, и оставляют после себя длинный и многообразный «шлейф документов».
Подобно тому, как это представляло интерес для комиссии Страсберг-Коэн, это должно представлять интерес для Международного уголовного суда в Гааге. Если предположить, что это — профессиональный трибунал, а не дискуссионный клуб в стиле комиссии ООН по правам человека, то этот трибунал работает, используя юридические инструменты, руководствуется принципом доказательств, а также должен интересоваться намерениями, которые юристы называют mens rea (субъективная сторона преступления).
В процессе обсуждения армия, которая ведет беспорядочный огонь, безотносительно к результатам, должна отличаться от армии и политического руководства страны, которые постоянно себя проверяет, изо всех сил стараясь не совершать ошибок и постоянно совершенствуя сложные механизмы улучшения и непрерывной адаптации к меняющимся реалиям.
Кто-то скажет, что любое применение Израилем военной силы – недопустимо. Другие скажут, что если бы Израиль упорно стремился к достижению мира, в применении военной силы не было бы необходимости, а в отсутствии такой решимости вообще вся военная деятельность – аморальна. Подобного рода радикальные заявления делают излишней дискуссию, в ходе которой может обсуждаться оправдание поведения израильских военных, и с этими доводами невозможно спорить, даже оперируя документами. В конце концов, это не отвечает и позиции Гаагского трибунала, чьей отправной точкой, по крайней мере, служит то, что государства имеют право использовать силу для защиты своих интересов при условии, что они действуют законно.
Следует признать, что Израиль, настаивая на том, что не предоставит соответствующие документы, сам льет воду на мельницу своих критиков. То есть он оставляет пространство действий для организаций, которые рады довольствоваться таким описанием результатов израильских войн: если Израиль открывает огонь и страдают палестинские гражданские лица, это автоматически означает, что Израиль изначально планировал убийства.
Любой, кому не безразлично доброе имя страны, должен испытывать глубокое разочарование тем, что Израиль буквально прячет и довольно ревностно десятки тысяч архивных документов, которые могли бы представить справедливую картину его поведения во время тех или иных инцидентов.
Конечно, обнародование этих документов вряд ли обрядило бы Израиль в белоснежные одежды. Реальность, извлеченная из архивов, сложна и содержит множество оттенков серого. Но множественность оттенков серого, поверьте, лучше абсолютно негативного изображения — черного.
Какова степень закрытости всех этих документов? Максимальная. Хотя закон об архивах, принятый Кнессетом в 1955 году, предусматривал, что материалы должны быть открыты, за исключением особых случаев, чиновники сделали все наоборот: они приняли должностные инструкции, по которым закрыто все, за редким исключением. Материалы армии и органов безопасности закрыты на 50 лет – два поколения. Но напрасны ожидания историков, писателей, архивистов: даже когда этот срок истечет, подавляющая часть документов так и останется под грифом «секретно», даже если есть явные потребности в обнародовании.
Только недавно бюрократический механизм боролся за то, чтобы не снимать секретности с документов операции «Сезон», когда руководство «Хаганы» начало охоту на подпольщиков ЭЦЕЛЬ (прошло 75 лет со времени этих событий еще до образования государства); выступал против публикации документов времени Войны за Независимость, а также против того, чтобы не предавать огласке всю кухню, связанную с трагическим инцидентом в Кафр-Касем (он случился 63 года назад).
Есть материалы, которые действительно не стоит раскрывать. К примеру, если речь идет о документах по сбору разведданных или раскрывающих методы отслеживания видных террористов, что может навредить сегодняшнему противостоянию. Однако локальное, необходимое и целенаправленное сокрытие уже давно превратилось во всеобъемлющее, полное и постоянное. Возможность того, что Израиль представит Гаагскому трибуналу документы последних лет, отказываясь при этом предать гласности давние документы для своих граждан, кажется весьма далекой.
Обычно к сокрытию причастны чиновники, прошедшие единообразную профессиональную специализацию: можно сказать, что они выросли на организационной культуре сокрытия. Эти люди убеждены, что именно они знают, какие документы нельзя предавать гласности, поскольку иначе будет нанесен серьезный ущерб безопасности страны. Они убеждены, что, скрывая документы, они тем самым защищают интересы государства.
В ближайшем будущем министры должны будут принять решение о том, какого поведения Израилю надлежит держаться во время суда в Гааге. Министры станут консультироваться с сотрудниками аппарата, чьи позиции во всем, что касается огласки документов, достаточно единообразны. Понятно, что министры – всего лишь люди, и если окружающие их чиновники единодушны в своих рекомендациях, нужна немалая степень независимости, чтобы взять на себя ответственность за принятие независимых решений.
Яаков Лазовик, «ХаАрец», М.К. Автор возглавлял госархив с 2011 по 2018 годы
На фото: израильские ВВС бомбардируют Газу. AP Photo/Adel Hana
Иллюстрация: AP Photo/Adel Hana
https://detaly.co.il/izrail-pryachet-desyatki-tysyach-dokume
