Продолжение. Начало 19.11.23.
Глава 11
Израильские годы
11.1
Слава несколько дней подряд приходил в библиотеку, но Натали ни
разу не встретил. Она появилась только через неделю и, по всей
видимости, очень торопилась. На ходу поздоровалась со Славой,
поменяла книги и исчезла. Славе тоже сейчас было не до неё: он был
одержим созданием новой конструкции транспортёра, которая позволяла
проходить весь мусор, в поисках чего – то металлического, с помощью
рук. Слава работал в библиотеке с утра и до вечера, договорившись с
Ёжи, что тот будет заниматься вывозом мусора один.
Желание встретиться с Натали иногда отвлекало его от творческого
процесса, но он с этим успешно справлялся. И вдруг она неслышно
появилась за его спиной и тихо по – русски спросила:
— Что за мастодонта ты рисуешь, Сява?
– Это не мастодонт, а устройство для сортировки мусора.
– Какого мусора?
– Обыкновенного.
–Нужно было оканчивать Берлинский технологический университет для
того, чтобы заниматься мусором?
– В принципе, да. Это проблема века.
– Что ты говоришь?
– Представь себе.
– Сява, с твоим образованием можно было найти более
интеллектуальную тематику.
– Я так не думаю. Когда – то в Израиле я слышал мудрую поговорку: нет
чёрной работы – есть чёрные люди.
– К чему это ты сказал?
– К тому, что советую тебе почитать книгу “Мусорщик”. Не помню – кто
автор. Какой – то американец.
– О чём книга, уважаемый?
– О красивом, умном, богатом мужчине, который долгие годы занимался
уборкой мусора.
— И зачем он это делал?
– Он страдал идиосинкразией от общения с людьми. Они его раздражали.
А в одиночестве, на свежем воздухе, он прекрасно себя чувствовал.
– А без метлы был бы другой эффект?
– Нет, он просто не смог бы находиться столько часов на улице и
заниматься физической работой.
– И ещё вопрос: с женщинами этот мужчина встречался?
— Встречался, но очень дозировано.
– Ты не о себе, Слава, мне эту трогательную историю рассказал?
– Нет, не о себе.
– Извини, но мне нужно идти.
– Минутку. Ты мне скажи, Натали, зачем ты в какую – то арабскую
косынку вырядилась? Закрыла практически всё лицо?
– Я зубами занимаюсь.
– В каком смысле?
— В смысле, зубы лечу.
– И поэтому не приходишь в библиотеку?
– И поэтому тоже.
– И сколько ты ещё будешь этим заниматься?
– Недели три. Пока.
Но зубы тут были, по большому счёту, не причём. Натали просто
проверяла Славу, а вернее информацию о том, что он несколько дней
назад ушёл от своей гражданской жены Греты и ночует, как бездомный, в
мастерской.
11.2
Старший по свалке с удовольствием принимал мусор от Славы —
компактный, удобный для транспортировки, доплачивая ему за это
несколько “копеек”. Он даже выделил Славе для хранения оригинального
транспортёра отдельное помещение. Но это продолжалось недолго –
через неделю, когда Ёжи и Слава собрались ехать домой, на выезде их
встретили несколько вооружённых бедуинов:
— Русский, — окликнули они Славу. — Не торопись. Разговор есть.
– Слушаю, — ответил Слава.
– Вас предупреждали, что у свалки есть хозяин, который решает – что и
кому делать?
– Да, предупреждали.
– Ну и почему вы не выполняете указание?
– Выполняем. Регулярно платим деньги за пользование свалкой.
– А что за бандура, на которой вы сегодня работали?
– Это устройство для уменьшения площади хранения мусора.
– Значит вот так. Своё устройство, Сява, завтра отдашь нам, а себе
сделаешь другое. Согласен?
– Нет.
– Почему?
– Просто так отдавать не хочу, а продать могу.
– Этот подход мне нравится, — усмехнулся главный бандит. – И сколько за
него просишь?
– Надо подумать. Завтра скажу.
– Договорились.
– Слушай, Сява, зачем нам брать деньги с бедуинов? – сказал Ёжи, когда
они вернулись в кибуц.
– А что тебя не устраивает?
– Всё. Бедуины просто так деньги не дают. А если дают, то с большим
перечнем всяких условий.
– И что ты предлагаешь?
— Подари им установку. Во – первых, они будут гордиться тем, чего нет
больше ни у кого. А во – вторых, считать тебя большим другом. На
Востоке это дорогого стоит.
— Но мы взамен что – то от них получить должны?
– Должны.
– Что?
— Попроси дополнительную площадь для работы над
усовершенствованием установки.
– Ну, ты, Ёжи, молодец. Сразу видно, что окончил цыганский
университет. Тебя не проведёшь.
– Это точно.
11.3
Слава особо не переживал, что подарил бедуинам первую модель.
Его теперь не отпускала мысль, как усовершенствовать своё устройство и
он снова засел за книги, стремясь найти на свои вопросы ответы в
литературе. Благо она, в основном, была на немецком языке. Работа
продвигалась медленно, но постепенно идеи превращались в компоненты
отдельных узлов устройства, реальность которых сразу проверял Ёжи.
— Сява, а что ты свой божий дар совсем не используешь?
– Что ты имеешь в виду?
– Как что? Магнетизм? Мусор возить могут все, а с песком работать –
единицы.
— Не было ветра и моё заградительное устройство эффективно не
работало.
— А ты давно его проверял?
– Не очень, недели две назад.
— Почему?
– А чего зря ходить
– И, всё – таки, идём посмотрим.
– Пойдём.
На первом заградительном устройстве они, перебрав песок, ничего
не нашли. Зато на втором Ёжи обнаружил миниатюрную минору,
украшенную драгоценными камнями.
– Ну, вот видишь, Сява, а ты не хотел идти. Смотри — какая красота!
Ёжи вертел в руках минору и она потрясающе играла на солнце
всеми своими гранями.
— Я её обработаю, а ты должен покопаться в библиотеке и установить, в
какие годы она сделана и кому принадлежала.
– Думаю, Ёжи, что следует завести журнал, в котором описывать наши
находки. Их уже одиннадцать.
– Не торопись, Сява. Твои занятия в библиотеке могут привлечь
внимание людей. А это нам не надо.
– И что делать?
— Лучше ты свою деятельность замаскируй под свидания с докторшей.
Тебе приятно и польза для общего дела.
11.4
Сидя спиной к стойке библиотекаря, приход Натали в библиотеку
Слава определял по запаху духов. В кибуце пользование духами было не
принято и считалось дурным тоном. Но Натали, на все замечания и косые
взгляды, отвечала:
— Опуститься женщине легко – подняться трудно.
Поменяв книги, Натали подошла к его столу и присела на краешек
свободного стула.
– Как дела, Слава? Всё что – то конструируешь?
– Пытаюсь. А хочешь – я расскажу тебе, что это такое?
– Нет — нет, спасибо, — кокетливо ответила Натали.
– Почему? Это очень интересно.
– Потому что ещё древние говорили: “Большие знания рождают большую
скорбь.”
– Не совсем так. Эти слова принадлежат царю Соломону и звучат они так
— “… кто умножает познания, умножает скорбь.”
– Может быть, может быть? Не буду с тобой спорить. Пока.
Натали встала и пошла к выходу, а Слава, взявшись за голову, вслух
запричитал:
— Ну, идиот. Законченный идиот. Кто тебя за язык всё время тянет? Что
ты всем свою учёность демонстрируешь? Женщине совсем не это от тебя
хочется услышать, не за этим она к тебе подходила.
Работать расхотелось, а в голове мелькнула мысль:
— Может побежать за ней? Извиниться за то, что ляпнул?
Но он тут же себя осадил:
– Не смей. Мужчина может быть глупым, но гордым.
Натали пришла снова в библиотеку только через неделю:
— Ты обиделась на меня? – спросил он, подойдя к ней на призывный запах
духов.
— С чего ты, Слава, взял? Нормальные женщины никогда не обижаются,
они запоминают.
– Ну, это другое дело. А можно я тебя сегодня провожу домой?
– Проводи, но об этом сразу доложат Грете. Кибуц – деревня: прошёлся с
девушкой – женись.
Вместо ответа на шутку, Слава стал неестественно хихикать – будто
услышал эти слова в первый раз. Они вышли на улицу и Натали сразу
перевела разговор на другую тему.
– А скажи, Слава, к тебе никто не обращался с сильной головной болью?
Я несколько раз тебя рекомендовала.
– Нет, не обращался. Да и чем я, простой смертный, могу больным людям
помочь?
– Во – первых, не простой, не прикидывайся, а во – вторых, своими
горячими руками ты можешь очень даже помочь. Знай, что мигрень
лечится хорошим теплом.
— Это не мигрень, Натали. Головная боль в наших краях связана с резким
изменением температуры воздуха и, как следствие, перепадом
атмосферного давления.
– На каком основании ты это утверждаешь, Слава?
— Дело в том, что чем ближе человек к географическому полюсу, тем это
явление более ярко проявляется.
– Ну почему ты, Слава, споришь с доктором? Это точно мигрень.
Слава хотел возразить Натали, что головную боль у человека вызывает
целая совокупность факторов и, в частности, изменение напряжённости
электромагнитного поля, но вовремя спохватился. Не дай Б-г повторить
ошибку прошлой недели. Это конец их отношений.
А Натали, сделав вид, что ничего не произошло, продолжала
рассказывать ему о симптомах мигрени и возможных методах её лечения.
— Вот мы и пришли, — с улыбкой сказала она.
– Так быстро, а я собирался тебе рассказать о природе молнии и её
губительных последствиях.
– Ничего страшного. Какие твои годы, ещё расскажешь.
– Может пригласишь меня на чашечку чая, чтобы можно было продлить
наш разговор?
— Категорически нет.
– Почему категорически?
– Смотри, Слава, мы с тобой живём в маленьком населённом пункте, где
все друг друга достаточно хорошо знают.
– Какое это имеет значение?
– Очень большое. Если я когда – нибудь и решу пригласить тебя к себе,
то только на длительный срок, а не на один вечер.
– Спасибо за откровенность.
— Пока, друг мой, пока. Мечтай о прекрасном будущем.
— Пока.
11.5
На следующий день, как ни странно, Натали снова появилась в
библиотеке. Более того, сама предложила Славе проводить её домой.
Складывалось впечатление, что она вчера что – то важное не договорила
или сказала лишнее. Не раскрыла до конца причину того, почему ему не
следует надеяться на изменение в ближайшее время характера их
отношений.
Кстати, Слава, занятый весь день своим изобретением, о Натали ни
разу не вспомнил. Но это не помешало ему сразу включиться в тему и
задать первый попавшийся на язык провокативный вопрос.
— Как следует понимать, Натали, что ты сегодня, в нарушение графика,
пришла в библиотеку?
– Не надо, Слава, демонстрировать свою циничность и изображать
местечкового донжуана.
– И всё – таки, куда девалось, выкованное всей жизнью правило, —
назначать мужчинам карантинный срок?
– Не поняла, о каком сроке ты сейчас говоришь?
– Ну как же? Ты вчера открытым текстом сказала, чтобы я продолжал
грезить быть приглашенным в твой дом.
– А… Ты об этом?
– Ну конечно. У меня от желания попить чай со вчерашнего вечера всё в
горле пересохло.
– Ладно. В таком случае я тебе сейчас кое – что расскажу. Может быть у
тебя пропадёт это желание.
– Согласен.
– Я тебе в первый день нашего знакомства дала неправильную информацию
— почему я приехала в Израиль.
– Ну и что? И какая истинная причина?
— Я приехала сюда не по сионистским убеждениям, а из – за страшной
личной трагедии. Только это должно остаться между нами.
– Ну какой разговор? Никаких проблем.
Натали на некоторое время замолчала, будто старалась остановить себя
на пути душевного откровения, но в последний момент, всё – таки,
решилась и начала печальным голосом говорить.
– У меня муж оказался нудистом.
– Что – что? Нудистом?
И Слава стал громко, на всю улицу, хохотать. Причём, все его попытки
прекратить смеяться оканчивались неудачей. Наконец, преодолев себя, он
выдавил из себя.
— Ну, какая же это трагедия, Натали. Это цирк с доставкой на дом, — и он
снова стал смеяться.
– Ну что тут смешного? Что тебя так разрывает, Слава?
– Ты, ради бога, извини меня, но я как представлю себе эту картину – не
могу удержаться от смеха.
– Всё. Ты закончил? Можно продолжать?
– Ещё раз прошу прощения за свою реакцию на твоё необычное сообщение.
А как ты об этом узнала?
– Рассказываю. Он решил один поехать на море в Испанию. Я понимала его
психологическую нагрузку. Модельер – всё на нервах: заказы, клиенты,
презентации, выставки, деньги.
– И что?
— А то. Моего мужа кто – то из наших общих знакомых увидел,
расхаживающим голым по пляжу, и рассказал мне.
– Очень интересно. И что ты сделала?
– Я спокойно, когда он вернулся, предложила ему объяснить ситуацию. Он
сначала долго отказывался – мол, это его с кем – то перепутали. А потом
сознался и стал оправдываться.
– Каким образом?
– Я должна понять, что он работает с обнажённой натурой и для того, чтобы
уловить внутреннюю гармонию сюжета, должен то же иногда полностью
раздеваться. Даже попытался что – то мне продемонстрировать.
– Да ты что?
– Представь себе. В общем, я ему сказала, что с моей точки зрения, это
полное безобразие и распущенность.
– Извини, что перебиваю, но я читал об одном французском художнике,
который пока не обслужит натурщицу – за мольберт встать не мог.
– Слава, тебе что – то здесь непонятно? Зачем ты приводишь какие глупые
примеры?
– Нет, мне всё понятно.
– Ну, а если понятно, то я своему мужу, в конце нашего разговора, сказала,
что предметом, который выставляется на всеобщее обозрение, пользоваться
не имею желания. И выгнала из дому. А вообще, давай закроем эту тему до
лучших времён?
– Давай, но напоследок я хочу тебе рассказать одну оригинальную притчу.
Может это улучшит тебе настроение?
– Слушаю.
– Один мудрец, анализируя отношения между мужчиной и женщиной,
пришёл к выводу, что у женщины должно быть одновременно пять мужчин.
Первый – это друг. Она должна ему всё рассказывать, но ничего не
показывать. Второй – любовник. Она должна ему всё показывать, но ничего
не рассказывать. Третий – врач. Она должна ему всё рассказывать и всё
показывать. Четвёртый – муж. Она должна ему ничего не рассказывать и
ничего не показывать. Пятый – начальник. А этот как прикажет.
– Любопытно, но не совсем жизненно, — вяло отреагировала на его притчу
Натали.
– Ещё как жизненно. Ты только вдумайся, сколько смысла во всех её
ипостасях.
— До свидания, уважаемый.
— Пока.
11.6
Проблема переработки мусора захватила Славу полностью. Он не только
прочитал об этом всё, что было в кибуцной библиотеке на английском и
немецком языках, но даже несколько раз воспользовался фондом
библиотеки Тель – Авива, заказывая старинные книги по почте. Из этих
книг он узнал много нового и интересного про борьбу евреев с
антисанитарией ещё в древние времена. Уникальный материал Слава собрал
в одной толстой тетради, снабдив выписки из разных литературных
источников своими рисунками, чертежами, эскизами. Получился большой
труд, пользоваться которым было не только полезно, но и удобно. Данная
работа позволила Славе сделать два основополагающих вывода:
— мусор – это не только отходы жизнедеятельности человека, которые нужно
выбрасывать и уничтожать, а сырьё для его последующей обработки и
использования
— инженеры и учёные, занятые решением проблем, связанных с мусором,
должны обладать глубокими знаниями в разных специфических областях.
В результате анализа многих вариантов построения
мусороперерабатывающего комплекса, у Славы возникла идея создания
многофункционального транспортёра, позволяющего автоматически
сепарировать мусор с выделением стеклянной, металлической и тканевой
фракций.
– Слушай, Ёжи, а ты продолжаешь платить нашему хозяину за
использование свалки?
– Да. Он ко мне раз в месяц подсылает своего пацана.
— А давай выкупим у бедуинов всю территорию свалки и построим на ней
свои складские помещения?
– И что ты там, Сява, будешь хранить? – с улыбкой спросил Ёжи.
– Прежде всего макет новой модели транспортёра. На нём можно спокойно
отрабатывать методику сепарирования мусорной массы.
– Принимается. А что ещё?
– А ещё можно смоделировать и отработать новую конструкцию устройства
для задержания песка.
– Это правильно.
– Правда, в деле поиска ценных артефактов мы особыми успехами
похвастаться не можем. Нашли всего несколько предметов разной степени интереса.
– Ты их занёс в тетрадь? – спросил Ёжи.
– Занёс, а толку с того?
– Не спеши, Сява. Потихоньку начнём искать серьёзного покупателя, так
как с цыганами мне что – то связываться не очень хочется.
11.7
Рассказанная Славой притча о мужчинах весь день не выходила из
головы Натали. Забыв несколько её фрагментов, она схватила на слух
только две первых ипостаси мужчин. А сейчас, собираясь ко сну, Натали в
мыслях вернулась к анализу того, о чём рассказывал ей на улице Слава.
– Итак, какой он мне друг?
– Да никакой. Увлечён своими железками. Всё время читает непонятные
книги. И вообще, ничего общего между нами нет.
– Как нет, а русский язык? Разве этого мало?
— Конечно, не мало. Русские писатели, художники, артисты. Просто нужно
Славу получше прощупать.
— Как прощупать, если ты всё время от него бегаешь?
– Ты права. И вообще, время пришло проверить его на вторую ипостась.
– К сожалению, после мужа у меня развился синдром неприятия мужчин.
Они мне все противны.
– Какие есть, дорогая. Других не завезли.
– Очень жаль.
– Очень, но это медицинский факт. Принимай без обсуждения.
– Как это без обсуждения?
– А вот так. Вспомни, что профессор Андерсон говорил своим студентам:
одинокая женщина – это насмешка над природой.
– Почему?
– Потому что она не выполняет главную, предусмотренную для неё
репродуктивную роль, и от этого только болеет.
– Значит мужчина для женщины – это лекарство?
– Правильно, лекарство. Правда, горькое и противное.
— Мужчину нужно воспринимать, дорогая, какой он есть, а не стараться его
переделывать.
– Как же? Как же? Прямо с завтрашнего дня.
— Да, с завтрашнего. А почему бы и нет?
– Хорошо, попробую.
– Попробуй.
На следующий день Натали вечером после работы пришла в
библиотеку, но Славы там не оказалось. Она попыталась найти его в
мастерской, но и она была на замке. Слава появился только на четвёртый день – грязный и очень уставший.
– Что случилось, Слава? – спросила его тревожным голосом Натали.
– Да так. Ничего особенного.
– Ну, я же вижу, что ты сам не свой. Рассказывай!
– Наташа, — впервые Слава назвал её русским именем.
– Зачем тебе это надо?
– Раз прошу – значит надо.
– Ладно, только пойдём на улицу, чтобы никому не мешать.
– Хорошо.
11.8
Несколько минут они шли молча, не общаясь между собой. Слава
собирался с мыслями и думал, с чего начать, а Натали не торопила, понимая
его напряжённое состояние.
– Мы приехали с Гретой в наш кибуц в конце 1953 года, — начал он
говорить, — по заказу центра занятости Израиля.
– А что раньше была такая служба?
– Да. Она, по – моему, и сейчас есть. Ну, так вот. Определили меня работать
в механической мастерской помощником Ёжи и стал я ремонтировать
примусы, кастрюли, вентиляторы. А три года назад нас перевели на уборку
мусора.
– Это после того, как обнаружилась твоя способность притягивать
металлические предметы?
– Наверное. Точно не знаю.
– Ты член кибуца?
– Нет. Грета сказала, что мы здесь надолго не задержимся и поэтому
вступать в кибуц не следует.
– Понятно. Извини, что перебиваю.
– Ничего страшного. Через некоторое время мы вникли в проблему
переработки мусора и предложили хозяину свалки кое – что изменить в
технологическом процессе.
– Ну да. Ты же технолог по образованию.
– Правильно. Два года назад мы с Ёжи разработали совершенно новую
конструкцию транспортёра, позволяющую разделять мусор на различные
фракции автоматическим образом.
– Что это дало хозяину?
– Как минимум, двойную прибыль.
– А вам?
— Дополнительные деньги.
– Понятно.
– Но когда об этом узнали бедуины, они потребовали увеличить их долю в мусорном бизнесе, мотивируя тем, что все работают на их земле.
– Логично.
– Мы возражали, как могли, — пропустил её реплику Слава, — но, в конце
концов, договорились о долевом участии в прибыли – сорок процентов им,
шестьдесят — нам.
– А дальше?
— Год всё было хорошо, а недавно у бедуинов сменился глава общины. Он
потребовал изменить соотношение прибыли в пропорции шестьдесят им,
сорок нам.
– И вы согласились?
— Нет. В результате они подожгли нам подсобные помещения с готовой
продукцией. Вот мы и восстанавливали в течение нескольких дней своё
хозяйство.
Слава замолчал, по всей видимости, переживая создавшуюся ситуацию.
— У тебя всё? – спросила Натали.
— В принципе, да. А тебе не интересно?
– Почему не интересно? Интересно. А теперь послушай меня, Слава.
– Слушаю.
— Сейчас мы пойдём ко мне: ты помоешься, приведёшь себя в порядок, а
потом продолжим разговор. Не возражаешь?
– Конечно, нет.
11.9
Вечерело. Кончилась жуткая дневная жара. Потянуло прохладой из
пустыни и на улице появились люди. Открылись маленькие магазинчики и
кофейня. Жизнь возвращалась в кибуц. Натали жила в нестандартной
квартире двухэтажного дома на первом этаже. Входная дверь,
открывающаяся наружу, была открыта.
– Моя соседка – пожилая женщина, — сразу сообщила Славе Натали. — Её в
это время дома не бывает. Она гуляет в парке. Ты проходи, не стесняйся, а я
проверю горячую воду в баке.
Слава зашёл в комнату Натали и остановился на пороге, как
вкопанный. Просторная, светлая, полная воздуха, с двумя окнами,
выходящими в сад, она была образцом чистоты и уюта. Живя с Гретой, не
обращающей внимание на то, что творится в квартире, всегда с книгой в
одной руке и сигаретой в другой, он просто отвык от такой обстановки.
– Ну что ты не заходишь, Слава?
– Я просто боюсь своей одеждой испортить эту красоту.
— А ты не бойся. Женские руки быстро приведут всё в порядок. Идём, я тебе
покажу, где душ.
– А во что мне переодеться? – неожиданно заскулил Слава. — Я же сегодня
дома не был.
И тут они стали оба во весь голос смеяться. Но это было только начало
комедии: всё, что предлагала Натали из своего гардероба, кроме широкой
испанской юбки, на него не налезало.
– Ну ладно, Слава, заканчивай этот балаган, а то мы до утра не помоемся.
Забирай юбку и иди в душ.
– А дальше?
– А дальше в юбке ты возвращаешься в комнату.
— В юбке?
– В юбке, юбке. Шотландцы так ходят всю жизнь и ничего с ними не
происходит.
– А всё остальное куда?
— Рубашку, штаны и носки оставишь в душе. Я их простирну и к утру всё
высохнет.
Слава ликовал: его оставляют ночевать в этой замечательной комнате,
хотя некоторое время назад было тихое подозрение, что после помывки
сразу отправят домой. Постель была расстелена и он, без особого
приглашения, нырнул под одеяло. Последней его мыслью перед тем как
заснуть, было: хорошо, что я не оставил в душе трусы.
Спал Слава часа три и проснулся от чудесного запаха духов, который он
давно не вдыхал. Рядом лежала Натали и спокойно на него смотрела.
— Прости меня. Я совсем забыл про хорошие манеры.
— О чём ты, Слава?
– Просто спать рядом с женщиной — это в высшей степени неприлично. Да
ещё, наверное, я храпел.
– Нет, этого элемента в нашей нестандартной ситуации не было. Я тут ужин
приготовила. Может, покушаешь, для поддержания сил?
– Ну, ты, Наташка, настоящий доктор. Всё называешь своими именами.
– Значит, как я понимаю, ужин откладывается?
– Ты правильно понимаешь.
11.10
В шесть с половиной утра, Натали прошептала Славе на ухо.
– Мужчина, я ушла на работу. У меня с семи приём больных. Ты можешь
спать, сколько хочешь. Это твой ключ. До вечера.
Напряжение последних дней было настолько велико, что Слава
окончательно проснулся только в одиннадцать. дня. Первый вопрос,
который он задал себе, открыв глаза, был.
— Ну, почему у женщин всегда в доме так красиво, а у мужчин – полный
бардак?
Ответ, который он много раз слышал от своей мамы, чётко гласил.
— Потому – что.
– Правильно, что тут объяснять.
Слава помнил, что ему сказала Натали полгода назад в первый вечер,
позволив себя проводить.
— Похоже, что режим длительных отношений приведён в исполнение.
— А я и не возражаю. Всё замечательно.
На стуле, рядом с кроватью, лежали постиранные вещи. Так как в
Израиле никто ничего не гладит, то брюки, майка и носки были полностью
готовы к употреблению. В записке, оставленной на столе, было три слова:
“Кафетерий напротив. Я”.
Сегодня Ёжи работал один. Как обычно, в пять часов утра он проснулся,
запряг сытую с вечера Мусю и поехал по дворам. Будний день, среда,
мусора немного. За полтора часа работу в кибуце закончил. По дороге на
свалку проверил два места задержания песка и в одном из них нашёл
покрытую ржавчиной металлическую статуэтку женщины, держащую в
руках кувшин. Завернул находку в тряпку и спрятал за пазуху. Статуэтка
была очень кстати, так как бедуины не только сожгли им два сарая с
готовой продукцией, но и наложили большой штраф, который нужно было
погасить в течение двух недель. Теперь будет чем расплатиться.
Когда Слава пришёл на работу, Ёжи был уже в мастерской. Он что — то
делал маленькой отвёрткой.
– Слава, посмотри, что я сегодня нашёл, — сказал Ёжи и протянул ему
небольшой свёрток.
– Что это?
– По – моему, золотая статуэтка. Сейчас очищу её насыщенным раствором
пищевой соды от ржавчины.
– Интересная находка. Где – то я подобную видел? Вечером полистаю
каталоги.
— Полистай. Завтра на работу выйдешь?
– Конечно, только ты подай экипаж по адресу, который я тебе сейчас
напишу.
– Во сколько, сэр?
– К пяти с половиной.
— Хорошо.
11.11
Было только пять часов вечера. К Натали идти рано – она говорила,
что после работы посещает больных на дому. Да и заявляться в отсутствие
хозяйки, не совсем удобно.
– А что если пойти в библиотеку и поискать в каталогах статуэтку девушки
с отбитым носом? Это не займёт много времени.
– Где искать?
— Кажется, я видел её в третьем томе “Энциклопедия античной мифологии”
на английском языке.
Слава быстро нашёл нужную картинку. Даже название соответствовало
натуре, но девушка была не та. Нос был на месте. Срисовав девушку в свою
тетрадь, он поставил книгу на полку и пошёл к Натали.
На стук в дверь на пороге комнаты появилась совсем другая женщина,
чем та, которую он оставил вчера. Натали было не узнать – вместо хмурой и
скучной, замордованной жизненными проблемами, перед ним стояла
молодая женщина с озорными глазами.
– Заходи, дорогой. Я тебя заждалась, – сказала и, подпрыгнув, чмокнула
Славу в щёку.
— Это хорошо, что заждалась. Такая ваша бабья доля – провожать и ждать.
— А ваша какая, позвольте узнать?
— А наша – приходить и обнимать.
— Ладно, заходи путник.
— Путник или спутник?
– До спутника тебе нужно ещё дожить.
– Как это?
– А вот так. Слово “мужчина”, как тебе известно, состоит из двух частей –
из мужа и чина. И если первая часть в тебе присутствует, то вторая
отсутствует полностью.
— Ты не совсем права, Наташа. У меня в мусорном бизнесе неплохие
перспективы. И потом я, всё – таки, закончил Берлинский технологический
университет.
– И что с того?
– А то, что проблема мусора – это очень серьёзная проблема, решение
которой на уровне Нобелевской премии.
– Да что ты говоришь?
– Представь себе. С улучшением качества жизни человечество будет всё
больше и больше утопать в мусоре.
– По твоей логике не следует что – либо в нашей жизни улучшать?
— Ну почему? Просто решение мусорной проблемы должно опережать
технический прогресс, а не догонять его.
– Не совсем понятно.
– Объясняю. Темп переработки мусора должен многократно превышать
темп его производства и быть персонализированным.
– Ишь, как ты облагородил нашу жизнь, Слава.
– Пока только на словах.
– Правильно. Сначала на словах, а потом придумаешь, как это реализовать
на деле.
– Думаю, что это, прежде всего, моральная проблема, а потом материальная.
– Не совсем понятно, дорогой.
– Дело в том, что есть два пути решения любой проблемы – убеждение и
принуждение. Если человек не понимает, что он своими действиями ухудшает среду обитания, то следует переходить от разъяснительных бесед к принуждению, то — есть беспощадным наказаниям.
– Так до смерти можно запугать людей?
– Ничего страшного. Очухаются. А ты знаешь, Наташа, что больше всего
мусора находится там, где не ступала нога человека.
– А разве есть такие районы на земле?
– Конечно, Есть и это прежде всего районы вечной мерзлоты. В Советском
Союзе они занимают порядка половины всей его территории.
– Ладно, Слава, уговорил. Буду с искренней надеждой следить за твоими
творческими успехами в работе с мусором. А теперь показывай, что за
приданое ты принёс в пакете. Небось, запасные трусы?
— Ну и язык у тебя, Наташка. Ничего святого.
— Почему ничего? Ты для меня святой, Сява. На персональной телеге по
кибуцу разъезжаешь.
— Ах ты, болтушка. Сейчас я тебе задам.
11.12
Было начало ноября 1966 года. Слава, как обычно, сидел в библиотеке
и интенсивно работал над описанием изобретения. По договорённости с
патентным отделом Тель – Авивского университета, он должен был
представить все документы по изобретению не позже февраля следующего
года. Работа двигалась, к сожалению, не в том темпе, в котором бы
хотелось, когда кто – то его окликнул по-немецки. Слава от неожиданности
вздрогнул. Это была Грета.
– Здравствуй, Грета. Как ты меня нашла?
– А что тебя искать? Все в кибуце знают, что русский каждый день торчит в
библиотеке и что – то пишет.
– Зачем я тебе понадобился?
– Давай выйдем в коридор – нужно поговорить.
– Говори здесь – в коридоре жарко. Да и немецкий никто не знает.
– Зря ты так думаешь. В Израиле живут очень разные люди с очень разными
знаниями.
– Ну, ладно. Давай выйдем.
– Ты не волнуйся, Слава, я надолго тебя не задержу.
– Я не волнуюсь.
В коридоре было жарко и темно, но зато они были одни.
– Я выхожу замуж и уезжаю в Сдерот.
– Поздравляю.
– Спасибо. Но хочу тебе напомнить, что мы с тобой являемся агентами
немецкой разведки Штази и ты — член моей группы. Нас пока ни разу не
беспокоили, но могут обратиться. Пароль:“ Кузина родила двойню”. Ответ:
“Искренне поздравляю”.
– И всё?
– И всё. Ты не переживай, Слава. Израильская и немецкая разведки дружат
между собой.
– Я не переживаю.
– Ну пока. Была рада тебя видеть. Когда устроюсь – сообщу свои новые
координаты. Будь здоров.
– До свидания.
Слава вернулся в читальный зал, но работать уже не мог. Он в деталях
помнил последний разговор с мамой, когда она сообщила, что они
возвращаются в Москву без него, так как он должен закончить на
следующий год Берлинский университет. Конечно, в создании ситуации
отъезда в Израиль большую роль сыграла Грета, но мама выбирала из двух
зол наименьшее: или арест всей семьи в Москве, или неизвестное будущее
сына в контакте с явно завербованной подругой. Её расчёт оказался
правильным.
11.13
Папа Славы, вынесенный волной партийных назначенцев на самый
верх, был из вятских крестьян и любил пользоваться в разговоре простыми
словами детства:
— Сегодня, — объяснял он что – то маме, — неприятности тулились одна к
другой, одна к другой.
– А ты как?
– Окопчиком – окопчиком и сбежал на задний двор. Может пронесёт.
После визита Греты Слава почему – то вспомнил рассуждения папы
“Может пронесёт”, но не пронесло: приближался срок оплаты штрафа,
назначенного ими за пользование землёй. , на которой они построили
опытный цех по переработке мусора. Все попытки договориться об
аннулировании или уменьшении штрафа ни к чему не привели – новый
вожак стоял на своём.
Занятый оформлением документов на получение патента, Слава снова
перепоручил все полевые дела Ёжи, проводя практически всё время в
библиотеке. Но сегодня Ёжи неожиданно сам пришёл после работы в
библиотеку к Славе и вызвал его на улицу.
— Что случилось, Ёжи?
– Есть разговор, Сява.
– На какую тему?
— Бедуины требуют штрафные деньги. Что будем делать?
– Если бы они дали отсрочку, — стал рассуждать вслух Слава, — мы могли бы
получить деньги за мой патент. А так и не знаю, что придумать.
— Может у кого – нибудь занять? – предположил Ёжи.
— У кого? В кибуце денег нет, – ответил Слава.
– Ну, тогда остаётся только продать что – нибудь цыганам. У меня есть на
них выход.
– Что ты предлагаешь продать?
– Статуэтку с отбитым носом. Всё остальное – мелочь.
– Хорошо, я с ними свяжусь.
– Только поторгуйся с ними, Ёжи.
– Вы меня, молодой человек, будете учить бизнесу.
Только через неделю Ёжи удалось встретиться с цыганами. Разговор
был длинный и непростой, с объятиями и клятвами в любви, но они
договорились: в условленный день цыгане привезли и спрятали деньги в
тайнике по дороге из кибуца на мусорную свалку. А через час Ёжи со
Славой туда положили статуэтку. Рассчитавшись с бедуинами, все думали,
что инцидент исчерпан и больше ни у кого нет претензий. Но, к сожалению,
история имела весьма неприятное продолжение.
Цыгане были бы не цыганами, если бы не решили через несколько
месяцев статуэтку продать. Баядер, цыганский барон иорданского табора,
вызвал к себе главного финансиста и спросил.
— Зачем нам нужна женщина с обезображенным лицом?
– Это дорогой архитектурный предмет, мой господин, из чистого золота.
– А почему он дорогой?
– Дело в том, что в каталоге сокровищ Древнего Востока упоминается пара
статуэток с отбитым носом: одна без кувшина, другая – с кувшином. Первая
давно находится в музее Саудовской Аравии, а вторая была утеряна. Сейчас
она перед вами.
– Всё у тебя?
– Всё, мой господин.
– Даю тебе три дня: продай эту уродину.
– Слушаюсь, мой господин.
И золотая статуэтка снова появилась на территории пустыни Негев.
Разразился страшный скандал. Совет негевских шейхов постановил срочно
найти того, кто её продал цыганам. Расследование однозначно вывело на
Славу, который занимался древними артефактами.
11.14
Около восьми часов вечера в окно Наташи постучали. Она, ни слова не
говоря, схватила платок и выскочила на улицу. Отсутствовала минут десять,
а, вернувшись, начала навзрыд плакать. Слава, как мог, пытался её
успокоить, но у него ничего не получалось.
– Наташа, что произошло? Кто тебя обидел?
– Никто.
— Прошу – расскажи мне. Тебе сразу станет легче.
Наконец, когда волна рыданий пошла на спад, она прошептала Славе
на ухо.
— Приходил молодой бедуин. Я у его жены сложные роды принимала. Он
сказал, что тебя должны убить.
– Как убить?
— Обыкновенно. Какой – то бедуинский совет постановил.
– Ничего себе. Что же теперь делать?
– Он сказал, что тебя везде найдут, но надо попытаться отсюда уйти.
И опять Наташа залилась слезами. Она плакала так сильно, что через
несколько минут её платок стал насквозь мокрым. Слава ей дал свой и
крепко обнял за плечи.
– Ну, всё, хорошая моя. Перестань плакать. Слезами делу не поможешь.
– Я тебя очень люблю, Слава, и не хочу потерять. Не хочу. Я буду за тебя
бороться.
– Успокойся, Наташа. Не следует ни с кем бороться. Просто нужно хорошо
подумать, что делать.
– Думай, дорогой мой, думай.
– А что тут думать? Сейчас мы вместе пойдём к Ёжи и посоветуемся.
– А что он может, твой Ёжи?
– Он может всё. Без него мы ничего не сделаем.
Уже было темно, когда они подошли к дому, где жил Ёжи с семьёй.
Дом был аккуратный, с ухоженным садиком. По двору бегала большая
беспородная собака, которая сразу узнала Славу. На стук в дверь вышел сам
Ёжи. Увидев Славу и докторшу, он приветливо улыбнулся.
– Заходите, не стесняйтесь.
– Нет, — ответил на его приветствие Слава. – У нас такое дело, что лучше
поговорить на улице.
— Как хотите, — и он жестом пригласил гостей сесть на приступок.
– Что за дело? Рассказывайте.
В нескольких предложениях Слава изложил сложившуюся ситуацию.
Ёжи несколько минут молчал, а потом тихо сказал.
— Завтра на работу, Сява, не выходи. Я тебя сам найду. Будьте здоровы.
– До свидания.
11.15
Связь с цыганским табором Ёжи осуществлял через кузнеца Михая,
которого сам привёл в кибуц. Их знакомство произошло в 1946 году, когда
ещё командовали в Палестине англичане. Однажды в Негеве Ёжи на дороге,
не обозначенной ни на одной карте мира, встретил человека в шляпе,
которую сам когда – то носил в Румынии.
— Цыганский знаешь?
— Знаю, но плохо.
– Врёшь.
— А если вру, чего спрашиваешь?
Так и познакомились. Михай был цыган из Египта и знал немного идиш.
Но основное его достоинство было в том, что он был кузнецом. Редкая
специальность для этих краёв.
– Пойдёшь в кибуц работать? – спросил у него Ёжи.
– Пойду, но я не еврей.
— Я тоже не был цыганом, а в таборе прожил одиннадцать лет.
– И плохо знаю идиш, — упирался он. — Да и документов никаких.
– Сейчас берут всех без документов, а на счёт языка – скажешь, что оглох,
работая кузнецом. Я помогу.
Ёжи и Михай всегда и во всём друг другу помогали, но с проблемой, о
которой рассказал Ёжи, Михай столкнулся впервые.
– Вечером дам ответ.
– Понятно.
На следующий день Ёжи и Михай встретились.
– Могу сказать сразу: если бедуины приговорили русского, они его в
Палестине найдут везде.
— Что это значит? – спросил Ёжи.
– Это значит, что ему отсюда нужно как можно быстрее исчезнуть.
– Каким образом?
— Убежать в Россию.
– Ну, это не реально.
– Всё реально. Русского доведут до Беер – Шевы нашими тропами за четыре
дня. Всё – таки сто пятьдесят километров. С собой необходимо взять
продукты, десять литров воды и пачку соли. Проводника зовут Али.
– Когда нужно выходить?
– Завтра в девять вечера от дома докторши. Первую часть пути их будут
страховать наши люди.
– Цена вопроса?
– По возвращению Али. Расчёт будет с тобой. Всё понятно?
– Понятно.
– Будь здоров.
Информацию, полученную от Михая, Ёжи подробно пересказал Славе, а
с утра следующего дня цыгане взяли под охрану дом Натали. Но жизнь всех
участников операции, чтобы не вызвать никаких подозрений, протекала
весь день в обычном режиме. Натали сходила на работу. Слава то же не
расслаблялся: он собрал все справки по оформлению патента на
автоматическую линию по сепарации мусора в отдельную папку и записал
Ёжи автором во всех параграфах.
Натали весь вечер не отходила от Славы, но, правда, общение
проходило без слёз. Последние часы перед расставанием были для них
и самые мучительные. Они молча сидели на тахте, плотно прижавшись друг к
другу. С одной стороны, хотелось сказать очень многое, а с другой – можно
испортить неповторимые мгновения их всеобъемлющего единения.
Перед тем как размотать соединявший их шарф и подняться с тахты,
Натали чуть слышно прошептала Славе.
— Через шесть месяцев у нас будет сын. Ты не возражаешь, если я его назову
именем своего папы Мироном?
– Наташа, я буду безумно счастлив. Только ты не волнуйся – со мной будет
всё хорошо. Дождись меня.
— Я буду ждать тебя всю жизнь.
В положенный срок Натали родила мальчика, которого назвала
Мироном. Она, без колебаний, записала его в книге регистрации новых
граждан кибуца на фамилию Панкратов. Окружающие звали ребёнка
Мирон сын Сявки, а скороговоркой — Миросян. Под этим именем он
фигурировал в ряде кибуцных документов, что затруднило со временем
Славе разыскать сына.
11.16
Слава и его проводник Али подошли к Беер – Шеве на четвёртые сутки
около шести вечера. Солнце было ещё достаточно высоко и выжигало всё
живое. Из – за барханов в песчаном мареве проступали контуры небольшого
города с малоэтажными строениями.
— Пойдёшь дальше оврагом, — Али рукой показал, где он расположен.
–Видишь его?
– Вижу.
– Там же переоденешься. Обязательно на тебе должны быть
солнцезащитные очки и кепка, как у всех. Появишься на улице не раньше
семи с половиной.
– Почему?
– Раньше из – за жары люди, как правило, из домов не выходят. Можешь
привлечь к себе внимание.
– Понял.
– Теперь что касается русского консульства.
Слава с удивлением посмотрел на Али.
– Что ты на меня так смотришь? Тебя, — как объяснил Михай Ёжи, — от
приговора бедуинов могут спасти только русские. Так?
– Так.
— Поэтому слушай меня особенно внимательно. Что будет непонятно –
переспроси.
– Хорошо.
– Консульство сейчас закрыто, но ты должен сразу подойти к этому дому, а не искать нужный номер и читать вывески. Там вывески может, кстати, и не
быть, так как это филиал Генерального консульства СССР, находящегося в
Тель – Авиве.
– Почему не быть?
– Потому что в Израиле не на всех домах ставят номера. Тебе нужен
четвёртый дом от угла, где стоит киоск, торгующий табаком. Вот смотри.
Али вытащил из кармана маленький кусочек бумаги, на котором был
показан весь маршрут Славы от бархана, под которым они лежали, до
русского консульства.
– Ты должен этот маршрут запомнить, а бумажку сжечь. Ну, в крайнем
случае, съесть.
И они оба, поняв шутку, первый раз за четыре дня дружно рассмеялись.
— И ещё учти. Израиль – особая страна. Здесь собрался народ со всего мира.
Поэтому полиция тут жёсткая и бескомпромиссная. Ни под кого не
подстраивается.
— Я знаю.
– Не знаешь. Шутить с полицейским ни в коем случае нельзя. Убегать тоже
не рекомендуется.
– Понятно.
– И ещё. Предъявлять документы по первому требованию полиции и
отвечать на вопросы. Всё понятно?
– Да, вроде всё.
— Ну и хорошо. Желаю удачи.
– Спасибо.
Продолжение следует.
