СЕРГЕЙ ШТИЛЬМАН: Почётный доктор филологии, языкознания и литературы; награждён медалью им. И.В. Гёте;
( Ehrendoktor der Philologie, Sprach- und Literaturwissenschaft
ВОСЬМИСТИШИЯ
* * *
С утра нынче жарко и ветрено днём,
Хоть, кажется, всё под контролем.
Мы снова под вечер устало бредём
Заросшим, заброшенным полем.
Никто не спугнёт этих трав забытьё,
Деревьев, что были большими.
У каждой травинки есть имя своё,
Красивое, звонкое имя.
* * *
В этом мире иллюзий пустых,
Безымянности и безысходности
Мы в плену у привычек своих,
У наивной своей старомодности.
Промельк птицы, душе дорогой,
Старомодные наши понятия…
Можно просто смотреть на огонь.
Дело к вечеру. Чем не занятие?
* * *
Я не люблю высокопарных слов,
Манерных, величавых многоточий,
Я не люблю размашистых стихов,
Хотя размашист был всегда мой почерк.
Я не люблю знакомства впопыхах,
И – каюсь: грешен! – не люблю я шибко
Тех, кто в наивных, искренних стихах
Привычно видит только лишь ошибки.
* * *
Божий мир, небосвод голубой,
Взгляд, что полон любви и участья…
Что нам надобно было с тобой
Для пронзительно острого счастья?
Дождь, что, кажется, чуть приутих,
Старый тополь, что чем-то сконфужен,
Зонтик – зонтик один на двоих,
А второй был совсем нам не нужен.
* * *
Как хочется под вечер летом
Поймать на речке окунька,
Светить неотражённым светом,
Валять, как в детстве, дурака,
Не сгинуть, не пропасть бесславно,
Не видеть грустное в смешном,
Чтобы пронзительно – о главном
И без вранья – об остальном.
* * *
Пыль веков до небес поднимая,
Тяжко рушились наши миры.
Приходилось нам маяться в мае
То от холода, то от жары.
Полновесная леса охапка –
Где-то зяблик отрывисто пел,
Было ветрено утром и зябко,
И колодезный ворот скрипел.
* * *
С годами гуще холодок в груди.
Легко с одним, с другим не сваришь каши,
А сваришь – расхлебай её поди!
Мы ходим, говорим, руками машем,
Живём себе, отбрасываем тень –
Кто над Москвой-рекой, кто – над Невою,
Словами тень наводим на плетень.
Но жесты выдают нас с головою.
* * *
Снова дыма завеса, пейзаж заоконный условен,
Чьи-то годы кукушка считает опять невпопад,
И кричат петухи, и смола проступает из брёвен,
Мироточит сосна, что срубили полвека назад.
Раздираются души людей меж войною и миром,
И неможется старым, и тошно порой молодым,
Но поверх облаков над землёй благовонное миро
Разгоняет тоску и пожарища дальнего дым.
* * *
Этой горькой юдоли, конечно, уже не сломать,
И мучительно зябко на этой холодной земле.
И попробуй осмысли, пойми: родила ли нас мать
Или девка-поганка зимой принесла в подоле.
То ли смерды-холопы мы всё-таки, то ли князья,
Среди чистого поля всегда и всегда на мели.
Мы себе не враги, но, конечно же, и не друзья,
Перехожие калики, странники русской земли.
* * *
Мне многое, увы, уже не по плечу,
И пробежать трусцой лишь пару километров –
Почти как донести горящую свечу
Под проливным дождём и ураганным ветром.
Хотя теперь совсем другие времена –
Вселенная теперь совсем другого роста
И на слуху уже иные имена,
Огонь я сохраню, хоть это и непросто.
* * *
Стены с окнами незрячими,
Мир с прощаньями и встречами.
Люди с лицами собачьими
И собаки – с человечьими.
То ли вправду пёс понравился,
То ли сбилось отражение…
– Проходи! Чего уставился?
Не задерживай движение!
Иллюстрация: фотография автора из его личного архива
