Журнал издаётся при содействии Ассоциации русскоязычных журналистов Израиля ( IARJ )
имени Михаэля Гильбоа (Герцмана)

Наши награды:

Kошмарики

0

 

Kошмарики

Марк Каганцов


Кошмарик – крохотный стишок,
Пронять способный до кишок.
Пусть у кого-то подлинней.
Пронять коротеньким сумей!


От Юга до Крайнего Севера вплоть
По всей планете бескрайней
Рассеял щедрой рукой Господь
Народ свой без плоти крайней.

Идишем ни капли не владея,
И с ивритом тоже не знаком,
Я – образчик странного еврея
С длинным острым русским языком.

В пустыне снежной пролегла моя тропа
И с неба так пленительно обманно
Летит на землю белая крупа,
Хотя небесная, но всё-таки не манна.

ГУЛАГа дети, мы – одна семья!
А Воркута – очаг наш исторический.
Еврей, друзья, не просто русский – я,
Рождённый в Коми, я – еврей комический.
И выросли со мной в одном бараке
Комические немцы и поляки.

Ах, Воркута – родные палестины!
Всё в белых пальмах стылое окошко.
Здесь не растут не только апельсины,
Но даже заурядная картошка.

Душой северянин, конечно, я
И главные мои доводы
Снежинки шестиконечные –
Судьбы моей могендОвиды.


Я был рожден в сорок седьмом.
И этот год мне дорог.
Все дело в том, все дело в том,
Что он – почти семь сорок!


Открытие века я совершил
Сегодня в 7.30 утра!
В 7.40 второе веко открыл –
Уже пробудиться пора!
Моими мозгами владел сонный морок,
Пока не пропел мне будильник 7. 40.
Такой у мотива задора заряд –
Разбудит и мертвого, как говорят!

Бог меня на еврейство помазал.

Хоть была некошерной жизнь вся,

От «еврейского счастья» — от мазл

Никогда не отмазывался.


Мне кажется, уже пришёл ко мне
Период собирания камней.
Для счастья не хватает пустяка мне –
Приобрести участочек земли
Под огород, кидать в который камни
Мои доброжелатели могли.


Евреи – не сахар, не всем они нравятся.
Никто прав на собственный вкус не оспаривает,
Но странно, что тот их сожрать пытается,
Кто их органически не переваривает.


О том, что в жизни все имеет цену,
Подумать бы людишкам до потопа.
Ной наблюдал потопа мизансцену
С веселою улыбкой мизантропа.


Еврейские головы к юмору чутки
И в силу своей ментальности
Они обожают соленые шутки
И не приемлют сальности.
Отличая первое от второго,
Как кошерное от трефного.


Я с детской поры, как подсолнухи, лузгаю
Еврейские хохмы, пословицы русские.
Они – моя пища, я с ними знаком,
На зуб их попробовал и языком.
Легко отлетит от зубов шелуха,
А зерна ложатся в основу стиха.
В стихах моих живы, скажу без утайки,
Еврейские майсес и русские байки.


Исключений из правил на свете немало,
Но, внимательно глядя окрест,
Чаще встретишь еврея, который ест сало,
Чем хохла, что сала не ест.


О, как мы бесшабашны, как бесстрашны,
Когда срывает башни нам кураж!
Мы баш на баш меняем день вчерашний,
Идем ва-банк, спешим на абордаж,
Впадая в раж, в бой рвемся рукопашный,
Крушим мир наш, чтоб обрести мираж!

Обоснованье ищем бедам,
Стремясь смысл жизни обрести,
Как будто легче с этим бредом
В бедламе будней нам брести.


Ты сам — причина своих бед.
Лишь в редких случаях врагам
Превысить удается вред,
Что причиняешь себе сам.


Он не мечтал об узах брака,
Обузой их считал, однако,
Хоть прежде он бузил немало,
Его супруга обуздала.
Неузнаваемый он ныне
И бузотерства нет в помине.
Об узости былого взгляда
На брак догадываться надо.
Уж не узрите в толстопузом
Сопротивленья брачным узам.
Хоть ими связан он узлом,
Но не считает узы злом.
И узурпировав права,
Его жена — семьи глава.


Ах, как не хочется стареть!
Кто к старости готов?
Но ни морщин нам не стереть,
Ни прожитых годов.


Когда осталось лишь чуть-чуть,
Все очевидней суть:
Конечный пункт — не цель отнюдь,
А самоценен путь.

Жизнь — поколений эстафета.
И там надежнее их связь,
Как ни парадоксально это,
Где действуют не торопясь
Обычно в выигрыше тот,
Кто позже к финишу придет.


С изумрудным переливом перышки,
Словно сполохи, у голубя на горлышке.

Нам разобраться мудрено.
Мы путаемся то и дело.
Кто б выбрал зло, когда б оно
Добром казаться не умело?

Он оказался прозорлив,
Всех этим страшно разозлив.

В жизни много есть причин,
По которым мы кричим.


Сил у меня пока прилично.
И память, вроде, не слаба.
И протекает жизнь привычно,
Как проржавевшая труба.


Быть может весел каганцов
И занимать умы,
Раз не прислал пока гонцов
За ним хозяин тьмы.
Чтоб занимать умы, ему
Не занимать ума,
Имея светлых мыслей тьму,
Заманчивых весьма.


Как для хорошего вина,
Для брака выдержка нужна.


Хотя людей – как капель в море,
Услышь мой голос в общем хоре.


Сперва себя не бережем,
А после – поздно пить боржом.

Как в нашей жизни злокипучей
Необходим счастливый случай!


Не для избранных, а для слоев широких
Льет душа кошмариков потоки.
Изумлять я публику готов:
Ждать напрасно строк из бранных слов.
Строчки на подбор, как из брони.
Сквернословить? — боже сохрани!

Наматывая взрослых речь на ус,

Безусый к мату обретает вкус.

Не вуз не нужен, ни ума палата

Для усвоенья карапузом мата.

Мы вольно говорим, не дуя в ус,

А рядом зачастую карапуз.


Возможно, мой талант не столь велик.
Пока не вырван грешный мой язык,
Не заменен змеиным мудрым жалом
И остаюсь я в целом добрым малым,
Врачом добросердечным и веселым,
Хочу не жечь – лечить сердца глаголом.


По неведомой мне причине
И с подачи не знаю чьей,
Каждый думает, что в медицине
Разбирается лучше врачей.


Три раза в день перед едой
Прочти любой кошмарик мой.
Его я прописал, как врач,
От разных в жизни неудач.


Думаешь, верша круженье,
Сердцем громко тикая:
Старость – кораблекрушенье
Или гавань тихая?

Достойна сожаленья старость.

Других достоинств не досталось.

Иные старцы выглядят как филины.

Но мудрость – не морщины, а извилины.

Порою нас жизнь до того хороводит.

Не каждый – судьбы своей господин.

Считается, с возрастом мудрость приходит,

Но возраст ко многим приходит один.

Опасностями обилен

Извилистый жизненный путь.

Всегда ли хватает извилин,

От них увильнув, улизнуть.

Жить вредно. мы от жизни помираем,

Хотя не сразу это понимаем.


Мчится «скорая» что есть мочи.
Что застанет она – бог весть.
Потому что здоровье – очень
Скоропортящаяся вещь.


Когда неугомонный барабанщик
В моей груди замолкнет, отстучав,
Песнь жизни будет плавно литься дальше,
Не смолкнут щебет птиц и шелест трав.
В том будет божий мир, конечно, прав,
Хоть барабанщик мой стучал без фальши.


Всего две ноты: «до» и «ля»,
А в них – судьба и часть твоя.

Не радуйся в руки плывущей удаче,

Ведь то, что не тонет, зовётся иначе.

Хоть тяжелы мы на подъём,

Но всё же тянемся к высотам.

И лёгким кажется потом

То, что досталось тяжким потом.

Кто в «тысячу» играл, легко меня поймёт,

Но и другим держать советую в уме:

Кто не рискует, тот шампанского не пьёт,

А кто рискует, тот порой сидит в тюрьме.

Есть принцип в домино простой:

Кто проиграл, мешает камни –

Кто не работал головой,

Пусть поработает руками.


В Воркуте часто снежный буран такой,
Что не видно вокруг дальше метра.
Слабя крепкий мороз, как пургеном, пургой,
Выпускает Природа ветры.


Будто бы не знаем мы износа,
Будто бы сто лет есть про запас,
Своего добиться — кровь из носа
Кто же не пытается из нас?


Нельзя представить нашу жизнь без сложностей.
Мы ищем выход или лишь ворчим?
Желанье — это тысяча возможностей,
А нежеланье — тысяча причин.


Споры — вздор, ненужный сор.
В спорах зреют споры ссор.


Кто сказал, что будущее скрыто
И что путь судьбы непостижим?
Ниточками белыми прошито
На висках, чем путь мы завершим.

Что когда-то было с нами,

Всё с годами стало снами.

Хоть сюжет в основе снов

Не затейлив и не нов,

Жаль, что этих снов основа

Не случится с нами снова.


Бог не дал нам родиться бесполыми.
Мы за это в долгу перед ним.
Сердцем-органом мышечным полым мы
Постигаем любовь и храним.
Заполняет пусть сердце тревога нам,
И инфаркты – волнений цена
Но без полого этого органа
Половая любовь не полна.


У звуков удивительное качество —
Подтекст за текстом незаметно прячется.
Порой нечаянно, порой умышленно –
Одно написано, другое слышно нам.

Как-то дама одна на рассвете

Говорила слова мне эти:

— Что не спишь всю ночь напролёт?

Видно дума спать не даёт?

Мысль дарю глубокую самую:

Не спи с думою, а спи с дамою!

Ах эти сплетни, эти слухи!

Им на поверку грош цена.

За хоботок, что есть у мухи,

Из мухи делают слона.

Свинью вам может подложить

Любой, привыкший подло жить.

Не доходит истина,

Если меж людьми стена.

Чем выше нос ты задираешь гордо,

Тем легче ухватить тебя за горло.

Кто сводит воду к аш-два-о,

Любовь – к инстинктам и гормонам,

Не понимает ничего,

И стоит пожалеть его нам.

На встречу, что называется нами

С волнением в сердце «свиданием»,

Мужчина приходит обычно с цветами,

А женщина – с опозданием.

За исключениями малыми

Свою судьбу мы лепим сами.

Жизнь с постоянными скандалами

Не лучше жизни с кандалами.

Имеет ангельский он вид,

А сам он – как учёный кот:

Когда налево он идёт,

Жене он сказки говорит.

Любая с упругою грудью девица

Считает, когда б её чуть приодели,

Сумела бы стать супругою принца,

А так же сгодиться в супермодели.

Если лысина на макушке, говорят:

«От чужой подушки!»

Но летят нашей страсти голуби

По заветным чужим адресам.

И беспечно теряя головы,

Мы не плачем по волосам.

Любая девушка – Очарованья мисс!

Но, чтоб глаза тебя не обманули,

Ты в будущую тёщу пристальней вглядись,

Ведь мисочки в замужестве – кастрюли.

Вот в чём супружества секрет:

Оно – не марш, а вальс по кругу.

Идя бок о бок много лет,

Идём навстречу мы друг другу.

Чтоб и в ночи сияло милой солнце,

Любовью занимайся от души.

Не спринтером в ней будь, а марафонцем.

На финише быть первым не спеши.

Не переделать нам дам уж.

Они, даже крепко любя,

Сначала выходят замуж,

Потом чуть что – из себя.

Чтобы жить не охая, не ахая,

Думаю, любой семье нужна

Конституционная монархия:

Муж – король, правительство – жена.

Пусть король царит, хотя не правит.

Я не прав? Кто прав, пускай поправит!

Библии прекрасная страница –

«Песнь Песней» Соломона:

— Милая стройна, как кобылица

В колеснице Фараона!

Интересно, что б со мною было,

Если б я сказал, что ты – кобыла?

Золотом жену назвал бы смело,

Если бы ещё молчать умела.

Еду, что нам уже не по зубам,

Глазами есть ещё приятно нам.

Я в том числе имею юных дам,

Хоть я давно их не имею сам.

Чьи б переводы не прочли вы,

Они – подобие жены:

Коли верны, то некрасивы,

Коли красивы, неверны.

Казнили за разврат Сократа,

Цикуты выпил страшный яд.

Любому радости разврата

Минуты жизни сократят.

Под окнами у Дездемоны

В канале плавали гондолы.

В Отелло ревности гормоны

Будили звуки баркаролы.

Когда-то юная Джульетта

Познала радости минуты.

Печально кончилось всё это,

Но от любви все шизануты.

Я думаю, что Пенелопа

Была на редкость хитроумна.

В миф про долготерпенья опыт

Средь женихов, к ней лезших шумно,

Внушённый ею Одиссею,

Поверить вряд ли я сумею.

Мне кажется, Шахерезада

Была весьма широколоба.

Была рассказчицей что надо

Велеречивая особа.

Задумалась она от страха

И ублажить сумела шаха.

Ведь поняла Шахерезада,

Не вытащит шах меч из ножен,

Пока души его услада –

Рассказ не до конца изложен.

Должны мы все иметь в виду:

Пред Западом не пал

Ни стольный город Катманду,

Ни остальной Непал.

Не выглядят страдальцами

Убогими и жалкими

Кто сделаны не пальцами

И рождены не палками.

Тех, что твердят, как какаду,

Про то, как мы отстали,

Вы посылайте в Катманду –

Пусть поживут в Непале!

Мы горьким опытом научены

Не слишком на судьбу надеяться:

Всё, что ни делается – к лучшему,

А всё, что к лучшему – не делается!

Реформы в жизни многотрудной

Не обошли нас стороной.

Надеялись, жизнь станет чудной,

А стала наша жизнь чудной.

Вполне привычное явление

И в городе, и на селе,

Что половина населения

У нас всегда навеселе.

Философ древний мысль сказал такую:

«Я мыслю, следовательно – существую!»

Но сомневаюсь я, что это истина.

Как существуем мы, существовать немыслимо.

Был разрушен Союз нерушимый,

Развалилась Империя Зла,

Но, как прежде, считаем гроши мы,

Хоть и мчим, закусив удила.

Не измерить нас общим аршином,

Не понять, не отмыть до бела.

Некачественное образование –

Злокачественное образование.

О наказуемости инициативы

Поэт сказал: «Души прекрасные порывы».

Не о прошлом на душе печаль.

Прошлое действительно постыдно.

Ничего в прошедшем мне не жаль.

Будущего, жаль, совсем не видно.

Ещё не поднимается рука,

Чтоб мне стоять с протянутой рукой,

И ноги я не протянул пока,

Но руки опускаются порой.

Политая людскою кровью,

Политика вредит здоровью.

И в равнодушья ледяную стужу

Я жар своей души не остужу,

И взглядов широты своей не сужу,

И никого поспешно не сужу.

Всему свой час: мячу, мечте, мечу.

Не мелочусь, в великие не мечу.

И то молчу, то молнии мечу,

И словом миг, как пёс мочою, мечу.

Пусть будет след мой заметён

И вслед идущим не заметен,

Я следую своим путём

И души согреваю этим.

Поделиться.

Об авторе

Марк Каганцов

Старейший член Воркутинского литературного объединения. Член Союза писателей Израиля. Участник 23-х литературных сборников и альманахов, 6 персональных книг, имеет сотни публикаций в газетах и журналах России и СНГ, международных сайтах.

Прокомментировать

Лимит времени истёк. Пожалуйста, перезагрузите CAPTCHA.