Шагал и Дали тут не причем…
Юмористический рассказ.
Новости психиатрии:
Сейчас в психушках практически перевелись Наполеоны.
Нынешние придурки просто не знают, кто это такой.
День был самый обычный — солнечный и жарковатый.
Высадив пассажиров в аэропорту Бен-Гурьон я, в ожидании новых пассажиров, раскрыл газету «Сегодня в Израиле» и прошелся глазами
по основными заголовками. Первые страницы были заняты статьями о предвыборной деятельности многочисленных партий…
На третьей странице глаза выхватили скромное сообщение:
«Из-за отсутствия бюджета и нехватки коек, на улицы страны вышли психически ненормальные люди, которые могут представлять опасность для окружающих», — сообщает «Ynet».
«Мы и так все стали ненормальными из-за этих выборов, а тут ещё свежая поддержка подоспела,» — улыбнулся я, откладывая газету в сторону.…
Устало зевнув и убедившись, что перехватить пассажиров, в ближайшее время, шансов почти нет, я поехал на свою постоянную стоянку
в Рамат-Ган. С пассажирами, естественно – этот путь длился бы с полчаса.
Были коллеги, которые умудрялись проделывать его и за час.
Туристами ещё можно показать местные достопримечательности и получить за это чаевые. А с местными жителями? – Недопустимо! Это грабеж среди белого дня…
Порожняком и без пробок, на полной скорости, я прибыл на свою стоянку через шесть минут от силы.
В ожидании «добычи», я спокойно и более внимательно перелистывал газету, попивая ароматный черный кофе.
«Добыча» не заставила себя долго ждать… на мое еврейское счастье.
Даже кофе не успел допить, как в машину ввалился полный мужчина, с видом весьма странным.
Он не отличался свежестью, что естественно в такой жаркий день, но что более всего бросалось в глаза, так это его телодвижения, какие-то, неестественно резкие, для его… вполне жирного туловища.
Его взгляд был какой-то странный, а квадратные, старомодные темные очки, только усиливали это ещё более.
Я поинтересовался о пункте назначения пассажира совсем не из праздного любопытства и, тем более, не из желания завести с ним знакомство.
Ведь та предписывает инструкция, и так решается судьбоносный вопрос — стоимость проезда. Ведь это очень просто. Это не теория относительности.
Всё четко и ясно, и это хорошо для всех: и для таксиста, который принимает моментальное решение выбрать «самый кратчайший» путь и для пассажира: приготовить названную сумму. Да и времени жалко… как у нас говорят: «Time its money».
Но не тут- то было. Его реакция на, казалось бы, безобидный вопрос, ввергла меня в глубокое уныние своей неадекватностью.
В ответ на мой деловой вопрос, пассажир, подпрыгнув на сидение, резко повернулся и приподнял очки на вспотевший лоб. Затем, сверля меня большими от безумия, черными выпуклыми глазами, выпалил:
— Как куда? Ты ещё не догадываешься? В Иерусалим! К дому Биби!
К Биньямину Нетаньяху! Лично в его резиденцию!
Важно вздохнув, будто тяжесть всего земного шара на его спине, пассажир успокоился и отвел от меня свой «гипнотический» взор.
-О! – наивно реагировал я. – Ты от него получил официальное приглашение?
В ответ, не глядя на меня, пассажир лишь презрительно фыркнул…
Я пожал плечами и послушно включил мотор. Вдруг пассажир, глядя
куда-то в пространство , уже спокойным тоном , продолжил:
— Всю дорогу, до твоей стоянки, за мной, как тени, шли несколько
арабов — террористов держа в руках длинные ножи.
-Не понял?
— Ну, такими, какими у них пользуются… Ты, наверное, видел в телевизоре! Они головы срезывают такими ножами!
-Ага! А теперь, ты их видишь?
Пассажир нервно начал указывать пальцем на те места, откуда, по его мнению, так и «валят» арабы — террористы.
Но вокруг, в такой знойный день, лишь мухи назойливо вертелись вокруг нас.
В глубине души я поблагодарил моих «двоюродных братьев» — террористов за клиента.
-Меня зовут Иегуда Га Макаби, — неожиданно представился пассажир, — наверное, ты слыхал обо мне?
И тут я понял: пассажир был свихнут на всю голову.
-Что за вопрос? – не сморгнув глазом, лаконично ответил я. – Конечно, только вот не имел чести быть знаком лично.
Не обратив никакого внимания на мое дружелюбие, полоумное создание продолжало нести свою ахинею:
-Я должен заставить премьера Биби избавится от арабов. От всех арабом! Скоро выборы. Если он хочет очередной раз быть избранным в премьера министра, такой шаг несомненно поможет ему.
Ведь все говорят: нет арабов — нет террора! Кругом арабы — мусульмане, а еврейскому человеку ногой ступить негде! Границы пылают! На улицах наших городов покоя от них нет! Хватит! Теперь, или никогда!
-А если никогда? – опять наивно спросил я.
-А нет… . Тогда будет восстание! Обещаю, как предводитель макабистов и советник Биби! Мицада *больше никогда не падет!
-Вообще-то, в чем-то ты прав,- громко среагировал я, а мысленно подумал: «Вот же, зараза! С моим еврейским счастьем этот придурок выбрал именно мою машину. И что теперь я должен с ним делать?»
Но мой язык, сам по себе, вдруг продолжил:
-А скажи… яхаваджа!* Что лично тебе сделали арабы плохого, если не считать, конечно, тех преследователей с ножами. Может, когда ты обедал в ресторане, арабский официант тебе плюнул в суп? Может после ремонта квартиры, потолок отвалился? А может после визита арабского инсталлятора, канализацию прорвало, — спросил я с явным арабским акцентом.
В ответ пассажир, как в первый раз, резко повернулся ко мне.
Теперь в его не обремененном интеллектом взгляде, появилась ещё и подозрительность.
-А ты, случайно, не араб? – забеспокоился он.
-Вот именно, что случайно, — шутки ради, продолжил я,- вообще-то,
как и евреи, я не ем свинину. Но кроме питы с хумусом и тхиной, я с удовольствием ем и баранину, и фаляфель, и даже курицу. Кстати шуарма с баранины — очень вкусное блюдо, рекомендую, а то, наверное, курица тебе уже давно надоела. Лишь гэфилтэ фишь*, извини, я не ем, а так, все остальное…
Я чувствовал, что меня неуправляемо понесло , но ничего не мог с собой поделать. Ведь пассажир сам нарвался.
«Советник» Биби явно занервничал. Взгляд его хаотически забегал так, как будто он искал помощи. В конце, концов, он остановил свой взгляд на моей визитке, прикрепленной к внутреннему зеркалу, прямо перед его носом. Достав из кармана смятый клочок бумаги и ручку, он поспешно принялся записывать номер машины, телефон, и номер таксопарка.
-Ну. Так что? Ещё хочешь ехать в Иерусалим?
-Я пожалуюсь на тебя твоему начальству, и прикажу тебя уволить! — Прокомментировал пассажир свои действия, – нельзя допустить, что бы арабы работали в сфере обслуживания, а тем более в такси.
«Аллах велик»,- подумал я, — «а где ещё нам работать»? — но вслух спросил:
-А почему в такси-то нельзя?
— Ещё завезёшь меня к черту на кулички, где поджидают террористы из организаций » Хамаса, Хизбаллы, Даиаш, Фатах, Эль Каиды и другие сволочи»!
-А зачем мне везти тебя к ним?- наивно спросил я.
-Что бы они смогли отрубить мою голову,- конкретизировал мой сумасбродный пассажир.
-Я стал терять терпение и не на шутку злясь, рявкнул, выключая мотор:
-Эй ты, яхаваджа! А ну, брысь с машины. Никуда везти тебя я не собираюсь!
— Назови мне твое имя и фамилию, — явно не желая продолжать дискуссию и игнорируя моё требование, настаивал пассажир, – тут мелко и неразборчиво написано.
— Ихра- бэт*, язона!* вырвалось у меня.
-Как, как? Серьезно переспросил он.
-А вот так! Если я араб, так мое имя Ихра- бэт, а фамилия Зона!
— У вас все, не как у людей,- злобно прошипел зловредный пассажир,- вот тебе триста шекелей, вези меня к Биби!
Я подозрительно рассмотрел поданные купюры. Вроде настоящие.
Злостно сплюнув через открытое окно и, поспешно спрятав деньги во внутренний карман, я снова завел мотор и нервно тронулся с места.
-Ладно, — примирительно буркнул я ему. – Хочешь Биби, получишь Биби!
За такие деньги я тебя куда захочешь отвезу! Да и, между прочим, я не араб. Можешь успокоиться, я слегка пошутил!
Выехав из стоянки, машина набрала скорость и вскоре мы подъехали к разъезду со светофором, где большой дорожный знак указывал:
стрелка прямо — шоссе Аялён Даром*, на право — аэропорт Бен-Гурьон – Иерусалим, а чуть ниже — ещё один дорожный знак:
г. Бат-ям – ( H психбольница «Абарбанэль»).
*Гэфилтэ фишь – наполненная рыба (идиш).
*Мицада –Масада (иврит)
*Яхаваджа – господин (арб).
*Ихра-бэт, язона – что бы дом на тебя завалился, проститутка (арб).
*Аялён Даром – Южная трасса (иврит).
*Мицада – древнее еврейское поселение на горке Масада, вблизи Мертвого моря.(иврит)
***
Вспомнил свою молодость, когда я, желая избежать службы в армии, регулярно приходил в клинику под названием «Абарбанель» на беседы с врачом-психиатром. Эта клиника известная в Израиле. Даже имеет популярное выражение во время спора между людьми:
«Иди ты в Абарбанель»! Что-то вроде русского ругательства:
«Лех кибени мать!»
Так вот, беседуя тогда с доктором, я обратил её внимание на то обстоятельство, что больница оказывает странное и неприятное воздействие на меня и, возможно, не только на меня, из-за картин, развешанных в приемной.
Она спросила, что я имею в виду?
-Ну вот, — говорю я ей, — у вас в больнице, прямо у входа висит картина Шагала, на которой грустная скрипка играет сама собою, и грустный одинокий еврей молится, а чья-то корова глядит грустными семитскими глазами на этот божий мир…
Словом, вся вековая скорбь еврейского народа наваливается на прибывшего больного человека.
-Не поняла,- был её ответ.
-Ну, что здесь не понятного? Как только пациент входит в ваше учреждение он получает мощный удар депрессии. А вот другой пример:
эта репродукция, которая висит здесь над вами. Это всем известная
картина Дали ( портрет Галлы) с разлетающимися в разные стороны шарами. Глядя на них, тут же происходит полное раздвоение личности больного…
Врач – психиатр удивленно глянула на меня, и с таким значением, что я уверенно решил: «Всё! Армия теперь мне больше не грозит»….
Но, ближайшее будущее, докажет обратное…
Моя рука как-то самовольно повернула руль машины на право
в сторону Бат-яма, как только зажегся зеленый свет светофора.
-А это не в сторону Иерусалима! – не без основания забеспокоился пассажир.
— Не волнуйся! Развернусь и поеду по трассе «Цафон* Аялён».
Я вспомнил, что Биби, в данный момент, находится в Кейсарии.
Теперь предвыборная компания в самом разгаре. Парламент и его резиденция в Иерусалиме пустует. А в Кейсарии у него есть специальная приемная резиденция. Да и его вся семейка так же там.
-Ты уверен?- видимо, все ещё сомневаясь, спросил пассажир.
-Абсолютно! Это я точно знаю! –
Я проговорил с такой уверенностью, что и сам начал верить, что приближающая психушка Абарбанель — это и есть приемная премьера Израиля. Хотя, иди знай?!
-Ладно, вези в Кейсарию! Но помни — без шуток со мной! Я всегда готов дать отпор! Знаю, вы арабы, так и ждете случая, что бы всунуть мне нож в спину!
-Но я же тебе сказал…
Сказать честно, у меня озноб прошел по телу, от такой проницательности.
Но виду, конечно же, я не подал, а наоборот, как можно увереннее, попытался возразить:
-Ну почему ты все время обобщаешь, почему, всех гребешь под одну гребенку? Ведь среди арабов тоже есть приличные люди. Я, например, всего лишь таксист и никакого ножа при себе не имею. Среди арабов есть отличные врачи, инженера. А в политике?
-Именно в политике! Да и не только в политике. Вы все предатели! Он продолжал говорить и говорить…. Мне показалось, что слюни, брызгавшие с его рта, загадили весь салон моей машины.
– Да вы хотите переговоры с нами, в то время как ваши джихадисты продолжают террор против нас. Вы расплодились, как тараканы! В Европе, в Америке, в Азии и здесь, вокруг нас! Вас сотни миллионов! Каждых полгода с вами война. Слава богу, вы дудки получили и пока ничего не добились!
А теперь вы решили весь мир загадить…. О нет! Я и мои макабисты не допустим этому…
Я старался как-то его подбодрить, но он вдруг почему-то затих и сник, не реагируя на мои изощрения.
Мне даже показалось, что он уменьшился в размерах, и только очки оставались неизменно большими.
Такси уже ехало по аллее, ведущей к центральным воротам госпиталя, а вдоль нее ровным строем по обеим сторонам стояли ухоженные деревца.
*Цафон –Север (иврит).
На высоком металлическом заборе, рядом со скромной калиткой, висела большая таблица:
«Врачебный центр душевнобольных имени Иеуды Абарбанэля».
Остановившись перед калиткой, я вышел из машины, предварительно
«навешав лапши» пассажиру о необходимости оформления въездного пропуска. К моему удивлению он с готовностью вручил мне свое удостоверение личности. Я поспешно, не оглядываясь, направился к вахтеру, мирно опочивавшему в своей будке, у входа здания больницы.
В двух словах объяснил ему ситуацию, на что он ответил с рутинной улыбкой:
— Добро пожаловать в реальный мир. Тот мир, откуда ты свалился — он ненормальный, а здесь все нормальные и главное, — поучительно поднял указательный палец наш вахтер,- здесь все равноправные. А пока, я тебе советую зайти в приемное отделение и переговорить с дежурным врачом. Объяснишь ему ситуацию, а он, наверняка, подготовит достойную встречу. Главное, чтобы обошлось без эксцессов, сам понимаешь, публика здесь не предсказуемая.
Дежурного врача искать долго не пришлось. Среди белых лиц санитаров, его загорелый арабский лик выделялся, как черная маслина в лэбэне.*
Я, как есть, спокойно объяснил ему о личности моего пассажира. Доктор Махмуд Заяд, в ответ, азартно потирая руки, произнес:
-Да, типичный мажнун,* наш пациент. На днях к нам привезли ещё двоих — Моше рабейну и фараона Рамсеса. При каждой встрече они, как старые знакомые, кланяются один другому, а Моше при этом ещё покрикивает на английском: «Let my people go»….
-А какой ответ на это даёт Фараон?- с нескрываемым интересом спросил я.
-Да он все время указывает ему на свой член, — широко улыбнулся врач.
— Значит так, — уже серьезно продолжил он. …. — Так, где этот твой клиент?
Он, будь спокоен, попадет в отличную компанию! Нам бы ещё достать какого-то римского императора, для полного комплекта — …
Возвращаясь к машине, я поймал себя на мысли, что уже начинаю сочувствовать, без пяти минут пациенту, этого, мягко говоря, лечебного заведения.
Вернувшись к такси, я обнаружил моего клиента в той же позе, что и оставил. Во всяком случае так мне показалось.
Шлагбаум открылся и я подкатил машину к приемному отделению, где нас уже встречали санитары в штатском, то есть, без белых халатов.
За это время мой пассажир не проронил ни слова и был весь какой — то отрешенный.
Молча, без сопротивления, и не оглядываясь, он вышел из машины и, в сопровождении санитаров скрылся за дверями приемного отделения…
*Мажнун –сумасшедший (арб).
*Лэбэнэ –арабская сметана(арб).
Послесловие.
Прошло немногим больше месяца, когда меня вдруг вызвали к начальнику отдела кадров. Это известие ввергло меня в состояние активного пессимизма. Среди таксистов сей кабинет пользовался дурной славой, и именовался не иначе, как кабинет с «односторонним движением». То есть, если входишь как таксист – то выходишь уже безработным.
Всю дорогу до этого кабинета я отчаянно пытался вспомнить , где и когда я прокололся: схватил дорожный штраф, или нарушил дисциплину, или получил жалобу о приставании к прекрасной полу, а сегодня это очень актуально….
Но так ничего и не вспомнил. Постучал в дверь и, услышав резкое «да», я осторожно просочился внутрь кабинета. В кабинете вроде все спокойно и «инквизиторов,» каких либо не приметил. Немного успокоившись, я обратил внимание на сидящего за небольшим письменным столом мужчину средних лет , писавшего что-то в журнале. Глядя на него, трудно было определить, начальник отдела кадров таксопарка Рамат-Ган он, или просто служащий.
-Да — так же сухо, как и в первый раз, произнес он. От его красноречия у меня стали дрожать коленки, а с ними и голос.
— Шалом! Вы меня вызывали? Я…… Номер такси….
Мужчина тут же оторвался от писанины, отложил ручку и откинулся на спинку кожаного кресла. Постукивая пальцами по столу , он, казалось мне, сканировал меня взглядом. Губы его двигались на смуглой физиономии так, как будто он собирался сейчас разрыдаться. Я точно знал, что не сделал ни чего такого, что могло бы заставить начальника кадров пустить слезу. Я с ним совсем не был знаком. Ещё лет десять назад, когда я начал работать здесь, меня принял другой начальник. Тот, я помню, был точно ашкенази*, а этот – вылитый сфаради*.
Пока я раздумывал о причине моего вызова, начальник неожиданно для меня взорвался оглушительным хохотом…. Пока он хохотал, я тотально победил свой страх, и постепенно начал приходить в себя.
Тем временем начальник кадров решил-таки сделать паузу и, наконец – то объясниться.
-Нет, я просто хотел выяснить твое настоящее имя! – с трудом подавляя очередной приступ смеха, объяснил он и спросил:
– Так ты Юрий Гиршзон, или все-таки Ихра — бет, Язона?
Теперь мне все стало понятно. После того как я рассказал ему историю с бесноватым пассажиром, начальник кадров дал прочитать мне его жалобу. Её содержание, представляло собой художественный интерес ещё меньший, нежели все выше изложенное повествование, поэтому цитировать его не вижу смысла.
Скажу только, что её автор был сильно разочарован тем, что таксист — араб с неприемлемым для еврея именем и фамилией , обманом завлек его в психбольницу, где все санитары тоже были арабы. Он уверен, что если бы встретился с Биби , тот понял бы его и тут же предпринял бы против арабов жесткие меры.
Нахохотавшись мы распрощались, и я покинул «нехороший кабинет» в хорошем настроении. Идя с высоко поднятой головой, я закрыл за собой дверь кабинета, а мои глаза теперь смогли заметить чёрную надпись на табличке, что раньше сделать я не мог по причине понурости.
Надпись на табличке гласила:
Начальник отдела кадров — таксопарк Рамат-Ган
«Хусейн абу Набиль Шхады.»
*ашкенази – европейский еврей( иврит).
*сфаради- испанский еврей(иврит).
Юрис Михаэль
