Лариса Мангупли
ПОМИНАЛЬНЫЙ ПАЁК
В свой очередной приезд Михаил застал отца совсем ослабевшим. Тот уже не вставал с кровати, почти ничего не ел, а через несколько дней ушёл из жизни, оставив близким не только боль утраты…
– Умер, говорите? – переспросил равнодушный голос дежурной «Скорой помощи». – Ну, так что же вы, товарищ, нам звоните-то? Покойнику наша помощь уже не нужна…
– Ну, как же, – растерялся Михаил, – а засвидетельствовать?..
– А это уже ваша проблема. И потом… бензин нынче – на вес золота, так что без особой надобности машину не гоняем.
Михаил хотел ещё что-то сказать, но дежурная посоветовала не терять времени, а идти с паспортом покойного в поликлинику за справкой о смерти.
Частые короткие гудки оповестили о том, что разговор окончен.
«Может, она по-своему и права, отца не воскресить, – рассуждал Михаил. – Хотя случается, наверное, что врачи и реанимируют людей… Но что поделаешь, если в стране не только дефицит бензина, но и чуткости – тоже…».
Он не шёл, а почти бежал. Глаза наполнялись слезами, а голову сверлили мысли: «Выходит, явись с любым паспортом в поликлинику и скажи, что его владелец ушёл в мир иной, тебе выдадут справку о смерти? Ну и времена! Эдак любого можно «отправить» на тот свет?..»
Утром следующего дня документ о кончине отца был уже на руках. А по нему в магазине, где отовариваются по разовым месячным талонам пенсионеры и инвалиды, можно купить продукты и для поминок. Не откладывая это на потом, Михаил направился в магазин. Облупленную его стену «подпирала» длинная очередь.
– Товарищи, пропустите, пожалуйста, – обратился к унылым лицам Михаил. – Мне продукты на поминки… Отец у меня…
Комок подступил к горлу, и он не смог договорить. Очередь недовольно повернула головы, и равнодушные взгляды застыли, холодно взирая на просителя.
– Понимаем, – неожиданно прозвучало в хвосте очереди. – Все там будем. Проходи, проходи, дорогой. А нам пока особо торопиться некуда…
Из магазина Михаил вышел с тремя тощими курицами в перьях и с десятью бутылками водки. Это всё, что разрешалось купить по предъявлении справки о смерти.
Он, было, направился к дому, но потом решил не терять времени и по дороге завернул в похоронное бюро, чтобы гроб заказать.
– Закончились у нас гробы, молодой человек, – ответила служащая бюро. – Израсходовали весь запас, который был. А поставок древесины давно уж нет. Так что, извините, помочь ничем не могу.
– ???
– А вы сходите по месту работы покойного. Пусть там подсуетятся…
Навьюченный своими покупками, Михаил со слезами на глазах стоял перед директором фабрики пошива и ремонта обуви.
– Я сын Абрама Измерли. Скончался он. Гроб нужен.
– Ну, что вы! – Хмыкнул руководитель. – Мы обувь тачаем, а не гробы. Право же, не знаю, чем я могу помочь. Хотя…
Он вывел Михаила во двор и показал ему свалку досок-горбылей, оставшихся после ремонта производственных помещений.
– Хочешь? Бери. Бесплатно отдам, – по-свойски обнял он Михаила. – Да, и сообщи нам, пожалуйста, когда похороны. Участие примем. Отец твой хорошим был человеком.
Время шло. В родном Симферополе рядом с Михаилом непременно были бы в эту трудную минуту друзья и знакомые. Помогли бы всё организовать. А тут, в другом городе…
Он понимал, что из этих древесных отходов гроб ему не сколотить, и ушёл с фабрики ни с чем. Под тяжестью своей ноши остановился отдохнуть.
– О! Где водку-то взял, братишка? – поинтересовался мужичок средних лет. – Продай бутылочку. Не обижу.
– Отец у меня вчера умер, понимаешь? – готовый поплакаться в жилетку, ответил ему Михаил. – А гроба нет. И купить негде. Я сам приезжий, никого тут не знаю. Не поможешь ли, а?
– Считай, друг, тебе повезло. На стройке я работаю. Доски, знаю, у нас имеются. Пойдём к прорабу, он что-то придумает.
По дороге разговорчивый строитель поведал Михаилу, что не только доски у прораба имеются, но и готовый гроб уже есть. Михаил от радости («когда бы не было так грустно») чуть не выронил из рук свой поминальный паёк.
– Представляешь, вчера из милиции позвонили, что срочно гроб нужен, мол, человека убили. А стражам порядка кто же откажет?..
Михаил вопросительно посмотрел на попутчика. Выходит, что гроб этот предназначен конкретному трупу?
– Да, дело тут, понимаешь, такое вышло, – подходя к столярной мастерской и оглядываясь по сторонам, открыл тайну строитель. – Били там, в «ментовке», мужика. Думали, что забили до смерти. Вот и заказали гроб. А несчастный, представляешь, выжил. И теперь гроб этот дожидается другого своего хозяина. Иди-ка, посмотри…
Дверь мастерской была заперта, но сквозь внушительную щель Михаил увидел на верстаке новенький гроб.
– Прораб припрятал его. Ты иди к нему и проси. Но не говори, что видел. У нас тут вся бригада про этот случай в курсе. Всем интересно, что будет с «левым» гробом, – заговорщицки напутствовал отзывчивый строитель.
– Здравствуйте, – вежливо поздоровался Михаил с прорабом. – У меня к вам огромная просьба, – заикаясь от волнения, объяснил он. – Отец мой скончался. Гроб нужен. В похоронном бюро отказали…
– Нет у меня гробов, – раздражённо ответил прораб и отвёл взгляд.
По тону его Михаил понял, что вежливость здесь неуместна и напористо продолжил диалог:
– Продай!
– Идите вон, а не то – милицию вызову!..
Михаил, подобно танку, напрягаясь под тяжестью водки и кур, пошёл прямо на прораба. В это время дверь распахнулась, и в прорабскую ввалилась бригада. Мужики оттеснили Михаила и медленно, сверля взглядами своего начальника, стали приближаться к нему. Тот попятился к стенке.
– Да вы что, братцы? – вытянул перед собой руку хозяин помещения. – Вы что это, в самом деле?..
И уже Михаилу:
– Ладно, чёрт с тобой, бери, – багровея от злости, выпалил он.
А когда уже бригада дружно подталкивала в кузов грузовика вожделенный гроб, пробурчал:
– Сколько должен за гроб заплатить? – спросил Михаил.
– Да чтоб ты сам издох в этом гробу, – сплюнул прораб и захлопнул дверь.
Наверняка он подумал, что «левый» гроб, тем более сделанный по заказу милиции, оплате не подлежит, а возьми деньги с этого нахала – неприятностей потом не оберёшься. Всё ещё не веря в свою удачу, Михаил закинул в гроб авоськи с курами и водкой, а сам, пока, не дай, Бог, прораб не передумал, легко поднял на вытянутых руках крышку гроба, посадил её себе на голову и сгоряча помчался вон со двора стройки.
Прохожие сторонились, обходя странного пешехода с гробовой крышкой на голове, удивлённо пожимали плечами. А он всё убыстрял и убыстрял шаг, спотыкаясь о тротуарные выбоины. В людском водовороте всё тяжелее становилась его необычная ноша, и он перешёл на проезжую часть. Но тут его оглушали короткие и протяжные автомобильные сигналы.
Остановился Михаил как раз в тот момент, когда его догнал знакомый грузовик.
– Ты что, парень, совсем спятил? – высунулся из кабины водитель. – Давай-ка сюда свою крышку, и поехали!
Умащивая крышку в кузове и придерживая гроб с «гуляющими» по нему авоськами, Михаил, наконец, успокоился. А с бригадой строителей он расплатился двумя бутылками водки.
Михаил рассказал мне об этом много лет спустя. И вспомнились восьмидесятые годы, когда на одном из совещаний руководителей цехов металлургического комбината его генеральный директор Яков Михайлович Аптер сказал: «Ну, что, братцы? Мы должны обратить внимание на социальную сферу. Как это ни печально, а думать приходится не только о живых. Надо, чтобы на комбинате всегда были в наличии гробы».
Выполнив задание генерального директора, снабженцы завезли-таки на комбинат большую партию гробов. Узнав о том, что таковые имеются, расторопная комендантша общежития, которое заселяли уже неработающие пенсионеры, выписала на складе сразу несколько гробов и разместила их на одном из балконов общежития. Мол, пусть будут. На всякий случай. Люди проходили мимо и удивлялись, неужели массовый мор начался?..
Однако вернёмся к нашей истории.
Не успел Михаил внести в дом последнее приобретение для своего отца, как прибежала женщина из соседней пятиэтажки.
– Дорогой мой, – плакала она, – скажи, где достал? У меня покойница в квартире, не могу похоронить…
Соседка не унималась, причитала, слёзно просила, чтобы ей уступили гроб. Говорила. что этот покойник ещё «свеженький», вчерашний, а её – уж три дня, как «дожидается».
Михаил развёл руками. А что он мог ответить на слёзную просьбу?
…Между тем, подготовка к похоронам Абрама Измерли шла активная. По предъявлению свидетельства о смерти (без специального талона или соответствующего документа в то время «достать» что-либо было невозможно) Михаил купил в универмаге ткань, рюши и всё необходимое для обивки гроба.
Подготовили тело покойного, чтобы проводить его в последний путь. Вместе с братом Леонидом, приехавшим из Новороссийска, Михаил стал укладывать тело отца в гроб, а ноги не помещаются. Кое-как втиснули, закрыли крышку. В этот самый момент в дверь позвонили. На пороге стояла экстравагантная дама.
– Я из городской партийной организации, – с достоинством представилась она. – Покойный был членом партии. А по новому положению, хоронить коммунистов надо с красным знаменем, чтобы гражданская панихида была, ну, там, речь прощальная, сами понимаете, всё по заслуженной чести чтобы было… Я предварительно хочу поговорить о покойном, чтобы текст написать…
… На похоронах какой-то ответственный партийный работник придавленным голосом, но с пафосом, артистично читал по бумажке эту речь.
Михаил, полный тяжёлых и печальных дум, почти ничего не слышал. Только время от времени он улавливал привычные штампы: «примерный труженик», «верный коммунистическим идеалам», «страстный пропагандист советского образа жизни»… Они возвращали Михаила в то время, когда он с партбилетом отца в руках обивал пороги кабинетов горкома партии. Ему, активному комсомольцу, отказывали в приёме в ряды КПСС – пятая графа не подходила. И партийность отца тогда не помогла. «Ошибка это, – заявляли вершители судеб, – нет такой национальности – «крымчак»…».
Более сорока лет прошло со времени тех печальных похорон. Но до сих пор часто снится Михаилу один и тот же сон: кладбище, у свежевырытой могилы под красным знаменем городской партийной организации справляется театрализованная панихида, а отец, иронично улыбаясь, проходит мимо.
Иллюстрация: multiurok.ru
