Фото: Москва-Юрт
novayagazeta.ru
Декабрь 1990 — февраль 1991
Все приходилось делать одновременно. Нужно было помогать генеральному директору банка «Сообщество» привлекать будущих и потенциальных клиентов. Банк находился в ожидании лицензии Госбанка СССР на право работать и мог только заранее договариваться с различными организациями о создании клиентской базы. Повседневная банковская работа еще не велась. Арик проводил некоторые переговоры по просьбе правления, куда его тоже включили. Необходимо было максимально ускорить регистрацию своей частной фирмы «Профит Лтд», документы на которую надо было подать в облисполком и в областной филиал Внешторгбанка.
Нужно было совместно с подполковником Котельниковым начинать подготовку к московской операции: выработать и тщательно отрепетировать «легенду», по которой следовало работать непосредственно в контакте с контрагентом. Надо было подготовить годовой отчет по совхозу и подсобным хозяйствам, проверить его, напечатать, переплести и отвезти в главк в Москву, где его защитить, а также нужно было подготовить совхоз к передаче своему преемнику, когда он будет назначен. Понимая, что за месяц регистрация своей компании состоится, надо было решить, как начинать в ней работу, какой проект взять для раскрутки, где взять на это деньги и сколько их надо, написать бизнес-план, открыть где-то расчетный счет, арендовать помещение под офис, найти и принять сотрудников и так далее. Обязательно было надо завершить переговоры с «конторой» о взаимных услугах и действиях по отношению к своему бизнесу, чтобы не возникло в дальнейшем недопонимания, претензий и проблем.
Совершенно необходимо было дома обговорить вопрос ухода со службы на «гражданку», чтобы начать работать на себя и на свою семью. Наконец, нужно было уволиться, отлежав 10 дней перед этим в госпитале для прохождения медкомиссии, оформить пенсионные документы, дождаться приказа министра об увольнении и получить при этом звание подполковника. Арик работал по 12-14 часов в сутки. Особых проблем с подачей документов на регистрацию своей фирмы не возникло. Арик заполнял и печатал их сам на пишущей машинке в своем кабинете в совхозе, не прибегая к помощи секретаря, чтобы исключить утечку информации. В отделе регистрации в облисполкоме обещали возвратить бумаги через 2-3 недели, что Арика устраивало. Для размещения офиса он договорился с гостиницей «Авача» об аренде двух номеров «люкс» на 3-м и 4-м этажах после получения финансирования на компанию. Заключил договор о намерениях на аренду. Гостиница находилась в самом центре города в
220
относительно пристойном здании. Сотрудников стал искать среди своих бывших сослуживцев и, как ему казалось, среди надежных, хорошо знакомых людей с высшим образованием. Как выяснилось впоследствии, через год, он допустил две ошибки в подборе персонала: первая — набрал слишком много сотрудников, 15 человек, и вторая — взял на работу откровенных лодырей. Но это все произошло от неопытности в вопросах организации собственного бизнеса. С женой добиться взаимопонимания вновь не удалось. Насколько она в 1980 году была против перехода Арика на военную службу, настолько же сейчас она была против его ухода в запас. Арик понял, что при увольнении он обязательно должен получить большую премию за работу по итогам года, чтобы его уход со службы не отразился на материальном уровне семьи. Для раскрутки новой компании Арик решил заняться тем, что знал очень хорошо: реализацией пушнины. В тот период времени в ПетропавловскеКамчатском только начал свою работу филиал нового коммерческого «Агропромбанка», который возглавил знакомый Арика, полу-еврей Лившиц Даниил Маркович, ранее работавший в камчатском филиале Госбанка СССР. Арик решил открыть в этом новом банке счет и получить там первичный кредит на начало работы. Для укрепления связей, Арик скомандовал приготовить баню на двоих и пригласил банкира к себе в совхоз. Визит с экскурсией по хозяйству и банным раутом прошел удачно, и на словах Арику удалось договориться о получении серьезного кредита под свое бизнес-предложение по пушнине. Нужно было подготовить массу документов для получения денег, но прежде надо было получить регистрацию и открыть в «Агропромбанке» расчетный счет. Для реализации своей идеи, Арик созвонился с председателем колхоза «Балдоне» — своим преемником на этом посту, который продолжал успешно работать в этом качестве. Тот был очень рад звонку Арика и заверил его, что необходимую ему партию шкурок песца он придержит и не пустит в продажу, пока Арик ее не заберет. Договорились о количестве, сортах, размерах, качестве, ценах, порядке оформления договора посредством телетайпа, телеграфа и простой почты. Быстрее коммуникаций в СССР в то время просто не было. Далее Арик нашел в городе меховое ателье и заключил с ним предварительный договор о пошиве шубных изделий из шкурок песца. Потом Арик проехал к директору ЦУМа Петропавловска, что находился на 6-м километре, и оформил с ней договор о реализации будущих готовых изделий — полушубков и шуб. С этими тремя договорами Арик попросился на прием к банкиру Лившицу. Тот внимательно изучил представленные документы, поручил своему главному бухгалтеру позвонить по всем указанным в договорах телефонам и лично убедиться в том, что договора соответствуют действительности, — при этом он несколько
221
раз извинился перед Ариком, объясняя, что кредитовать он будет фирму Арика с большой долей риска для банка, и надо все тщательно проверить, прежде чем выдать деньги на сделку. Арику это было неприятно, но он правильно все понимал, подумав, что и сам бы не стал рисковать без надлежащих гарантий. Прошло три недели. Рутинно отметили наступление Нового 1991 года. Арик дождался возвращения документов с регистрации, немедленно открыл расчетный счет в «Агропромбанке», одновременно с этим получил из Латвии подписанный договор с гарантиями сделки по шкуркам. Вновь поехал к Лившицу и уже не уезжал из банка, пока не получил на руки платежного поручения о зачислении на счет его новой фирмы двух миллионов рублей, что было, по тем временам, совсем немало для начала бизнеса. Но остальные проблемы пока не позволяли вылететь в Латвию за товаром: еще не был готов офис, не было сотрудников, не был решен вопрос с транспортировкой и страхованием дорогого груза, не было охраняемого склада для ценной пушнины, не был готов годовой отчет по совхозу, не было приказа на увольнение Арика со службы, не была еще доработана операция с КГБ. Все это повисло в воздухе и требовало своего срочного разрешения. Арик для себя решил, что он должен объединить поездку в Москву с отчетом, с операцией и с поездкой в Латвию одновременно. Так было намного дешевле и логичнее. Правда, приходилось допускать, что, если во время проведения спецоперации с Ариком что-нибудь нехорошее случится, то все остальные проблемы уже станут не актуальными. Ориентировочное время для поездки Арик наметил для себя на вторую половину февраля. Кстати говоря, генерал Гаврилов положительно решил в Москве проблему взаимодействия с фирмой Арика в будущем. Арик подал рапорт об увольнении в начале января, сразу после Нового года. Это наделало довольно много шума: в совхозе известие было встречено с грустью и сожалением; в окружении генерала Шелудченко — с явным удовлетворением; в коллективе сотрудников УВД вызвало множество вопросов к Арику. Арик отшучивался. Прежде чем подать рапорт по команде, он договорился с главком о трех вещах: • о направлении нового начальника совхоза из центра, чтобы не дать генералу посадить кого-то из своих; • о присвоении себе звания подполковника в связи с увольнением, что было принято тогда, да и сейчас тоже; • о выплате себе значительной годовой денежной премии. Поскольку у Арика были стабильно хорошие отношения с офицерами главка, все вопросы были решены положительно, что внушало уверенность в завтрашнем дне. Арик лег в госпиталь перед демобилизацией и предложил Котельникову за этот десятидневный период полностью отработать основу для его участия в московской операции, тем более, что время нахождения в госпитале это позволяло. Ежедневно
после врачебного обхода и взятия анализов, Арик уезжал на знакомую КК, где они работали с подполковником до обеда. После обеда Арик принимал в госпитале своих подчиненных с разными документами, требовавшими его подписи, и оформлял с ними годовой отчет: обсуждал разделы, уточнял цифры этого важного хозяйственного документа, по которому будет дана оценка всему коллективу по итогам работы за год. От успешной сдачи годового отчета в главке зависела выплата приличной премии сотрудникам совхоза, а это было очень важно — поблагодарить людей за добросовестный труд. В вечерние часы Арик принимал в госпитале кандидатов на работу в своей фирме, уточнял с ними условия их работы и их должностные обязанности, а потом, уже в одиночестве, обдумывал результат. Так за 10 дней медицинского освидетельствования Арику удалось решить большинство неотложных проблем. Когда Арика «комиссовали» (был такой термин), он вплотную занялся подготовкой транспортировки партии пушнины из Латвии на Камчатку, что было совсем непростым делом. Кроме транспортировки, требовалось еще страхование груза. Арик решил проблему таким образом. Он, не без труда, договорился с камчатским Госстрахом СССР о том, что его латвийская контора, по письму от них, застрахует груз при отправке его из Риги. С управлением Гражданской авиации Арик также договорился об аналогичном варианте. Вот с такими документами для бизнеса, с готовым годовым отчетом в главк МВД СССР и с отработанной «легендой» по линии КГБ, Арик вылетел в Москву 19 февраля. Он решил выстроить работу в следующей последовательности: • сдать отчет в главк на неделю на проверку и оценку; • за эту неделю принять участие в спецоперации; • после получения результата, если все обойдется благополучно, вылететь в Ригу, чтобы лично отсортировать, упаковать, погрузить и отправить пушнину на Камчатку.
Конец февраля 1991 года
Арик тщательно проверял карманы костюма, содержимое портфеля и документы. В одноместном номере гостиницы «Космос», что находится возле ВДНХ, он ждал приезда подполковника Пыжова Ильи Макаровича, который должен был с ним окончательно проверить исходные данные по «легенде» разведывательной операции по чеченцам, обосновавшимся в Москве. С Пыжовым они были знакомы давно, еще с тех времен, когда Арик начал поставлять мясо
223
из подсобных хозяйств в Камчатский пограничный округ. Пыжов служил там в особом отделе. Потом он перевелся в центральный аппарат КГБ СССР и теперь служил на Лубянке в Главном управлении по Москве и области. Ему, как знакомому Арика, была поручена эта совместная операция. Арику тоже было проще общаться со старым знакомым.
По разработанной на Лубянке «легенде», Арик на этот раз был предпринимателем — председателем кооператива с Камчатки, с настоящими названием этого кооператива и именем его председателя, который в тот период времени пребывал в камере предварительного заключения по обвинению в нарушениях таможенных правил, а для сотрудников кооператива и семьи предпринимателя (на случай проверки) — был в командировке в Москве. В гостинице «Космос» Арик прописался под его именем. Возраст человека тоже был сверен, паспорт на его имя с фотографией Арика и камчатской пропиской по действительному адресу бизнесмена лежал во внутреннем кармане костюма Арика. В бумажнике хранились фотографии жены и сына руководителя кооператива. В портфеле лежали действительные регистрационные документы кооператива, буклет с фотографиями и описанием туристических маршрутов на Камчатке. Кооператив занимался организацией иностранного туризма на полуострове и, попутно, завозил из-за рубежа и продавал комплектующие части для компьютеров, «отверточную» сборку которых только-только налаживали в Петропавловске-Камчатском. Кроме упомянутых документов, в портфеле был договор с поставщиком компьютеров из Казани, который, взяв с кооператива предварительную оплату на сумму 50 тысяч рублей, не выполнил условия договора и, присвоив эти немалые по тем временам деньги, скрывался от кооператива и его требований. Этот факт соответствовал действительности, и у Арика были с собой претензии к поставщику, обращения кооператива в арбитражный суд города Казани и прочие иллюстрирующие это дело документы.
Чеченские преступные группы, поселившиеся нелегально в Москве и Московской области, зарабатывали на свою жизнь и свои цели, помимо рэкета, еще и «выбиванием» долгов. И в милиции, и в КГБ знали об этом, но никто еще не был знаком с внутренней структурой чечено-ингушских банд и тем, как они в Москве живут, как это в действительности выглядит. Это были тогда, да и сейчас, довольно закрытые сообщества, организованные по клановым родоплеменным принципам, куда вход посторонним очень ограничен или вообще запрещен. Удивительно, как российские спецслужбы прозевали чеченскую экспансию в центральные города страны и насколько службы эти находились в неведении относительно противника. А это был настоящий противник российской власти, уклада российского общества и его национальных традиций. Хотя и поздно было «бить по хвостам», поскольку эти национальные вайнахские банды уже осели в центре страны, спецслужбы были обязаны разобраться в
224
происходящем. Именно поэтому готовилось одновременно несколько аналогичных проникновений в преступные чечено-ингушские сообщества с помощью офицеров из армии и МВД, имевших боевой опыт.
Арику достался адрес в одном из двенадцатиэтажных домов по улице Зеленодольской, недалеко от станции метро «Кузьминки» по Краснопресненской линии в Москве. Там, по имевшимся данным, в одной из четырехкомнатных квартир на третьем этаже размещалась такая чеченская банда. Чтобы попасть туда, Арику пришлось два дня ходить на улицу Пушкинскую, 24, где тогда размещался Дом журналистов, а теперь — Совет Федерации России. Да и улица сейчас называется Большая Дмитровка, а не Пушкинская.
В Доме журналистов Арик свел знакомство с одним из молодых московских предпринимателей, имевшим в этом здании офис и занимавшимся посредническими операциями, в том числе и выводом на рэкетиров-чеченцев. Если тем удавалось «выбить» деньги с должника клиента, которого поставил им этот посредник, он тоже получал свой процент с возвращенных сумм. Сведения об этом человеке с номером его офиса Арик получил от Пыжова. Но действовать пришлось самому: как бы невзначай, в буфете Дома журналистов познакомиться с посредником и за кофе пожаловаться на свою беду по потере денег в Казани.
Посредник по имени Дмитрий отреагировал моментально и, получив от Арика номер его телефона в гостинице, уже на третий день позвонил ему и назвал адрес и время встречи на квартире, где расквартировалась банда. Вот Арик и ехал сейчас по указанному адресу, совершенно не представляя себе, что его там ждет. В задачу входило только наблюдение, визуальное фиксирование и запоминание количества боевиков, изучение структуры и имен. Но и этого было достаточно, чтобы изрядно поволноваться.
Дверь открыл немолодой, около 50-ти лет, высокий человек приятной внешности. Он пригласил Арика войти и, загородив собой проход в комнату, молча, разглядывал гостя. Арик увидел на полу в прихожей множество обуви и понял, что ему тоже нужно снять зимние сапоги, в которые он был обут. Он снял обувь и выпрямился. Мужчина улыбнулся и сказал с легким акцентом:
— А вот теперь раздевайся, дорогой! Проходи в комнату.
Арик подхватил свой портфель и вошел в гостиную или в залу, как говорят в России выходцы из деревень. Это была стандартная малогабаритная 4-комнатная квартира с довольно низкими потолками и комнатами-«распашонками». В гостиной тихо работал огромный импортный телевизор, пол полностью был застелен ковровым покрытием, справа у стены стоял небольшой журнальный столик с телефоном и двумя полу-креслами. Слева у стены несколько молодых людей спали в одежде прямо на полу. У каждого была подушка с цветной наволочкой, но ни постельного белья, ни матрацев не было. Ребята укрывались
225
легкими покрывалами разных цветов. Хозяин указал Арику на одно из кресел, ближнее к телевизору, а сам уселся напротив, чтобы одновременно видеть гостя, телевизор и своих спящих джигитов. Из кухни пахло чем-то печеным. Из-за спины хозяина неслышно появилась женщина в черной одежде до пола и в косынке на голове. Она молча остановилась, скрестив опущенные руки. Арик приподнялся, чтобы поздороваться. Хозяин жестом усадил Арика и спросил его:
— Ты что будешь? Кофе? Чай? Ты голоден?
— Кофе, — ответил Арик, — спасибо, я сыт.
Женщина удалилась. Мужчина молча в упор разглядывал Арика. Это было неприятно, но не Арик был хозяином положения. Приходилось терпеть. Прошло несколько минут, и из кухни вышла девушка лет 20-ти с подносом. Она тоже была одета в длинную черную юбку и с косынкой на голове. Девушка, не глядя на Арика, молча, поставила перед мужчиной поднос с кофе, сахаром и пресными маленькими румяными лепешками.
— Угощайся, дорогой! — произнес кавказец.
— Так что у тебя за дело ко мне?
— А разве Дмитрий не рассказал? — спросил Арик.
— Он рассказал, но ты сам лучше расскажешь, я думаю. Что за проблема?
Арик заученно изложил ситуацию с обманом в Казани по сделке по компьютерам на сумму в 50 тысяч рублей.
— Документы какие-нибудь у тебя есть? — спросил хозяин.
— Дай-ка посмотреть. И что за дело у тебя так далеко от Москвы?
Арик раскрыл портфель, достал и, попутно объясняя, какие бумаги к чему, стал по одной передавать собеседнику.
— А паспорт у тебя с собой? — неожиданно спросил тот. Арик отдал ему паспорт. Мужчина внимательно его рассмотрел и неожиданно положил его в карман своей домашней куртки.
— Ты можешь называть меня Курбан, — обратился он к Арику,
— а паспорт твой пока у меня побудет.
Сказал он это тоном, не предусматривающим возражений. Арик подавленно промолчал, хотя ситуация ему очень не нравилась. В квартире было тепло. Во всю жарили включенные электрические обогреватели. Арику в костюме и рубашке с галстуком стало жарко. Он попросил разрешения снять пиджак. Хозяин, молча, кивнул. Он рассматривал и читал документы по сделке, по регистрации кооператива.
— Послушай, — обратился он к гостю, — я работаю с 50 % от суммы долга плюс процентов по нему. Ты знаешь об этом?
— Теперь буду знать, — коротко ответил Арик.
— Это хорошо, что ты не болтун, — неожиданно сказал Курбан, — не люблю трепачей! Как набирать Камчатку? Код дай мне!
226
С этими словами он достал с нижней полочки столика толстенную записную книжку и стал в ней искать чей-то телефон. Найдя нужный номер, он поднял к глазам написанный Ариком на листочке код Камчатской области и набрал его. В Москве было около 11 часов утра, а на Камчатке уже 20 часов вечера. Телефон ответил. Курбан послушал немного голос на том конце провода и заговорил по-чеченски.
Арик разобрал название кооператива, от которого представительствовал здесь. Он понял, что Курбан его проверяет. Тот положил трубку, посмотрел на гостя и произнес: — Ну вот. Подождем немного, часа два, а потом продолжим разговор. Смотри телевизор пока. Если чего захочешь, скажи. Ты не куришь? Это хорошо. Я тоже не курю. Мы это не поощряем.
Уже час Арик находился в гостях. В дверь коротко три раза позвонили. Курбан вышел в прихожую. Там раздались негромкие голоса, звук движения и в гостиную прошли семеро молодых людей в носках, все в кожаных куртках и спортивных штанах с лампасами. Слегка кивнув Арику, они проследовали на кухню. Там началось движение, послышался звон посуды, запахло мясом. Пока пришедшие находились в кухне, из одной из трех комнат, которые Арик еще не видел, начали выходить такие же парни. Они по очереди стали заходить в туалет, а потом так же быстро гуськом друг за другом, надевая на ходу куртки, стали в прихожей обуваться и выходить на лестницу в подъезд. Их было 8 человек. Курбан из своего кресла, молча, наблюдал за сменой «караула». Парни из кухни прошли в ту комнату, откуда вышли предыдущие, закрыли за собой дверь и все почти затихло. Только в кухне женщины что-то делали, судя по звукам воды, звону кастрюль и запаху пищи. На улице завелись моторы, и несколько машин отъехали от дома. Арик понял, что это уехали вставшие ото сна парни. Арик смотрел телевизор, Курбан ходил по комнатам, на кухню, читал газеты. Через полтора часа раздался звонок, которого он ждал.
Судя по его реакции, полученная информация ему понравилась. Он быстро взглянул на Арика из-под бровей и сказал:
— Ты не врешь — это хорошо. Дай мне телефон в Казани этого жулика, который тебя «кинул». Кстати, по процентам, сколько он уже тебе должен в сумме?
Арик ответил. Курбан положил перед собой заявление кооператива в арбитраж Казани и начал набирать телефон недобросовестного человека, обманувшего кооператив. В Казани долго не отвечали. Курбан ждал. Наконец, номер ответил, и чеченец начал, медленно выговаривая каждое слово, объяснять собеседнику ситуацию. Сначала он убедился в том, что ему ответил именно нужный человек. Потом, рассказав ему о просьбе, с которой к нему обратился камчатский кооператив, и выслушав ответ, начал понемногу «заводиться»:
227
— Ты, шакал, — говорил Курбан, — ты имеешь дело с «чехом». Я — «чех», если ты не понимаешь. Я достану тебя всюду и накажу, если ты не вернешь долг.
Арик не мог сообразить, кто это — «чех», но решил промолчать. Курбан продолжал угрожать должнику карами и назвал ему цифру долга вдвое большую, чем услышал от Арика. Поскольку Курбан повысил голос, парни в гостиной начали просыпаться и ворочаться на полу. Курбан не прекращал угрожающей беседы. На том конце провода повесили трубку. Курбан пробормотал по-чеченски что-то себе под нос и начал накручивать новый номер телефона в Казани. Там ответили.
Курбан начал разговор с места в карьер:
— Решат, это я — Курбан. Послушай, я тебе предлагаю долю в хорошей сумме как обычно между нами. Там у вас в городе есть такой шакал (он назвал имя и название фирмы должника). Не слышал? А, слышал? Это хорошо, тем проще. Так вот, он должен моему человеку с процентами 81 тысячу рублей. Я поднял ему вдвое. Он меня послал. Он что, борзой такой? Или за ним кто-то есть? Проверь для меня и помоги, если сможешь. Давай, брат, я надеюсь. Да, я у телефона. Позвони. Нет, никуда не пойду. Курбан положил трубку и, глядя на Арика, сказал:
— Теперь им татары займутся. Они у себя дома. Мы туда не суемся. Они сами все сделают. Мы друг другу помогаем. Мы же мусульмане. А ты сиди, пей, ешь, жди результата. Смотри телевизор.
— А не лучше ли будет, если я поеду в гостиницу, а потом снова к вам приеду, когда будет результат? — спросил Арик.
— Нет, ты будешь ждать здесь, — жестко ответил Курбан.
Это устраивало Арика, поскольку давало возможность наблюдать за жизнью этой небольшой общины. Еще через час приехала следующая группа молодых людей, примерно одинакового с первыми возраста. Арик прошелся по комнате, разминая ноги, подошел к окну и понаблюдал, как сменились люди на трех легковых машинах: одни приехали, другие, выйдя из второй комнаты, поели и уехали на том же транспорте. «Вторая смена», так Арик про себя окрестил бригаду, что-то хотела сказать Курбану. Тот вышел с ними на кухню.
В простенке висело зеркало, в которое Арику была видна часть помещения кухни. Один из парней, видимо, старший, вынул из кармана куртки и передал Курбану толстую пачку денег. Тот, стоя, пересчитал их и положил в стоявшую на холодильнике деревянную хлебницу, видимо, служившую кассой. До вечера этого дня Курбан несколько раз звонил кому-то. Ему тоже звонили. Разговаривали всегда только по-чеченски. Арику один раз позволили посетить
228
туалет. Женщины постоянно обновляли на журнальном столике чай с лепешками. Курбан выходил на кухню пообедать. Арика обедать не приглашали. Паспорт Арика находился у Курбана. Около 12 часов ночи произошла последняя смена боевиков на квартире. Арик насчитал около 40 человек, находящихся в квартире одновременно. То есть всего их там было около 100-110, проходивших через эту квартиру за сутки. В полночь позвонили из Казани и сказали, что вопрос решится только к исходу следующего дня, то есть деньги заберут, но привезти их машиной в Москву смогут только к следующей ночи. Курбан предложил Арику лечь на пол в гостиной рядом с парнями, чтобы на следующий день дождаться вечера и денег, не покидая квартиры. Арик вынужден был подчиниться. Сам Курбан ушел в дальнюю комнату и раза три за ночь выходил посмотреть, что и как. Арику не спалось. Нервное напряжение было велико, он понимал, что находится в роли заложника. Но кого и чего — это было ему непонятно. С Пыжовым они договорились, что Арик позвонит по запасному телефону и условной фразой даст знать, если с ним что-нибудь будет не так. Но беда была в том, что Арик не мог позвонить. Да и прямой угрозы никакой пока не было. Было все совершенно непонятно, но стабильно. Арик решил не нервничать и не провоцировать Курбана с его бандитами, но заснуть не мог. Поворочавшись часа полтора на полу, он встал и стал тупо смотреть в телевизор, который никогда не выключали. Женщины тихо и неслышно изредка мелькали в районе кухни и ванной. Арик понял, что они выполняют только роль прислуги: готовят пищу, стирают и убирают иногда.
Накануне вечером последняя смена боевиков привезла три сумки продуктов, и Арик в зеркало видел, как женщины вынимали их и перекладывали в два больших холодильника, стоявших на кухне рядом. Каждая смена сдавала Курбану наличные деньги пачками, не считая, а тот укладывал их в хлебницу. Следующий день прошел так же тоскливо и однообразно. Арику хотелось вымыться в ванне, пообедать по-человечески. В обед позвонили из Казани и сказали, что машина с деньгами выехала. Курбан сообщил это Арику. К исходу дня курьеры приехали. Это были два очень крепких татарских парня с характерными чертами лица, одетые в норковые шапки, спортивные штаны с лампасами и в кожаные куртки — униформа бандитов того времени. Они подчеркнуто вежливо поздоровались с Курбаном, на Арика даже не взглянули, передали чеченцу привет и небольшую спортивную сумку, зашли в туалет и уехали. Курбан унес сумку куда-то в комнату, задержался там минут на двадцать, и было слышно, как он кому-то звонил с другого телефонного аппарата. Арик сделал вывод, что он звонит, подтверждая получение денег. Затем Курбан вышел в гостиную. Достал из кармана паспорт Арика, отдал ему документ и сказал:
229
— Ну, спасибо тебе, друг. Ты нам помог — мы заработали немного денег. Извини, что пришлось тебе у нас погостить. Ты свободен. Сейчас тебя отвезут в гостиницу.
Арик понял, что он, играя свою роль, должен спросить о деньгах. Иначе это показалось бы чеченцу странным. И он спросил :
— Подождите, Курбан, а как же моя половина? Мы же договаривались на 50%?
— Забудь, — засмеялся бандит, — ты ведь предприниматель, ты себе еще заработаешь! А мы — люди бедные, сельские, у нас семьи большие, нам детей кормить и поднимать надо. Вы тут в Москве и в других городах так хорошо живете, а мы нищенствуем у нас в горах. А тебя племянник довезет. Да, бумаги твои тебе ведь больше не нужны будут? Так я их уже выбросил. Прощай!
Арик оделся, попрощался и вышел из подъезда с огромным облегчением. У дверей на улице его уже ждал парень, который пригласил жестом в «Жигули». В машине он спросил Арика, куда ехать, и больше не проронил за всю дорогу ни слова. Арик пришел в свой номер гостиницы «Космос» и, хотя уже было 22 часа вечера, позвонил Пыжову домой. Тот обрадовался звонку Арика, но попросил его не ложиться спать, пока он не напишет подробную записку о происходивших событиях и своих наблюдениях. Арик первым делом принял ванну, переоделся, потом поужинал своими камчатскими рыбными консервами с хлебом. Вскипятил чай и сел писать докладную. Через час он улегся спать и проспал 9 часов, не просыпаясь. Разбудил его звонок телефона. Пыжов сообщал, что через час он приедет в гостиницу к Арику и заберет его к себе на службу на Лубянку, чтобы Арик мог доложить о своих наблюдениях нескольким руководящим офицерам спецслужбы. Совещание на улице Малая Лубянка в ГУ КГБ СССР по Москве и области было небольшим, но весьма представительным. Разумеется, никто из присутствовавших на нем Арику не представлялся. Потом Пыжов сказал, что сообщение Арика слушали четыре начальника управлений и заместитель начальника КГБ СССР — начальник Главного управления по Москве; все в званиях от генерал-майора до генерал-полковника. Пыжов передал Арику хорошую оценку его работы на задании. Он рассказал, что уже один такой же офицер повел себя неправильно, находясь у чеченцев, дал себя спровоцировать и раскрыть. Сказал также, что вчера этого офицера похоронили. Выяснилось кроме того, что такие рабочие слушания у этих генералов проходили каждую неделю, когда очередной «засланец» возвращался с подобного задания. Руководители «конторы» хотели знать истинное положение дел с чечено-ингушскими преступными и подобными им организациями, чтобы принимать какие-то меры и докладывать руководителям государства.
230
После доклада на узком совещании и обеда в прекрасной столовой Главного управления, Арик поехал в свой главк выяснять судьбу годового отчета совхоза, который был им туда сдан по приезде в столицу. Отчет еще не был рассмотрен, и у Арика образовался следующий день для отдыха. Он навестил свою тетю, посетил художественную выставку в Манеже, а вечером сходил в театр «Современник». Билет удалось купить с рук, и Арик получил огромное удовольствие от спектакля и в целом от театральной атмосферы, которую он так всегда любил. Через два дня Арик успешно защитил у начальника главка хорошо оцененный годовой отчет совхоза, познакомился со своим будущим преемником на посту начальника совхоза, которого должны были прислать Арику на смену. Это был молодой капитан, выпускник Тимирязевской сельскохозяйственной академии. Арику было не все равно, в чьи руки попадет совхоз. Но кандидат производил неплохое впечатление. После этого знакомства, Арик из главка позвонил в колхоз «Балдоне» и сообщил, что вечерним поездом выезжает в Ригу, а потом в колхоз за пушниной. Все шло по плану.
Март — июль 1991 года
Поход в чеченское логово в Москве дал возможность Арику сделать кое-какие выводы для себя. Арик окончательно убедился в том, что предприниматели в России никем и ничем не защищены. Та легкость, с которой чеченский атаман присвоил чужие деньги, использовав документы и безвыходное положение камчатского кооператива, окончательно убедили Арика в том, что он правильно поступил, обратившись за прикрытием своей фирмы к «конторе глубинного бурения» — КГБ.
И еще Арику объяснили, что термином «чех» в то время стали называть чеченцев в Москве. Поездка в родной колхоз и покупка пушнины прошли хорошо. Арик сам отсортировал пушнину, вызвал из Петропавловска своего снабженца, которому поручил перед отъездом в командировку снять склад для будущего товара и арендовать самолет. Все было сделано четко, удалось застраховать груз в Латвии и без происшествий отвезти его на зафрахтованном самолете АН-24 с четырьмя посадками до Петропавловска-Камчатского. Там товар разместили в бомбоубежище, которое было снято под склад. Арик отправил снабженца сопровождать груз, а сам задержался на пару дней в Риге, чтобы перебронировать на следующие три года квартиру и повидаться с друзьями. Ничего в марте еще не предвещало никаких политических катаклизмов в Латвии. Все было по-советски, как обычно.
231
Возвратившись на Камчатку, Арик немедленно организовал пошив полушубков и шуб из песца. Заказали шубы женам и дочерям начальник управления Госбанка по Камчатской области Солдатов и президент «Агропромбанка» Лившиц. Арик пересчитал все свои затраты и проверил будущие доходы от этой первой в своей предпринимательской жизни сделки. Получалась небольшая прибыль, и покрывались кредит и проценты по нему для «Агропромбанка» тоже. Это вселяло оптимизм. Фирма начала работать. Новые сотрудники пока еще только привыкали друг к другу и особенной прыти в деле не высказывали. Арик заканчивал свои дела в совхозе. Новый директор — начальник совхоза прибыл в апреле и привез Арику приказ об увольнении его в запас со службы с одновременным присвоением звания подполковника внутренней службы. Арик отвез приказ на себя в отдел кадров УВД и стал дожидаться назначения пенсии небольшой, но пожизненной. Небольшой потому, что пенсия в МВД начислялась по календарной выслуге лет, должности и званию. Но основное значение для размера пенсии играла выслуга. И несмотря на то что камчатские десять лет службы плюс командировка в Афганистан со льготной выслугой давали Арику 24 года, фактическая календарная выслуга у него составляла вместе со срочной солдатской службой и учебой в университете всего 16 лет. Поэтому размер пенсии оказался скромным. Арик получил пенсионное удостоверение, которое давало ему право просить раз в год бесплатную путевку в санаторий для себя плюс бесплатный проезд. Полагалась путевка и для жены, но для нее за полную стоимость и 50% проезда. Вот и все льготы. В мае новый банк союза кооперативов «Сообщество» получил государственную лицензию и начал работать. Арик открыл там второй расчетный счет для своей фирмы. Банк разместился в одном из помещений ткацкой фабрики на 4-м километре Петропавловска. Арик внимательно проработал бизнес-возможности в областном центре и Елизово и решил развернуть коммерческую деятельность в этих двух городах, пока линия инжиниринга не начала работать. Нужно было зарабатывать деньги в коммерческом режиме, чтобы фирма «Профит» могла жить.
Структура компании сложилась следующая:
• Генеральный директор — Арик
• Исполнительный директор — 1-й заместитель гендиректора
• Заместитель гендиректора по экономике и финансам
• Коммерческий директор
• Финансовый директор — главный бухгалтер-кассир
• Технический директор — главный инженер
• Директор — координатор собственного производства
• Главный менеджер
• Старший менеджер
232
• Биржевой брокер
• Начальник снабжения •
Заведующий складом
• Водители — 2 человека
• Офис-менеджер — референт
Для каждого сотрудника Арик разработал совершенно четкие, предельно конкретные должностные обязанности и ознакомил их под роспись. Но несмотря на это в дальнейшем Арику пришлось и работать за своих сотрудников, и увольнять их и за нечистоплотность, и за прямое воровство денег фирмы, и за бездеятельность. Зарплаты Арик назначил всем высокие — в среднем на 70-100% больше, чем они получали на предыдущих местах работы. Люди были довольны, но деловой отдачи от них Арик не получил. Срабатывал хронический советский синдром: получать, а не зарабатывать. К своей зарплате сотрудники относились как к «жалованью», а не как к «заработанной» плате за свой труд. Нужен был транспорт. Арик приобрел самосвал ЗИЛ-130, автомашины «Мазда-6» 1986 года выпуска, «Тойота-королла» 1988 года выпуска, ГАЗ-469 — старенький, но в полном техническом порядке, «Волга» ГАЗ-24. Полгода у Арика был джип «Ниссан-патрол» — он продал его начальнику ГАИ по настоятельной просьбе того, но за это автомашины фирмы «Профит» профилактировались ГАИ города. Одновременно с автотранспортом Арик купил оргтехнику: один компьютер, ксерокс, телефаксы, электрические пишущие машинки, офисную мебель. Это все создавало основные фонды фирмы, что было важно для финансового баланса. Но на компьютере никто работать не умел. Арик тоже. Не дожидаясь окончания пошива полушубков и их реализации, Арик предпринял новую коммерческую операцию в целях создания финансового потенциала своей компании. Он созвонился со своими приятелями в Риге, и они организовали для него поставку партии портативных радиомагнитол производства известного в СССР завода «Радиотехника», партии офисных растений — культуры «бонсай», производимых в Риге по японской технологии, а также еще ряда мелких поставок. Того, что Арик заказал, не было в Петропавловске-Камчатском. Арик снова зафрахтовал самолет, и в середине мая вылетел в Ригу с начальником снабжения. Подписав платежные документы, Арик оставил снабженца в Риге грузить самолет, а сам поездом уехал в Москву договариваться о реализации полушубков, которые вот-вот должны были выйти из пошива в продажу. Начиналось лето, и для такого товара был не сезон. Но срочно было необходимо реализовать эту партию, чтобы рассчитаться с банком и двигаться дальше. Подвело ателье: очень долго шили полушубки. Арик рассчитывал продать их не
233
позднее апреля, но не получилось. В Москве, подняв связи, Арику удалось выгодно договориться о реализации всего количества разом через ВДНХ. Он позвонил в свою фирму и скомандовал сотрудникам забрать из ателье, упаковать, застраховать и привезти товар в Москву рейсовым самолетом. В ожидании груза полушубков, Арик ездил по Москве и обновлял знакомства, которые могли быть полезны для его теперешней предпринимательской деятельности. При этом он избегал предложений из разряда «купи-продай», но искал технологические и производственные проекты. Особенно полезно было общение со старыми знакомыми из Министерства финансов РФ, которые очень могли помочь в будущем. Заодно он заказал поиск фирм по производству и продажам технологического оборудования в Англии, Германии, Израиле, Италии и США в Торгово-промышленной палате СССР. Оплатив такой поиск и изготовление справки, Арик получил исчерпывающие сведения обо всех крупных и мелких фирмах, производящих технологическое оборудование по переработке сельскохозяйственной продукции в пищевую в этих странах. В течение 10 дней задача по привозу полушубков в Москву была выполнена. Арик завершил операцию по их реализации и с крупным чеком для «Агропромбанка» вылетел домой. Он был доволен первыми результатами своей предпринимательской деятельности. Все получалось. Но дома его ждал неприятный сюрприз. Самолет прилетел на полуостров как обычно, около 16 часов дня. Арика ждала машина, на которой он обычно ездил —«мазда» с водителем. Арик приехал к себе в поселок. Дома были только дети. Арик раздал им гостинцы, привезенные из Риги и Москвы для них и жены. Супруги дома не было, и дети не знали, где она могла быть. Арик заглянул в холодильник, увидел, что обеда нет, и решил что-нибудь приготовить. Он начал варить суп и разделывать мясо для жаркого с картошкой. Часа через три он закончил возиться на кухне. Жена не приходила и не звонила. Арик проверил уроки у дочери, почитал ей на ночь книжку, что она очень любила, и уложил детей спать. Потом сел к телефону и связался со своим бухгалтером по текущим вопросам. Было уже около 22 часов, но мать семейства не появлялась. Арик попытался посмотреть телевизор, но беспокойство уже поселилось внутри. Он не ложился, хотя постелил и ждал жену. Звонки к ее подругам тоже не дали результата. Наконец, в два часа ночи, кто-то попытался открыть входную дверь. Арик отворил и увидел свою жену в совершенно невменяемом пьяном состоянии — она пыталась попасть ключом в замочную скважину, но едва держалась на ногах и практически упала на руки к Арику. Он ее раздел, умыл и хотел уложить спать, понимая, что разговаривать с ней сейчас совершенно бесполезно. Это был первый случай за 15 лет совместной жизни, когда он увидел жену
234
в таком состоянии. Она и раньше не чуралась выпивки, но это всегда было по поводу и в присутствии мужа. А может быть, просто Арик ничего не знал. Но дети тоже не рассказывали. Попытка Арика уложить жену в постель успехом не увенчалась. Она вырвалась и начала настоящий пьяный дебош. Такого потока матерной брани, циничных оскорблений и унижений Арик никогда прежде не слышал. Проснулись дети, и в ужасе наблюдали эту безобразную сцену, стоя на пороге своей комнаты с широко открытыми глазами. Сын попытался утихомирить мать, но это повлекло всплеск новой агрессии. У дочери началась истерика. Жена не успокаивалась. Она выкрикивала в адрес мужа всякие непотребности, и ясно было, что соседи по дому тоже все слышат. Арик попытался закрыть детей в их комнате и как-то краем глаза успел заметить, что ему в голову летит металлический совок для уборки мусора. Он едва успел отклониться, совок вонзился в дверное полотно и остался там торчать — с такой силой он был брошен. Впервые в жизни Арик пришел в бешенство от обиды за не заслуженные им оскорбления, за то, что это делалось при детях, за все. Чтобы прекратить это безобразие, он, как в тумане, ударил жену по лицу. Ударил женщину в первый и последний раз в жизни. Но она довела Арика до умопомрачения. Она отлетела метра на три и упала на ковер, покрывавший пол. Крови не было. Самое поразительное было в том, что, упав на пол, она тут же заснула. Арик трясущимися руками включил в ванной холодную воду, подставил под струю голову и стоял так минут десять, пытаясь прийти в себя. Затем он подошел к спящей пьяной вдрызг жене, поднял ее, раздел и уложил в постель. Проверил у нее давление, пульс, глаза. Все было в норме. Только по левой ее щеке разливался отёк от удара. Арик зашел к детям — они лежали в постелях, но не спали. Трясущимися руками Арик написал для них номер своего рабочего телефона в фирме, адрес гостиницы «Авача», где располагался офис. Собрал минимум вещей, белья, личные документы и вышел из квартиры, чтобы больше никогда не возвращаться. Не было уже сил терпеть эту жизнь. Он остановил такси на дороге и около четырех часов утра приехал в свой офис, в котором прожил потом два месяца, не возвращаясь в семью. Благо, что офис находился в гостинице, и там было все: от постельного белья, диванов и до ресторана и буфетов, не говоря уже о ванных. На следующий день Арик поехал в Елизовский народный суд, где подал заявление о разводе. Дочка приехала к Арику через неделю и передала просьбу матери вернуться домой. Извинениями с ее стороны и не пахло.
235
Арик отказался и сказал, что если они надумают уезжать в Ригу, то он оплатит весь этот процесс, даст им денег с собой и поможет, чем сможет. Так он и сделал. Семья уехала в Ригу в конце июня. Арик их не провожал, только простился с девочкой с тяжелым сердцем. Ей исполнилось 14 лет. Сын остался в Петропавловске. Он уже женился, еще будучи в армии, и жил в семье жены, начиная с этого же июня, когда стало известно, что его мать уезжает в Ригу. Четвертого июля Арика развели в суде в одиночестве. Его бывшая жена и дочь поселились в рижской квартире без проблем. Они успели вовремя, потому что уже ближе к зиме начались политические события, связанные с развалом СССР и приобретением Латвией независимости. Сразу были отменены все советские законы, и квартиру можно было просто потерять.
Август 1991 года
Арик прилетел в Москву за визой в Израиль в конце июля. Станция метро «Добрынинская» захлебывалась народом, как всегда в часы пик. Было около 9 часов утра, когда Арик подошел к длиннющей очереди, стоявшей к зданию посольства Израиля в СССР на улице Большая Ордынка, 56. По беглой оценке стоять предстояло не меньше трех часов. Очередь состояла из людей среднего и старшего возраста, неважно одетых, с растерянными лицами советских граждан, никогда ранее не бывавших за границей или, в крайнем случае, посещавших Болгарию, Румынию, Чехословакию по туристическим путевкам. Как позже выяснилось, здесь стояли люди практически из всех республик огромного СССР, поскольку нигде на местах не было израильского посольства или консульства, оформлявшего визу в страну предков. Арик занял очередь в хвосте и настроился на тяжелое стояние без скамеек, без возможности выйти в туалет или куда-нибудь еще для передышки. Вдоль очереди постоянно прогуливались книгоноши с литературой по истории Израиля, с путеводителями, газетами, листовками, словарями и разговорниками на иврите. Кроме них предлагали свои услуги представители переводческих, юридических, туристических, гостиничных фирм, желавших найти клиентов и «срубить с них бабки по легкому», как принято говорить в Москве. Были и учителя иврита, набиравшие себе группы, и служащие нотариальных контор, привлекающие клиентуру, нуждающуюся в заверении документов. Попадались машинистки, печатавшие выездные документы и вообще что угодно за скромную плату. Предложение услуг явно превышало потребительский спрос.
236
Очередь не торопилась отдаться в руки умельцам. Но некоторые соискатели виз из глухой провинции, приехавшие в Москву без надлежащего оформления своих документов, входили в контакт с продавцами услуг. Были еще две категории «жучков», а именно — валютные менялы и торговцы очередью. Если к первым из них интереса у стоявших почти не было, то ко вторым присматривались многие, утомленные долгим стоянием здесь и не по одному дню, как стало известно из разговоров в очереди. Бизнес этих ловкачей, торговавших местом в очереди, состоял в том, чтобы как можно раньше утром занять место поближе к входной калитке, а потом продать это место лицам, опоздавшим к раннему часу. Занимали очередь в то время часто с предыдущего дня или с 3-х, 4-х, 5-ти часов утра. Люди готовы были терпеть все мучения ради возможности улететь на историческую родину для встреч со своими родственниками, ранее уехавшими на постоянное место жительства. Торопились практически все оставшиеся в Союзе с конца 70-80-х годов из боязни, что вскоре все могут снова отменить, из желания на месте изучить обстановку и решить для себя проблему «ехать или не ехать» на постоянное жительство, на ПМЖ, сокращенно. Все выезжавшие в тот период времени на ПМЖ оформлялись через еврейское агентство «Сохнут», и у них не было особых проблем с документами, только большие хлопоты с багажом и таможней, а оформление бумаг брал на себя «Сохнут». Впрочем, агентство и багажом занималось, но в меньшей степени. Арик ехал с приглашением от сестры как турист, но главной его задачей было наведение деловых контактов для своего разворачивающегося бизнеса по технологиям переработки сельхозпродукции. У него была с собой информация из ТПП (Торгово-промышленной палаты) Москвы, полученная им еще в начале лета, с адресами и телефонами профильных израильских фирм. Разумеется, ему хотелось и семью сестры повидать, и двоюродных московских родственников — детей его тети Милы, также «отчаливших» в тот же город Холон на ПМЖ, но в этом году, совсем недавно. Арик не терял надежды увидеться со своими одноклассниками из 17-й рижской средней школы, тоже уехавшими в Израиль еще в 1972-78 годах. Кроме них, там у него давно жили троюродные сестры и закадычный друг Гриша, покинувший страну в 1977 году. Было с кем общаться и встречаться. Арик ехал на три недели. Очень долго тоже нельзя было отсутствовать в Союзе, поскольку за фирмой требовался присмотр. Переезжать в Израиль на жительство Арик пока еще не собирался. Нужно было заработать сначала на это деньги, да и присмотреться к израильской действительности тоже не мешало. Стоять в очереди было нелегко. Было лето, да еще жаркое. Люди обливались потом, задыхались, не имея возможности присесть. У редких счастливчиков, имеющих этот негативный опыт, с собой имелись маленькие пляжные или дет
237
ские стульчики, сидя на которых, они ждали своего часа. Очередь продвигалась очень медленно. Сбоку, без очереди, к калитке подходили представители турфирм с пачками паспортов и списками организованных туристов. Внутри небольшого помещения отдела они, конечно, тоже создавали свою очередь, отвлекая консульских сотрудников на себя, замедляя тем самым движение очереди еще больше. Перспектива была туманной и тревожной. Можно было вообще не попасть в этот день внутрь, поскольку прием на оформление проходил только до 13 часов дня. После обеда консульский отдел открывался только в 15 часов для тех, кто по спискам должен был получить визу в это время текущего дня. Очередь нервничала с течением времени все больше. Открывавшие калитку служащие посольства раздавали ближайшим к воротам людям 100 талончиков, и этим ежедневный прием ограничивался. А в очереди одновременно находилось не менее 300 человек! От проезжей части очередь отделяли металлические барьеры, которые постепенно раздвигались под напором людей. Охранники посольства то и дело пробегали вдоль очереди, убеждая стоявших не напирать и не раздвигать ограждения. Но это мало помогало. Стоять так долго не хотелось никому. Сегодня что-то охранники задерживались с раздачей заветной сотни талончиков, и был еще маленький теоретический шанс на его получение. Но в порядке общей очереди это было явно бесперспективно. Арик начал обдумывать проблему ускорения, присматриваясь к «жучкам», торговавшим местами поближе к воротам посольства. Ему приглянулся немолодой спокойный человек, ожидавший обращения к себе, особо не предлагая свои услуги. Арик встретился с ним глазами и кивнул.
Человек подошел поближе и одними губами беззвучно прошептал:
— Тридцать пятое место устроит?
— Сколько? — спросил Арик тихо и получил ответ: «сто пятьдесят».
Арик коротко кивнул. Тот отошел к голове очереди на разведку. Видимо, там подтвердили его полномочия, и он, возвратившись к Арику, знаками показал ему, что нужно выйти из своего ряда, обойти полукруг и приблизиться к калитке. Выйдя из очереди, не привлекая к себе внимания, Арик осторожно передал человеку свернутые в трубочку деньги. Тот подвел его к калитке, показал Арика охраннику, из чего Арик сделал вывод, что охранник тоже в доле. Тот подошел к Арику, взял его за плечо и тихо, но настойчиво поставил Арика в общий ряд неподалеку от калитки, не обращая внимания на негромкое возмущение толпящихся людей. Как раз в этот момент калитка открылась, и вышли работница консульского отдела с еще одним охранником внушительного вида. Тот встал перед очередью и перед служащей одновременно с таким расчетом, чтобы она раздавала талончики на прием из-за его спины в руки очереднику. Очередь подалась вперед, все
238
напряглись, послышались громкие голоса людей, требовавших порядка. Арику в толчее достался талончик с номером 35, как и договаривались. Он не выходил из очереди, чтобы потом назад не пробиваться. Те, кому не достался ни один из ста талонов, начали прорываться к калитке силой. Охранники встали в цепь и держали круговую оборону, отсекая людей, не получивших заветной бумажки. Глухая и высокая калитка отворилась, и первая сотня рванула внутрь помещения консульского отдела. Там все перемешались и встали в затылок друг другу к четырем работающим окнам в порядке живой очереди. На номера талонов уже никто не обращал внимания. Одно окно оформляло только организованных туристов и граждан Израиля, пришедших с какими-то своими делами. Остальные три окна выдавали бланки документов для оформления соискателям виз. Служащая в окошке вызывала следующего, брала у него паспорт и через переговорное устройство громко прочитывала имя-отчество-фамилию человека. Когда до Арика дошла очередь, и весь зал услышал фамилию Губенко, кто-то из стоявших сзади очень громко сообщил:
— Он не еврей! Служащая тоже услыхала это и, прочитав остальные сведения из паспорта Арика, ответила через микрофон:
— Он еврей! В очереди засмеялись.
Арик оглянулся на тщедушного еврея, выкрикнувшего это свое мнение, и, получив бланки на заполнение, подошел к человеку и тоже громко сказал ему:
— Вот из-за таких, как вы, нас и не любят!
В очереди засмеялись. Жлоб замялся и стушевался. Арик с трудом нашел местечко вдоль стены и сел на скамейку, чтобы заполнить три листа с подробными вопросами. На стене висели образцы для заполнения, но все они были расположены в линию и нужный образец мог висеть на другом конце стены. Люди вскакивали, перебегали с места на место, держа листки над головами других, заполняли их на весу, на животе, на локтях, выводя каракули, а затем снова пытались сесть на свое прежнее место вдоль стены, на котором уже сидели другие. Беспорядок был изрядным. В небольшом зале было душно, люди потели, раздевались-одевались, держа в руках сумки, портфели, одежду, документы и деньги одновременно. Было тяжело. Заполнение бумаг заняло около часа. Арик заново встал в очередь к окошку. Отстояв еще полчаса, подал чиновнице свои документы. Она нашла на столе паспорт Арика, вложила бланки внутрь и отложила в сторону. Затем взяла у него деньги за визу, отсчитала сдачу и сказала, чтобы после 15 часов он подошел снова в посольство за результатом. Взмыленный и уставший, Арик
239
выбрался из помещения консульского отдела и медленно, чтобы краем глаза посмотреть на двор и здание посольства, пошел к выходу. Он успел увидеть флагшток с бело-голубым израильским флагом и вышел из калитки на улицу, имея на руках квитанцию об оплате, которую нужно было предъявить при возвращении за визой при входе. Несколько часов Арик провел в городе, ничего не делая. Пообедал в пельменной. После обеда около 16 часов он возвратился, получил паспорт с визой, забрал приглашение от сестры и поехал искать билетную кассу «Аэрофлота». Билет купил на площади Дзержинского в Центральном агентстве «Аэрофлота», отстояв еще полчаса в очереди. Вылет был на следующий день из «Шереметьево-2».
Все еще август 1991 года
Новая авиакомпания «Трансаэро» только еще начинала перевозить пассажиров в Израиль. Сервис был на гораздо более высоком уровне, чем в традиционном и надоевшем «Аэрофлоте». Арику трехчасовой полет понравился. Он невольно сравнивал сервис на борту с тем, который видел в своих поездках за границу. Ничуть не было хуже. Отсутствовали, правда, телеэкраны с фильмами и радиоприемники в ручках кресел, а так все было вполне прилично. Персонал компании носил отличную от стандартной синей аэрофлотовской бордовую форму. Незадолго перед посадкой стюардессы раздали пассажирам листочки пребывания в Израиле для их подробного заполнения и хранения до отъезда назад. Это было ново, но Арик послушно заполнил по-английски требуемые графы об адресе жительства в стране, степени родства приглашавших туриста, номерах паспорта, цели поездки и так далее. Перед выходом на трап в аэропорту имени Бен-Гуриона Арик испытал непонятное ему прежде волнение. В шестидесятых-семидесятых годах Арик прочел несколько книг об истории государства Израиль, а также биографические книги о Голде Меир, о героях «Пальмаха» и «Лехи», о борьбе против англичан, о судне «Эксодус» в романе Леона Юриса. Эти книги, выпущенные так называемым «самиздатом» в тетрадных клеенчатых обложках, на тонкой плохой бумаге, где текст был набран на пишущей машинке или на ротапринте, ходили по Риге из рук в руки и передавались только хорошо знакомым людям на одну-две ночи. Несмотря на моральную подготовку, волнение охватило его целиком. Разумеется, он не упал на колени на бетонной полосе аэродрома и не целовал землю, как
240
это сделали некоторые пассажиры. Рисовка, позерство и неискренность всегда были ему чужды. Но волнение имело место. Покойные бабушка и дедушка иногда разговаривали между собой об Израиле на идиш, и Арик кое-что понимал и еще помнил. Они были умными людьми и не мечтали о том, чтобы умереть в стране предков, прекрасно понимая, что это просто невозможно, поскольку тогда еще никого из СССР в Израиль не выпускали. Дедушки не стало в 1968 году, а бабушки — в 1971-м. Оба они нашли упокоение на еврейском кладбище «Шмерли» в Риге. На похоронах дедушки присутствовали около 300 человек, которые принесли 44 венка и море цветов, заваливших могилу со всех сторон. Бабушку через три года провожали только родственники. До самой своей смерти дед работал в должности заместителя председателя республиканского объединения «Латсельхозтехника» по финансово-экономической деятельности, то есть первым заместителем, распределявшим государственные фонды на территории Латвии. Несмотря на довольно видное положение в республике, он оставался подчеркнуто скромным человеком: не пользовался служебной автомашиной, не принимал подарков, сувениров и услуг, которые ему постоянно предлагали ходоки-толкачи с мест. Не просил себе новую квартиру. Даже не брал дров на зиму без оплаты, а когда их привозили на улицу Лайпу, 6, пилил и колол дрова сам, лишь иногда приглашая в помощь дворника, которому обязательно за это платил, работая с ним в паре на распиловке. Дед научил Арика колоть дрова и солить огурцы в большой бочке на зиму. Этот навык очень помогал Арику на Камчатке, где тоже нужно было заготавливать дрова на долгую камчатскую зиму. До сих пор Арик любит колоть дрова. Жаль, что это уже никому не нужно. Сестра с мужем встретили Арика в красивом современном аэропорту. Отвезли к себе в Холон, где тогда жили на съемной квартире.
Арик приехал на три недели и не мог злоупотреблять гостеприимством сестры. Он отдал ей доллары за свое пребывание и питание. Сестра осталась довольна. В 1991 году у нее была только одна дочь, а сын родился немного позднее — в 1993 году. Это уже был «сабра» (кактус). Так называют себя родившиеся в Израиле. Раздав гостинцы и подарки, Арик стал изучать карту городов страны, куда ему предстояло съездить по делам развития своего бизнеса. Это были ТельАвив, Нетания, Герцлия, Хайфа, Рамат-Ган, Петах-Тиква. В этих городах находились офисы фирм, адреса которых Арик получил в Торгово-промышленной палате в Москве. В первый же день Арик обзвонил потенциальных партнеров по переговорам, чтобы назначить даты и время встреч и контактов. Завершив эту стадию, Арик стал звонить в турбюро, чтобы приобрести несколько экскурсий по стране. Сестра помогла в этом. В свой первый приезд Арик побывал в Иерусалиме и монастырях вокруг него, в экскурсии по христианской Галилее, в трехдневной
241
поездке в Эйлат, в путешествии в Кесарию-Акко-Рош-а-Никра, в Бахайские сады Хайфы. На деловые переговоры Арик ездил исключительно на автобусах и отметил про себя хорошую работу этого вида общественного транспорта, а также его комфортабельность и чистоту. Вставал Арик рано — не позднее 6 часов утра, выходил на улицу и уезжал на автобусах, полных солдатами Армии обороны Израиля (ЦАХАЛа). С большим любопытством он приглядывался к парням и девушкам в форме, к их оружию, к знакам различия, к их поведению, к взаимоотношениям. Все было необычайно интересно и ново. Главное же и самое сильное впечатление Арика состояло в том, что первую неделю пребывания в стране он никак не мог привыкнуть к тому, что ты утром выходишь из дома, и вокруг одни евреи! А также через неделю Арик забыл, что он еврей, и стал себя ощущать просто человеком в своем государстве. Отсутствие знания иврита вовсе не осложняло нахождения в стране. Первое время Арик вполне обходился своим скромным английским, с удовольствием отметив, что английский в Израиле знают все: молодежь и старики. Позже он избрал такую тактику, обходя магазины, рынки, пересаживаясь с автобуса на автобус: чтобы что-нибудь спросить, останавливался у стены здания и ждал не более трех-четырех минут — мимо обязательно проходили люди, говорившие между собой по-русски, у которых Арик узнавал все, что ему было нужно. Время между экскурсиями и деловыми визитами шло очень быстро. Неприятным было то, что в ТПП Москвы Арику дали адреса только русскоговорящих руководителей израильских компаний. Это на 90% были посредники, ничего не производившие и стремившиеся заработать свои проценты во что бы то ни стало. Они буквально хватали за пуговицу Арика, обещая золотые горы и предлагая подписать с ними договоры об эксклюзивности отношений. Это было еще более неприятно потому, что, в основном, переговоры вели выходцы из Молдавии и Украины — напористые, хамоватые и цепкие дельцы. Сами недавно приехавшие в страну на ПМЖ, стараясь выжить и состояться в новом обществе, они буквально рыли землю носом, чтобы за одну-две сделки заработать на всю оставшуюся жизнь. Арик с трудом выдерживал этот напор и тщательно уклонялся от подписания каких-либо серьезных договорных документов. Максимум, на что шел Арик, было подписание ни к чему не обязывавших протоколов о намерениях.
У Арика с собой были чистые бланки своей молодой компании и печать. Нужно было уходить от посредников и искать прямых производителей. Арик нашел в телефонном справочнике координаты ТПП Израиля на улице Карлебах в Тель-Авиве и отправился туда для дальнейшей работы. Англо-иврито-русско говорящая сотрудница (пкида) дала Арику несколько названий с реквизитами компаний, производящих оборудование для пере
242
работки сельскохозяйственной продукции в пищевую. Эти компании разрабатывали, производили у себя в цехах и реализовывали отдельные модули и целые мини-заводы по переработке всех видов растениеводческой, животноводческой и молочной продукции. Арик успешно переговорил с тремя-четырьмя из них и решил, при получении финансовых средств для своей фирмы, покупать оборудование только у этих партнеров. В целях оптимизации переговорного процесса, Арик привлек к переговорам говорящую на русском и иврите молодую женщину, с которой познакомился в автобусе по дороге в Герцлию. Она оказалась временно безработной и располагала временем, а также хотела немного заработать. На руках у нее были два малолетних сына, а муж получал минимальную зарплату. У Арика с собой были деньги на представительские расходы, и он неплохо заплатил своей случайной знакомой за три тура переговоров. Находясь в Израиле три недели, Арик внимательно наблюдал за жизнью городов, людей, нравами, поведением, взаимоотношениями и так далее. Родственники рассказывали ему о глубинных процессах, которые не видны туристам. За все время пребывания на родине предков Арик сделал для себя несколько важных выводов и обратил внимание на правила поведения, без соблюдения которых в Израиле невозможно будет выжить в случае его переезда сюда на ПМЖ.
Вот эти правила:
• абсолютно необходимо хорошо выучить иврит
• никогда не рассказывать местным жителям о том, кем ты был в Союзе — это никого не интересует и только раздражает коренных израильтян
• не нужно при поисках работы совать под нос потенциальному работодателю свои дипломы; важно показать, что ты умеешь делать, а уже потом, если тебя будут брать на работу, можно представить свои документы с апостилем на английском, но и то не всегда это нужно будет делать, а только, если попросят
• никогда не следует забывать о том, что мы эту страну не строили, не проливали здесь пот и кровь в борьбе за ее выживание и независимость, а поэтому категорически нельзя навязывать свои принципы поведения и социальные понятия, а совсем наоборот — надо приспосабливаться к правилам, принятым здесь, и стараться максимально интегрировать в израильское общество; короче говоря, не лезть со своим уставом в чужой монастырь
• нужно работать с первого дня кем угодно и где угодно, но параллельно непрерывно искать работу по специальности, или надо проходить курсы переквалификации на профессию, нужную в стране на рынке труда
• никогда не сдаваться и упорно идти к назначенной самому себе цели
243
• категорически не рекомендуется замыкаться в русскоязычной среде, а наоборот, необходимо побольше общаться с коренными жителями; таким образом быстрее можно выучить язык и полноценно интегрировать в израильское общество
• не становиться в позу незаслуженно обиженного квалифицированного, образованного специалиста, которого общество не востребовало, а наоборот, стараться стать востребованным: работать и получать приличную зарплату
Арик думал, что в этих правилах он не ошибся, и был намерен их применить в случае переезда на ПМЖ в Израиль.
Сентябрь — октябрь 1991 года
Перерыв между поездками составил всего полтора месяца. Сотрудники компании Арика, получив от него кучу поручений после возвращения из Израиля, делали вид, что активно работают над заданиями. Арик ничего этого не замечал и готовился к ответственному визиту в Италию. Еще два года назад сестра познакомила его в Риге со своим немолодым поклонником из Милана — бывшим военным летчиком, а теперь бизнесменом, занимавшимся поставками пищевого оборудования. Сеньор Витторио Мартинелли обещал Арику решить любую проблему с оборудованием самого высокого класса. Пришло время реализовать эту возможность. Арик пригласил итальянского предпринимателя на Камчатку. Весь сентябрь Арик подготавливал этот визит: объехал предприятия пищевой промышленности, выяснил их проблемы с технологическим оборудованием, провел несколько туров переговоров со специалистами только что организованного производственного объединения «Камчатпищепром», которое возглавил бывший первый заместитель председателя облисполкома и второй секретарь обкома партии Волынцев Николай Яковлевич, заручился согласием профинансировать нужды пищевиков в покупке итальянского оборудования у банкира Лившица. Когда все было согласовано, сеньор Мартинелли прибыл в Петропавловск-Камчатский. Арик смог поселить его в лучшей гостинице города — гостинице обкома КПСС на улице Советской. 3-комнатный номер-люкс вполне устроил гостя, тем более, что за все платила и всем обеспечивала фирма Арика. Холодильник в номере был забит качественными продуктами, лососиной,
244
икрой, напитками. В тот период времени достать хорошие продукты было проблемой на полуострове, как и во всей стране, впрочем. У подъезда постоянно дежурила машина. В первый день гостю была предложена обзорная экскурсия по окрестностям областного центра, где он много фотографировал великолепные пейзажи. Вечером в офисе Арика начались переговоры с участием банка и пищевиков.
Первичная прикидка показала, что, по потребностям заводов, может получиться контракт на сумму до полутора миллионов долларов. Эта цифра устраивала всех, кроме банкира Лившица, который потребовал от Волынцева гарантий, что оборудование будет действительно установлено, будет работать и производить пищевую продукцию, а также станет залогом по кредиту, который банк выделит под эту сделку. Волынцев, всю жизнь проработавший на теплых партийно-советских должностях и ничего не понимавший в экономике, неожиданно уперся и стал отказываться от контракта вообще, поскольку ничего не мог и не хотел гарантировать. Надо сказать, что товарищ бывший секретарь обкома и заместитель председателя облисполкома был не дурак выпить. Уже в первый день знакомства он приехал подшофе, и все последующие дни работы с итальянцем только и делал, что предлагал ему поехать на охоту, на рыбалку, пообедать в ресторане (разумеется, за счет Арика). Мартинелли вежливо уклонялся, Арик негодовал, а банкир посмеивался, но не возражал бывшему областному бонзе. Переговоры зашли в тупик. Каждый день пребывания гостя обходился Арику в копеечку, и если контракт не будет подписан, то все его деньги просто пропадут зря. Надо было что-то срочно делать. Арик в уме перебрал всех лично знакомых ему областных руководителей, с которыми можно было говорить о гарантиях под этот контракт, чтобы снять жесткие, но справедливые требования банка. Неожиданно легко удалось договориться с начальником Камчатского морского пароходства, оперировавшего миллиардными цифрами и не испугавшегося стоимости контракта. Арик представил ему собственный расчет окупаемости оборудования, и это решило дело. Всего за неделю удалось: • оформить договор с гарантами по отношению к «Камчатпищепрому» и «Агропромбанку»; • заключить контракт на покупку и доставку технологического оборудования на сумму 1,2 миллиона долларов США; • подписать посреднический договор между «Камчатпищепромом» и фирмой Арика о довольно скромной сумме комиссионных в 0,5%. Посчитав свои расходы и будущие доходы, Арик понял, что он едва-едва покроет затраты на визит итальянца в область и последующую ответную поездку
245
камчатской делегации в Италию. Прибыли практически не получалось никакой. Но важно было начать реализовывать деловую схему и приобрести перспективных и надежных, как тогда казалось Арику, партнеров. Еще два дня ушло на печатание и подписание официального контракта между итальянской компанией «OOL» («Opto Oranzhada Lombarda») и «Камчатпищепромом». Затем Арик устроил банкет по этому поводу, куда пригласил нужных людей из областного аппарата, всех директоров заводов пищевой промышленности и прессу. По местному телевидению прошел репортаж об этом событии и интервью с Ариком, Волынцевым, Лившицем и Витторио Мартинелли. Прямо в эфире сеньор Мартинелли сообщил присутствовавшим, что сразу после перечисления денег в его фирму камчатские партнеры будут приглашены с деловым визитом в Италию.
Контракт был оплачен «Агропромбанком» через неделю и вслед за этим на адрес «Камчатпищепрома» пришло приглашение посетить итальянскую компанию для господ Волынцева, Губенко, Лившица. Арик позвонил сестре и рассказал об удачном завершении сделки. Поблагодарил ее за знакомство с Мартинелли. Сестра ответила, что хотела бы получить свою долю в прибылях Арика. Пришлось ей объяснить, что фирма Арика сработала «по нулям», то есть без прибыли, лишь бы заключить контракт и завоевать на этом авторитет и деловую репутацию. Сестра не поверила. Арик подарил ей тысячу долларов за знакомство с итальянцем, чтобы не было обиды с ее стороны. Но она все равно посчитала себя обделенной.
Но большего Арик для нее сделать тогда не мог. По контракту предприятия пищеперерабатывающего комплекса Камчатки получали:
• автоматическую линию по производству равиоли с заморозкой и упаковкой на пищекомбинат
• модуль по изготовлению мягкого итальянского мороженого на молокозавод
• модуль по копчению сосисок и колбас на мясокомбинат
• экструдер по производству пластиковых бутылок на ликеро- водочный завод
• автоматическую линию по замесу и расфасовке теста на хлебозавод
Такой современной техники в области еще не было, и специалисты предприятий были очень довольны. Cамолет «Аэрофлота» вылетел из Москвы в Милан 10 октября. Предстоял десятидневный деловой визит с посещением заводов по изготовлению пищевого технологического оборудования и, может быть, с короткой культурной программой, если останется время. В присутствии делегации планировалось отгрузить все заказанное оборудование.
246
Волынцев потребовал от Арика организовать доставку груза из Италии в Москву и дальше на Камчатку. Арику пришлось до отлета в Италию прилететь в столицу на 4 дня раньше и организовать две грузовые фуры из «Союзтрансавто» в Милан и обратно, а также зафрахтовать самолет военно-транспортной авиации на Камчатку из Москвы по прибытии груза. К счастью, кредитующий сделку банк оплатил эти расходы по транспортировке в счет контракта. Но Арику все же пришлось раскошелиться на командировку в Москву и гостиницу для двух своих сотрудников, обязанных встретить автопоезд на территории страны, осуществить перегрузку оборудования на самолет и сопроводить груз до Камчатки, а там сдать его на склады «Камчатпищепрома». Затем инженерная служба его компании произвела шеф-монтаж полученного оборудования и обучение обслуживающего персонала на заводах пищепрома. Задача была успешно выполнена фирмой Арика, что позволило еще больше укрепить ее авторитет в области. А пока что, прямо в самолете Волынцев так наклюкался виски, что в Милане Лившиц и Арик его просто выносили под руки. Встречавшие делегацию Мартинелли и еще один менеджер их фирмы были весьма удивлены и огорчены такими гостями. Причем Волынцев считался руководителем камчатской делегации. К гостям присоединился переводчик — русский парень из Риги, которого ранее знал Мартинелли. Оплата его работы входила в расходы принимающей стороны. К глубокому разочарованию Арика, переводчик, прекрасно знавший итальянский язык, тоже оказался «алконавтом». Они с Волынцевым нашли друг друга. Но переводчик хоть пил, но работал, тогда как генеральный директор «Камчатпищепрома» позволял себе не ездить на заводы, а валяться пьяным в отеле. Спрашивается, зачем ездил в Италию? Пить можно было и дома. Гостей отвезли в городок Варезе в 40 км от Милана и разместили на одни сутки в 4-звездном мотеле «Green». На следующий день их переместили в гостиницу класса 2 звезды, где они жили в номерах на 2-3 человек с гораздо более низким уровнем комфорта. Программа визита была весьма насыщенной. Но все же, во второй по счету выходной день Арик смог попасть на спектакль в «Ла-Скала». Давали «Лючию ди Ламмермур». Главную мужскую роль исполнял бывший солист Большого театра Атлантов. Билет стоил дорого —110 долларов, но компания «OOL» сама предложила Арику это развлечение и оплатила его. Больше никто из делегации такого предложения не получил. Курс доллара к лире в тот момент был 1250 лир за 1 доллар США !!! Лившиц занимал двусмысленную позицию: он хотел видеть заводы, смотреть на окрестности, но, в то же самое время, старался опекать вечно пьяного Волынцева. Арику же поведение заказчика оборудования было просто омерзительно, и он держался от него на расстоянии.
247
Однажды, на 6-й день пребывания в Варезе, Мартинелли пригласил посетить банк, обслуживавший их компании, а потом вместе пообедать в ресторане на центральной площади городка. Банк назывался «Lombardia», и прием там продолжался около трех часов. Управляющий очень подробно рассказывал и показывал работу своего банка. Лившиц проявил живейший профессиональный интерес: задавал массу вопросов и обходил все закоулки здания, внимательно приглядываясь к работе персонала. Это было правильно и понятно — банкир как-никак! Что удивительно, Волынцев тоже присоединился к своим коллегам по поездке. Он плохо себя чувствовал и больше молчал, отдуваясь и непрерывно потея. После визита в банк, Мартинелли повел всех в ресторан «Глория». Интерьер ресторана был выполнен в белых и бежевых тонах. Внутри было очень красиво: много воздуха, картины, большие окна, зеркала в золоченых рамах, стеклянные столики, мягкие диваны с массой подушечек. Арик угодил за один столик с Волынцевым, переводчиком и Мартинелли. Лившиц и управляющий банка сели за соседний столик и пытались разговаривать по-английски. Собственно, «пытался» один Лившиц — итальянский банкир объяснялся свободно. Мартинелли, вежливо прочитав вслух меню, дожидался заказов со стороны гостей. Арик заказал лазанью и стал с удовольствием рассматривать внутреннее убранство этого красивого ресторана.
В этот момент партийно-советский «гусь» грубо пихнул ногой переводчика и сказал:
— Ты спроси у них водки сначала.
Переводчик пожал плечами и тихо произнес в ответ:
— Николай Яковлевич, итальянцы водку за обедом не пьют. У них очень хорошие столовые вина. Их и без заказа поставят на стол.
— А я хочу водки! — зло выдохнул глава делегации. Переводчик мотнул головой и подозвал официанта, что-то говоря ему шепотом. Тот кивнул и через несколько минут принес на подносе одну маленькую стопку водки на 25-30 миллилитров.
Волынцев протянул руку и, прямо с подноса, опрокинул стопку себе в рот. Потом поднял на официанта свои мутные глазенки и заявил:
— Еще давай!
Переводчик повторил требование. Остальные молча курили и наблюдали эту нестандартную сцену. Мартинелли посмотрел на Арика, тот пожал плечами. Говорить было нечего. Тогда Мартинелли потянулся к руководящему алкашу и негромко сказал: — Николае, я тебя прошу, не надо больше!
Переводчик перевел. Волынцев посмотрел на партнера и заявил:
— Ты скажи ему, черту нерусскому, чтобы он мне не командовал тут!
248
Официант принес еще три маленьких стопочки с водкой. Волынцев их выпил махом, а потом громко потребовал:
— Пусть принесет бутылку и стакан!
Переводчик смешался, встал, отозвал официанта в сторону и что-то говорил ему, жестикулируя. Официант позвал кого-то. Из глубины ресторана подошел метрдотель, и они втроем начали оживленно обсуждать требование гостя. Причем официант и метрдотель энергично отрицательно крутили головами. Переводчик возвратился к столику. Два официанта принесли салаты. Волынцев демонстративно не прикасался к еде. К нему подошел Лившиц и стал его уговаривать подождать с выпивкой до отеля. Но тот явно закусил удила и был непреклонен. Напряжение в воздухе росло. Мартинелли подозвал метрдотеля и что-то сказал ему. Тот распорядился, и официант принес на подносе еще 10 «дринков».
Волынцев побагровел и заорал:
— У них что, у дикарей этих, нету стаканов?
Переводчик вновь попытался разрядить обстановку:
— Николай Яковлевич, в Италии водку стаканами не пьют, только маленькими порциями.
— А у нас пьют! — заявил Волынцев, и вдруг, резко придвинув к себе пепельницу, запустил в нее руку, выгреб окурки с пеплом и бросил их на пол. Затем, даже не вытерев грязную руку, слил в черную от пепла пепельницу водку из всех 10 «дринков» и опорожнил.
Присутствовавшие были в шоке! Официант и метрдотель находились в столбняке. Мартинелли сидел с открытым ртом с кусочком салата на губах, Лившиц покраснел до пота, а Арика стал разбирать нервный хохот. Было страшно стыдно, смешно и отвратительно одновременно. А гендиректор «Камчатпищепрома» вытер грязную руку о белоснежную скатерть, потом полил минеральной водой крахмальную салфетку и протер руки. После чего, не обращая внимания на присутствующих, приступил к еде.
В конце пребывания в Италии Волынцев «добил» итальянцев тем, что нагло и настойчиво потребовал подарить ему видеокамеру, которых тогда в России были считанные экземпляры. президент «OOL» отказался выполнять эту просьбу, потому что тогда такие камеры стоили не менее 1500 долларов. Тогда Волынцев заявил, что следующего контракта с этой компанией не будет, хотя участники сделки уже договорились о контракте еще на 1 миллион долларов в следующем 1992 году. Мелкий грязный шантаж Волынцева прошел, и итальянцы, «скрипя зубами», купили и подарили чиновному вымогателю видеокамеру, которой он потом хвастался каждому встречному-поперечному, как подарком от своих итальянских друзей.
249
После возмутительного случая в ресторане, Арик, предупредив Мартинелли, купил карту Италии, взял напрокат «Мерседес» за 100 долларов в день и проехал около 400 км до Венеции и Флоренции, чтобы немного прийти в себя и исправить испорченное настроение. На третий день он возвратился назад, а наутро был намечен отлет делегации.
Оборудование в присутствии покупателей было отгружено, машины уехали в Россию, шопинг был проведен, и делать в Италии больше было нечего. Накануне вылета вечером Мартинелли устроил для всех прощальный ужин, на котором по-английски сказал Арику, что с этого дня его компания хотела бы работать по бизнесу только с ним лично, без присутствия российских заказчиков. Арику было приятно это слышать, но он плохо представлял себе, как такое может получиться на практике. По возвращении в Москву, Арик проверил отправку груза самолетом, убедился, что его сотрудники справились, и выехал в Ригу, чтобы навестить дочь и отвезти подарки, которые он ей купил в Италии. Потом возвратился на Камчатку.
Продолжение следует.
Иллюстрация: villeinitalia.ru
