Фото: pkzsk.info
Январь — август 1988 года
Полковник внутренней службы Томчин засобирался на пенсию в мае этого года. Он больше не мог выносить хроническую конфронтацию с генералом Шелудченко. Бесконечные несправедливые придирки, необоснованные проверки его отдела, доносы из среды его же сотрудников, поставленных генералом специально для этой цели, — все это не могло не сказаться на его решении уволиться. Проводили полковника красиво, со всеми причитающимися почестями. Вслед за начальником ОИТУ уволился инспектор СИЗО Шапиро, а из милиции — еще один офицер. Генерал держал свое слово: очистил камчатские органы внутренних дел от злодеев-евреев. На место Томчина был назначен его первый заместитель — подполковник Анатолий Иванович Оселедец, земляк генерала. Эти кадровые перемещения в тюремном отделе области повлекли за собой движение внизу, в структурах всех колоний и СИЗО. Поменяли места
186
работы не менее 30 офицеров разного уровня. На работе Арика это практически не сказалось, за исключением того, что теперь он остался единственным евреем во всем УВД области. Довольно интенсивно его донимали своими приставаниями освобождающиеся с разных служб люди, желавшие перейти в военный совхоз на работу, причем в любом качестве. Выручало Арика только то обстоятельство, что еще при формировании штатного расписания он смог утвердить в Москве очень ограниченное количество аттестованных офицерских должностей, что не давало ему возможности принимать на эти должности случайных людей. 1988 год проходил очень динамично: совхоз вышел на плановые показатели производства животноводческой и растениеводческой продукции. В совхозе производили мясо говяжье и свиное, мясо птицы — гусей, кур и уток, выращивали и продавали населению области и в подсобные хозяйства разных предприятий молодняк: телят, поросят, утят, гусят, цыплят. Выращивали и реализовывали редис, укроп, щавель, огурцы, помидоры, зеленый лук, другие выгонные культуры закрытого грунта (теплиц); выращивали и продавали цветы. С открытых полей убирали свеклу, картофель, горох, капусту, морковь — все то, что успевало созреть при капризной камчатской погоде. Продавали навоз, сено, короче говоря, все что имело какую-либо цену и могло принести доход в бюджет совхоза и, соответственно, государства. Подсобные сельские хозяйства тоже продолжали неплохо работать. Агрономша-антисемитка и генеральский агент так мучилась с производством в этих хозяйствах, что уже не могла отвлекаться на посторонние дела, что Арика вполне устраивало. Он избавился от ее наблюдения, взвалив на нее такую махину как 7 подсобных хозяйств, находившихся очень далеко друг от друга в пределах области. Он постоянно направлял эту вредную тетку в местные командировки, очень строго с нее спрашивал за каждую мелочь, но административно не наказывал: не объявлял ни замечаний, ни выговоров, а наоборот — как бы она плохо не работала, в конце квартала он регулярно выписывал ей существенную денежную премию. Применяя, таким образом, метод «кнута и пряника», Арик окончательно сломал хохлушку, не дав при этом ей и генералу повода быть недовольными. Смежники: милиция, прокуратура, КГБ, областной суд, пограничники — все были весьма довольны регулярными поставками продовольственной продукции в свои коллективы из нового военного совхоза. Кроме профсоюзных комитетов этих служб, занимавшихся контактами с совхозом, к Арику напрямую стали обращаться «тузы» из этих организаций с личными просьбами выделить мясо, овощи и цветы для семейных торжеств, юбилеев, свадеб, похорон и тому подобное. Таким образом, Арик свел знакомство с большинством первых руководителей в силовых структурах области. Не простаивала и совхозная баня. Камчатские
187
«бонзы» полюбили новый объект отдыха и еженедельно там отмечались. Не чурались парилок с вкусным столом и партийно-советские деятели областного, а часто и союзного масштаба, приезжавшие в командировки на Камчатку.
В августе того же года Арик решил завершить строительство объектов животноводства возведением крольчатника и маленькой зверофермы для разведения лисицы-огневки, норвежского голубого песца и енотовидной собаки. Изначально ни кролиководство, ни звероводство для совхоза не планировались, но в апреле этого года Арик купил за свой счет в Елизовском госпромхозе по две шкурки лисы-огневки, песца и енотовидной собаки после их выделки и отвез эту красоту в главк начальнику и заместителю для их жен, причем за очень низкую цену. Одновременно с этим, он подал экономически обоснованный рапорт о целесообразности разведения этих зверей на шкурку, а кроликов —на мясо и шкурку. Разрешение было дано официально, и Арик смог наконец заняться своим самым любимым делом — звероводством, правда, в очень ограниченных объемах. С марта в районе дислокации совхоза появились геодезисты с теодолитами, которые начали размечать площадку для строительства секретной научной лаборатории АН СССР. К Арику зачастили спецы КГБ по режиму и безопасности закрытых объектов, которые тщательно планировали и подготавливали свои специфические мероприятия по закладке в грунт инженерно-охранных устройств и электронных систем сигнализации разных уровней. Эти инженернотехнические средства должны были находиться как по всему периметру охраняемой территории, так и на всех объектах, во всех зданиях будущей режимной зоны. Параллельно Арику представили уже готовый и согласованный в 18-ти инстанциях архитектурно-строительный проект и проект оснащения будущего здания медико-биологическим оборудованием, смету, совместные приказы КГБ и МВД СССР для исполнения общей задачи и так далее. Арику предстояло, еще не отдышавшись от строительства своего совхоза, одновременно заниматься организацией строительно-монтажных работ для нового лабораторного корпуса, прилегающих служб и ограждений, которых должно было быть три! Начальник режима будущего секретного объекта был уже назначен — это был немолодой подполковник КГБ Третьяков Иван Михайлович. Он занял эту должность перед пенсией и хорошо понимал, что этот объект у него последний в служебной биографии. Арик выделил ему кабинет в своей конторе и ежедневно обедал вместе с «режимником». Однажды, когда на площадку привезли множество ящиков с проводами и датчиками, Арик уже из конторы совхоза услышал отборный мат, которым Третьяков поливал доставившего груз прапорщика. Оказалось, что в морском порту Владивостока контейнер был вскрыт, и из него украли часть комплектующих. Подождав, пока коллега успокоится, Арик предложил подполковнику, помимо технической охраны,
188
организовать охрану периметра служебными собаками, разместив собачий питомник на территории и в подчинении военного совхоза, а охрану научного объекта производить по договору между КГБ и МВД. Третьяков задумался и пообещал «провентилировать» этот вопрос. Через две недели он сообщил Арику, что «добро» получено. Арик быстро созвонился со службой кинологов УВД и получил у них координаты питомника служебных собак МВД в Москве. Предстояло построить здание, приобрести и привезти в область будущих четвероногих сторожей. Арик поручил эту работу своему заместителю по общим вопросам и главному инженеру. Те не дремали, и через два месяца новый сруб-питомник из поселка Атласово красовался на отведенном для него месте в полукилометре от центральной усадьбы совхоза, на границе с новым будущим соседним объектом. Щенков заказали по предварительной записи во всесоюзном питомнике служебных собак МВД с полным циклом обучения ОКД (общий курс дрессировки) и ЗКС (защитно-караульной службы). В августе Арику исполнилось ровно 40 лет. Отметили это дело неплохо в кругу друзей-соседей дома и вместе с сослуживцами в бане, а потом еще с Котельниковым в ресторане в Елизово, прямо напротив горкома партии. Котельников сказал Арику, что к ним в гости в последней декаде месяца собирается прилететь полковник Дмитриев. Арик понял, что предстоит очередная поездка.
Сентябрь 1988 года
Дмитриев прилетел на Камчатку в отпуск и командировку одновременно 31 августа. УКГБ по Камчатской области разместило его в гостинице «Авача» в центре Петропавловска-Камчатского. В первый же вечер он позвонил Арику домой и пожелал встретиться на территории совхоза, чтобы посмотреть, чем это его подопечный на самом деле занимается, а заодно и прогреть кости в бане. После него позвонил Котельников и предупредил, что их генерал Гаврилов тоже присоединится к компании. Встречу назначили на 14 часов следующего дня в конторе совхоза. Это по-граждански контора совхоза «Березняки», а по- военному — штаб в.ч. 2216 МВД СССР. Офицеры опоздали почти на час, но у Арика было уже все готово к приему гостей. Он сказал референту-секретарю, чтобы его до завтра не искали, и отправился в совхозную зону отдыха. Арик уже успел поплавать в бассейне, когда по местному телефону ему сообщили, что его гости хотят сначала осмотреть хозяйство. Пришлось снова одеваться и ехать к штабу. После часовой экскурсии
189
сотрудники «конторы глубинного бурения» (КГБ) добрались до бани, и начался активный отдых в бильярдной, за шахматной доской и в парилках. Стол был давно накрыт, но шашлыки пока не жарили. Дмитриев отвлек Арика в сторонку, к мягкой мебели возле камина и сообщил, что у него с собой готовые документы и деньги для очередной «кинжальной» поездки, но теперь уже в Японию, через Хабаровск и Южно-Сахалинск.
Договорились встретиться на следующий вечер в гостинице, где остановился Дмитриев. Куратор предупредил Арика о том, что на обратном пути его будет встречать в Хабаровске Котельников, который и отвезет полученную посылочку в Москву. Лететь предстояло 7 сентября, чтобы попасть на самолет Хабаровск—Южно-Сахалинск—Ниигата, который летал туда всего один раз в неделю по средам, а обратно вылетал из Японии через два дня по пятницам. После разговора у камина Арик скомандовал обслуге готовить шашлыки. Офицеры расселись возле банкетного стола на древесные пни-стулья, ошкуренные, обработанные олифой и покрытые лаком. Эти блестевшие желтые гладкие пеньки-сиденья очень красиво сочетались с коричнево-желтоватым цветом помещения банкетного зала, камином из красного кирпича и остальной мебелью под красное дерево. Приступили к закускам, ведя неспешный приятельский разговор. Дмитриев сообщил, что основная цель его поездки — это знаменитая камчатская рыбалка и, если получится, охота на водоплавающую птицу. Генерал Гаврилов вопросительно посмотрел на Арика и высказался в том смысле, что у них в управлении «ловят совсем другую рыбу», но если Арон организует это дело, то он поможет с транспортом и водителем от управления. Арику пришлось тут же, «не отходя от кассы», созваниваться с директором госпромхоза «Елизовский», с которым он был неплохо знаком. Договорились, что вертолет госпромхоза заберет на борт полковника и отвезет его в район города Ключи, где была роскошная рыбалка, и где в изумительно красивой камчатской тайге можно было бы поохотиться на озерах, благо, охотничий сезон подходил. Заодно московский гость сможет осмотреть с воздуха главную достопримечательность этого района — знаменитый грозный вулкан Ключевской. Дмитриев был доволен, а Арика раздражала постоянная необходимость кого-то ублажать, организовывая отдых различным высокопоставленным деятелям. Это ведь был уже далеко не первый случай и не для первого гостя. Но всякая служба в армии или силовых структурах в Советском Союзе была построена на личных связях.
Было около 18-ти часов, когда за входной дверью послышались женские голоса, и в баню вошли две женщины в милицейской форме с погонами капитана и старшего лейтенанта, а за ними в дверном проеме появилась грузноватая фигура генерала Шелудченко в полной форме при лампасах. Сидевшие за столом мужчины начали поправлять на себе махровые простыни, закутываясь тщательнее. Дамы тоже были изрядно смущены. Повисло неловкое молчание.
190
— Здравия желаю, товарищ генерал! — выдавил из себя Арик.
Шелудченко не ответил, недовольно оглядывая присутствующих.
— Проходите, раз пришли, — взял на себя инициативу генерал Гаврилов.
— Раздевайтесь, присаживайтесь к нашему столу.
Арик показал дамам женскую раздевалку, душ и туалет и вернулся в банкетный зал. Шелудченко все еще стоял возле дверей, не решив, что делать дальше.
— Проходите, пожалуйста, Георгий Петрович, — негромко пригласил генерала Арик на правах хозяина. Тот недобро посмотрел на него.
— А ты, Губенко, продолжаешь? Не докладываешь?! Ну, ты допрыгаешься, майор!
— О чем это вы, коллега? — спросил Гаврилов.
— Он знает, о чем! — зло бросил Шелудченко
. — Не докладывает мне о ваших визитах, вот о чем!
— Ну правильно, он и не должен вам докладывать, ему не велено этого делать. Я не велел.
— Предположим, — не сдавался Шелудченко,
— однако он в УВД служит, а не у вас, Октябрин Иванович. Как бы вам понравилось, если бы ваш подчиненный так себя вел?
— А Губенко Устав не нарушает. Это неслужебные отношения. Сюда все областное начальство начало ездить, насколько мне известно. Что же теперь, он о каждой голой заднице должен вам докладывать?
— Должен!
— Ну, это вы перебрали! И не подменяйте нашу службу, пожалуйста, это мы все обо всех должны знать, а совсем не вы лично! Да вы проходите, не стесняйтесь!
Шелудченко побагровел. Это говорят ему в его курируемом подразделении! Он снял китель, повесил его на вешалку и присел возле края стола. Но Гаврилов не унимался:
— А кого это вы привезли, Георгий Петрович? А жена ваша не узнает? Мы-то в мужской компании, а вы? И сразу с двумя? Не надорветесь? Силенок хватает?
Арик заметил, как «конторский» генерал начал злиться.
— Давайте так, коллега, майор Губенко ни в чем перед вами не виноват. Он сам вынужден нас тут принимать. Мы свой приезд, в отличие от вас, согласовали заранее. А вы — барин, я смотрю! Приезжаете, как к себе домой! Да, он вам подчинен по службе, но не по бане! И пожалуйста, по-хорошему прошу вас, не вздумайте срывать на нем свою злость. Мы прекрасно осведомлены об истории и причинах ваших взаимоотношений. И поверьте, не от Губенко самого. Что вам надо? Вы всех евреев в УВД уже сожрали! Может, хватит? И помните,
191
генерал, мы за вами наблюдаем. А может быть, вам самому пора вернуться на вашу неньку-Украину? Не зажились вы в России? Хотите, я вам помогу? Да вот и товарищ Дмитриев в Москве за вас похлопочет!
Генерала Шелудько трясло от бессильной злобы. Он молча встал, прошел в мужскую раздевалку, а оттуда в парную. Ни он, ни его спутницы долго не показывались. Настроение у всех было испорчено. Арик не знал, что ему делать: сидеть тут дальше в ожидании начальника или уехать вместе с гостями? Он решил уехать вместе со всеми — подальше от греха. Арик подозвал своего помощника по бане и велел ему сменить столовые приборы и поставить новую порцию шашлыка на огонь. Визит был скомкан. Доели шашлык, оделись и уехали.
Потом Арику доложили, что генерал с дамами тоже долго не задержались: поели, выпили и уехали в областной центр. На душе у Арика было погано. Как бы ни защищал его Гаврилов, а служить надо было со своим генералом-карателем. Причина вылететь в Хабаровск нашлась. Там было расквартировано Дальневосточное управление материально-технического снабжения, которое обеспечивало и УВД Камчатской области. Арик нашел себе там работу по фондовому снабжению для совхоза и 5-го сентября вылетел в Хабаровск, чтобы оттуда добираться до Ниигаты. Конечно, он мог бы командировать своего зама по снабжению, но тогда у него не было бы причин «слинять» на два дня в Японию для выполнения задания Дмитриева.
Все еще сентябрь 1988 года
7 сентября по расписанию, несмотря на дождь и сплошную облачность, самолет с Ариком на борту вылетел из Хабаровска в Ниигату через Южно-Сахалинск. Там, взяв на борт еще человек 14, он продолжил свой полет в Японию, на остров Хонсю — самый крупный из 6800 японских островов.
В этот день в аэропорт Ниигата прилетал Климов Илья Трофимович, сотрудник хабаровской ТПП (торгово-промышленной палаты) для изучения опыта организации международных выставок. То есть, так звали Арика на этот раз. Ниигата — крупный город на побережье Японского моря.
В Японии префектура Ниигата ассоциируется со снегом, за что ее называют Снежной страной — Юкигуни. Там проживает 2,45 миллиона человек. Ниигата широко известна в стране вкусной едой и деликатесами. Живя на Камчатке, Арик уже слышал весьма положительные отзывы от моряков и рыбаков, побывавших в порту Ниигата, о городе и о провинции в целом.
192
Время пребывания Арика было ограничено двумя днями до вылета назад. Сегодня, в день прилета, причем снова с 11 до 12 часов дня, он должен был выполнить задание, а потом уже наслаждаться новыми впечатлениями. Поэтому, доехав на такси до отеля «Ниигата», расположенного на улице Бандай в самом центре города, Арик заполнил карточку приезжего, очень напоминающую иммиграционную карту, заполнявшуюся им при въезде в страну в аэропорту, и занял свой скромный номер на 4-м этаже. Отель был очень удобно расположен: до железнодорожного вокзала — цели Арика — было не более 5 минут езды автобусом. Погода стояла ясная, тепло — около +14 градусов по Цельсию, с моря город продувался легким ветерком. Арик обратил внимание на большое количество зелени, на чистоту улиц, на массу спешащих прохожих, на улыбчивые лица японцев. Иностранцы почти не встречались. Находясь на улице в гуще народа, Арик стал различать лица.
Неправду говорят те, кто утверждает, что все японцы, корейцы, китайцы, вьетнамцы на одно лицо. Как и у любого народа, лица разные. Просто нужно присмотреться и понаблюдать. К 11 часам утра Арик — Илья Климов добрался до вокзала. Неспешно прогуливаясь по его просторным, очень чистым и красивым залам, он увидел множество разнообразных магазинчиков и киосков, торговавших всякой туристической дребеденью: сувенирами, блокнотами, авторучками, легкой обувью, сухими завтраками для дальней дороги, едой горячей и холодной, цветами, майками, бейсболками, косынками и еще множеством вещей, которые могут пригодиться путешественнику. Информация на английском гласила, что до Токио можно доехать поездом-экспрессом ровно за 99 минут! Что это? Точность или реклама? В Японии — это одно и то же! По инструкции, Арик должен был найти магазинчик сувениров с названием «Горная хризантема» на японском и английском языках, на фасаде которого должна была находиться большая фотография розовой хризантемы в коричневой рамке.
В этом магазине ему нужно было купить сувенирную упаковку фирменного ниигатского, лучшего в стране риса сорта «косихикари» — он настолько знаменит, что его продавали в качестве сувенира, своего рода как «лицо префектуры», в пластиковых коробочках с изображениями местных достопримечательностей на крышке. На коробочке, которую нужно было купить Арику, должна была размещаться фотография или картинка с силуэтом острова Хонсю зеленого цвета, с выделенным красным цветом очертанием префектуры Ниигата. Арику было также известно, что именно такой сувенир будет продаваться в магазине с 11 до 12 часов в единственном экземпляре, что исключало ошибку или случайность. Арик разыскал нужный магазинчик, стилизованный под фанзу, и вошел. Там почти никого не было. Две девочки лет 7-8-ми разглядывали и обсуждали коллекционные наклейки с цветами. Миловидная продавщица непонятного
193
возраста вежливо улыбнулась гостю и по-английски спросила, не может ли она чем-то помочь. В этот раз никакой речевой пароль не был предусмотрен, поэтому, поздоровавшись, Арик начал методично разглядывать товар. Нужная ему коробочка лежала прямо в центре прилавка. Арик ткнул в нее пальцем. Продавщица улыбнулась, положила упаковку сувенирного риса в пакетик с ручками, отсчитала сдачу с купюры в 10000 иен и пожелала покупателю хорошего дня. Арик вышел из здания вокзала на улицу и стал обдумывать: съездить ли ему в отель и там оставить покупку, а потом идти осматривать город, или прогуляться с сувениром. Поскольку у него была с собой небольшая сумка, Арик сунул коробочку в нее и стал присматриваться к ресторанчикам, чтобы позавтракать, поскольку в этот день он еще не ел, а заодно и пообедать. Выбрав неподалеку симпатичный ресторан, на окнах которого висели фотографии его интерьера с высокими европейскими стульями, Арик вошел и расположился в углу возле витрины, чтобы видеть улицу — он очень любил в незнакомых местах наблюдать жизнь улицы.
Это давало определенное представление о быте этих мест. Еще у Арика был обычай всегда обращать внимание на то, как одеты дети, и на то, как продаются цветы: в каких композициях, в какой бумаге, с какой травой. Это давало ему представление об уровне бытовой культуры населения каждого конкретного региона, где он бывал. Наиболее часто Арик проводил такие наблюдения в советских городах и республиках. В Японии незачем было обращать внимание на такие вещи: известно, что там национальный культ цветов и всеобщая любовь к детям. Там априори все было в порядке по этим двум признакам. Арик не ошибся: ресторан был с европейскими предметами мебели и кухней. Но ему захотелось попробовать местную кулинарию. Меню лежало на столике на двух языках: на японском и английском. Отдельной главой были выделены блюда Ниигаты. Арик заказал себе похлебку-ноппе: она состояла из мелко нарезанных моркови, сладкого картофеля, японских грибов «шиитаке», плодов дерева гингко, корня лопушника гобо, сваренных в бульоне с добавлением соевого соуса. Каждый район Ниигаты может похвастаться своим оригинальным рецептом похлебки, например, с добавлением моллюсков и особых приправ. На второе он заказал оригинальные рисовые колобки Ниигаты «сасаданго». В рисовую лепешку «данго», приготовленную с добавлением полыни, кладут сладкую бобовую начинку и заворачивают в листья бамбука «саса». Третьим блюдом были бобы «эда-мамэ» — типичный летний продукт Ниигаты. Особенно известны и популярны сладковатые бобы светло-коричневого цвета «тя-мамэ». На десерт Арик получил грушу сорта «лё-лектир», который известен своими вкусовыми качествами, мягкостью плода и изысканным ароматом. Ниигата — район, где впервые в Японии начали выращивать этот сорт груш.
194
Обед оказался легким, но сытным. Арик расплатился и отправился осматривать город. Еще в аэропорту он разменял стандартные для своих поездок 300 долларов на японские иены (JPY). В обращении находятся банкноты достоинством 10.000, 5.000 и 1.000 иен, а также монеты в 500, 100, 50, 10, 5 и 1 иену. Обмен валюты можно произвести как в аэропорту при прилете, так и в большинстве отделений банков (существуют также специальные автоматы для обмена валюты). Наиболее выгодные условия обмена обычно предлагаются в аэропорту, так как в отелях норма обмена — не более $300 на человека в день, а в банках процедура обмена часто заформализирована до предела. Обменять валюту «на улице» невозможно. Широко распространена оплата по кредитным карточкам (в ряде ресторанов кредитки не принимаются). Дорожные чеки также можно свободно обналичить в большинстве крупных банков или отелей международных систем.
Поскольку Арик находился возле вокзала, он решил найти турбюро, и вскоре, по совету полицейского, сел в автобус для городской экскурсии, длившейся почти 4 часа. Но дело было сделано, он был сыт и не устал. Поэтому и поездка по основным достопримечательностям оставила у него прекрасные впечатления. Арик сохранил буклет той экскурсии. Вот как выглядел экскурсионный маршрут: Автобусная прогулка по городу (3 часа 40 минут) От: автобусной остановки станции Ниигата. Маршрут: мост Бандай — Зал культуры префектуры — Мемориальный зал губернии — парк Хакусан — каменные монументы и храм Гококу на берегу — цветные карпы усадьбы Сайто — Городской зал — улица Нисибори — Городской художественный музей — Музей национального искусства — рынок Хонтё — мост Ятиё — Радужная башня города Бандай — станция Ниигата. Выехав в 13.10, Арик возвратился на то же самое место в 17 часов и остался очень доволен увиденным. Экскурсия шла на английском, и хотя Арик понял не более 50% из рассказа гида, личные впечатления вполне компенсировали языковой недостаток. Арик отправился в отель с твердым намерением посетить на следующее утро свой любимый объект — океанариум «Японское море». В этом крупнейшем на западном побережье Японии океанариуме можно совершить прогулку по подводному тоннелю, принять участие в морском сафари и понаблюдать за пингвинами Гумбольдта. Каждый день проводится шоу в дельфинарии.
Поужинав в отеле и посмотрев японскую телевизионную программу без звука, поскольку ничего не понимал, Арик уснул и спал просто замечательно. Весь визит в Японию его не покидало хорошее настроение. Наутро, наскоро позавтракав и расплатившись, Арик взял свою дорожную сумку, сел в такси и поехал в океанариум, где просто балдел от увиденного до 14 часов дня. После экскурсии в подводный мир Японского моря он снова взял такси и уехал в аэропорт на регистрацию своего рейса.
195
Обратная дорога не принесла неожиданностей, и в жалком, грязном, пахучем, сером аэропорту города Хабаровска его встретил подполковник Котельников. Они заехали в служебную гостиницу ДВУМТС (Дальневосточного управления материально-технического снабжения), где остановился Арик, поговорили о поездке. Арик отчитался по всем статьям, и они расстались. Арик еще два дня работал по снабжению перед возвращением на полуостров, а Котельников вылетел в Москву с рисовым сувениром, который привез ему Арик, не зная, впрочем, что там внутри. Да и зачем было знать? Меньше знаешь — крепче спишь!
Продолжение следует
Иллюстрация: Niigata Prefecture, a snowy foodie heaven | Washoku Lovers
washokulovers.com
