Маяковский versus Цветаева
Юрий Моор-Мурадов, писатель, журналист, Израиль.
Название статьи может ввести в заблуждение – речь не идет о какой-то тяжбе между двумя великими русскими поэтами, у меня нет сведений об их ссоре или конфликте. Напротив, Марина Цветаева посвятила несколько добрых строк своему более удачливому собрату (памятник, площадь имени!) У всех любителей творчества Цветаевой на слуху ее стихотворение «Маяковскому», начинающееся так:
Превыше крестов и труб,
Крещенный в огне и дыме,
Архангел-тяжелоступ —
Здорово, в веках Владимир!
После гибели поэта, ссылаясь на его известные строки:
«И мне бы писать романсы для вас –
доходней оно и прелестней,
но я себя смирял, становясь,
на горло собственной песне»,
Цветаева сказала: «Маяковский наступил на горло своей песне, та долго терпела, наконец восстала и убила его».
Так в чем же они противостояли – Маяковский и Цветаева?
В эстетике.
Маяковский в своей поэзии возвел на престол рифму. Считал ее чуть ли не самодостаточной.
А как создать незатертую рифму? Поставив в конец строки слова, которые там обычно не появляются, и среди прочего – предлоги, частички, вводные, вспомогательные слова.
Несколько примеров.
…Я хочу быть понят своею страной,
А не буду понят – что ж,
По родной стране пройду стороной
Как проходит слепой дождь.
(я выделяю болдом выведенные на рифму необязательные, вспомогательные слова и частички).
Сергею Есенину
— Прекратите!
Бросьте!
Вы в своем уме ли?
Дать,
чтоб щеки
заливал
смертельный мел?!
Вы ж
такое
загибать умели,
что другой
на свете
не умел.
…И несут
стихов заупокойный лом,
с прошлых
с похорон
не переделавши почти.
В холм
тупые рифмы
загонять колом —
разве так
поэта
надо бы почтить?
Левый марш
Эй, синеблузые!
Рейте!
За океаны!
Или
у броненосцев на рейде
ступлены острые кили?!
Музыканты смеются:
«Влип как!
Пришел к деревянной невесте!
Голова!»
А мне — наплевать!
Я — хороший.
«Знаете что, скрипка?
Давайте —
будем жить вместе!
А?»
На чешуе жестяной рыбы
прочел я зовы новых губ.
А вы
ноктюрн сыграть
могли бы
на флейте водосточных труб?
…Болтали так до темноты —
до бывшей ночи то есть.
Какая тьма уж тут?
На «ты»
мы с ним, совсем освоясь.
(«Необыкновенное происшествие…»)
…И нечего доказывать — идите и берите.
Умолкнет газетная нечисть ведь.
Как баранов, надо стричь и брить их.
Чего стесняться в своем отечестве?
(«Гимн взятке»)
Не помню где это у него:
А вывод
Сделайте вы вот.
Цитировать можно бесконечно. Завершу знаменитым слоганом первого советского копирайтера:
Нигде кроме
Как в Моссельпроме
Обычно на рифму поэты выводят важные для них слова и понятия. А какую нагрузку призваны нести все эти «ли», «кроме», «как» «почти», «бы», «ведь», «то есть»? Да, они помогают создать необычную рифму – но и только. Ничего не имею против этой прихоти Маяковского, но все же процитирую Генриха Гейне: «Красивые рифмы нередко служат костылями хромым мыслям«.
У Цветаевой в корне иная эстетика. В принципе иной подход к отбору.
Проанализируем строки поэтессы, написанные к 100-летию гибели Пушкина.
Прадеду – товарка:
В той же мастерской!
Каждая помарка —
Как своей рукой.
Марина безжалостно выжала текст, избавилась от всех необязательных слов, частичек и прочей воды. Вот что было в тексте до введенного ею режима поэтической экономии:
(Я великому) прадеду – (равная) товарка:
(Мы с ним как бы трудимся) в (одной и) той же мастерской!
Каждая (сделанная им) помарка (правка)
Как (бы сделана) своей (моей) рукой.
Или – из стихотворения «Попытка ревности»:
Как живется вам с чужою,
Здешнею? Ребром — люба?
Стыд Зевесовой вожжою
Не охлестывает лба?
Обязательно ли во второй строке разжевывать: «Ставлю вопрос ребром – она вам люба?»
И насколько изящнее ее (из упомянутого выше стихотворения «Маяковскому»):
Оглоблей гребет — крылом
Архангела ломового.
Хотя привычнее –
«Оглоблей гребет как крылом»… —
Посмотрите, сколько необязательных глаголов, местоимений, прилагательных вычеркнула она из этого своего шедевра:
Вчера еще в глаза глядел,
А нынче — всё косится в сторону!
Вчера еще до птиц сидел,-
Всё жаворонки нынче — вороны!
Я глупая, а ты умен,
Живой, а я остолбенелая.
О, вопль женщин всех времен:
«Мой милый, что тебе я сделала?!»
И слезы ей — вода, и кровь —
Вода,- в крови, в слезах умылася!
Не мать, а мачеха — Любовь:
Не ждите ни суда, ни милости.
Увозят милых корабли,
Уводит их дорога белая…
И стон стоит вдоль всей земли:
«Мой милый, что тебе я сделала?»
Вчера еще — в ногах лежал!
Равнял с Китайскою державою!
Враз обе рученьки разжал,-
Жизнь выпала — копейкой ржавою!
Детоубийцей на суду
Стою — немилая, несмелая.
Я и в аду тебе скажу:
«Мой милый, что тебе я сделала?»
Спрошу я стул, спрошу кровать:
«За что, за что терплю и бедствую?»
«Отцеловал — колесовать:
Другую целовать»,- ответствуют.
Жить приучил в самом огне,
Сам бросил — в степь заледенелую!
Вот что ты, милый, сделал мне!
Мой милый, что тебе — я сделала?
Всё ведаю — не прекословь!
Вновь зрячая — уж не любовница!
Где отступается Любовь,
Там подступает Смерть-садовница.
Самo — что дерево трясти! —
В срок яблоко спадает спелое…
— За всё, за всё меня прости,
Мой милый,- что тебе я сделала!
Пытаясь передать новый ритм, Маяковский стал писать «лесенкой». Многие – даже его поклонники – не видят принципиальной разницы в написании сплошной строкой или ступеньками. У любого поэта можно вот так строку разбить:
Мой дядя
самых честных
правил
Когда
не в шутку
занемог…
Чем это отличается от:
Вы ж
такое
загибать умели,
что другой
на свете
не умел (?).
И я понимаю ту учительницу литературы из Сибири, которая где-то в середине 1970-х на вопрос учеников, зачем великий пролетарский поэт писал лесенкой, простодушно ответила: «Чтобы получилось больше строк, и был побольше гонорар».
Марина тоже ставила перед собой задачу изменения гладкого ритма стиха, стремилась уйти от усыпляющего песенного напева. И добивалась своего. Тем, что разрывала фразу в непривычном месте. У нее это были не формальные изощрения, новая форма у нее была отражением, выражением, воплощением нового содержания. Это мы видим и в предыдущем ее стихотворении («Вчера еще в глаза глядел»), и вот в этом (выделяю места нестандартного разрыва фразы):
Попытка ревности
Как живется вам с другою,-
Проще ведь?- Удар весла!-
Линией береговою
Скоро ль память отошла
Обо мне, плавучем острове
(По небу — не по водам)!
Души, души!- быть вам сестрами,
Не любовницами — вам!
Как живется вам с простою
Женщиною? Без божеств?
Государыню с престола
Свергши (с оного сошед),
Как живется вам — хлопочется —
Ежится? Встается — как?
С пошлиной бессмертной пошлости
Как справляетесь, бедняк?
«Судорог да перебоев —
Хватит! Дом себе найму».
Как живется вам с любою —
Избранному моему!
Свойственнее и съедобнее —
Снедь? Приестся — не пеняй…
Как живется вам с подобием —
Вам, поправшему Синай!
Как живется вам с чужою,
Здешнею? Ребром — люба?
Стыд Зевесовой вожжою
Не охлестывает лба?
Как живется вам — здоровится —
Можется? Поется — как?
С язвою бессмертной совести
Как справляетесь, бедняк?
Как живется вам с товаром
Рыночным? Оброк — крутой?
После мраморов Каррары
Как живется вам с трухой
Гипсовой? (Из глыбы высечен
Бог — и начисто разбит!)
Как живется вам с сто-тысячной —
Вам, познавшему Лилит!
Рыночною новизною
Сыты ли? К волшбам остыв,
Как живется вам с земною
Женщиною, без шестых
Чувств?..
Ну, за голову: счастливы?
Нет? В провале без глубин —
Как живется, милый? Тяжче ли,
Так же ли, как мне с другим?
Может, Марина просто не умеет нестандартно выводить на рифму вспомогательные слова? Если «прошерстить» все стихи Цветаевой, и у нее мы встретим рифмы на вспомогательные слова. Но делает она это редко. Причем, тогда и так, что вызывает восхищение.
Вот Марина выводит в конец строки, под рифму частичку «не» – чтобы еще раз подчеркнуть вселенскую важность этого отрицания в своем стихотворении-признании:
Мне нравится еще, что вы при мне
Спокойно обнимаете другую,
Не прочите мне в адовом огне
Гореть за то, что я не вас целую.
Что имя нежное мое, мой нежный, не
Упоминаете ни днем, ни ночью — всуе…
Что никогда в церковной тишине
Не пропоют над нами: аллилуйя!
В «Попытке ревности» она выводит на рифму частичку «как» – и каким же значением нагружает ее!
Как живется вам — здоровится —
Можется? Поется — как?
С язвою бессмертной совести
Как справляетесь, бедняк?
Да, она в миллионный раз рифмует «кровь-любовь», глаголы «трясти-прости», сходно созданные слова «любовница-садовница». Но какая порывистая напряженность! Какой накал!
Она выразила доверие ко мне, своему читателю, польстила моему уму, сделал меня своим соавтором. И – пленила мое сердце.
Перечел и вижу, что получилась ода Цветаевой. Что ж, заслужила.
Может, еще и вот этим своим стихотворением?
ЕВРЕЯМ
Кто не топтал тебя — и кто не плавил,
О купина неопалимых роз!
Единое, что на земле оставил
Незыблемого по себе Христос:
Израиль! Приближается второе
Владычество твое. За все гроши
Вы кровью заплатили нам: Герои!
Предатели! — Пророки! — Торгаши!
В любом из вас, — хоть в том, что при огарке
Считает золотые в узелке —
Христос слышнее говорит, чем в Марке,
Матфее, Иоанне и Луке.
По всей земле — от края и до края —
Распятие и снятие с креста.
С последним из сынов твоих, Израиль,
Воистину мы погребем Христа!
