Академик Олег Л. Фиговский (Израиль)

Мне как академику Европейской Академии Наук и иностранному члену двух Российских академий – РААСН и РИА с душевной болью приходиться наблюдать за состоянием и перспективой развития науки и технологий в сегодняшней России.
Информационный повод. В конце марта 2019 года в газете «Троицкий вариант» была опубликована статья профессора Михаила Гельфанда «Богословие как точная наука». Для полноты раскрытия темы приводим ее дословно. Слово доктору биологических наук, биофизику Михаилу Гельфанду.
«Маски сброшены. Уже никто не наводит тень на плетень, пряча богословие за разговорами о том, что студент как всякий культурный человек должен знать основы мировых религий, про необходимость прочитать важнейшие произведения религиозной литературы (кто бы спорил?!). Уже никто не апеллирует к опыту старых европейских университетов с их сотни лет назад возникшими и сохраненными по традиции факультетами теологии. Зачем это нам?! Ведь, по словам референта Управления Президента РФ по внутренней политике Сергея Мельникова, «в то время, как на Западе идет нарушение прав человека и деградация духовно-нравственных основ, у России есть шанс стать основой для сохранения в мире духовно-нравственных ценностей».
Ползучая клерикализация образования становится явной, и богословие входит в обязательные учебные планы в светских университетах. Ну конечно, как без него, ведь «любому светскому ученому непросто понять без теологических знаний сложнейшие закономерности современного мира!» — это ни абы кто сказал, а целый председатель комитета Госдумы Сергей Гаврилов. «У этой области знания большой потенциал научного развития», — подтверждает господин Мельников. Степень их знакомства с современными естественными науками остается непроясненной, но это и не важно: вооружившись богословскими знаниями, можно уверенно рассуждать о чем угодно.
Богословие уже преподается во множестве вузов. Это бюджетные места, на них тратятся деньги налогоплательщиков. Эту практику будут расширять, причем, по словам митрополита Илариона (Алфеева), РПЦ будет добиваться, чтобы теологию в светских университетах преподавали только духовные лица. Как это соотносится со статьей 14 Российской Конституции? А никак, но кого это волнует?!
Сообщают, что паспорта теологических курсов одобрены руководством так называемых «традиционных конфессий»; интересно, каким? Если с православным христианством всё более или менее понятно, то, скажем, что такое иудейское руководство? Со времен разрушения Второго храма ничего подобного в иудаизме не предусмотрено; а если считать руководителем какого-то из раввинов — то миснагеда ребе Адольфа Шаевича, главного раввина России, или хасида ребе Берла Лазара, другого главного раввина России? А кто из двух соперничающих мусульманских руководителей будет одобрять курс исламской теологии — шейх Талгат Таджуддин в качестве Верховного муфтия или шейх Равиль Гайнутдин в качестве председателя Совета муфтиев?
Всё это вносит в сферу образования источник бессмысленных конфликтов. Если теология становится обязательной, то значит ли это, что в каждом университете будут созданы три кафедры: православного, мусульманского и иудейского богословия? А где будут образовываться — для лучшего понимания современного мира, конечно, — не менее традиционные буддисты, которым своей теологии не предусмотрено? А «нетрадиционные» католики, лютеране, мусульмане-шииты? Про атеистов разговора нет, это люди бездуховные, их никто и не спросит.
Общее собрание Научно-образовательной теологической ассоциации, где прозвучали все эти замечательные речи, происходило в Московском государственном университете им. М. В. Ломоносова. Ректор МГУ Виктор Садовничий известен своим вниманием к проблемам внедрения теологии в высшее образование, даром что в прошлой жизни он был секретарем парткома механико-математического факультета. Уже давно работает кафедра теологии в МИФИ, возглавляемая митрополитом Иларионом. Но это еще мягкий вариант, а вот случай посерьезнее: протоиерей Дмитрий Смирнов, декан факультета православной культуры Военной академии ракетных войск стратегического назначения, известен, помимо прочего, антинаучными высказываниями, скажем, о том, что причиной СПИДа является не вирус, а безнравственный образ жизни. Вот у таких людей предлагается учиться пониманию закономерностей строения мира!
Зачем же богословие так рвется из медресе и православных университетов в светские вузы? Богословские степени присуждались учебными заведениями соответствующих конфессий давно, тот же митрополит Иларион по праву является доктором богословия Свято-Сергиевского православного богословского института. Но нет, потребовалось введение теологии в систему государственной научной аттестации, причем присуждение самой первой степени кандидата теологии протоиерею Павлу Ходзинскому сопровождалось целым букетом нарушений Положения о присуждении ученых степеней. Элемент дополнительной фантасмагории придает тот факт, что у него уже была степень доктора богословия, присужденная Православным Свято-Тихоновским гуманитарным университетом. И то сказать, диссертационный совет в момент защиты вообще не мог присуждать степень кандидата теологии, потому что такого понятия не существовало, министерский приказ о степенях по теологии появился позже, а совет был создан для присуждения степеней по историческим и философским наукам. Президиум Высшей аттестационной комиссии рекомендует к закрытию, а Минобрнауки закрывает советы за куда более мелкие нарушения.
Думали, что причины две. Во-первых, для преподавания закона божия в школах нужны учителя; чтобы их готовить, нужны профильные кафедры; а преподавателям кафедр нужно где-то защищаться, чтобы строить научно-образовательную карьеру: становиться доцентами и профессорами. Во-вторых, коль скоро теология — такая же наука, как биология или история, ее представители будут равноправно заседать во всевозможных научных советах и грантовых комитетах. Оказалось, что зреет и третья причина.
По словам того же депутата Гаврилова, «изучать теологию неизбежно должен каждый руководитель, ведь подлинно эффективным государственным менеджером может быть только человек православия!». Тут он, несомненно, прав: как мы все знаем, «эффективный менеджер» Иосиф Сталин учился в православной семинарии. Если же серьезно, это высказывание вскрывает сразу две глубокие тенденции. Первая очевидна — православие в современной России претендует на роль КПСС: как немыслимо было представить себе беспартийного руководителя, так и сейчас всё труднее представить себе государственного деятеля, открыто придерживающегося атеистических взглядов. Вторая, на самом деле, тоже очевидна: за декларативным вниманием к традиционным конфессиям на самом деле скрывается только и исключительно православное христианство. Мне вот интересно, как прочитают эти слова председателя думского Комитета по развитию гражданского общества, вопросам общественных и религиозных объединений в этих самых религиозных организациях, скажем, в Татарстане или на Северном Кавказе.
Всё это разрушает не только высшее образование. Это разрушает страну».
Надо отдать должное гражданскому мужеству профессора Гельфанда – сейчас в России мало кто осмелится публично выступать против активного вхождения в жизнь общества, включая и его научную составляющую, религиозного мировоззрения.
Если сверху и сбоку на всех нас посмотреть, то наука и религия – это два подхода к познанию таинств мира, в котором нам выпало счастье обретаться. Разница в постулатах.
Наука постулирует, что истинно лишь то, что мы ощущаем и понимаем. Новое знание должно быть подтверждено экспериментально. Если теория не подтверждена экспериментом, то это гипотеза – проблеск чьего-то ума, к реальной жизни отношение не умеющий, покуда на его основе не свершится какое-то материальное деяние (поставлен эксперимент, одним из обязательных условий которого является повторяемость, получение аналогичных результатов всеми другими исследователями).
Религия проповедует, что все от бога, человек слаб душой и немощен разумом, чтобы через свое знание постичь таинства мира. На то есть бог, чтобы открыть знание неразумным. Только эти знания должны приниматься на веру, ибо неверие делает их ересью – блужданием в потемках истины.
Вера в процессе познания мира во все времена, и наше не исключение, вовсю эксплуатируется всякого рода мздоимцами и проходимцами, которые извлекают материальную выгоду из духовных устремлений отдельного индивидуума к приобщению к знаниям. Но их нечестивые деяния – так, плесень на черствой горбушке знаний. Гораздо большую беду несет нам мракобесие.
Оно как бы разгул мракобесия в нашем царстве-государстве еще не просматривается во всей его убойной силе времен Средневековья, когда чрезмерное знание каралось по всей строгости законов инквизиции, но все предпосылки к тому имеются. Одним из таких настораживающих факторов является скрытое нежелание открыто обсуждать эту тему в научных кругах: можно выносить на публичное обсуждение любые проблемы отечественной науки и общества, но на клерикализм наложено табу. Позиция подавляющего числа членов научного сообщества понятна – лучше это осиное гнездо не ворошить, только неприятности наживешь.
Бороться с мракобесием неимоверно сложно, оно зиждется на людском невежестве, забирается в самые сокровенные уголки человеческого сознания, опирается на многовековый опыт порабощения душ. Универсального безотказного оружия в битве с ним нет. Но есть отдельные проверенные временем инструменты, методы, приемы, способы противостояния мракобесию. Один из них – популяризация, проповедование научных знаний.
Взять к примеру инновации. По общепринятой сейчас во всем цивилизованном мире схеме работы с инновациями, одним из краеугольных камней системы являются бизнес-ангелы, взваливающие на себя самый тяжелый этап работы – первичную материализацию идей, их отрыв от земли и доведение до понятных всему бизнес-сообществу коммерческих проектов.
Но в представлении обывателей бизнес-ангел – сумасброд, не знающий, куда деньги девать, а изобретатель – чудак, занимающийся ерундой. Все бы ничего. Пусть бы себе тешились этой детской наивью, да вот беда – обыватели-то они везде прижились, в том числе и в структурах, от которых в значительной мере зависит судьба изобретений. И сидит такое вот, как выразился в свое время Владимир Владимирович (но не Путин), мурло на принятии решений, и бизнес-ангелы с изобретателями для него – скукотища смертная.
То ли дело бандиты или бандитствующие супермены! Во, жизнь! Роскошные виллы, доступные красотки, шикарные автомобили. Стрельба-пальба для повышения адреналина. Мордобой в качестве самого весомого аргумента в споре хозяйствующих по этой жизни субъектов. Вот с кого жизнь-то надо делать! Вот с кем не соскучишься и прелести рая в земной юдоли вкусишь! И все мы благодаря обывательской политике чинуш и воротил от теле- и кинобизнеса стали, как рыбки в том анекдоте: «Какая красивая смерть», – судачили меж собой рыбки в аквариуме ресторана, с завистью глядя на осетра, картинно застывшего в янтарной глади заливного.
А все почему? Потому что – кино! Дело добровольное: хочешь – смотри, не хочешь – тоже смотри, потому что другого не дадут. А то, что жизнь бандита пуста, бестолкова и бессмысленна, а супермен по жизни мышей боится и в самолете писается, так это за кадром остается. Важнейшее из искусств делает наш мир таким, каким мы видим его на экране.
К чему все это? К тому, что кино и телевидение – мощнейший инструмент для формирования общественного мнения. И грех бизнес-ангелам и изобретателям этим инструментом не попользоваться себе на пользу, обывателям во благо. Создать образ успешного бизнеса, процветающего на ниве инноваций, благодаря таланту изобретателей и предприимчивости бизнес-ангелов, чтоб детишки с гордостью говорили: «А мой папа – изобретатель!», а бизнесмены и чиновники за спиной бизнес-ангела не пальцем у виска крутили, а вздыхали с завистью.
Самыми захватывающими действами на телевидении являются сериалы – нужно запускать сериалы об изобретателях и их покровителях. Сюжеты на основе наиболее ярких бытовых событий из их жизни (это привлечет внимания обывателей, материала в истории предостаточно, надо лишь ярко подать). В конце каждой серии – закадровый текст с описанием наиболее значимого достижения героев в период жизни, отображенный в серии.
Самыми захватывающими фильмами являются фильмы-катастрофы – нужно ставить фильмы на эту тематику, в которых героями будут не супермены, а изобретатели и инвесторы, и кульминационным моментом явится не катастрофа, а ее предотвращение или предотвращение ее губительных последствий. Не падение астероида, а его уничтожение. Не наводнение, а укрощение водной стихии. Не землетрясения и цунами, а их предупреждение и спасение людей. И все это силой изобретательской мысли, преумноженной материальными возможностями бизнес-ангелов. Во всех фильмах – красной нитью: мир спасают не супермены, а изобретатели, потому как для этого мозги нужны. Безмозглые порождают катастрофы, умные их предотвращают. Сейчас, если судить по продукции Голливуда, все наоборот.
И надо всеми средствами привлекать в науку молодых. Привлечь в науку талантливых и энергичных молодых людей можно через развитие инновационной деятельности. В основе всех инноваций – наука. Наука – это идеи, многие из которых уже сейчас можно трансформировать в товары. Товары – это материальное благополучие. Хотим мы того или нет, материальное благополучие – сильный стимул для многих людей, в том числе и молодых. Через инновации вполне можно сделать так, чтобы бизнесмены стояли в очередь к молодым ученым, на лету ловили их идеи и всеми средствами заманивали к себе на работу выпускников вузов, предлагая им самые выгодные условия для занятий наукой. Здесь проблема – дистанцироваться от оборонки, уйти от практики: чем у нас в науке не занимайся, все равно ружье получается. Если оставить, как есть – все будет секретиться и гинуть в пыльных архивах. Это беда даже не научных работников, а всей цивилизации.
Если вернуться к телевидению, как средству привлечения общественного внимания, то нельзя игнорировать ток-шоу. Надо организовывать ток-шоу на научную тематику, но не в виде степенной беседы двух академиков о таинствах Вселенной, а в формате прилюдной разборки или, по научному, дискуссии, благо разборок в научной среде хватает. Если нет возможности организовать свое, работать через уже закрепившиеся на экране шоу. Не брезговать ничем. Форма определяет содержание, но талантливое содержание может трансформировать и видоизменить саму форму.
Про документалистику, ныне у нас забытую, и говорить не стоит. Этот мощный инструмент популяризации необходимо восстанавливать. Не смотря на вроде бы полное отсутствие в документалистике коммерческой составляющей. Но это если тупо под ноги смотреть. Ведь даже десяток способных ребят, пришедших в науку благодаря профессионально поставленному научно-популярному фильму, который у них интерес вызовет и тягу к знаниям пробудит, могут дать экономический эффект, который никакими деньгами не измеришь.
Самое сложное – привлечь внимание власти. Логических доводов здесь будет явно недостаточно. Гром не грянет – власть не вздрогнет. Отдаленные раскаты уже слышны: землетрясения, наводнения, цунами, новые эпидемии, нефтяной кризис, пролеты астероидов (комету Шумейкера-Леви забыли, а надо бы всем и не один раз показать, что она натворила с Юпитером) и т. п. Надо развернуть политиков лицом к этим проблемам. Терроризм – это, конечно, неприятно, но есть вещи посерьезнее. Лидеров надо сунуть носом в эти вещи. Играть на отеческих чувствах, амбициях, корысти, прочих низменных чувствах и страхах, пусть они послужат во благо человечества. Если ума не хватает, надо пугать.
Ну и, конечно, работать, работать и работать. Даже при полном равнодушии общества и власти. Ведь мировоззренческую основу современного общества составляют базовые научные принципы, а они изучены еще не в полной мере, да и открыты далеко не все. А возможностей для плодотворной работы предостаточно. Компьютерное моделирование плюс современная наука, плюс талантливый теоретик, и рождается, если еще и не Бог, то уже полноправный Творец, элегантным движением мысли возвращающий мирозданию его первозданную красоту.
Одна из основных задач популяризации инноваций не столько просветительская, в смысле ознакомления широкой общественности с техническими новинками, сколько публицистическая, в плане формирования в обществе благовосприимчивой к инновациям атмосферы. Ко всему прочему, конечно, необходимо формировать еще и благовосприимчивое к инновациям законодательство. Но это уже несколько другая история, в которой популяризации отводится роль посредника, а не активного участника процесса.
Обращаясь к вопросу о популяризации научных знаний среди представителей бизнеса стоит заметить, что неумение или нежелание работать с новейшими теоретическими разработками, хоть в физике, хоть в любой другой области естествознания – это упущенная предпринимателями выгода от опережающего старта в новых сферах бизнеса. Пренебрежительное отношение к собственным молодым и талантливым ученым – это упущенная бизнесменами выгода от привлечения в свой бизнес свежих сил. Многие наши молодые таланты проявили себя отнюдь не на Родине, а далеко за ее пределами. А мы их прозевали, торгуя левыми нефтепродуктами, контрабандными спиртными напитками и ввезенными к нам по хитроумным схемам нашими же автомобилями. Хотя многие успели в школе прочитать чеховскую «Попрыгунью». Чеховская героиня одного талантливого ученого рядом с собой не заметила. Наш бизнес – целое поколение. И это беда не отдельного одаренного индивидуума. Это беда всего нашего общества, которое упустило шанс подняться еще на одну ступень своего развития.
И беда эта не пройдет, если мы не уделим должного внимания вопросам популяризации науки. Популяризации профессиональной, броской, зажигательной. Людей – обывателей, бизнесменов, чиновников – надо зажигать. Чудо им явить. А отчетами, над которыми сами авторы засыпают, никого не зажжешь. Обращаться надо не к разуму, а к чувствам. Бить не на цифры, а на эмоции. Цифры потом потребуются. Для отчетности. От которой все чертыхаются, но которая всем нужна. Зачем? – мало кто знает. Так положено. В природе не существует ни одного проекта, осуществленного в полном соответствии с предшествовавшим ему бизнес-планом. В проекте каждый должен увидеть или интерес, когда удовольствие получаешь от самого процесса, или цель, когда получаешь удовольствие от достигнутого результата. А это уже задача популяризации науки среди будущих ученых – пробудить интерес к научному поиску у наших молодых современников.
Возвращаясь к насаждению религиозных воззрений в научных кругах, следует вспомнить слова пастора Мартина Нимёллера, человека огромного личного мужества, чудом выжившего в нацистском концлагере, «Когда нацисты пришли за коммунистами, я молчал – я же не коммунист. Потом они пришли за социал-демократами, я молчал – я же не социал-демократ. Потом они пришли за профсоюзными деятелями, я молчал – я же не член профсоюза. Потом они пришли за евреями, я молчал – я же не еврей. А потом они пришли за мной, и уже не было никого, кто бы мог протестовать». То же самое может произойти с нашими научными работниками, если молча созерцать на наступление религии по все фронтам необъявленной войны за человечьи умы и души. Как точно подметили молодые Стругацкие в своем романе «Трудно быть богом»: Там, где торжествует серость, к власти всегда приходят черные».
Черные за учеными пока не приходят, за ними приходят серые.
Информационный повод. Опять же газета «Троицкий Вариант», статья Наталии Деминой «Дело Кудрявцева: Закрыть глаза и зажмурить совесть». Опять же обширные цитаты, чтобы ничего не исказить, и понятно было, что это такое: «когда они пришли». Слово Наталии Деминой.
«Всего 15 секунд понадобилось судье Альбине Галимовой, чтобы 19 марта 2019 года огласить свое решение: оставить 75-летнего физика Виктора Кудрявцева в СИЗО еще на два месяца. Выпускник аспирантуры Института механики МГУ, канд. техн. наук, эксперт в области аэрогазодинамики, бывший сотрудник ЦНИИмаш, проработавший полвека в космической отрасли, находится в заключении уже более восьми месяцев, с 20 июля 2018 года.
«В шесть утра резко позвонили в дверь и устроили обыск», — рассказала его жена. Она просила пришедших вести себя тише, так как спали внуки. Всё началось еще раньше, два года назад, когда у шести сотрудников ЦНИИмаш провели обыски. Забрали загранпаспорта и все электронные носители. Через девять месяцев за Кудрявцевым пришли и на этот раз у ученого опять изъяли всю оргтехнику (в том числе купленный взамен забранного новый ноутбук), записные книжки, телефоны. 24 июля 2018 года 74-летнему ученому было предъявлено обвинение в госизмене (ст. 275 УК).
В чем именно обвиняют Кудрявцева, известно очень мало. Следователи говорят о двух e-mail’ах, в которых представителям иностранных государств были переданы некие секретные сведения. На сайте «Команды 29» (представители которой защищают ученого) говорится, что «внимание ФСБ привлек международный научный проект Transhyberian, выполнявшийся в 2011—2013 годах в рамках партнерской исследовательской программы России и Евросоюза. С одной стороны в программе участвовали германский аэрокосмический центр и бельгийский институт гидродинамики им. фон Кармана, с другой — три российских научно-исследовательских института, включая ЦНИИмаш. В проекте исследовались особенности ламинарно-турбулентного перехода в газовых потоках у поверхности многоразовых летательных аппаратов при их входе в атмосферу Земли».
Роскосмос 23 июля 2018 года опубликовал короткий пресс-релиз, что «органами следствия проверяются события 2013 года, что также подтверждается периодом, за который изымались в ходе обысков материалы в здании Роскосмоса и ФГУП ЦНИИмаш. Вопросов к сотрудникам предприятия и госкорпорации за иные периоды деятельности не имеется».
Кудрявцев был координатором проекта со стороны ЦНИИмаш. «Он хорошо знал английский, сотрудничал с учеными из Индии, Бразилии, Китая, Франции, Нидерландов, Бельгии, а результаты его фундаментальных исследований публиковались в российских и зарубежных журналах. В 2013 году проект успешно завершился, а его результаты были опубликованы в открытой печати в России и за рубежом. Тогда же Кудрявцев в рамках исполнения контракта отправил партнерам два отчета с описанием результатов, полученных в ходе научных исследований. Для передачи отчетов за рубеж потребовались разрешения двух комиссий: внутренней институтской и комиссии экспортно-технического контроля. Обе они разрешения дали, отметив, что конфиденциальных сведений в отчетах нет», — сообщается на сайте «Команды 29».
Там же отмечается, как ранее несекретные отчеты в один миг стали секретными. «Спустя пять лет сотрудники ФСБ изменили свое отношение к отчетам. Кудрявцеву вменили в вину передачу секретных сведений о российском гиперзвуковом оружии бельгийскому институту гидродинамики им. фон Кармана, который назван в обвинении исследовательским центром НАТО. У Кудрявцева не было допуска к совершенно секретным сведениям, к которым относится информация о гиперзвуковом оружии. Более того, по условиям международного конкурса в рамках проекта Transhyberian не могли проводиться военные исследования, а результаты работ по проекту публиковались в открытом доступе в журнале „Космонавтика и ракетостроение“. Более того, публикации были разрешены экспертной комиссией института. Кроме этого, ¬ЦНИИмаш не занимается разработкой боевых ракет — этим занимаются конструкторы и технологи в учреждениях с гораздо более строгим режимом секретности. Полученные же Кудрявцевым результаты относятся к чистой науке — аэродинамике». Однако «в рамках доследственной проверки по делу специалисты, приглашенные сотрудниками ФСБ, заявили, что информация в отчетах содержит гостайну».
Так Виктор Кудрявцев, действовавший четко в рамках своих полномочий и с разрешения руководства института, вдруг стал «шпионом».
«Вы будете обжаловать продление ареста?» — спросили сначала родственники, а потом и журналисты у адвокатов после оглашения решения судьи Галимовой. Иван Павлов, руководитель известной правозащитной «Команды 29», ответил утвердительно. Он рассказал, что, как и в прошлое продление ареста Кудрявцева, следователь ФСБ Александр Чабан не нашел оснований для изменения пожилому человеку меры пресечения. Он не видит ничего плохого в том, чтобы держать Кудрявцева в заключении сколь угодно долго. Более того, следователь пытался уговорить Виктора Викторовича оговорить его коллегу в обмен на домашний арест. Но Кудрявцев на такую сделку не пошел.
Зачем же Кудрявцева держат в Лефортово? Иван Павлов отметил, что продление ареста подсудимого необходимо в трех случаях: в случае, если он может скрыться, начать уничтожать доказательства своей вины или продолжит заниматься преступной деятельностью. «Суд, руководствуясь своей совестью, должен примерять эти основания к конкретной личности. Да, у Кудрявцева есть ноги и, наверное, он может скрыться. Но есть одно обстоятельство. Судья разрешила ему дать показания сидя, видя, как тот качается, и чтобы человек в клетке не упал. Можно сказать, что если у человека есть руки, то он будет уничтожать доказательства. Да, руки у Кудрявцева есть. Можно сказать, что если у человека есть голова, то, конечно, он продолжит заниматься преступной деятельностью. Применительно к Кудрявцеву это означает, что он будет продолжать направлять научные отчеты в рамках реализуемого ЦНИИМаш международного договора, утвержденного на всех уровнях и закончившегося в 2013 году».
«Правда, всё это звучит глупо? Чтобы применить эти клише закона к Кудрявцеву, надо было закрыть глаза и зажмурить совесть, чтобы не увидеть, что человек не вписывается в эти характеристики, необходимые для продления ареста».
Павлов заметил, что не помнит прецедента, когда бы Лефортовский районный суд не согласился бы с органами безопасности и отказал бы в удовлетворении их ходатайств. «Но я не опускаю руки. Я каждый раз сюда прихожу и верю, что это когда-то случится. И начнет происходить регулярно».
«В прошлое продление ареста Кудрявцева вы сказали, что следователь хотел допросить 80 свидетелей. Известно ли, что случилось?» — спросили журналисты. «Мы не знаем, допрошены они или нет. Следователь уже об этом не говорит. Он сказал, что следствие выходит на финальную стадию. Правда, непонятно, что это значит. Возможно, на ознакомление обвиняемого и его защитников с материалами дела. Но мне кажется, что до этого еще далеко. Что следователь понимает под финалом — я не знаю, надеюсь, что не самое страшное».
Родные рассказали, что следователи убедились в том, что никаких подозрительных финансовых поступлений на счета Кудрявцевых не было, и передали семье доверенности на все карточки и счета. То есть даже по версии следствия Кудрявцев действовал бескорыстно.
Непонятно, что может сделать научная общественность, чтобы помочь В. В. Кудрявцеву. С сотрудниками ФСБ беседовал даже один заслуженный академик, лично знающий Кудрявцева (его имя просили не называть), но эта встреча ничего не изменила. Президент РАН Александр Сергеев обратился с письмом к Уполномоченной по правам человека с просьбой отпустить Кудрявцева под домашний арест. Татьяна Москалькова переслала письмо в Генпрокуратуру, откуда пришел ответ, что за здоровьем Виктора Викторовича хорошо следят. Письмо из РАН в адрес Москальковой также вызвало интерес у ФСБ, оттуда в Академию пришел запрос, мол, а почему вы интересуетесь, ведь Кудрявцев — не член РАН?
14 августа 2018 года Санкт-Петербургский союз ученых направил заявление о деле Кудрявцева президенту РФ. Администрация президента ответила, что не может вмешиваться. В ноябре 130 тыс. человек подписали петицию за перевод Кудрявцева под домашний арест . «Команда-29» переслала эти подписи президенту РФ и получила отписку. 22 ноября 2018 года несколько ученых и представителей творческой интеллигенции провели у дверей Администрации президента РФ серию одиночных пикетов. Пикетчиков было мало, и даже людей не из науки (переводчиков, режиссеров и др.) больше, чем научных работников… Сейчас же, кажется, все и вовсе забыли об этом деле.
Между тем дело Виктора Кудрявцева создает печальный прецедент. Его сын Ярослав подчеркивает, что на месте отца может оказаться практически любой специалист, сотрудничающий с международным сообществом. «Если можно задним числом оспорить результаты экспертизы, через пять лет назвать несекретное секретным, то необязательно даже вести совместные исследования с иностранными коллегами, достаточно просто иметь публикации в зарубежных журналах».
Что тут можно отметить? Дело физика Кудрявцева уже далеко не прецедент в череде привлечения ученых к ответственности за свою работу на ВПК, напрямую или опосредствованно. И, по всей видимости, этим делом пересечение интересов ученых и правоохранителей не завершится. Причин тому, если оставить в стороне явный шпионаж, что все-таки имеет место быть в реалиях жизни, по большому счету две. Первая – отступничество самих ученых в битве за своих коллег, безосновательно попавших в жернова следственных органов, что побуждает правоохранителей продолжать порочную практику назначения виновных в тонких делах научной конкуренции, промышленного шпионажа и конкурентной разведки. Вторая – некомпетентность высшего руководства в вопросах науки и технологий, круто замешенная на амбициях в верхах и деньгах из бюджета.
Когда, к примеру, высшее лицо государства на весь мир заявляет, что мы ведем разработки оружия, аналогов которого в мире нет и в обозримом будущем не предвидится, а на самом деле оказывается, что наши потенциальные противники успешно делают то же самое, а то и круче, кто-то должен за конфуз ответить. Духу, признать, что дали маху, когда на самом верху рапортовали о своих недостижимых достижениях без учета работ зарубежных ученых, у ответственных товарищей не хватает, и вместо того, чтобы, объяснить первым лицам, что при паритетном состоянии науки и техники в том же военном деле рождаются похожие технические решения, начинают искать шпионов, а при отсутствии оных приказывают нижестоящим чинам назначить виновных из числа причастных к работам. Ну, а рядовые следователи тоже люди, у них свое начальство, у которого тоже начальство, с которого спрашивают на самом верху, выявлен ли источник утечки информации и как наказан, чтобы всем другим неповадно было. Они просто делают свое дело, руководствуясь общей ситуацией и помятуя о своей карьере, родных и близких. Хватка у них крепкая по профессии, да и сознание давит, что их по головке не погладят, если они следствию обратный ход дадут. Просто так попавшего в оборот не отпустят. И если почувствуют, что сопротивление с противной стороны слабеет, деловито доведут дело до конца, ну а суд, где судьи тоже люди со своим ворохом личных проблем и суровым начальством, довершит вершение правосудия по понятиям.
Выход тут один – не молчать, бороться за каждого своего коллегу при четком представлении о его невиновности, не опуская руки, чтобы пресечь практику назначения виновных в чужих разборках. Иначе получится так, что прийти среди ночи или с утра пораньше смогут к любому, и никто не встрепенется.
Но порой, не молчать неимоверно трудно, когда в систему врос по самое не балуйся. Так врос, что могут прийти среди ночи или с утра пораньше, но не как к коварному разведчику, а как к закононепослушному бизнесмену или банальному коррупционеру. Про последнее разговор особый.
Коррупция – использование должностным лицом своих властных полномочий и доверенных ему прав, а также связанных с этим официальным статусом авторитета, возможностей, связей в целях личной выгоды, противоречащее законодательству и моральным установкам. Питательная среда для коррупции – гражданская позиция «не подмажешь – не поедешь»: у подавляющего большинства наших граждан отношение к задабриванию должностных лиц на всех уровнях власти и бизнеса, как к должному, давать у нас все равно, что дышать. Что развращает чиновников и запитывает коррупцию снизу: сначала должностное лицо может даже стесняться, потом во вкус входит, кончается тем, что без заноса оно и пальцем не пошевелит.
Что с этим делать, как от этой напасти избавиться? Рецепт-то простой, как одна из Десяти заповедей – «Не давай». Ни чиновнику, ни сыне его, ни доче его, ни теще его, ни всякому скоту его, ни пришельцам от него. Ну и другим тоже не давай, даже если очень просят.
На просящих до обнагления, помимо суда Божьего, есть службы собственной безопасности и прочие правоохранительные органы. К ним и иди, ежели достали. Чтобы там не судачили в кулуарах, не преподносили в прессе, не обсуждали в интернете, система то правоохранительная у нас есть, и работают в ней в большинстве своем нормальные вменяемые люди. И в их служебные обязанности входит рассмотрение любого сигнала о всякого рода отклонениях от закона.
Да только кто ж у нас заповедям следует? Тот же бизнес взять. Чтобы там не говорили про нашу коррупцию, она снизу, а не сверху растет и множится. И множится по причине не соблюдения другой заповеди ведения бизнеса: «Не нарушай». Блюди требования закона – и давать не придется. Практикуется другой принцип: «Авось пронесет, а не пронесет, так откупимся». Дешевле нарушить всякие там требования законов и подзаконных актов и заплатить из черной кассы штраф с придачей на лапу проверяющему, нежели укомплектовать штат специалистами, следящими за соблюдением закона в своем бизнесе.
А чтобы из этого месива выйти, надо… Законы блюсти надо, как божии, так и государевы. А у нас каждый перец норовит всех и вся кинуть, да еще при том этим и кичится: «Круче меня только яйца». Хотя его самого за яйца держат.
Не подставляйся, и никто до тебя не докопается. А на особо ретивых есть управа в органах. Если не помогает, то в этих органах есть свои внутренние органы, которым за благо будет взять за органы отбившихся от закона товарищей. Такой вот рецепт избавления от коррупции просматривается.
Но самое главно: «Не давай». Даже если и залетел. Что делать, см. выше. Иначе, дашь – присосутся, не отдерешь. Да и в привычку войдет. Тебе – давать, им – за данью приходить по каждому поводу в своей личной жизни. В твой бизнес, как к себе домой.
Применительно к науке, коррупция вредна и опасна тем, помимо чисто бытовой составляющей, что при таком положении вещей, сколько денег в науку не вливай, все мало будет. Толку от вливаний, имеется в виду, потому как не на науку деньги пойдут в основной своей массе, а на счета причастных к распределению научных денег ответственных и безответственных лиц.
Борьба с коррупцией в науке – дело сложное, особенно, если ее с себя начинать. Не у каждого духу хватит, руку клюнуть, с которой кормишься, тем более, что та рука и шею свернуть может, если не туда голову повернешь. К примеру, напрямую выйдешь на инвестиции от зарубежных фондов, минуя «смотрящих за инвестициями». Это поляна, заходить на которую можно только с небескорыстного благословления с самых верхов властной вертикали, о чем рассказали в своей статье «Под пыльным ковром иностранных инвестиций» журналисты издания «Аргументы недели» Александр Чуйков и Олег Говоров (текст приводится полностью). Информация к сведению.
«Правящие в стране монетаристы, поклонники денежных манипуляций с госбюджетом, а не реального производства, продолжают молиться на иностранные инвестиции. За четверть века их политики гнилая теория о том, что иностранные инвестиции – «наше всё», из очень спорного утверждения превратилась для членов правительства в аксиому. Любой, кто ставит это под сомнение, на пушечный выстрел не подпускается к главному телу страны – президенту Путину.
Недавний скандал в Госдуме, когда министр экономического развития страны г-н Орешкин не смог ответить на элементарные вопросы депутатов, не просто высветил некомпетентность конкретного чиновника. Орешкин вновь продемонстрировал, что сам не знает, куда идёт. Но делает хорошую мину при плохой игре. Он и его «коллеги» во главе с Медведевым придумывают всё новые и новые нацпроекты, в которые закачиваются триллионы рублей, уже третий десяток лет мечтают о рывке в лидеры мировых экономик.
– Управлять можно только тем, что тебе принадлежит. А большая часть реальной экономики, физически располагающейся на российской территории, принадлежит либо офшорным компаниям, либо напрямую западным корпорациям. И они будут управлять своими активами, как это выгодно им. Закрывать, открывать, сокращать производство или численность персонала. Это их собственность. Иностранцам принадлежит не менее 65% крупной российской собственности.
Возьмём, например, сельхозбизнес. По подсчётам даже самих экспертов Минсельхоза, доля иностранного капитала в пищевой промышленности уже составляет более 60%. И устойчиво растёт. Как только появляется сильное отечественное производство или бренд, пользующийся популярностью у потребителя, оно всеми правдами и неправдами скупается иностранными корпорациями. Сейчас они правят в большинстве сегментов российского рынка продуктов питания и напитков. Например, иностранные гиганты контролируют почти 60% рынка молока, более 70% рынка соков, порядка 80% замороженных овощей и фруктов, более 90% рынка плодово-овощной консервации, более 80% рынка пивоварения, – перечисляет кандидат технических наук, президент экспертно-аналитического центра «Модернизация» Михаил Абрамов.
По данным Минпромторга, доля продукции российских предприятий в стратегических отраслях (станкостроении, тяжёлом машиностроении, лёгкой, радиоэлектронной, медицинской и фармацевтической промышленности) на нашем рынке «пляшет» в районе 10%. Остальное, понятное дело, импорт. Рухнуло в десятки раз производство многих видов промышленной продукции. Например, в 2015 году производство ткацких станков, экскаваторов, бытовых пылесосов, шерстяных тканей, согласно Росстату, составило от 0,23 до 1,9% относительно уровня 1990 года, а производство тракторов, металлорежущих станков, часов всех видов, кузнечно-прессовых машин, мотоциклов – от 3,0 до 4,8%.
Казалось бы, импортозамещение, антисанкции и прочее, прочее, но эти позорные цифры, даже с производством товаров первой необходимости, практически не изменились.
Всего в России за тридцать лет прекратили существование около 70 тысяч заводов и фабрик. За четверть века уничтожено больше заводов и фабрик и в разы больше потеряно людских сил, материальных и финансовых средств, чем за годы войны. И это данные не пятой колоны, а Росстата.
– Сегодня в России 130 тысяч убыточных или неработающих заводов и фабрик, 42 миллиона гектаров пустующих земельных угодий, 12 миллионов безработных, 15 миллионов лиц без определённых занятий, 45% неиспользуемых производственных мощностей. Консолидированный годовой бюджет потерь России составляет 1,5 триллиона долларов и превышает весь годовой объём ВВП России, – подсчитывает доктор экономических наук, профессор Василий Симчера.
Хотя объективности ради всё же отметим, что ещё чуть более десяти лет назад ситуация была ещё хуже. Было разрушено практически всё. Поэтому отчасти из-за этого и стали прибегать к помощи «варягов».
По мнению Михаила Абрамова, «главная причина уничтожения заводов и фабрик состоит в том, что из-за высоких налогов производить промышленную продукцию в России не выгодно».
– Например, тракторный завод, принадлежащий российским собственникам, находящийся в Канаде и получивший в 2012 году прибыль в размере 16,4 миллиона долларов (заплатив 47,9 миллиона налогов), в российских условиях имел бы убыток в 21 миллион тех самых долларов (при налогах 74 миллиона!). Кредиты канадскому предприятию давали под 2,3%. В России, например, аналогичному Ростсельмашу – под 11,75%. Там даже во время экономического мирового кризиса удвоили за пять лет производство тракторов. У нас же… – приводит пример Михаил Абрамов.
Конечно, можно постоянно хаять Америку. Это прибыльно и безопасно. А если сравнить налоговое, так сказать, бремя? В США нет пресловутого НДС, а существующий налог с продаж (от 5 до 11% в зависимости от штата) производственников не касается. У нас стараниями правительства его задрали до 20%! Приобретаемое производственное оборудование стоимостью до 2 млн. долларов в год списывается на себестоимость. У нас вначале выложи ФНС 20% налога на прибыль, затем только постепенно амортизируй. Соцвзносы у них – 13,3%, у нас – 30%. И вишенка на торте – американский прогрессивный налог на прибыль от 10 до 35% и прогрессивный подоходный налог (до 39,6%) с необлагаемым доходом до 9 тысяч долларов в год. Напомнить, что постоянно твердят нам российские власти насчёт прогрессивного налога?
– Мы живём за счёт продаваемых за рубеж сырья и полусырья, доля которых составляет более 80% экспорта России, и за счёт импорта оборудования. Полностью зависим от мировых цен на нефть. Клеймо «Сделано в России» за границей не знают. При этом нелегальный импорт душит отечественного производителя, а нелегальный экспорт подтачивает бюджет. Например, в 2013 году таможенные потери российского бюджета от «серого» импорта и экспорта составили не менее 2,5 триллиона рублей.
Иностранные и российские инвестиции в производство продукции с высокой долей добавленной стоимости в Россию почти не идут. Те небольшие инвестиции, которые в Россию поступают, идут в пищевую промышленность, в отвёрточную сборку автомобилей, в торговлю (почти все торговые сети имеют зарубежные юрисдикции), – констатирует Абрамов.
Отдельная тема – строительство транснациональными корпорациями своих производств на российской территории. Иначе как «рывком», «прорывом» и прочими лестными эпитетами чиновники такие деяния не награждают. Однако практически все цифры и обещания в договорах между крупными иностранными компаниями и местными властями засекречены. И немудрено, чиновники докладывают, в том числе и самому президенту, о том, сколько денег перечислили эти предприятия в бюджеты всех уровней, но молчат о потерях. А потери обычно на порядок больше прибылей. Самый яркий пример – Калужская область.
– В области создан огромный кластер иностранных производств. Это фармацевтика, автосборка. Региональная власть докладывает президенту, что создано 25 тысяч рабочих мест. Отлично. Но даже по официальной статистике уничтожено 250 тысяч рабочих мест с того же 2005 года!
Считаем дальше, земля немецкому концерну – 720 га – досталась почти даром, менее 50 евро за 1 га. Планировка площадки, её подготовка – все работы по организации коммуникаций завода, прокладка газовых, электрических сетей, постройка автодорог и железнодорожной ветки, создание другой инфраструктуры – всё это делалось исключительно за счёт Калужской области. Завод решением губернатора освобождён от уплаты всех (в том числе транспортного и имущественного) налогов до 2020 года. На территории владельцам было предоставлено право на самостоятельное бурение скважин на воду и безвозмездное пользование этой водой. Обучение сотрудников – за счёт региона, – рассказывает бывший депутат Законодательного собрания области Сергей Кременёв. – В 2015 году мне как депутату официально ответили, что консолидированные доходы от иностранных инвесторов составили 23 миллиарда рублей. Прекрасно! Но считаем дальше. Только на одном заводе VW в год, как утверждают сами немцы, собирается не менее 115 тысяч автомобилей разных по классу и по цене. Но если мы возьмём за расчёт минимальную стоимость хотя бы в 600 тысяч рублей каждого авто, то получается, что при сборе таможенной пошлины с такого количества автомобилей Российская Федерация должна была получать 23 миллиарда рублей в год! Так что выгоднее?
При этом все опрошенные эксперты в один голос утверждают, что любой промышленный гигант, который приходит в Россию со своим производством, буквально убивает подобные отечественные сегменты. В той же Калужской области на территории технопарка «Грабцево» в интересах немецких заводов вместо российских работает с десяток иностранных предприятий из США, Германии, Украины, Канады, Китая. Они производят: детали подвески, интерьер салона, автопластик, автошины, бамперы, сиденья, стёкла… Плюс ещё более 70 чисто иностранных «инвесторов», освобождённых от налогов, которые производят автокомпоненты для иностранных же концернов.
И так по всей стране. Например, вместо прекрасных отечественных дизелей для судов всех классов, которые должен был выпускать питерский модернизированный завод «Русский дизель» (бывший завод Нобеля), пыхтит автосборочный цех компании «Форд», который то ли работал, то ли до сих пор работает с таможенными и налоговыми льготами. И таких примеров – тьма-тьмущая!
Недавно социолог и министр промышленности Мантуров докладывал президенту Путину о том, как отлично растёт рынок продаж «наших» автомобилей. Но, конечно, забыл добавить, что процентов девяносто этого рынка – это авто, только произведённые на нашей территории и нашими руками. Все сливки в виде прибыли ушли истинным хозяевам заводов, газет, пароходов.
– Согласно данным портала «За честный бизнес», в 2017 году «Тойота мотор» и «Самсунг электроникс Рус Калуга» выплатили России в качестве налогов 1,8 миллиарда рублей и 1,5 миллиарда при выручке 271 миллиард рублей и 54 миллиарда рублей соответственно. Остальные деньги ушли акционерам, то есть за границу. Основная цель создания этих сборочных заводов состояла в том, чтобы увеличить объёмы продаж в России продукции крупных зарубежных промышленных компаний и тем самым увеличить прибыль их акционеров, а не в том, чтобы увеличить объёмы производства промышленной продукции российскими предприятиями, – говорит академик РАН Владимир Бетелин.
Во всех областях и секторах реального промышленного производства с высокой прибавочной стоимостью практически не осталось настоящих российских компаний. Даже гордость отечественного автопрома – АвтоВАЗ практически на три четверти принадлежит голландской Alliance Rostec Auto BV. И не надо обольщаться словом «Ростех» в названии альянса. Там у госкорпорации всего четверть акций. Понятно, куда уходит основная прибыль? Голландским и не только акционерам, а затем через налоги (и не с плоской шкалой в 13%!) в бюджеты других стран, а не России. Пока только ОПК держит позиции. Остальное – офшоры и иностранные дочки.
Любой бизнес, увы, не может развиваться без денег. И если на драгоценной родине зимой у Минфина или Центробанка снега, то есть кредитов, под разумный процент не выпросишь, то отечественный предприниматель просто вынужден идти на внешний рынок с протянутой рукой. И, как девица с пониженной социальной ответственностью, вынужден соглашаться либо на прямые или портфельные инвестиции, либо на так называемые прочие инвестиции.
Для понимания: прямые инвестиции представляли собой приобретение больших пакетов акций (долей в уставном капитале), что даёт возможность участвовать в управлении и контролировать объект инвестиций (предприятие, компанию). Прочие инвестиции – преимущественно различные формы ссудного капитала – займы, торговые и банковские кредиты. Портфельные инвестиции – вложения в ценные бумаги (акции, облигации), которые дают право на получение процентов и дивидендов, но не обеспечивают контроля над объектом инвестиций.
Буквально в последние дни экономические эксперты начали бить в набат. Вдруг откуда ни возьмись только за январь – февраль из страны выведено 18,6 млрд долларов, что вдвое больше, чем за первые два месяца прошлого года. А за прошлый, 2018 год отток капитала вырос аж в 2,7 раза – с 25,2 до 67,5 миллиарда. Вероятно, знаковая планка в 100 млрд. долларов в этом году не устоит. Правда, из отчётов ЦБ понять невозможно: российский бизнес побежал в свои родные тёплые офшоры или иностранцы сворачивают лапти. Но тенденция очевидна.
Страну так подсадили на инвестиционную капельницу, что у неё начинается похмелье, когда денежная водка заканчивается. А наши министры, как дешёвые зазывалы, продолжают просить денег. Невольно закрадываются мысли – а так ли уж бескорыстна эта истерика? Ведь простой математический анализ показывает, что постоянно клянчить на жизнь, как минимум, не очень выгодно.
– Общее сальдо оттока капитала из России (вывоз минус ввоз) с начала нулевых годов, по данным ЦБ, превысило 800 миллиардов долларов США. По другим оценкам – 1,6–1,8 триллиона долларов. Лишь в 2006–2007 годах во время американского ипотечного кризиса ввоз капиталов в Россию превысил вывоз (сальдо) на 131,5 миллиарда долларов США. При этом за весь период объём сальдо учтённых прямых инвестиций в общем оттоке капитала из России составлял 44,5–50%. То есть был равен или меньше неучтённых инвестиций, незаконно вывезенных в офшоры и другие иностранные юрисдикции из России.
Что касается прямых иностранных инвестиций в Россию, то их максимальный уровень (69,2 миллиарда долларов США, который был зафиксирован в 2013 году), после введения санкций упал в разы и не превышает здесь с 2015 года 6–7 миллиардов долларов США в год. При этом в своей подавляющей части собственно иностранными эти инвестиции как таковые не являются, а представляют собой всего лишь возврат под их прикрытием ранее вывезенного из России криминального капитала, правдами и неправдами нажитого в России, – подсчитал бывший руководитель Росстата профессор Василий Симчера.
В реальности же цифры вывода капитала иностранными инвесторами, например, через механизм заниженных экспортных цен и завышенных импортных цен (например, поставки из-за границы необходимых для производства комплектующих и полуфабрикатов), значительно выше. Сегодня инвестиционный насос качает в обратную сторону, выкачивая из России последние соки. В целом с 1994 по 2018 год, по данным Bloomberg, из России было вывезено более 1 трлн долларов.
На различных экономических форумах российские власти заливаются соловьями, всё сильнее и сильнее подсаживая российскую экономику на иностранные инвестиционные иглы. Один из критериев оценки работы региональных чиновников – сколько чужих бабок ты в регион сумел затащить. Электорату объясняют, это ничего, что ихний концерн наш завод в моногороде купил. Сейчас как его фирмач модернизирует, инновационирует и вообще отинвестирует, так заживём, как на загнивающем Западе.
Даже Росстат, который должен выдавать только положительные новости, говорит, что доля иностранных компаний в общей сумме инвестиций в основные фонды к концу 2013 года составила всего лишь 16,5%. А между тем, даже по официальным данным, удельный вес предприятий с участием иностранных собственников в торговом обороте российской экономики в том же 2013 году составил 36%! Доля иностранцев в добыче полезных ископаемых была практически 39%. В сфере связи иностранным компаниям и вовсе принадлежит почти 75% от общего торгового оборота России! Сегодня, несмотря на взаимные санкции, в ключевых отраслях иностранное присутствие зашкаливает подчас за 80%.
Если бы российские министры не бегали от независимых СМИ, то тому же Мантурову можно было бы задать вопрос – а сколько и каких самых современных технологий было куплено или передано нашей стране инвесторами? Наверное, министр что-нибудь и вспомнит, но простой журналист вспомнить не смог. Все эти бесчисленные сборочные цеха на территории страны работают без продажи технологий. А зачастую чтобы хитрые русские ничего не спёрли, то и на устаревшем оборудовании.
Зато сразу приходит в голову, как в 2009 году, задолго до Крыма и санкций, General Motors отказался продавать марку Opel Сбербанку и компании Magna, так как такая сделка открыла бы доступ к технологиям и патентам немецкой марки. Поэтому надеяться на то, что заблудившиеся инвесторы продадут или подарят какие-то современные разработки, особенно сейчас, по меньшей мере наивно. А убеждать в этом людей становится и вовсе подлостью».
Причина столь незавидного положения дел, когда и инвестиции как бы есть, а прока с них, в общем-то, не особо много, раскрывается в статье Александра Трушина «Территория полуприцепов», напечатанной в «Огоньке».
«Правительство утвердило Стратегию пространственного развития Российской Федерации до 2025 года. Документ вызвал недоумение в экспертном сообществе. «Огонек» попытался понять, почему.
Разговоры о необходимости создания национальной стратегии пространственного развития начались еще на старте нулевых. Уже тогда ученые-экономисты настаивали: без стратегического планирования, без внятного целеполагания страна не может успешно развиваться. Прислушались к ним, правда, не сразу: жили за счет высоких нефтяных цен, ничто «не капало»…
Но потом грянул кризис, и вскрылись огромные разрывы в развитии разных регионов, в уровне и условиях жизни людей. Оказалось, что вопрос, в какой стране мы живем, какой она должна быть через пять, десять, двадцать лет, перестал быть риторическим для власти и стал остроактуальным — в 2014 году был принят федеральный закон о стратегическом планировании в Российской Федерации.
Экспертное сообщество восприняло его позитивно, а о том, как должна измениться страна, с энтузиазмом рассуждали ведущие экономисты. Например, об этом говорил Михаил Дмитриев, президент партнерства «Новый экономический рост». Он рассказывал, в частности, что экспертная команда под его руководством «закончила разработку сценариев пространственного развития, которую мы выполняли по заказу Минэкономразвития. Такого рода работа вообще делается в России впервые. Мы исследовали огромный массив данных по муниципалитетам и конкретным предприятиям — количество занятых, объемы выручки и прочее, вплоть до географических координат…» И вот в конце февраля пришла новость: стратегия пространственного развития утверждена правительством. Неужто свершилось?
Увы: документ в самом деле имеется, только вовсе не такой, каким его ожидали увидеть эксперты. Начать с того, что уже первое предложение утвержденной правительством стратегии ставит профессиональных людей в тупик: «Целью пространственного развития Российской Федерации является обеспечение устойчивого и сбалансированного пространственного развития Российской Федерации». Получается, целью развития является развитие?
Вопросы по ходу знакомства с текстом множатся и дальше: предлагается «обеспечить целостность», «содействовать межрегиональному сотрудничеству», «обеспечить комплексный подход», встречаются такие понятия, как агломерация, геостратегическая территория, агропромышленный центр, минерально-сырьевой центр… Но лишь упоминаются, без объяснений, что с ними надо делать и как это повлияет на качество жизни людей. Много написано о том, что у нас плохие авто- и железные дороги. И даже предлагается добиться, чтобы грузы от Владивостока до Калининграда шли семь дней. Но как это сделать — не объяснено. И опять возникает вопрос: зачем? Чтобы быстро перевозить китайские товары в Европу? И мы от этого будем лучше жить? Среди основных направлений стратегии на первом месте стоит «ликвидация инфраструктурных ограничений федерального значения». Задача, несомненно, важная, но как-то мелковато для национальной стратегии. Во всяком случае, не складывается представление о том, какой будет наша страна в 2025 году.
Словом, по прочтении этого документа возникает много вопросов.
Редакция обратилась с ними к заведующему кафедрой финансовой стратегии Московской школы экономики, руководителю Центра стратегических исследований МГУ Владимиру Квинту.
— Как можно оценить принятый документ?
— Конечно же, это не стратегия. При разработке любой стратегии, но особенно общегосударственного и регионального уровня, должны учитываться три важнейших постулата: любая стратегия может предлагать к реализации только приоритеты, отражающие национальные и региональные интересы, и при этом они должны быть полностью обеспечены всеми видами трудовых, материальных, финансовых, а также инфраструктурных ресурсов. Причем только те приоритеты принимаются к реализации, которые обеспечены конкурентными преимуществами. Но для этого нужно было провести гигантскую работу, выявить, где какие существуют предприятия, какие трудовые ресурсы в регионе или в городе и многое другое. Ничего этого нет в стратегии. Я назвал бы представленный документ набором пожеланий, и не всегда полезных для страны и ее субъектов.
— Но ведь там подробно описаны многие проблемы нашей инфраструктуры…
— А это уже серьезная методологическая ошибка. Стратегия, будь то стратегия страны или города или предприятия, создается для достижения перспективных приоритетов, а не для латания дыр. Проблем в России много, и их решение — это нормальная текущая деятельность федеральных, региональных и муниципальных органов власти. Но нельзя делать все сразу: денег и других ресурсов не хватит. Национальные стратегические приоритеты должны быть сформулированы в стратегии пространственного развития страны. Однако данный документ прописывает массу второстепенных задач, которые органы власти в субъектах и так решают. Так что, увы…
— Известны ли авторы этого документа?
— Они не названы. Известно только, что готовился документ в Министерстве экономического развития (МЭР), где в последние годы департаменты стратегической ориентации то ликвидировались, то опять создавались. Понятно, что над данным документом работали прежде всего департамент стратегического развития и инноваций, департамент планирования территориального развития , но и другие структуры МЭР. Судя по всему, представлены некие результаты проделанной работы. Должен сказать, не слишком профессиональной. Как сложилась бумага, понятно: сначала МЭР собирало предложения от федеральных министерств, затем согласовывало их с регионами, которые должны были выбрать себе специализации по видам экономической деятельности — где и что будут производить. К полученному приписали некое обоснование, со специализацией регионов не связанное. Вот, собственно, и все…
— И что же в итоге получилось?
— Достаточно привести один пример. В стратегии есть приложение №1, называется «Перечень перспективных экономических специализаций субъектов Российской Федерации». Так вот, у 39 регионов на первом или втором местах стоит в нем производство автоприцепов или полуприцепов. Не знаю, насколько в нынешней экономической ситуации выгодным для страны и регионов оказалось производство этой продукции, но почему-то этот приоритет стал сногсшибательно важным. Только представьте: половина регионов страны будет заниматься выпуском полуприцепов!
— А как должна была разрабатываться стратегия «в идеале»?
— Прежде всего должны быть определены и сформулированы национальные интересы. Например, в стратегии много говорится о проблемах инфраструктуры. Но зачем надо ее развивать, для реализации каких стратегических интересов и приоритетов — нет ни слова. Стратегические интересы — это очень большие, обобщенные ориентиры, их надо декомпозировать в более частные приоритеты, пригодные для достижения (через отраслевые ведомства и регионы). Дальше нужно в каждом конкретном случае смотреть, как национальные приоритеты могут локализоваться на данной территории, как при этом будут использоваться региональные преимущества, каковы ресурсы для их достижения, как приоритеты декомпозируются в цели и реализуются на основе целевых программ, проектного финансирования и технологических платформ. Кстати, они были утверждены правительственной комиссией в 2011 году. Но об этом в данном документе не слова…
— То есть соответствуют ли амбиции амуниции?
— Именно. Главная проблема большинства российских стратегий, особенно региональных, в том, что они никак не связаны с предприятиями. Как будто их нет. А ведь недостаточно указать вид экономической специализации, например животноводство и растениеводство в Смоленской области. Кому будут адресно выделять ресурсы?
— Сразу напрашивается: правительству области…
— Как раз напрашивается другое: если мы говорим о национальном приоритете, значит надо думать о конкретных предприятиях, на которых будет эта задача решаться. Ведь не правительству области, а предприятиям потребуются средства для модернизации оборудования, покупки современной техники, подготовки и переподготовки кадров. И только обобщив все эти «надобности», можно верстать программы специального финансирования для территориальных субъектов стратегирования. Кстати, в значительной степени, хотя и не полностью, именно такой подход отражен в стратегии социально-экономического развития Санкт-Петербурга. Отдельный и, наверное, самый сложный вопрос — отбор приоритетов. На мой взгляд, акцент надо делать на конкурентные преимущества регионов, где возможна быстрая и качественная отдача, где есть ресурсы, обеспечивающие наиболее эффективное достижение национальных интересов. Кстати, в стратегии вопросы эффективности выделяемых средств и их достижения вообще не упоминаются.
— Можете ли вы на каком-нибудь примере объяснить, как национальные интересы могут коррелировать с возможностями, условиями, ресурсами регионов?
— Есть у России конкретный национальный интерес, совершенно не вызывающий сомнений и справедливо акцептированный в последние годы руководством страны,— это экономическое освоение Арктики. Для его реализации надо определить и выделить приоритеты. Например, условно, это могут быть развитие научных исследований Арктики, создание ледокольного флота, развитие портов и прибрежных территорий и так далее. Дальше давайте смотреть, в каких регионах есть условия для реализации этих приоритетов. Среди научных центров, занимающихся Арктикой, самый крупный, безусловно, в Санкт-Петербурге. И вообще, региональная специализация этого города связана с огромным вкладом науки в региональный валовый продукт, этот вклад самый высокий в стране — 48%. Значит, город должен обеспечиваться ресурсами именно для реализации этого национального приоритета, тем более что ледокольный флот для Арктики в подавляющей части строят здесь же — в Санкт-Петербурге. Вот вам и сочетание национального интереса и регионального. Затем вокруг эпицентра реализации этого приоритета нужно развивать научную и социальную инфраструктуру целевого стратегического финансирования, иначе стратегию не реализуешь…
Впрочем, если речь вести конкретно об этой территории, то есть и другие сферы с серьезным потенциалом развития — туризм, например, в котором у Петербурга неоспоримые конкурентные преимущества мирового уровня, а еще связь и информатика. Значит, в общенациональной стратегии эти позиции должны быть учтены, на них и надо сосредотачивать федеральные и региональные ресурсы.
— И что, в стратегии, о которой мы говорим, все это предусмотрено?
— Ни словом. В перечне перспективных специализаций Петербурга на первом месте стоит опять же производство полуприцепов. Строительство ледоколов просто отсутствует. Наука стоит на предпоследнем месте. А производство табачных изделий оказалось для Петербурга важнее, чем информатика и связь. Это абсолютно абсурдный документ.
— Какое-то объяснение этому существует?
— У меня есть своя версия: причина неудачи в том, что нарушен закон — ФЗ-172 «О стратегическом планировании в Российской Федерации» от 28.06.2014. В его ст. 9 перечислены участники стратегического планирования на федеральном уровне: президент РФ, затем Федеральное собрание, правительство, Совет безопасности, Счетная палата, Центральный банк и т. д. Определены и участники стратегического планирования на региональном и муниципальном уровнях. А в случае, который мы разбираем, разработчик оказался единственный — МЭР. И утверждающая инстанция одна — правительство. То есть получился полуфабрикат, к тому же не обязательный для исполнения.
— А в регионах стратегии разрабатывали?
— Конечно. И тут мы попали в большую засаду: в стране почти нет специалистов по стратегическому планированию. На нашей кафедре финансовой стратегии МГУ (первой в стране и по сути единственной) за 12 лет подготовлено около 400 экономистов и финансистов со специализацией на изучении процессов стратегирования. Есть две проблемы. Во-первых, для страны это ничтожно мало, потому что стратеги нужны и на каждом большом предприятии, и во всех органах федеральной и региональной власти. А во-вторых, в дипломах у них пишут «экономист», а не «экономист-стратег». Не предусмотрена такая квалификация. Нужен новый образовательный стандарт. В результате разработка региональных стратегий превратилась в профанацию. По стране с начала 2000-х стали разъезжать команды мошенников, предлагавших под копирку одну и ту же стратегию для разных регионов. Я сам читал один такой документ, в котором в нескольких местах забыли вычеркнуть название предыдущего региона, где они продали свои «труды».
— Как-то странно получается: написан и утвержден правительством документ, который никто не сможет исполнить. Зачем писали?
— Как-то все делается наоборот, не так, как следовало бы. Например, в постановлении правительства об утверждении стратегии сказано, что МЭР должно подготовить планы ее реализации. Получается, стратегия есть, а планов нет. А когда начнут создавать планы, выяснится, что на все ресурсов не хватит. И что тогда делать? Зачем же так дискредитировать важные документы. Стратегия по смыслу своему должна иметь целостную систему стратегического управления реализацией, и схему финансирования, и мотивацию исполнителей. Но ничего этого нет. А если у людей, предприятий и регионов нет мотивации, если они не понимают, зачем они это делают, как они будут исполнять то, что там написано?
Вообще авторы умудрились написать стратегию без всяких цифр. Лишь в последнем приложении (№5) «Целевые показатели пространственного развития Российской Федерации» приводятся среднегодовые темпы роста валового регионального продукта субъектов РФ к 2025 году. Даются два варианта: инерционный 2,6, целевой 3,7%. Непонятно, зачем нужен первый: ведь инерция и есть главный враг стратегии, они несовместимы. А разница между сценариями всего 1,1%. У мировой экономики нет глобальной стратегии, она сама по себе, инерционно растет темпами около 3% в год. Так стоило ли ради этого вообще городить огород? Как говорил две с половиной тысячи лет назад великий стратег Сунь Цзы, «стратегия без тактики — самый медленный путь к победе. Тактика без стратегии — это суета перед поражением».
Для полноты картины пробелов при стратегическом планировании в нынешней России, что и на науке отражается, стоит ознакомиться с публикацией ответственного редактора приложения «НГ-Наука» «Независимой газеты» Андрея Ваганова «Какая доля прожектерства нужна в науке». Мнение Андрея Ваганова.
«Говорят, в свое время в США перед входом в Диснейленд висел огромный плакат: «Мы и наша страна можем все, единственное, что нас лимитирует, это границы нашего воображения». По существу, одной из главных функций государства в XX веке было как раз формулирование перед научным сообществом задач на грани воображения. В СССР – электрификация, индустриализация, создание атомной бомбы, запуск спутника и человека в космос, проект переброски стока сибирских рек; в США – тот же атомный проект, лунная программа, Стратегическая оборонная инициатива, тотальная компьютеризация, создание вакцины от СПИДа…
Похоже, что сегодня российское государство не понимает – и даже не может придумать! – что ему нужно от науки. (Кроме, конечно, военной тематики.)
По экспертным оценкам, 30% российской экономики убыточно. По данным исследования «Деловой климат в российской науке – Doing Science» Института статистических исследований и экономики знаний НИУ ВШЭ, текущие и прогнозируемые оценки ситуации в науке выглядят соответственно так: главные проблемы связаны с финансированием исследований и разработок (2,68 и 3,24) и институциональными условиями (2,89 и 3,25). Оценки по пятибалльной системе. То есть непосредственные исполнители научных исследований весьма умерены в оценке своих перспектив и еще более пессимистичны в оценке своего настоящего. Остается только мечтать, строить прожекты… Но и это, оказывается, небезобидное занятие.
23 января на совещании о финансово-экономическом состоянии госкорпорации «Роскосмос» и подведомственных ей организаций премьер-министр РФ Дмитрий Медведев раскритиковал Роскосмос за прожектерство и недостаточную эффективность использования инвестиций. «Хотел еще обратить внимание, это бросается в глаза, надо заканчивать с прожектерством. Хватит болтать, куда мы полетим в 2030 году, надо работать, меньше говорить и больше делать, активно заниматься коммерциализацией космической нашей отрасли и увеличением доли России на международном рынке», – заявил премьер-министр.
Что же «бросилось в глаза» Дмитрию Медведеву?
За неделю до процитированного заявления главы правительства, 15 января, на заседании президиума РАН директор департамента стратегического управления Роскосмоса Юрий Макаров сообщил, что может быть создан 13-й нацпроект по защите от астероидов и даже 14-й «в области космической деятельности». Он выделил два аспекта: «Это высотная энергетика в космосе и вопрос мониторинга околоземного космического пространства и дальнего космоса на предмет в том числе парирования угроз астероидно-кометного плана и техногенного засорения космоса».
А спустя неделю после медведевского заявления, 29 января, научный руководитель Института космических исследований РАН, академик Лев Зеленый, выступая на 43-х академических Королёвских чтениях, отметил: «На Луне есть избыток редких металлов: титана, урана и тория… Конечно, надо исследовать технологию добычи, экономику, но в тот момент, когда на Земле ресурсы редкоземельных металлов, а без них промышленность задыхается, будут исчерпаны или почти исчерпаны, нам, я думаю, придется обратить внимание на Луну и, может быть, на некоторые металлические метеориты».
Мало того, академик Зеленый считает, что Луна интересна ученым и в качестве площадки для астрономических наблюдений, которые нельзя провести на Земле. «На Луне нет атмосферы, поэтому там идеальный астроклимат. Особенно интересна Луна с точки зрения радиоастрономии, – подчеркнул Лев Зеленый. – Луна, особенно с обратной стороны, это идеальный оазис, там абсолютная электромагнитная тишина».
Очевидно, что мечты об идеально тихом астроклиматическом оазисе на обратной стороне Луны никак не вписываются не то что в текущие, но даже и в перспективные планы правительства. Как сообщила вице-премьер Татьяна Голикова, до 2021 года включительно на комплексные научно-технические программы инновационного цикла будет направлен 21 млрд рублей. (Кстати, строительство штаб-квартиры Национального космического центра (НКЦ) «Роскосмоса» обойдется в 25 млрд рублей. Небоскреб будет выполнен в виде ракеты к 2022 году.)
Так что мечты о 13-м и 14-м нацпроектах и добыче редких металлов на Луне пока придется отложить. Правда, вице-премьер напомнила, что правительство принимает меры по повышению эффективности российской науки. Стоит задача сделать так, чтобы научные результаты были востребованы у бизнеса. Вице-премьер знает, что говорит: с 2000 по 2015 год вклад бизнеса как источника финансирования научных исследований уменьшился с 33 до 27%.
Между тем на Западе решают эту задачу, как раз и в том числе стимулируя фантазию предпринимателей. Вот, например, характерное признание известного американского фантаста, футуролога Брюса Стерлинга. «Самое странное в моих отношениях с капитализмом то, насколько мир бизнеса приблизился к научной фантастике, – пишет он. – Бизнесмены начали просить меня занять руководящие посты, войти в консультативные комитеты или в советы директоров корпораций… Я зарабатывал себе на жизнь, делая деньги на чем-то вымышленном и странном, а они считали это важнейшим для бизнеса качеством».
Вообще-то отечественные ученые всегда были склонны именно к глобальным, а то и галактического масштаба проектам и концепциям. То есть к научной фантастике.
Мне уже приходилось цитировать высказывание польского философа и фантаста Станислава Лема. Но оно настолько точно ложится в нашу тему, что приведу его еще раз: «Без сомнения, ученым потребуется сначала «воспитать» целое поколение руководителей, которые согласятся достаточно глубоко залезть в государственный карман, и притом для выделения целей, столь подозрительно напоминающих традиционную научно-фантастическую тематику» («Сумма технологий», 1967).
Отечественным ученым, как видно, до сих пор этого не удалось сделать. Хотя попытки заинтриговать не прекращаются.
Так, академик Валиль Казначеев в начале 1990-х ставил вопрос о механизмах происхождения живого самовоспроизводящегося вещества в совершенно неожиданную плоскость: «Является ли известная нам только по земному варианту белково-нуклеиновая форма жизни единственно возможной. Здесь же встает вопрос и о том, является ли человек, Homo sapiens, единственно возможной формой разумного живого существа в космосе».
По мнению ученого, живое вещество в том виде, как оно существует на Земле, есть результат встречи двух космических форм жизни: белково-нуклеиновой и электромагнитной. Более того, согласно его концепции, любая биосистема может быть представлена как неравновесная фотонная констелляция (ансамбль), существующая за счет притока энергии извне. И живые клетки в этом ансамбле – всего лишь специфические устройства, излучающие и поглощающие фотоны.
В 2012 году, на 54-м заседании Научного совета РАН по методологии искусственного интеллекта, проходившем в Институте философии РАН, доктор физико-математических наук, профессор, заведующий отделом нейроинформатики Центра оптико-нейронных технологий Института системных исследований РАН Виталий Дунин-Барковский выступал с докладом: «К вопросу об обратном конструировании мозга». «В России работает группа, которая ставит себе цель создать «Руководство по сборке мозга», – заявил тогда Виталий Львович. – Мы рассчитываем получить схему работы мозга, пригодную для искусственной реализации, в срок до января 2016 года». Единственное, что необходимо для того, чтобы сказку сделать былью, помимо решения нескольких технических вопросов, – 1,5 млрд долл. «Наша задача – кибербессмертие: одна и та же функция может быть реализована на разных физических субстратах. Принцип изофункционализма систем еще никто не опроверг», – подчеркивал профессор Дунин-Барковский.
Через пять лет, на очередном заседании Научного совета РАН по методологии искусственного интеллекта, член-корреспондент РАН, доктор медицинских наук, профессор МГУ им. М.В. Ломоносова, Института нормальной физиологии им. П.К. Анохина Константин Анохин заявил, что отдел нейронаук Национального исследовательского центра «Курчатовский институт», которым он руководит, поставил себе задачу через семь лет создать такую теорию мозга, которая логически давала бы объяснение важнейшему когнитивному феномену – сознанию…
Продолжать можно долго. Но ясно одно: российский ученый не привык мелочиться. По крайней мере в своих мечтах. Вот, например, не далее как 6 февраля президент Российской академии наук Александр Сергеев поставил перед отечественными учеными главную задачу на 2019 год – получение Нобелевской премии. Важно, что это предложение сразу же нашло поддержку у премьер-министра РФ Дмитрия Медведева, который заявил, что россиянам стоит усерднее бороться за столь престижную награду: «Наверное, получить ее не более трудно, чем стать чемпионом мира по футболу».
Что тут скажешь? Наверное, помечтать иногда хочется и членам правительства. Впрочем, объективная реальность берет свое и заставляет не расслабляться.
Выступая на недавнем заседании Наблюдательного совета ВЭБа, Дмитрий Медведев сообщил: «Еще один проект, он связан с развитием отечественной микроэлектронной промышленности. У нас здесь много очень серьезных проблем… Необходимо найти решение, которое позволит предприятию развиваться, сохранять высококвалифицированные рабочие места, осваивать новые технологии, которых в нашей стране просто нет».
Какие же меры предлагает глава правительства для решения этих проблем? Очень просто – надо постараться. Так и сказал, его слова приводит Интерфакс: «Мировой рынок сформировался. Его поделили крупные игроки, найти свою нишу будет очень непросто, но ее нужно стараться искать».
Вообще-то наука интересна для власти в трех аспектах: экономическом, военном, представительском (имиджевом). Очень показательна в этом смысле инициатива, с которой выступил недавно президент России Владимир Путин. Находясь в Казани, он предложил: «Мы сейчас в Казани реализовали блестящий проект: фактически создали новую машину Ту-160 для вооруженных сил – сверхзвуковой боевой ракетоносец. И не только сам носитель, но и оружие к нему доработали. Работает все как часы. Почему не создать и сверхзвуковой пассажирский самолет?.. Единственное, на что хотел бы обратить внимание… Бывшего председателя Совета министров СССР Алексея Николаевича Косыгина как-то спросили: сколько стоит Ту-144? Он подумал и сказал: это знаю только я, но я никому не скажу. Я к чему это говорю – чтобы и реализация проекта была в рамках здравого смысла».
Вот тут-то и возникает вопрос, на который так и не могут дать ответ все постсоветские годы: как превратить прогресс науки в научно-технический прогресс? Возможно, тем, кто сегодня формирует государственную научно-техническую политику, не хватает понимания, чтобы различать аналитику для решения текущих задач и собственно науку. А «полезные вещи» (микроэлектроника, пассажирский гиперзвук) – это всего лишь приятный бонус государству за его терпение и предоставление некоторых дополнительных степеней свободы фундаментальным исследованиям. Наука – это то, чего не может быть; то, что может быть, – это технологии.
Как заметил Брюс Стерлинг, «тот, кто сумеет нарисовать детальную и полностью адекватную картину будущего, просто не может быть человеком, – это волшебник. Подобного пророка немедленно сочли бы крайне опасным и попытались бы изолировать от общества».
Коллизия опять же не самая неожиданная. «Трагедия нашего правительства в том, что… наука выше их понимания, они не умеют отличить знахарей от докторов, шарлатанов – от изобретателей, фокусников и черных магов – от ученых. Им приходится полагаться всецело на чужое мнение». (Из письма Петра Капицы, 1935 год.)
В завершение обзора состояния российского общества и науки, как составной части его, несколько штрихов к картине будущего.
В 2011 году американская консультационная компания «Network», официально обслуживающая конгресс США, выдала футурологический прогноз, благодаря которому мы можем узнать, что ожидает человечество в 40-х годах XXI века. Можно, конечно, с недоверием отмахнуться от него, но следует учесть, что первый прогноз, сделанный в 1961 году на 30 лет вперед, подтвердился на 90 %.
Сам доклад очень объемный и состоит из 214 пунктов. Вот некоторые из них:
— Основой технического прогресса станет всеобщая компьютеризация. Миниатюрные компьютеры будут понимать нашу речь и почерк и превратятся в личного секретаря, выполняющего множество функций.
— Компьютеры также будут управлять автомобилями, надобность в водителях oтпадет. Сильно разовьется роботизация. Уборка, стирка, готовка – все это будут выполнять роботы, которых люди будут воспринимать как домашних животных.
— Время нефти и угля закончится. Использоваться будут лишь ядерная, солнечная и ветряная энергии. Путешествовать на дальние расстояния люди будут на реактивных самолетах со скоростью 2500 км/ч. Перелет из Нью-Йорка в Европу займет всего два с половиной часа. Поезда на магнитной подушке заменят нынешние железнодорожные локомотивы.
— На Луне появится первая колония по добыче полезных ископаемых.
— С помощью генной инженерии будут выведены совершенно фантастические растения и животные. Помидор весом в несколько килограммов или курица размером с овчарку никого уже не удивят.
— С помощью генетиков, по cогласованию с родителями, будущему ребенку будет заранее подбираться пол, вес, цвет волос, глаз и т.д.
— Температура на Земле повысится на 2-2,5 градуса. На юге Канады будут субтропики, а юг США превратится в пустыню. Около 15% территорий стран Юго-Восточной Азии, Японии и Bеликобритании будет затoплено.
— Прекратится помощь слаборазвитым странам. Оправдываясь заботой об экологии, их территории объявят всемирными заповедниками и введут над ними внешнее управление.
— В промышленности и сельском хозяйстве будет занято примерно 10% рабочей силы. 60% станут трудиться в сфере информатики и обслуживания. Оставшиеся 30% будут безработными. Для людей, не вписывающихся в рамки общества (бомжей, алкоголиков, наркоманов, психически больных), будут созданы специальные резервации.
— Рост преступности заставит правительства серьезно ужесточить уголовное законодательство и ввести пожизненное заключение и смертную казнь, даже не за исключительные преступления. Самоубийство станет считаться социально приемлемым, а долгая жизнь восприниматься как эгоизм.
— Соотношение мужчин и женщин составит 40:60, что приведет к перемене ролей полов. Объектом сексуального преследования станет мужчина.
— Средний рост мужчин составит 185-190 см, женщин — 175-180 см. К пятидесяти годам среди мужчин будет 60% лысых, среди женщин — 20%. Однако искусственная пересадка волос станет обыденным делом.
— Из-за перенаселения планеты будет введено ограничение — не более двух детей на семью.
— Будут найдены средства от таких ныне неизлечимых болезней как рак, СПИД, сахарный диабет и др. Но, к сожалению, появятся другие, не менее грозные.
— Почти 80% людей перед половым актом станут принимать стимулирующие средства …
Правда, может быть, кого-то утешит весть о том, что галстук как деталь одежды к тому времени окончательно исчезнет, об этом тоже сказано в прогнозе.
Более развернутые прогнозы развития науки, техники и технологий можно найти в книге «Инновационные системы, перспективы и прогнозы».
Переводя все вышеизложенное в плоскость перспектив российской науки, необходимо подчеркнуть, что наивно ждать, что вот вдруг по щучьему велению, правительственному постановлению российской научной общественности явится грамотно составленная, четко сформулированная, конкретно расписанная Программа развития науки в Российской Федерации до 20… года.
Программу-то наше правительство и администрация президента составить могут, и деньги под ее реализацию в бюджет вписать им по силам, и даже отчитаться о ее исполнении, точнее об освоении средств отпущенных на ее реализацию, смогли бы, если б дотянули до отчетного года. Только вот народонаселение России вряд ли ощутит плоды реализации такой программы. Без активного непосредственного участия в ее составлении, распределении бюджета, проверки исполнения по контрольным точкам широкой научной общественности, а не только руководителей высшего научного звена любая программа, связанная с развитием науки превратится в профанацию. И одна из задач российских ученых – отстоять перед принимающими решения свое право принимать реальное участие в разработке, принятии и реализации правительственных программ, связанных с наукой. Пока их держат чисто за исполнителей, право голоса не имеющих за исключением особо приближенных.

Иллюстрация: наука россии карикатура: «Чудеса науки» Юрий Бусагин