Автор: Петр Люкимсон
Исполнился месяц со дня смерти Элиягу Рипса – человека-легенды, имя которого знакомо каждому математику как автора «машины Рипса», миллионам людей во всем мире как первооткрывателя «кодов Торы», а правозащитникам – как героя, совершившего 9 апреля 1969 года попытку самосожжения в знак протеста против вторжения советской армии в Чехословакию. Словом, сделанного и пережитого им с лихвой хватило бы на несколько жизней, и, думается, сегодня стоит вспомнить хотя бы основные вехи его биографии.
Элиягу (Илья) Рипс родился 12 декабря 1948 года в Риге. У обоих его родителей – Арона и Цили Рипс – семьи погибли в Катастрофе, и память о них бережно сохранялась в семье. Одним из немногих выживших родственников был раввин Мордехай Нурок – в прошлом член Сейма, затем депутат кнессета. Арон и Циля говорили между собой на идише, на нем впервые заговорил и Элиягу. Однако со временем он все больше и больше отдалялся от этого языка, предпочитая русский, и позже признавался, что его идиш так и остался на уровне восьмилетнего ребенка.
Вскоре родителям стало ясно, что их маленький Илюша – настоящий вундеркинд со множеством самых разных способностей и самыми выдающимися – в математике. Впрочем, это, наверное, было закономерно: Арон Залманович работал учителем математики и с трех лет прививал сыну любовь к предмету. В первый класс отдавать такого развитого ребенка было бессмысленно, и Илья был сразу принят во второй, а в будущем перешел из 9-го в 11-й. Так получилось, что Илья Рипс стал первым латвийским школьником, участвовавшим в Международной математической олимпиаде. Ему было 14, и он был самым младшим членом сборной СССР.
Участники Международной олимпиады имели право поступать без экзаменов в любой вуз СССР. И 15-летний Рипс, окончив школу с золотой медалью, вознамерился поступать в МГУ. Но Циля Исааковна произнесла заветную фразу еврейской мамы: «Только через мой труп!», и в результате Илья поступил на физфак Рижского университета, отнюдь не считавшегося последним в стране. Именно в период учебы в университете он, по его словам, и сформировался как математик.
В замечательном интервью, данном израильскому русскоязычному журналисту Роману Янушевскому, Элиягу Рипс утверждал, что в те годы был самым обычным советским человеком. Но это, безусловно, не совсем так. В том же интервью он признается, что в 1967 году переживал за судьбу Израиля, тогда же начал учить иврит по самоучителю «Элеф милим» и понял, что нет ничего глупее, чем доверять советской прессе. В тот период он пристально следил за событиями в Чехословакии, за «Пражской весной», с которой значительная часть тогдашней советской интеллигенции связывала надежды на позитивные перемены и в СССР. Зрелище идущих по улицам Праги советских танков стало для Ильи Рипса страшным ударом. Многие тогда в СССР подумывали в знак протеста вслед за чехом Яном Палахом совершить публичное самосожжение, некоторые даже открыто угрожали это сделать. Разница между ними и 21-летним студентом ЛГУ Ильей Рипсом была в том, что они только угрожали, а он – сделал.В начале апреля 1969 года Рипс попросил у однокурсницы Веры Гофштейн одолжить ему ватник, достал бутылку бензина и спрятал все в подвале дома, расположенном неподалеку от площади Свободы в Риге. В подвале же он изготовил самодельный плакат, 9 апреля вышел на площадь Свободы и встал рядом с известным монументом, предварительно облив ватник бензином изнутри и снаружи – так, чтобы у него не осталось никаких шансов выжить, поскольку попасть в руки КГБ он боялся больше, чем умереть. Рипс развернул плакат с осуждением вторжения в Чехословакию, и пути назад у него уже не оставалось. Он чиркнул спичкой и превратился в живой факел…
К счастью, проходившие мимо военные моряки бросились на помощь, быстро потушили огонь и вызвали «скорую помощь». Та доставила Илью Рипса не в обычную, а психиатрическую больницу, где в одиночной палате ему предстояло провести полтора года. Илье был поставлен диагноз «вялотекущая шизофрения» – тот самый, придуманный советской репрессивной психиатрией, который позволял объявлять здоровых людей психами и делать с ними, что угодно. Обычно таких больных кололи сильными седативными препаратами, медленно, но верно разрушающими мозг, так что ни о какой научной деятельности после подобных «курсов лечения» уже не могло быть и речи.
Но Илье Рипсу снова повезло – может, еще и потому, что в республиках Прибалтики люди все же жили и думали чуть иначе, чем на прочих просторах СССР. Врачи общей психиатрической больницы Риги по каким-то своим соображениям прописали Илье весьма щадящие препараты и к тому же не очень следили за их приемом, так что юный ученый сумел сохранить интеллект, более того, написал в палате несколько блестящих математических статей. Дошло до того, что одна из них по личной рекомендации академика Новикова была опубликована в «Докладах Академии Наук СССР», где обычно публиковались только академики. Грянул скандал, Новикова вызвали «на ковер» в ЦК, где он пожал плечами и сказал: «Автор – гений. А все остальное… Откуда же я знал? Или вы думаете, что я, советский человек, слушаю радио «Свобода»?!»
Тем временем Владимир Буковский начал борьбу за освобождение Рипса, которую поддержало международное сообщество математиков и некоторые их советские коллеги. Возглавляли борьбу довоенный друг Арона Залмановича — глава Американского математического общества профессор Липман Берс. Вскоре она принесла свои плоды: врачи пришли к выводу, что в состоянии Рипса наступило «значительное улучшение», он может быть снят с принудительного лечения и предстать перед судом. В качестве адвоката родители взяли сыну знаменитого Семена Арию – одного из немногих, кто брался за такие процессы. В итоге в декабре 1971 года Рипсам разрешили выезд в Израиль, и в январе 1972-го они покинули СССР.
В Израиле Элиягу Рипс почти сразу поступил в докторантуру Еврейского университета в Иерусалиме, успешно ее окончил, был оставлен на кафедре и вскоре прослыл крупнейшим специалистом в Израиле в области геометрической топологии – одной из сложнейших областей математики, имеющей, помимо теоретического, и немалое прикладное значение. В 1979 году за выдающиеся открытия в этой области, включая создание «машины Рипса», он был удостоен Премии Эрдёша – самой престижной награды, которую может получить математик в Израиле, после Госпремии.
К этому времени Рипс женился на Двойре, у пары родились дети, и в его жизни произошла еще одна – главная – метаморфоза: он стал глубоко религиозным евреем. Решающую роль в этом превращении, по его собственному признанию, сыграл раввин Ицхак Зильбер, а также то, что вузовский учебник по научному атеизму показался ему в свое время совершенно бездоказательным. Поначалу, вспоминал Рипс в разных интервью, его религиозность носила чисто эмоциональный характер, но затем его захватило изучение Торы. В то же время он как ученый не мог не понимать, что многие истины иудаизма столь же бездоказательны, сколь и утверждения атеистов. С юности сжигавший его изнутри огонь познания требовал веских, безупречных доказательств, а их он как раз не находил. И тогда Рипс вспомнил, что еще Рамбан (1194-1270) утверждал, что Тору можно читать не только обычным способом, но и через равные интервалы букв, и тогда в ней якобы открывается новый текст, содержащий величайшие тайны мироздания. Рамбан даже приводил несколько примеров такого прочтения. Затем к этой же идее пришел великий Исаак Ньютон (1643-1727), тоже приводивший примеры. Но доказать, что речь идет не о случайном исключении, а именно о правиле, ни тот, ни другой не могли, поскольку не располагали нужными инструментами. Однако появление компьютеров позволяло создать программу, способную находить в Торе заданные слова через различные интервалы букв. И Рипс выдвинул гипотезу, согласно которой, если это действительно окажется возможным, то человечество получит железное доказательство того, что Тора дана евреям самим Богом, а не написана людьми. Более того, она представляет собой своего рода программу развития человеческой цивилизации и содержит в себе все сведения о прошлом и будущем.
Первый опыт Рипс решил проделать с именем человека, который в свое время подвигнул его на самосожжение. Он набрал в компьютере на иврите слова «Ян Палах», и вскоре тот их обнаружил. Но самое главное, при таком чтении вокруг этого имени ясно образовался текст «чех, который зажжет огонь против оккупантов и покончит с собой». И это уже было нечто большее, чем случайное совпадение.Затем Рипс проделал тот же опыт с другими словами, и всякий раз результат был тот же – рядом с искомым словом проступал неведомый до того новый текст.
В 1994 году Элиягу Рипс вместе с Дороном Вицтумом и Йоавом Гейзенбергом опубликовал статью «О кодах Торы» в престижном американском журнале, однако тогда ее почти никто не заметил. Вместе с тем Рипс выложил созданную им программу по поискам «кодов Торы» в свободный доступ, и автор этих строк хорошо помнит, как в 1994-1995 гг. многие религиозные израильтяне развлекались тем, что закладывали в программу то или иное слово и искали образовавшийся вокруг него текст. К примеру, один из моих друзей заложил слова «Александр Пушкин» и получил рядом текст «Русский поэт, будет убит на дуэли».
Мировая известность как первооткрывателя тайнописи Торы пришла к Элиягу Рипсу в 1997 году, после выхода книги американского журналиста Майкла Дрознина «Библейский код». Дрознин, совершенно светский человек, решил в 1994 году воспользоваться методом Рипса, ввел в программу слова «Ицхак Рабин» и получил рядом с ними текст «убийца, который будет убит». В связи с появившимися у него опасениями за жизнь премьер-министра Израиля Дрознин несколько раз пытался обратиться в его канцелярию и предупредить ШАБАК и высшее руководство страны, включая самого Рабина, но все было тщетно. Как мы знаем, закодированное в Торе пророчество сбылось…
После этого интерес к Рипсу и его открытию возрос многократно, но наряду с горячими поклонниками метода у него появилось и немало столь же горячих противников. Основной их аргумент сводился к тому, что аналогичный трюк можно проделать с любым крупным текстом, и вероятность того, что он даст те же результаты, очень велика. Но ведь Рипс этого и не отрицал! Напротив, он с этим соглашался. «Но, – добавлял он тут же, – я не уверен, что при таком прочтении рядом с найденным вами словом появится осмысленный текст». И эксперименты, проведенные с текстами романов «Война и мир», «Преступление и наказание» и других выдающихся художественных произведений подтвердили его правоту. Отдельные слова при чтении через произвольное число букв в этих романах иногда находились, но сопутствующие им осмысленные отрывки текста – никогда.
Следует сказать, что с именем Элиягу Рипса в израильском фольклоре связано несколько забавных историй. Так, рассказывают, что однажды на лекции Рипса одна из самых талантливых студенток математического факультета заявила, что его теория о кодах Торы не только не подтверждает существование Бога, но является антинаучным бредом. «А вы это докажите!» – парировал Рипс. «И докажу! Был бы только компьютер!» – ответила студентка. Рипс предоставил девушке компьютер, и после лекции она больше шести часов просидела в его кабинете. Наконец, встала и заявила: «Да, Бог, видимо, существует. Но меня это никак не касается!»
Сам Элиягу Рипс в интервью, которое дал автору этих строк в 2002 году, подчеркнул, что крайне негативно относится к «дешевой», по его словам, книге Дрознина и к попыткам с помощью кодов Торы предсказать будущее. Помню, тогда он поразил меня своей открытостью, простотой в общении и одновременно крайней осторожностью в выборе формулировок, когда речь заходила о Торе и взаимоотношениях религии и науки. В то же время невозможно было не заразиться исходящим от него жаром желания, перефразируя Пастернака, дойти во всем до самой сути. Того чисто еврейского постоянного «голода ума», непрестанно требующего интеллектуальной и духовной пищи.
Второй раз я случайно столкнулся с Рипсом в Тель-авивском университете, куда он пришел со своим другом, выдающимся математиком Давидом (Дмитрием) Кажданом (это было еще до репатриации последнего из США). Появление в стенах этого вуза двух типичных ультраортодоксов вызвало настоящий переполох. Одна из студенток подошла к декану и громко, не скрывая презрения, поинтересовалась, что здесь делают «эти два мракобеса». «Тише! Тише! – замахал руками декан. – Выбирайте выражения! Знаете ли вы, каких усилий мне стоило уговорить великого Каждана прочесть у нас лекцию?! А рядом с ним – профессор Рипс, тоже весьма значимая в науке фигура».
В заключение замечу, что эти заметки названы так не случайно. Элиягу Рипс действительно был «человеком огня», рядом с которым становилось теплее и светлее. Человеком, умевшим этим огнем рассеивать любую тьму. И вечная ему за это память и благодарность.
P.S.
До конца жизни Элиягу Рипс всеми возможными способами, включая социальные сети, разыскивал свою однокурсницу Веру Гофштейн, чтобы компенсировать ей взятый взаймы ватник и извиниться за то, что невольно подставил ее перед КГБ: она была честной комсомолкой и не имела к его акции протеста никакого отношения…
Иллюстрация: Иудаизм и евреи.
https://litmir.club/br/?b=793057&p=9
Реплика редактора: мы были не близко, но знакомы в школьные годы в Риге, я его помню; в Израиле он работал вместе с моим дядей — профессором Нуриком Айзенбергом.
