3.11
Прошло два года. Подходило время окончания Верой и Виктором Московского государственного университета. Теперь самой актуальной темой разговора в семье Анастасии Сергеевны было обсуждение мест распределения молодых специалистов. Последняя информация на эту тему была для Виктора неутешительной: всех москвичей оставляют в Москве, иногородним предоставлено право выбора места работы на периферии.
В одно из воскресений Анастасия Сергеевна, отправив Веру на другой конец Москвы проведать свою больную племянницу, решила откровенно поговорить с Виктором на тему распределения.
— Проходи, Виктор, на кухню. Веры нет дома, но должна скоро прийти. А пока я тебе составлю компанию, если не возражаешь.
— С удовольствием. Я никуда не спешу.
— Ну и отлично. Суп с фасолью любишь? По тарелочке со мной. Кактты на это смотришь?
— Хорошо смотрю.
— Ну и прекрасно. С молодым лучком. Красота. Я вот о чём хочу с тобой поговорить, Виктор. Извини, что вмешиваюсь в ваши дела, но вы что-то собираетесь с Верой делать или нет?
— В каком смысле?
— В смысле оформления отношений. Когда этот вопрос собираетесь вообще решать?
— Собираемся, но не сейчас.
— Почему не сейчас? Какие причины это дело откладывать? Вы — молодые, здоровые люди. Кому, как не вам создавать новую семью.
— Анастасия Сергеевна, ну какой из меня муж, с зарплатой младшего нотариуса? А жить где мы будем? В вашей крохотной квартирке? Это же просто смешно.
— Понимаешь, Виктор, женитьба — это священное таинство. Его нужно совершать чистыми руками и с искренними побуждениями. Причём здесь зарплата, причём здесь квартира? В этой ситуации нет места подобным условиям. Только наличие взаимного чувства — и всё! Деньги и квадратные метры, естественно, важны, но они не являются непреодолимым препятствием для заключения брака. Всё это можно совместно нажить. Тогда это будет цениться. Тогда это будет крепкая, без взаимных претензий друг к другу, семья.
— Ну, не знаю. Нужно всё обдумать.
— Думай, уважаемый, пока время есть. Думай. Ты же понимаешь, что это единственный вариант остаться тебе работать в Москве и начать свою профессиональную жизнь рядом с серьёзными грамотными специалистами, у которых можно чему-то научиться. Вот это главное. Пойми, Виктор, всё самое качественное и высокооплачиваемое, как в медицине, так и в юриспруденции, хотим мы в этом признаться себе или нет, сосредоточено в Москве. Здесь зарабатывают хорошие деньги, с чего мы начали с тобой этот непростой разговор. Здесь становятся известными и востребованными людьми.
— В этом я с вами полностью согласен. Спасибо, Анастасия Сергеевна на, за откровенный разговор. Теперь осталось у Веры спросить, пойдёт
она за меня замуж или нет?
— Пойдёт, не сомневайся. Она тебя очень любит.
А ещё через два месяца Виктор и Вера зарегистрировали свой брак в районном загсе города Москвы. Свадьбу сыграли дома, пригласив
несколько родственников и знакомых. Со стороны Виктора на свадьбу никто не приехал. Ограничились тёплой поздравительной телеграммой и разговором по телефону. На первых порах молодые расположились в двухкомнатной квартире Анастасии Сергеевны, заняв маленькую комнату.
3.12
Так получилось, что жизнерадостные и общительные Провоторовы стали активно предлагать своим друзьям и знакомым, желающим научиться прилично играть в большой теннис, молодого тренера Виктора Черникова. С их лёгкой руки Виктор стал заниматься частными тренировками практически каждый вечер. Это приносило ему доход в несколько раз больший, чем его адвокатская деятельность. Но тут, как ни странно, взбунтовалась жена Вера:
— Виктор, я совсем тебя не вижу. Уходишь утром и возвращаешься поздно вечером. Перед мамой даже неудобно.
— Верочка, к семейной жизни нужно приучать мужчину постепенно, а не наваливаться на него сразу, — попытался отшутиться Виктор.
— Да никто на тебя не наваливается. Просто мне кажется, что ты должен постепенно перенести акцент с работы спортивным тренером на работу юристом.
— Вот это правильно. А ты знаешь, как ни странно, в моём случае одно дополняет другое. У меня через желающих поиграть со мной в теннис появились весьма интересные клиенты.
— Да? Вот здорово!
— Представь себе! Понимаешь, Верочка, если у людей есть деньги на дорогие забавы в виде игры в теннис под руководством частного тренера, то у них найдутся деньги, если им понадобятся услуги частного адвоката.
— Но это же огромная для тебя нагрузка.
— Это не нагрузка, Верочка. Это разгрузка, так как смена деятельности весьма полезно действует на человеческий организм.
— В любом случае, Витюша, ты должен себя немного поберечь. Всех денег не заработаешь.
— Правильно, но к этому стремиться надо. Если у нас появится маленький, то в нашей комнате даже детскую кроватку поставить некуда. И что мы с тобой будем делать?
— Тогда мы с мамой поменяемся комнатами. У неё комната значительно больше, чем наша. Она непременно согласится.
— А если родится двойня? Что тогда? — и они стали так громко смеяться, что на это обратила внимание Анастасия Сергеевна.
— Что вы так, дорогие мои, развеселились? Расскажите мне, чтобы я тоже вместе с вами посмеялась.
— Да вот, мама, Витя предлагает мне купить трёхкомнатную квартиру, а я согласна только на четырёхкомнатную. Ну мы и развеселились, не придя к согласию в этом вопросе.
— Витя, это правда?
— Конечно, правда. Только не в этом году и пока не трёхкомнатную, а что-нибудь поскромнее. Тем не менее, жизнь сама подсказала решение жилищного вопроса молодой семье Черниковых. На очередное занятие по теннису Георгий Провоторов пришёл в несколько взвинченном состоянии. Его настроение сказалось на уровне игры: не слушал замечаний тренера, допускал много ошибок и вообще вёл себя как-то странно. По окончанию тренировки, он обратился к Виктору:
— Слушай, у тебя есть время сегодня? Хочу с тобой поговорить. Есть одна интересная для обсуждения тема.
— Я сейчас переоденусь и вернусь.
— Дело вот какого рода, — начал издалека Георгий. — Наше министерство внешней торговли, а точнее, инициативная группа, задумала организовать жилищно-строительный кооператив. Желающих вступить в кооператив — хоть отбавляй. Проект весьма оригинальный, уже заказан серьёзным специалистам.
— А мне-то что до ваших проблем, Георгий? У меня своих хоть отбавляй.
Но Георгий настойчиво, с вдохновением, продолжил свой рассказ.
— Думаю, что в следующем году проект будет готов. Я к чему это тебе рассказываю? Хочу тебя рекомендовать в группу адвокатов, сопровождающих проектирование, строительство и сдачу в эксплуатацию нашего дома.
— Ты что, Георгий? У меня другая юридическая специализация. Я в этой проблеме очень слабо разбираюсь
— Ничего страшного, Виктор. Ты, прежде всего, порядочный человек, а потом уже соответствующая специализация. Кооперативное строительство — это серьёзная психологическая, я бы даже сказал, очень деликатная проблема, в решении которой много моментов, требующих доверительных отношений между людьми. А у тебя это хорошо получается.
— И всё равно, Георгий, от юриста, занимающегося гражданским строительством, требуются определённые базовые знания, которых у меня, к сожалению, нет.
— Виктор, я тебя умоляю! Если ты из меня сделал за три года приличного теннисиста, то я за более короткий срок помогу тебе стать солидным московским адвокатом. Поверь мне, и всё будет хорошо. Помощь Георгия заключалась, прежде всего, в том, что он решил на первых порах познакомить Виктора со своим дядей, Николаем Сергеевичем Провоторовым, который занимал в Московской коллегии адвокатов один из руководящих постов.
3.13
Адвокатская контора Николая Сергеевича Провоторова располагалась в центре Москвы, недалеко от Тишинского рынка, в трёхэтажном доме старинной дореволюционной постройки. В назначенное время Виктор стоял около солидной входной двери конторы с большой медной ручкой. По центру двери, на уровне глаз, была расположена металлическая пластинка жёлтого цвета, а под ней короткое предложение: «Пожалуйста, прикоснитесь». Сразу после прикосновения к этой пластинке раздался мягкий женский голос:
— Здравствуйте, Виктор Иванович. Проходите, пожалуйста. Мы вас
ждём. Второй этаж, кабинет 223.
По мраморной лестнице с ковровой дорожкой Виктор поднялся на второй этаж. Перед дверью с нужным номером он остановился и увидел такую же пластинку, как на входной двери. После прикосновения к ней, дверь сама открылась. В комнате сидела молодая приветливая женщина. При появлении Виктора она встала и протянула ему руку:
— Старший помощник адвоката Елена Юрьевна Васильева. Проходите. Николай Сергеевич вас ждёт.
Николай Сергеевич был мужчиной без возраста. Вернее, возраст его определить было невозможно: гладкое загорелое лицо, светлые, зачёсанные назад волосы и весёлые молодые глаза. Его внешний вид сразу демонстрировал, что он успешный во всём человек.
— Прошу вас, Виктор Иванович, заходите. Рад вас видеть.
— Здравствуйте. Можно просто Виктор.
— Да, да, Виктор. Присаживайтесь, пожалуйста. Прежде чем мы перейдём к деловому разговору, я хочу от имени всей нашей семьи выразить вам искреннюю благодарность за то, что у моего племянника Георгия родилась замечательная дочь. Это для нас огромное счастье.
— За это, Николай Сергеевич, нужно благодарить самого Георгия,
Глорию и частично мою тёщу, Анастасию Сергеевну, которая успешно поспособствовала осуществлению столь радостного события.
— Передайте слова глубокой благодарности маме вашей супруги и наилучшие пожелания здоровья. А теперь, если не возражаете, поговорим на тему нашей встречи.
И тут, прямо на глазах у Виктора произошло мгновенная трансформация милого улыбающегося человека в жёсткого конкретного дельца.
Причём, изменения произошли не только в выражении лица и глаз Николая Сергеевича. Изменилась его осанка и даже голос. Он весь как-то
подобрался и внутренне сконцентрировался.
— Мне известно, о чём идёт речь, уважаемый, — сказал Николай Сергеевич и вдруг сделал паузу.
— Что вы имеете в виду, Николай Сергеевич?
— Я имею в виду ваш категорический отказ от предложения Георгия войти в группу адвокатского сопровождения жилищного кооператива Министерства внешней торговли. Мне представляется, что ваш отказ, мягко говоря, слабо мотивирован.
— Дело в том, Николай Сергеевич, что я в университете специализировался в области уголовного права. А здесь, как я понимаю, речь идёт
о гражданском строительстве.
— Правильно понимаете, Виктор Иванович. Но для того чтобы стать специалистом в какой-либо области знаний, нужно, как минимум, погрузиться в эту область. А вы сразу отказываетесь это делать, мотивируя базовыми знаниями.
— Я не отказываюсь. Почему вы так решили? Просто у меня нет юридического права на выполнение необходимых действий, а делать умный вид я не умею. Да и не хочу.
— С этим я, пожалуй, соглашусь. И тем не менее, в основе адвокатской деятельности любого юриста лежит приобретение новых знаний путём постоянного и непрерывного повышения своей квалификация Это, естественно, предусматривает юридическую переквалификацию, что, как правило, только приветствуется юридическим сообществом. Просто это занимает какое-то время. И больше ничего.
— Но есть ещё, как меня учили в университете, личностные предпочтения начинающего юриста. Кто-то видит себя защитником в обвинительном процессе, а кто-то — прокурором.
— Это мне не совсем понятно, Виктор Иванович. Талантливый музыкант остаётся талантливым, независимо от того, на каком инструменте он играет. Так же и хороший юрист может себя положительно проявить как в качестве защитника, так и в качестве обвинителя. Только слово «хороший» я бы наделил двумя важными признаками: во-первых, умением соблюсти интересы всех сторон, участвующих в процессе, а во-вторых, довольствоваться получаемым гонораром, а не стяжать. Но об этом нам с вами говорить ещё рано. Время придёт.
3.14
Утром следующего дня не успел Виктор снять с себя пальто, как позвонил Георгий:
— Виктор, привет. Я тебе уже третий раз звоню, а ты трубку не берёшь. Как настроение?
— Нормальное. Только пришёл на работу.
— Понятно. Я вот по какому поводу тебя беспокою. Вчера вечером разговаривал по телефону с Николаем Сергеевичем, у которого ты был.
Он сказал, что ты — интересный человек.
— Что это значит?
— Это значит, что он согласен с тобой поработать и помочь тебе подготовиться к сдаче экзаменов на адвоката по гражданскому праву. Для того, чтобы тебя допустили до экзаменов, нужно иметь определённый стаж работы по этой специальности. Так что всё складывается, с одобрения Николая Сергеевича, как нельзя лучше.
— Георгий, что ты меня торопишь? Нужно подумать, посоветоваться с женой. Всё-таки непростое решение.
— Конечно, посоветуйся с женой. А вообще, давай встретимся. Давно мы с тобой не общались. Сыграем пару партий, а заодно и поговорим за жизнь? Согласен?
— Хорошо, Георгий. Приходи завтра на корт. После шести.
— Договорились. Приду. — До встречи.
Георгий пришёл на тренировку без спортивной сумки, в костюме и рубашке с галстуком. По всему было видно, что играть в теннис он сегодня не собирается.
— Привет, Виктор. Ты меня извини, я немного простужен. Поэтому,
если не возражаешь, мы играть не будем. Просто поговорим. Но время тренировки я оплачу.
— Да ты что, Георгий, за что же я с тебя буду деньги брать? Сейчас позвоню и отменю на сегодня аренду зала.
— Ну вот ты весь в этом, Виктор, — честный, принципиальный, прямой. А на дворе почти середина семидесятых. Все вышеупомянутые твои качества уже не в чести в обществе. Тем более в той сфере деятельности, которой ты собираешься, с моей подачи, заниматься в будущем.
— Ты о чём?
— Да всё о том. О предложении помочь мне в создании жилищно-строительного кооператива. Хорошего специалиста найти — не проблема, а вот такого, как ты, неподкупного честного человека, чтобы у меня спина была надёжно прикрыта, вряд ли. Ты понял, о чём я говорю?
— Понял.
— Ну, вот и хорошо, что понял. А теперь давай, Виктор, чайку попьём. Я в термосе принёс. От Глории тебе большой привет.
— Спасибо. Как поживает ваша дочечка? Меня вчера Николай Сергеевич так благодарил за неё, что даже было неудобно.
— Дочечка растёт прямо на глазах. Ну, ты не отвлекайся от темы.
Так что ты думаешь — расскажи, пожалуйста. Почему ты упорно не хочешь согласиться с моим предложением? Георгий, по ходу разговора, как-то незаметно, расстелил на скамейке белую салфетку. Вытащил из своей спортивной сумки большой термос с чаем и два стакана. Потом достал оттуда бутерброды с колбасой, разлил по стаканам чай и приготовился слушать Виктора.
— Ну, если тебе это интересно, расскажу. У меня есть старший брат Константин. Отбывал с шестьдесят второго года двенадцатилетний срок за несовершённое преступление.
— А за что его посадили?
— Обвинили в краже комсомольских взносов. Он в это время учился в строительном техникуме в Воркуте и был секретарём комсомольской организации курса.
— И куда он вернулся? К родителям?
— Не вернулся. Просто пропал. А год назад умер от силикоза наш отец. Думаю, что беда с Костей сильно ускорила его кончину. Мама живёт одна в той же комнате, где мы жили когда-то вчетвером. Барак этот должны скоро снести. Может, она получит отдельную однокомнатную
квартиру, но это вряд ли. Вот и весь рассказ.
— Нет не весь. А хочешь, я его продолжу?
Виктор как-то неопределённо кивнул головой. По выражению его лица трудно было определить, согласен ли он слушать версию Георгия
или нет. Но вслух никаких возражений не высказал.
— Итак, — начал говорить Георгий, — младший брат, то бишь ты, успешно оканчивает среднюю школу и, вместо того чтобы поступить в институт, идёт служить в Советскую армию. Да не просто в армию, а умудряется попасть в политотдел округа и заработать рекомендацию для поступления на юридический факультет Московского государственного университета. Кстати, если мне память не изменяет, твоя мама тоже была крупный комсомольский деятель, за что и угодила в тюрьму?
— Да, она проходила по процессу первого секретаря ЦК комсомола Косарева в 1939 году.
— Ну, так вот. Оба сына пошли в маму — честные и порядочные ребята. А когда старший брат ни за что сел в тюрьму, младший дал себе
клятву отомстить за него. Но не путём поджога колхозного амбара, как повествуют советские фильмы, а через проникновение в систему, которая сгубила жизнь его брата. Я правильно излагаю?
Но ответа от Виктора не последовало. Он сидел и смотрел, не отрываясь, куда-то вдаль.
3.15
Молчание Виктора продолжалось несколько минут. Георгий сидел с безразличным видом, а у Виктора было выражение лица, будто он мысленно с кем-то советуется, продолжать этот разговор или нет.
— Хорошо. Не хочешь говорить — не говори, — подвёл итог несостоявшейся беседе Георгий и поднялся со скамейки, собираясь уходить.
— Ну почему — не хочу? Хочу. Только уж больно много будет грязи,
— откликнулся, наконец, Виктор.
— Да бог с ней, с грязью. Рассказывай, я тебя внимательно слушаю. И лучше начни с самого детства. Для полноты картины.
— Дело в том, что у меня детства, как такового, не было, — начал медленно, с трудом подбирая слова, говорить Виктор.
— Детство — это годы ожидания чудес, подарков, необычных впечатлений. А то, что я помню, никакого отношения к детству не имело. У меня никогда не было ни одной игрушки, кроме самодельного самоката, на котором я ездил по грязному коридору нашего барака, вызывая брань и оскорбления соседей. Даже своей кровати не было — спал на коврике под столом, за которым мы со старшим братом по очереди делали уроки. Я
уже не говорю о посещениях каких-либо мероприятий типа кино или цирка. Виктор сделал паузу, как будто что-то вспоминал. Георгий его не торопил.
— Когда арестовали брата Костю, мне было уже четырнадцать лет.
Я присутствовал несколько раз в зале суда, в том числе и когда зачитывали обвинительный приговор. Нужно было видеть, как вёл себя прокурор. Как он издевался не только над братом, но и над нашей мамой, выставляя её человеком с уголовным прошлым, хотя она сидела по политической статье. Как обвинитель, не понятно за что, хотел оскорбить и унизить всю нашу семью. А мрачного вида судья молчаливо с ним соглашался.
Виктор снова на неопределённое время замолчал.
— У тебя всё? — не выдержав, спросил Георгий.
— Пока всё, — ответил Виктор.
— Ну, тогда я подведу краткий промежуточный итог твоему повествованию. На процессе старшего брата твои обиды на всё человечество материализовались и воплотились в реальные идеи. Злость и разочарование достигли критической отметки, и ты решил, что когда
вырастешь, всем отомстишь. Я правильно тебя понял?
— Правильно.
— А скажи мне, друг мой Виктор, каким образом ты собираешься наказать обидчиков твоей семьи — судью, прокурора, свидетелей? Нанять киллера, подать исковое заявление на пересмотр дела, написать жалобу в суд высшей инстанции? Скажи?
Виктор сидел и молчал.
— И ещё ты мне скажи, дорогой мой, — продолжал наступать Георгий, — неужели ты столько лет учился в Московском университете,
самом лучшем университете нашей страны, чтобы потратить свою молодость, а может, и всю жизнь на то, чтобы проучить нескольких подонков? Великий Конфуций когда-то сказал замечательные слова: «Перед тем как мстить, вырой две могилы». И он совершенно прав.
— А что, по-твоему, мне нужно всё простить и забыть?
— Нет, конечно. Прощать вообще ничего и никому не надо. Это — мокрое слезливое действо. Просто я предлагаю тебе наказать этих людей другим способом: стать богатым и независимым человеком. А через это материально и морально помочь своим самым близким людям — маме и родному брату.
— Каким образом?
— Самым простым. Перейти от мрачного созерцания нашей суровой советской действительности к радостному и безудержному накопительству. Вот ты скажи: сколько ещё лет ты готов жить в десятиметровой комнатушке тёщиной малогабаритной квартиры? Сколько? А
со временем появятся, дай Бог, дети и ситуация станет просто невыносимой.
— Мы собираемся с Верой на следующий год снять в центре Москвы
хорошую квартиру.
— Да что ты говоришь! Снять квартиру! А почему на следующий
год, а не в этом году? И почему снять?
— Потому что через несколько месяцев у нас должен родиться ребёнок. А кто, как не мама, может на первых порах, нам помочь?
— Вот это уже другой разговор, Виктор. Во всяком случае, наблюдается какое-то разумное движение вперёд с привлечением нормальных доводов. Ну, да ладно. Ты подумай в спокойной обстановке над моим предложением начать зарабатывать деньги. И обязательно посоветуйся с женой. Она ведь у тебя, если я ничего не путаю, экономист?
— Да. Экономист.
— Вот и хорошо. Ну, всё. Думаю, что мы ещё вернёмся к этому полезному разговору. Будь здоров и привет жене.
— Спасибо. Привет Глории.
Продолжение следует
