Каков мобилизационный резерв российской науки
Об авторе: Александр Борисович Гусев – кандидат экономических наук, социологическая служба «Решающий голос».
Специальная военная операция (СВО) Российской Федерации в Украине обнажила антагонистическую поляризацию двух концепций в самоидентификации исследователей: «наука/ученый принадлежит всему миру» и «наука/ученый работает для родины». Развеяны некоторые мифы о прогрессивности мировой науки; СВО умножила запросы на государственную идеологию и целеполагание в научно-технической сфере, эффективное управление.
После объявления первой волны частичной мобилизации и интенсификации работы оборонной промышленности возникают вопросы о перспективном режиме функционирования и развития гражданских отраслей, включая научную сферу.
Спустя два месяца после начала СВО был проведен опрос российских ученых, целью которого явилась оценка пассионарности исследователей в решающий период развития государства, их готовности работать в новых, возможно мобилизационных, условиях. В онлайн-опросе приняло участие более 4100 человек из 76 регионов России, представляющих разные научные направления и учреждения. Организаторами и партнерами проекта выступили Институт психологии РАН и социологическая служба «Решающий голос». По итогам исследования был подготовлен доклад «Научная политика России – 2022: профессия не дороже родины». Остановимся на наиболее значимых результатах.
Таблица 1. Ответы на вопрос «В связи со специальной
военной операцией РФ в Украине оцените изменение
ваших миграционных настроений».
Влияние СВО на миграционные настроения
Начало СВО и ее ожидаемые последствия стали новыми факторами для отдельной части научного сообщества, ускоряющими принятие и реализацию решений об отъезде из страны. Дополнительно поспешность решений колеблющихся респондентов стали подстегивать открытые официальные приглашения от недружественных Российской Федерации иностранных государств.
Полученные ответы на вопрос об изменении миграционных настроений исследователей позволили установить не только их рост, но и снижение (таблица 1).
Отмечается усиление миграционных настроений (31,6% респондентов – «разогретые мигранты») над их затуханием (8% респондентов – «остывшие мигранты»). Ядро респондентов, миграционные настроения которых не подвержены влиянию СВО («стабильные»), составило 57%.
Возрастной фактор явился существенным для «разогретых мигрантов»: среди молодежи до 39 лет – 51% и среди исследователей 40–49 лет – 31,3%.
Значительный вклад в рост миграционных настроений сделали регионы с максимальным кадровым потенциалом в науке: Новосибирская область, Санкт-Петербург, Москва.
Таблица 2. Ответы на вопрос: «По Вашему мнению,
в условиях противостояния России и недружественных
иностранных государств является ли допустимым
для российских исследователей и их коллективов начинать
(продолжать) научное взаимодействие с исследователями
и их коллективами из недружественных иностранных
государств в области гражданской науки?»По областям наук картина изменений в миграционной активности неоднородна. В естественных науках доля «разогретых мигрантов» составила 36,1%, в гуманитарных – 30,3%, в технических – 28,5%, в общественных – 24,9%, в медицинских – 22,5%, в сельскохозяйственных – только 3,8%.
И все же начало СВО дало терапевтический эффект, когда полностью или частично удалось «подлечить» ряд потенциальных мигрантов, приблизив их к своим корням. Судя по ответам, торможение миграционных настроений почти в одинаковой степени (в половине случаев) обеспечивают два фактора: русофобия в иностранных государствах и ожидания позитивных перемен в российской науке.
В зарубежных странах российская наука в одностороннем порядке объявлена враждебной. На этом фоне парадоксально выглядит позиция респондентов в ответе на вопрос «Является ли допустимым начинать (продолжать) научное взаимодействие с исследователями и их коллективами из недружественных иностранных государств» (таблица 2).
Выглядит странно, но на личном уровне у российских исследователей в высокой степени сохраняется открытость к сотрудничеству, хотя и обусловленная разными интересами. Отметим, что открытость можно позволить себе только с позиции милостивого победителя в разрешившемся противостоянии, но никак не в начале этой борьбы. Представляется, что 30-летний налет космополитизма размыл идентификацию «свой-чужой», и она по инерции пока не может восстановиться даже в период военных действий, когда против Российской Федерации применяются силы и средства недружественных государств.
Таблица 3. Ответы на вопрос «Как вы считаете,
необходимо ли переводить науку Российской Федерации
в мобилизационный режим функционирования?»
Мобилизация науки: необходимость и последствия
В проведенном опросе под мобилизационным режимом функционирования науки понималось такое управление научно-техническим потенциалом и распределение ресурсов, при которых форсированным образом должны решаться первостепенные научные, научно-технические задачи государственного значения, в том числе в целях ускоренного импортозамещения технологий и техники.
На прямой вопрос о необходимости перевода российской науки в мобилизационный режим 51,5% опрошенных исследователей ответили положительно, но разошлись во мнении о срочности такого перехода (таблица 3).
Одна треть респондентов не увидела необходимости в мобилизации. При этом наибольшими антимобилизационными настроениями отличились «разогретые мигранты» (49,1%), а наименьшими – «остывшие мигранты» (15,9%).
Сторонники и противники мобилизации науки имеют определенный образ будущего в результате ее наступления (таблица 4).
Так, 45,7% респондентов ожидают преимущественно директивную постановку задач перед наукой, а 42,2% респондентов – сокращение инициативных исследований.
Таблица 4. Ответы на вопрос: «Чего можно ожидать
в случае перевода науки на мобилизационный режим
в области целеполагания для науки?»
Особое внимание следует обратить на мнения об изменении актуальности тематик, когда в условиях мобилизации будет отодвинуто в сторону все маловажное и несрочное. На общем фоне только 18,4% исследователей прогнозируют повышение актуальности своих работ. О снижении актуальности тематик либо ее утрате заявляют 21,2 и 13,6% соответственно. Таким образом, на сегодняшний день доля работ, которые не котируются в сложный период развития страны, составляет 34,8%. В какой степени такие работы проистекают из трендов зарубежной науки, в том числе как отвлечение внимания на негодный объект, предстоит дополнительно выяснить.
Негативный прогноз в отношении ожидаемой актуальности тематик делают 58% «разогретых мигрантов», 24,4% исследователей со стабильными миграционными настроениями и 26,3% «остывших мигрантов». Полученные результаты подчеркивают искусственность научной тематики большинства «разогретых мигрантов», которая, очевидно, обеспечивалась и за счет бюджетных средств. Позитивного прогноза о росте актуальности собственных тематик придерживается каждый десятый «разогретый мигрант», каждый пятый исследователь со стабильными миграционными настроениями и каждый третий «остывший мигрант».
Полученная информация об ожидаемой актуальности тематик при проведении мобилизации позволяет сделать вывод о размере тематического «балласта» по областям наук. Ненужность своих тематик в разной степени ожидают представители гуманитарных наук (49,7%), естественных наук (41,7%), медицинских наук (34,3%), общественных наук (28%), технических и сельскохозяйственных наук – по 19%. Удивительно, что естественные и медицинские науки, близкие к практическому применению своих результатов, оказались, по мнению самих же респондентов, в значительной степени наполнены «дежурными» работами.
Таким образом, мобилизация науки должна привести к глубокому содержательному переформатированию научной повестки страны. В этом состоит еще один терапевтический эффект СВО.
Таблица 5. Ответы на вопрос: «Готовы ли вы выступить
руководителем профильного для вас и значимого
для предприятия (отрасли, государства) научного проекта
при мобилизационном режиме функционирования науки?»
Готовность к научному лидерству
В кадровом отношении мобилизация науки сформирует запрос на новых лидеров в сфере исследований и разработок. Одной из форм проявления лидерства является готовность выступить руководителем значимого научного проекта (таблица 5).
Исходя из общего числа ответов, полную готовность к руководству проектами выразили почти 14% опрошенных и еще 30% находятся в условном резерве как «скорее готовые». Основные добровольческие силы сосредоточены среди исследователей, остывших к миграции либо придерживающихся стабильных миграционных настроений.
Респондентам, которые «готовы» или «скорее готовы» к руководству проектами в условиях мобилизации, был адресован вопрос о мотивах (таблица 6).
Из мотивов на первый план вышли реализация научного потенциала (67,9%) и личный вклад в борьбу против технологических санкций (50,5%). Последний фактор следует рассматривать как понимание своей миссии, вера в победу и успех. Награды и признание имеют сравнительно низкую востребованность у всех групп респондентов (20,2%).
Судя по ответам «разогретых мигрантов», для них личный вклад в успех противостояния технологическим санкциям в 2 и 2,5 раза менее актуален, чем для исследователей со стабильными миграционными настроениями и «остывших мигрантов» соответственно. Это подчеркивает качественное отличие групп респондентов, когда речь идет о связке личной судьбы и судьбы страны.
Заключительным обращением к исследователям, выразившим готовность руководить научными проектами, стал вопрос об ответственности.
Таблица 6. Ответы на вопрос: «Чем обусловлена Ваша
готовность работать в научных проектах
при мобилизационном режиме функционирования науки?»Ожидаемо, по мере усиления ответственности число исследователей, желающих ее нести, уменьшается. Репутационная ответственность стала наиболее популярной. Вместе с тем лица, неготовые нести никакую ответственность, находятся в явном меньшинстве даже среди «разогретых мигрантов».
Каждый четвертый исследователь, рассматривающий себя руководителем научного проекта, заявляет о готовности ответить, в том числе свободой, за результаты своей деятельности («готов нести любую ответственность»). Среди «разогретых мигрантов» число таких решительных и ответственных людей структурно в два раза меньше, чем у других групп респондентов (14,3% против 27,3 и 33,9%).
Судя по совокупности ответов, «остывшие мигранты», находящиеся в России, являются наиболее мотивированной и решительной частью мобилизационного ресурса науки, хотя и самой малочисленной. По всей видимости, обман в самых лучших чувствах к мировой науке делает необходимым пересмотр жизненных позиций и становится основой для активной модели поведения, чтобы трудом компенсировать допущенные ошибки. Возможно, с аналогичной ситуацией столкнутся «остывшие мигранты», находящиеся за пределами России и делающие ревизию своих установок.
Ненаучные роты
Не прошло и недели с момента объявления частичной военной мобилизации, как новый президент РАН поспешил сделать заявление об инициативе массово освободить от нее лиц с учеными степенями. До настоящего времени данное предложение пока не получило официальной поддержки. Это означает, что система управления воспринимает остепененные кадры гражданской науки как однородную массу, не занимающуюся реальными делами. Такое восприятие является принципиально неверным.
Действительно, перед гражданской наукой сейчас не поставлено стратегических задач, решение которых автоматически позволило бы предоставить бронь вовлеченным кадрам с ученой степенью или без нее. В системе управления даже не существует постановщика содержательных мобилизационных задач. РАН на себя такую функцию не взяла.
Приняв предложение РАН, освобождению от мобилизации будут подлежать в том числе люди, которые крайне негативно или нелояльно настроены по отношению к проводимому политическому курсу. Это позволит значительной массе «разогретых мигрантов» с учеными степенями оставаться в тылу на своих местах. Без мотивации, неготовые к ответственности, потенциально склонные к саботажу они могут и должны в лучшем случае работать только на третьих ролях. Крайне важно не допустить таких людей к серьезным проектам и принятию решений. Если же такие исследователи, освобожденные от мобилизации, уедут за границу, то они будут работать на недружественные страны. Скорее всего их заставят действовать против России.
Таким образом, чтобы кого-то из науки обоснованно освобождать от военной мобилизации, необходимо провести мобилизацию самой науки, определить цели, состав квалифицированных, мотивированных и ответственных людей, которые станут опорой.
Больше половины отечественных ученых понимают необходимость перехода на форсированный режим исследований.
https://www.ng.ru/science/2022-10-11/9_8562_reserve.html
**************************************************************************
Из той же оперы……
Готова ли отечественная гражданская наука работать в режиме форсажа
Мобилизация исследовательской пассионарности
Автор: Александр Гусев
Февраль 2022 года существенным образом переформатировал сценарии развития Российской Федерации. В этих условиях для отечественной науки полностью отменяется переходящая в летаргический сон траектория долговременной стагнации при активном международном научно-техническом сотрудничестве. Теперь, когда инерционная жизнь в науке неожиданно завершилась, хотя казалась бесконечной, возникла неизбежная развилка: либо ускоренно и весьма болезненно возрождаться, либо быстро и бесславно прекратить существование с возможным сохранением формальных атрибутов и даже временным доходом ограниченной группы лиц.
ВИП государственного значения
Осознание указанной развилки является не только оперативной интеллектуальной головоломкой личного характера, но и необходимой управленческой работой. Сроки выполнения данной работы предопределят очень многое в дальнейшем развитии Российского государства.
Выбор в пользу возрождения науки очевиден. Однако его реализация далеко не гарантирована и связана прежде всего с комплексом новых развилок внутреннего характера: будут ли приняты адекватные политические решения в отношении курса научно-технического развития, сможет ли мобилизоваться система управления, достаточно ли умелых, мотивированных управленческих и научных кадров для мобилизационного сценария развития науки. И в этой неопределенности есть два отягчающих обстоятельства – противодействие внешнего мира и потенциальный саботаж «пятой колонны» внутри РФ.
Жесткое противостояние Российской Федерации с коллективным Западом заставляет на высоком уровне быстро принимать ответные решения, которые были нужны намного раньше в более мирных условиях. Прежде всего такие решения связаны с валютным и ценовым регулированием, экспортно-импортной политикой, информационными технологиями. Четко зафиксирован внутренний спрос на высокотехнологичное импортозамещение, и в промышленной политике на первое место выходят мобилизованные государственные корпорации.
Относительно гражданской науки можно сделать вывод о том, что она в значительной степени выключена из происходящих событий.
Накануне специальной военной операции в Украине, 8 февраля 2022 года, состоялось заседание президентского Совета по науке и образованию. Перечень поручений по итогам работы совета был подписан 13 марта 2022 года, но из него не вытекает даже намека на мобилизацию науки. Судя по поручениям, теперь в авангарде будут находиться важнейшие инновационные проекты (ВИП) государственного значения. Скептицизм относительно этих проектов обусловлен тем, что слишком вовремя они оттеснили несостоявшиеся комплексные программы и проекты полного инновационного цикла (КНТП). В свое время именно КНТП громко позиционировали как основной инструмент реализации Стратегии научно-технологического развития РФ. Остается только верить, что ВИП не повторят судьбу КНТП.
8 апреля 2022 года состоялась открытая встреча правительства РФ с научным сообществом, на которой на злобу дня прозвучали выступления крупных функционеров от науки. Итоги встречи позволяют сделать два вывода.
Во-первых, на федеральном уровне совершенно отсутствует команда управленцев, а также пока отсутствуют яркие лидеры, способные сформировать такую команду.
Во-вторых, уважаемое собрание совсем не выглядит как мобилизационный штаб, претендующий на диктовку курса, принятие нестандартных эффективных решений и уверенный в будущем успехе.
Контраст между политической невнятицей в гражданской науке и, например, накалом валютно-газовой войны Российской Федерации с европейскими государствами поднимает вопрос о неизвестных сторонах российской науки. Либо все поручения выданы и масштабная работа выполняется гражданской наукой в тишине вдали от прессы, либо гражданская наука в массе своей настолько слаба, что ее лучше не беспокоить ответственными проектами во избежание неприятностей.
5-12-2480.jpg
России потребуются тысячи новых
мотивированных руководителей
исследовательских проектов, которые будут
готовы взять на себя ответственность
за решение директивно поставленных задач.
Фото агентства «Москва»В целом произошедшие на политическом поле не очень внятные события и отсутствие значимых решительных действий свидетельствуют о том, что «научные верхи» все-таки намереваются пожить еще какое-то время по-старому.
С другой стороны, чтобы делать серьезную ставку на гражданскую науку и начать работать по-новому, важно иметь длинную скамейку мотивированных и профессиональных людей, на которых можно опереться. После более чем двух десятилетий монотонной работы в науке по схеме «заявка–отчет–заявка» теперь нужно очень резко перестраиваться и включать форсаж. Какая часть научного сообщества принципиально готова к этому и, более того, готова идти по этому пути до конца?
Обновление научной элиты
Допустим, что мобилизация «научных верхов» состоялась. Как этот вызов примет научное сообщество?
Прежде всего следует обратить внимание на раскол внутри научной общественности по поводу проведения специальной военной операции Российской Федерации в Украине. Данный вопрос принципиально важен, поскольку определяет мотивацию ученых работать на государство, политику которого они поддерживают либо категорически осуждают.
Например, 7 марта 2022 года члены Президиума РАН выпустили единогласное обращение к ученым России и всех стран мира, в котором дистанцировались от политики, проводимой Российской Федерацией, примерили на себя роль миротворца, а если по-простому, то фактически заняли коллаборационистскую позицию. В таком раскладе рассчитывать на конструктивную силу определенной части РАН – занятие довольно рискованное. Одновременно с этим можно отметить коллективные обращения поддержки в адрес президента РФ со стороны ректоров российских университетов.
Решающий период для Российского государства предоставит возможность раскрыться пассионарности российских исследователей, готовых работать не за деньги и не за «общечеловеческий» научный интерес, а за будущее своей страны.
Все чаще звучат опасения о миграции части квалифицированных исследователей за рубеж и предложения о противодействии миграционным потокам. Действительно, контрмеры являются актуальными в мирное время, но в сегодняшних условиях совершенно не стоит останавливать желающих от переезда. Лучше иметь пусть даже ослабленный, но надежный во всех отношениях тыл.
Мобилизация науки неизбежно повлечет за собой обновление научной элиты. Потребуются тысячи новых мотивированных руководителей исследовательских проектов, которые будут готовы взять на себя ответственность за решение директивно поставленных задач. Остались ли в российской науке такие люди, сколько их, насколько они профессиональны? Не исключено, что будем привлекать зарубежных ученых, разделяющих ценности российского общества. Такое уже было в нашей истории.
Ответы на поставленные вопросы о пассионарности российских исследователей могут быть легко получены на уровне отдельных коллективов, организаций. Оценить явление для отрасли в целом возможно скорее всего с помощью социологических инструментов либо масштабных национальных конкурсов, выстроенных на качественно новой базе, на предмет предоставления грантов для проведения исследований.
Институциональная мобилизация науки
Предположим, что «научные верхи» и «научные низы» солидарны во мнении о необходимости срочного перехода к мобилизационному режиму функционирования науки и готовы к этой мобилизации. Растянутый на несколько лет процесс мобилизации будет означать ее отсутствие.
Обратимся к предложениям о поддержке развития науки, высказанным 8 апреля 2022 года на упомянутой выше встрече правительства РФ с научным сообществом. В частности, были анонсированы «вечнозеленые» начинания, включая перманентно неблагодарную оценку результативности научного труда, упрощение закупок научного оборудования и расходных материалов, робкие ростки развития отечественного приборостроения для научных исследований и другие кардинально мало что решающие намерения. Такая линия управленческого поведения отражает антикризисную беспомощность либо крупную ошибку в оценке драматичности ситуации.
Основной вывод: институциональная мобилизация в науке пока не планируется.
Можно только согласиться с заключительным выступлением помощника президента РФ по науке Андрея Фурсенко, содержащим обоснованный скептицизм относительно предложенных мер в целом на фоне возникших угроз. Однако конкретные антикризисные меры главного или хотя бы среднего калибра остались, как обычно, недосказанными.
Какие же могут быть мобилизационные мероприятия для гражданской науки?
Проблема межведомственных барьеров может быть решена одномоментно (как экспорт газа за рубли), если сформировать федеральную структуру с чрезвычайными полномочиями, ответственную за централизованное целеполагание, планирование, координацию и финансирование всех НИОКР за счет средств федерального бюджета. Вопрос лишь в том, имеется ли квалифицированная команда для такого управленческого инструмента.
В институциональном отношении сельскохозяйственная и медицинская наука остаются без должной системы организации. Решение этой задачи состоит в образовании государственных корпораций в области медицины и фармацевтики, а также сельского хозяйства, которые, реализуя отраслевую государственную политику, займутся также управлением профильными НИОКР, максимально приближенными к производству.
Наконец, следует пересмотреть структуру государственных научных фондов и принципы их работы. В 2016 году с подачи Аркадия Дворковича Российский гуманитарный научный фонд (РГНФ) был «заботливо» присоединен к Российскому фонду фундаментальных исследований (РФФИ). Затем РФФИ не менее «заботливо» присоединяют к Российскому научному фонду (РНФ). За проведенными преобразованиями совершенно не просматривается повышение качества грантовой поддержки, дисциплинарные акценты размыты, а результативность остается смутной.
Судьба российской науки непосредственно связана с судьбой государства и страны. Успешное прохождение российской наукой ключевых развилок может иметь решающее значение для благополучного преодоления аналогичных развилок самим государством.
https://www.ng.ru/science/2022-04-26/9_8427_mobilization.html
Иллюстрация: Слева направо: президент РАН Александр Сергеев, помощник президента РФ Андрей Фурсенко, вице-премьер Дмитрий Чернышенко и министр науки и высшего образования Валерий Фальков на встрече с учеными.
Фото с сайта www.minobrnauki.gov.ru
