Литература на иврите
Литература на иврите (ивр. ספרות עברית), называется также аллегорически «еврейским книжным шкафом».
Содержание
1 Введение
2 Период до разрушения Первого Храма
3 Период Второго Храма и танаев
4 Период амораев
5 Период савораев и гаонов
6 Период ришоним
7 Период ахроним
8 Литература
9 Современная литература
10 Примечания
11 Литература
12 Ссылки
Введение
История литературы на иврите охватывает собой промежуток времени в 3 тысячи лет. Кроме множества богословских сочинений, она включает в себя[источник не указан 282 дня] огромное количество книг по математике, географии, медицине, по естественным наукам, по грамматике, риторике, а также много поэтических и беллетристических произведений различного рода и форм. Поэтому такие определения еврейской литературы, как библейская или раввинская, были бы некорректными. Последнее название дало бы повод к ошибочному предположению, что исключительно раввины являются представителями еврейской письменности, тогда как в действительности еврейские учёные в течение последних 1000 лет носят титул рабби именно для того, чтобы показать, что они, в противоположность караимам, признают, наряду с Библией, и Талмуд.
Период до разрушения Первого Храма
Период первый охватывает время до разрушения Первого Храма[источник не указан 282 дня]. Когда ассиро-вавилоняне покорили Св. Землю, евреи уже обладали довольно обширной литературой. У них было Пятикнижие, в той форме, в какой оно дошло до нас; были книги Иисуса Навина, Судей израильских, пророка Самуила и Царств, возможно, и нуждавшиеся в окончательной редакции; были сборники речей некоторых пророков (Амоса, Осии, Исаии, Михея, Аввакума и др.), изречения мудрых и религиозные песни (Псалмы). В дошедших до нас книгах Ветхого Завета упоминаются, кроме того, различные сочинения, которые до нас не дошли, например два сборника эпических поэм, различные пророческие писания, несколько исторических сочинений, царские летописи, жизнеописания знаменитых людей и т. п. По всей вероятности, некоторые из них существовали ещё в IV в. до н. э., и ими пользовался составитель книг Паралипоменон.
Период Второго Храма и танаев
Период второй начинается с разрушения Первого Храма[источник не указан 282 дня]. По возвращении евреев из вавилонского плена изучение священных книг было поставлено на серьёзную основу Ездрой и Неемией. Образованный ими кружок соферим (писцов) поставил себе задачей изготовлять множество списков Моисеева закона и распространять их в народе. Мало-помалу в этой среде выработалось убеждение, что форма, выражение и содержание божественных книг одинаково важны и дают наставления и указания, пригодные для всех времен и отношений. Если что-нибудь касающееся религиозной, гражданской и общественной жизни не выражено ясно в Писании, то на это должен в нём находиться по крайней мере соответствующий намек. Этот способ толкования был назван Мидраш, то есть исследование Св. Писания. Чтобы найти в Св. Писании твердое основание для обычаев и религиозных воззрений, поступали в течение столетий по известным правилам, которые долго не были с точностью определены. Только Гилель (около 30 г до н. э.) установил семь неизменных правил (Миддот) герменевтики. Полтораста лет спустя рабби Ишмаэль, современник преследований Адриана, увеличил их число до тринадцати.
Цель исследования Св. Писания была так же своеобразна, как и метод. Когда при изучении Писания дело шло о правилах совершения обрядов и о других религиозных предписаниях, равно когда дело касалось вопросов гражданского и уголовного права (вся юриспруденция составляла у евреев, как и у магометан, часть богословской науки) — это значило заниматься Галахой (Halacha, буквально: ход, шествование); когда изучались повествовательные части, Библии или речи пророков, то это значило заниматься Агадой или Гаггадой (Haggada — сказание). Под этим последним названием разумеется аллегорически-легендарное толкование Св. Писания, а также учение о нравственности, благочестии, отношениях человека к Богу и т. п. Есть сочинения чисто галахического содержания, другие — исключительно гаггадического; содержание обоих талмудов (см. ниже) — смешанное. Галахическая литература имеет интерес главным образом для одних евреев, гаггадическая же, напротив, имеет общий интерес, так как много встречающихся в ней легенд, изречений, поучений и религиозных воззрений усвоены христианством и исламом и этим путем сделались общим достоянием цивилизованного человечества. Устный закон запрещено было записывать; традиция должна была передаваться из уст в уста. Язык, употреблявшийся в школах, был еврейский, но с примесью арамейских, греческих и латинских выражений, чем он и отличается от языка Св. Писания. К тому же времени следует отнести появление новоеврейского языка, с его разнообразными формами. Кто понимает Библию, может оказаться не в состоянии понять Мишну (древнейший после Библии сборник законов), а кто понимает Мишну, тот с трудом поймет Талмуд вавилонский и ещё с большим трудом — Талмуд иерусалимский. Кто понимает Талмуд, тот ещё не может быть уверен, что это поможет ему понимать сочинения философские и каббалистические.
В составленной рабби Иегудой га-Насси(последним из таннаим, т. e. учителей фарисейского направления) Мишне собраны и распределены по отделам и трактатам те толкования и дополнения к писанному закону, которые служили руководством в религиозной практике. Мишна отнюдь не должна, однако, считаться сборником законов в общепринятом смысле, так как в большинстве случаев в ней приводятся и ставятся рядом различные мнения древних законоучителей, без указания окончательного решения. Лишь в позднейшее время преподаны были правила о том, как следует поступать при наличности подобных разногласий. Из числа других древних сочинений Тосефта представляет собою сборник, составленный на тех же основах и в той же форме, как и Мишна, а Мехилта, Сифра и Сифре показывают, как возник в каждом отдельном случае устный закон из закона писанного — прямо ли из текста или опираясь на намек в нём. Они составляют как бы непрерывный галахический и гаггадический комментарий к Св. Писанию: дошедшая до нас часть Мехилты — к книге Исхода, Сифра — к книге Левит, а Сифре — к книге Числа и Второзаконию.
Период амораев
По заключении Мишны, её стали объяснять в школах вместе со Св. Писанием, стараясь привести её к её источнику — к Библии или к более древним, действительным или предполагаемым, традициям. Тосефта, Мехилта, Сифра, Сифре и другие подобные произведения, которые либо совсем не дошли до нас, либо дошли лишь в отрывках, также сделались предметом исследования. Все суждения, высказанные амореями (амораим — объясняющие) при изучении Мишны и подобных ей сочинений в течение 300 лет в высших школах Палестины и Вавилонии, а также все мнения, выраженные во время прений, — все это собиралось и заносилось в сборник, составляющий нечто вроде хаотического собрания протоколов; этот сборник представляет собою Талмуд. Труд амореев называется Гемарой, которая есть род комментария на Мишну; Мишна и Гемара вместе составляют Талмуд. Мишна только одна, Гемар же — две, иерусалимская и вавилонская (см. Евреи). Последняя постепенно получила и по настоящий день сохраняет за собой руководящее значение для евреев.
В Талмуде, как в зеркале, отражается вся жизнь еврейского народа в течение 600—700-летнего периода. В нём подвергается рассмотрению все — великое и малое, важное и неважное, в самом пестром разнообразии. Остроумные толкования Св. Писания сменяются астрономическими и естественноисторическими сведениями, серьёзные соображения — сказками, анекдотами и легендами.
В Талмуде фигурируют имена более 1500 учёных. Читателя поражают самые непримиримые противоречия, потому что здесь поставлены рядом мнения и взгляды лиц, живших в разное время, в разных странах, в различных политических и социальных положениях и условиях. Один раввин, например, жил во время гонений императора Адриана, имевших целью истребление еврейского народа и искоренение его религии. Сердце этого раввина, понятно, было переполнено ненавистью ко всему языческому миру, представителями которого, в его глазах, являлись римляне. Другой раввин жил в Вавилонии, во время первых Сассанидов, когда положение евреев было весьма благоприятное; конечно, он выражается о персах очень благоприятно и требует, чтобы евреи обращались с ними по-братски. Третий раввин, живший тоже в Персии, но в другое время, когда маги выступили агрессивно против еврейской религии, а цари выказывали расположение к преследованию иноверцев, говорит о персах совершенно иначе. В начале II столетия, раввинами в Палестине установлены были против еврейско-христианских гностических сект весьма строгие меры, имевшие целью отделить от них евреев (про настоящих христиан, вне Палестины, евреям почти ничего тогда не было известно; некоторые из них утверждали даже, что за пределами Палестины вовсе нет христиан). Еврейско-христианские гностики проповедовали дуализм, отвергали учение об откровении и часто своим поведением оскорбляли общественную нравственность. Во второй половине того же столетия, когда среди тех же иудейских христиан взяло верх другое, лучшее направление, враждебные постановления были забыты, и мы видим раввинов, мирно и дружелюбно имеющих общение с иудейскими христианами. Объяснение противоречий встречается в Талмуде преимущественно тогда, когда два противоположных мнения приписываются одному и тому же лицу. В этом безграничном хаосе окончательное решение спорных вопросов, в громадном большинстве случаев, совсем отсутствует.
Когда, вследствие гонений, вспыхнувших в V столетии, многие еврейские учителя были казнены, высшие школы закрыты, а собрания учителей и слушателей запрещены, дальнейшее приведение в порядок учебного материала было насильственно прервано. Хранение этого хаотического собрания протоколов предоставлено было сначала одной памяти учёных; записано оно было лишь гораздо позднее, но когда именно — неизвестно. Живший во второй половине XI столетия рабби Самуила ибн-Нагдилла (см. Евреи) сообщает, что учёный еврей из Вавилонии, Натронаи, написал для испанских евреев, в VIII или IX столетии, весь Талмуд по памяти. Легко можно себе представить, сколько при таких условиях могло быть внесено в Талмуд чужого и сколько изменено. Что в Талмуде есть много позднейших прибавок, — в этом согласны все критики, это допускается отчасти даже правоверными евреями. Авторитетные голоса утверждают, что места в Талмуде, приводимые анонимно или без указания источников, суть позднейшие прибавки.
Текст Гемары написан на арамейском наречии, которое, со времени Иисуса Христа, сделалось на берегах Иордана и Евфрата, в более или менее измененном виде, родным языком для евреев. Язык обоих Талмудов весьма важен для изучения семитических языков и для языковедения вообще. Здесь видно, как из единичных, самостоятельных слов образуются новые грамматические формы, из старых, с именами существительными связанных частиц — новые частицы; как путем различных процессов составляются новые сложные слова; как происходит разложение корней. Язык этот важен ещё в том отношении, что он представляет степень развития более новую, чем древнесирийский, и более древнюю, чем новосирийский язык. Из того, каким путем шли новые языкообразования, можно сделать обратное заключение о том, как постепенно образовались и развивались древние семитические языки, арабский и еврейский.
Рядом с обеими Гемарами сохранились, на тех же арамейских наречиях, ещё другие литературные произведения. Когда понимание народом древнееврейского языка стало ослабевать, возник обычай каждую прочитанную из подлинника священной книги фразу тут же переводить на местное арамейское наречие. Переложения впоследствии получили правильную форму и сохранились в дошедших до нас переводах Библии на арамейский язык (Таргумим). Перевод Библии на палестинский диалект приписывается ученику Гилеля, Ионафану бен-Узиелю, перевод же на вавилонский диалект — прозелиту Онкелосу. Позднее были переведены на арамейский язык также пророки и агиографы, за исключением кн. Даниила, Ездры и Неемии. В том виде, как эти переводы теперь существуют, древнейший из них относится не далее как к III в. после Р. X., а самый новейший принадлежит гораздо более позднему времени.
Благодаря тому же богослужебному установлению появились в то время и литературные произведения еврейских авторов на греческом языке. Этот язык стал родным для значительного числа евреев, поселившихся в Египте и проникшихся эллинской цивилизацией. Кроме перевода Св. Писания на греческий язык, известного под названием перевода 70 толковников, в Египте, со времени Маккавейских войн за свободу, образовалась обширная литература на греческом языке, поставившая себе задачей согласовать греческую мудрость с Божественным учением. Сюда относятся, например: апокрифические книги, приложенные к переводу 70 толковников; несколько исторических сочинений, содержащих историю еврейского народа или отдельных исторических личностей; поэтические творения, которые либо изображают, драматически или эпически, еврейскую историю, либо в прекрасных греческих стихах пропагандируют еврейскую мораль, оставляя в стороне специфически еврейские религиозные предписания (об обрезании, о праздниках и т. п.).
Из числа учёных, кроме Аристовула, написавшего, как полагают, нечто вроде философского комментария к Пятикнижию Моисееву, достаточно назвать двух, наиболее известных: Филона и Иосифа Флавия (I в. после Р. X.). Филон исходил из той точки зрения, что учение Откровения должно непременно совпадать с высшими философскими истинами. Подобно священному иносказательному языку египтян, библейский рассказ, по его мнению, служит лишь оболочкой высочайшей мудрости. Слово Божие, создавшее вселенную, представлялось Филону таким дивным могуществом, что он считал его самостоятельной, свободно действующей силой. Иосиф Флавий (см.) описал войну евреев с римлянами, составил историю своего народа («Еврейские древности») и обнародовал остроумное сочинение в защиту евреев и еврейства против нападок Апиона и других тогдашних антисемитов. В средние века, за изящный и легкий слог, этих двух писателей называли: Филона — еврейским Платоном, а И. Флавия — еврейским Ксенофонтом.
Период савораев и гаонов
Период третий захватывает время от заключения Талмуда до изгнания евреев с Пиренейского полуострова —500—1492 гг.[источник не указан 282 дня]. Эпоха разностороннего развития[источник не указан 282 дня]. В Палестине преимущественно разрабатывалась Аггада, а в Вавилонии Галаха. Работу амораим продолжали сабореи (рассуждающие, взвешивающие). Сабореи (500—600) исследовали собранный в вавилонской Гемаре материал относительно применимости его в религиозной практике и отметили те мнения, которые получили руководящее значение. В то же время учёные в Св. Земле положили основание самостоятельным сборникам гаггадических толкований Св. Писания, из которых народ черпал ободрение среди мрачного настоящего и надежды на светлое будущее. Все эти гаггадические сборники получили нарицательное название Мидраш. Учёные того времени заботились также о том, чтобы текст Св. Писания правильно читался и сохранялся в том виде, в каком они его окончательно установили. Первая цель была достигнута снабжением текста Св. Писания гласными знаками, которых он до тех пор не имел и которые почти одновременно изобретены были в Вавилонии и в Палестине. Изобретены были и знаки ударения, которые, в известном смысле, заступают место наших знаков препинания. Для достижения второй цели собрали все старинные критические заметки на текст, сравнили лучшие библейские рукописи между собой, сосчитали все слова и буквы в Св. Писании и точно указали, в выносках на полях или в отдельных сочинениях, как часто и где именно то или другое слово появляется в Библии и как оно, в каждом месте отдельно, пишется и выговаривается. Установлением текста (Масорой) занимались так называемые масореты, благодаря которым текст Ветхого Завета дошёл до нас почти без изменения, в том виде, в каком он существовал в V столетии н. э. В отдельных пунктах мнения масоретов расходятся, во всем же существенном они между собой вполне согласны. Наконец, они тщательно указывают все сомнительные чтения и варианты.
