Ветеринаризация медицины ХХI века. Вред и польза.
Высокие уровень, достижения и возможности современной медицины известны, но наряду с прогрессом, отрицательной особенностью является ее ветеринаризация (биологизация, деперсонализация, дегуманизация) – профессиональная психология, когда врач видит в пациенте не столько страдающую личность, человека, пришедшего за помощью, сколько и главным образом, организм живой природы, сложную биосистему, в которой произошло то или иное нарушение, которое он должен выявить и по возможности устранить, мало или совсем не занимаясь пациентом, как личностью.
Это выражается, прежде всего в дефиците непосредственного общения лечащего, особенно семейного врача с больным, отсутствии положительного психологического и эмоционального влияния первого на пациента, что, к сожалению, нередко теперь имеет место, особенно при соматических (телесных) заболеваниях и травмах. Даже тогда, когда это вредит лечению, когда такие общение и влияние на больного весьма важны, а отсутствие их неблагоприятно сказывается на самочувствии, настроении многих, на их удовлетворенности медицинской помощью даже вне зависимости от реальных результатов лечения и исхода болезни.
Другим элементом современной особенности работы врача является ее технизация – диагностика, основанная главным образом на всевозможных анализах и других специальных приборных исследованиях, при минимальном личном обследовании больного самим лечащим врачом. В связи с большими современными техническими и лабораторными возможностями, лечащие врачи теперь мало или меньше, чем ранее и поверхностней сами занимаются непосредственно больными, даже меньше над ним думают, в основном полагаясь на результаты указанных выше параклинических исследований. Наконец, элементом ветеринаризации можно считать и выраженную схематизацию, стандартизацию многих видов лечения в противовес его необходимой индивидуализации.
Что это за «новая» тенденция в медицине? Чем обусловлена? Это явление местное, частное или общее? Национальная или государственная особенность? Вопросы эти не праздные, а существенные в плане повышения медицинской культуры населения.
Гуманитарная сущность лечебной медицина сформулирована в виде старой российский врачебной заповеди – «лечить больного, а не болезнь». Она требует, прежде всего, рассматривать больного не только как организм живой природы, существующий и функционирующий аналогично другим, к нему близким, а и как существо мыслящее, тонко чувствующее, страдающее, как личность со всеми ее индивидуальными особенностями. «Лечить больного» — значит не только «лечить болезнь», т. е. действовать в направлении коррекции болезненных изменений со стороны органов и функций, но и всеми силами и возможными способами положительно воздействовать на состояние психо-эмоциональной сферы с учетом индивидуальных личных и биологических особенностей. Это общее положение было абсолютизировано в СССР, а теперь в России, хотя и не всегда наполнено конкретным содержанием и не всегда справедливо. Тем не менее, невыполнение его часто инкриминируется врачам в России и за ее пределами.
Всегда ли сейчас приоритет должен отдаваться «лечению больного» перед «лечением болезни»? Иными словами, всегда ли действия врача, направленные в основном или только на последнее являются дефектом его работы и достойны осуждения? Т. е. всегда ли эта врачебная заповедь верна? В общефилософском, общегуманитарном смыслах – да. Она безусловна во многих случаях: при болезнях психо-эмоциональной сферы, неврозах, так называемых, психосоматических заболеваниях и даже при соматических у лиц с определенными личностными особенностями, а также и при других хронических болезнях Здесь «лечение больного» – главное или весьма существенно, часто более важно и эффективно, чем «лечение болезни», хотя наиболее полноценно всегда сочетание того и другого. Именно в таких случаях акцент только на лечении пораженного органа или функции, как и недостаточные общение с врачом и психотерапевтическое его влияние, оставляют у многих чувство неудовлетворения лечением, самим врачом даже если врачебные назначения и вмешательства были правильными.
Но фактически и практически указанный общий принцип верен не всегда. Есть немало случаев, где решающее значение имеет «лечение болезни». Это травмы, инфекции, многие хирургические и онкологические болезни, случаи, требующие неотложной помощи и др. Здесь своевременный и точный диагноз, своевременно проведенное и правильно выбранное, индивидуализированное лечение с минимизацией побочных эффектов и максимально действенное, фактически намного важнее специально направленной психотерапии, а тем более внешних проявлений внимания, принятых в условиях повседневной жизни. В таких случаях нездоровья именно первые из указанных врачебных действий, а не задушевные беседы, приятные манеры, внешние проявления сопереживания и милая улыбка врача решают исход болезни и определяют благополучие больного. Что касается недостаточного общения с пациентом, тем более, недостаточного к нему внимания (даже в виде чисто внешних проявлений этого), как и неучет особенностей личности, то это несомненные дефекты, если не лечения, то всегда работы врача вообще. И их следует устранять.
К сожалению, многие не могут правильно оценить даже судьбоносные решения и действия врача и фиксируют свое внимание, главным образом или исключительно, на его внешне поведенческих действиях, на которых и основывают общую оценку качества врачебной помощи.
Кому не проходилось слышать осуждения современных врачей, особенно за пределами России, за малое внимание непосредственно больному в противовес «старым» и «нашим» врачам, которые подробно его опрашивали, долго с ним беседовали, осматривали его с головы до ног, т. е. уделяли ему много внимания? Формально, внешне это часто выглядело именно так. Но фактически и в смысле результативности – далеко не всегда и не так.
Из-за отсутствия в прошлом многих, теперь самых ходовых, объективных и высоко эффективных методов диагностики, а также из-за дефицита, а то и полного отсутствия под рукой современного диагностического и лечебного оборудования, большинству врачей приходилось в диагностике опираться в основном на субъективную картину болезни, т. е. на жалобы и другие сведения, сообщаемые пациентом, и на впечатления, получаемые в результате собственного исследования – осмотра, выслушивания, ощупывания и др., которые тогда считались объективными. Естественно, что этому уделялось главное внимание и основное время общения врача с его пациентом. Последние видели, что их подробно осматривают, с ними много и часто беседуют, занимаются, т. е. уделяют много внимания. В таких случаях диагноз ставился часто только самим лечащим врачом и основывался на не вполне достоверных или на косвенных данных, а выражался и заключался нередко в виде нескольких наиболее вероятных предположениях, верифицировать которые не всегда было возможно.
Естественно, что такая методология диагностики менее надежна и совершенна, чем современная, основанная на высоко информативных, весьма точных и истинно объективных признаках, часто выявляемых только высоко чувствительными параклиническими методами, которые по своим возможностям никак не могут быть заменены никаким личным вниманием и старанием при непосредственном обследовании больного с помощью органов чувств врача. Именно поэтому современная диагностика большинства современных соматических болезней и основывается на специальных, так называемых, параклинических методах и в меньшей степени на опросе и осмотре больного, конечно, не исключая последние. Поэтому больные по времени и по числу диагностических манипуляций в основном обследуются в специальных кабинетах, лабораториях, где и «общаются» только с приборами, а не со своим лечащим врачом. Отсюда и ложное общее впечатление о недостаточном внимании современных врачей, в сравнении с том, как было раньше или как дома, в России.
Лечение больного человека в отличие от ветеринарной помощи во многих случаях должно быть индивидуализировано, т. е. проведено не по твердой схеме всем одинаково, а с учетом особенностей болезни в данном случае и особенностей самого больного. Лечение по схеме в СССР теоретически осуждалось и, в общем значении, правильно, хотя на практике имело место в большинстве случаев. За рубежом лечение многих болезней более жестко схематизировано – стандартизировано, проводится по определенным программам чаще и больше, чем это было в СССР – СНГ. Более того, нередко программа или часть ее автоматически выдается компьютером на основании введенных в него, в основном, параклинических данных. Таким образом, иногда лечит не врач, а компьютер.
Хорошо это или плохо? Однозначно и обобщенно ответить на это не могу. Вероятно, здесь можно и нужно говорить только о конкретных случаях, а не вообще. Но для этого пока еще нет достаточных и достоверных данных. Однако, такое лечение имеет определенное и существенное достоинство – оно перекрывает возможности для лечебной самодеятельности, особенно опасной и вредной при недостаточных профессиональной подготовке и опыте лечебного персонала и недостаточном контроле, к сожалению, не исключенных еще и теперь. Что касается недостатков такого лечения в смысле его индивидуализации, то это может быть легко исправлено внесением в программу определенных изменений в каждом нужном случае.
Кстати, нельзя не отметить, что в СССР и России «самодеятельность», плюрализм в лечении, во всяком случае, многих инфекционных и терапевтических болезней, а также в методах неотложной помощи и реанимации, — значительно более выражены, чем в Западных странах. Этому в большой степени способствуют и отечественные установки, и учебная литература, и руководства для врачей, содержащие часто просто перечень возможных методов и средств, например, лекарственной терапии той или иной болезни, вместо основной схемы и последовательности их применения. Вероятно, это следствие старых традиций, когда все основные решения принимались самим лечащим врачом, без последующего достаточного контроля эффективности, побочных действий, чего каждые врач не мог сделать достаточно профессионально и достоверно, во многом ориентируясь на свои личные субъективные впечатления. А они, как известно, не всегда совершенны. В зарубежных учебниках, руководствах и установках сначала дается основная, т. е. обязательная и этапная схема лечения, которая дополняется разными и другими возможностями. Поэтому индивидуальная «самодеятельность» ограничена. Это же касается и обучения студентов.
Указанные выше особенности современной лечебной медицины не являются специфически национальными или государственными. Они в той или иной степени имеют место и в других странах, причем в большей степени выражены в наиболее развитых и тем больше, чем выше материально-технический и научный уровни медицины и возможности использовать достижения науки и техники. Это не только следствие дефектов профессионального образования или отдельные недостатки работы врачей, сколько следствие, а иногда и побочный продукт прогресса науки, результат определенной дегуманизации межличностных отношений в современном мире. Определенное значение здесь имеет и нередкая перегрузка врачей. Правда, субъективный фактор тут играет немалую роль. В системе частной практики некоторых из указанных недостатков нет. В частности дефицита проявлений внимания к пациенту и общения с ним.
Юрий Штейнгардт, профессор, д.м.н.
Иллюстрация: pravmir.ru
