Кибуц умер, да здравствует кибуц!
_____________________________________________________________________________
Б. И. Дубсон. Кибуцы. Путешествие в светлое будущее и обратно. Москва, Крафт+, 2008, 326_с.________________________________________________________________________
Этот парафраз широко известной во времена французской монархии формулы «король умер, да здравствует король!» — автор рецензируемой книги использовал для диагноза нынешнего состояния кибуцного движения в Израиле. При всей парадоксальности этого утверждения оно имеет право на существование, ибо органично вписывается в стилистику работы, написанную, по утверждению самого автора, в жанре научной публицистики. В ней наряду с академическими изданиями широко использована израильская периодика –газеты и журналы, что позволяет автору развернуть широкую панораму истории и современного состояния кибуцев. С такой оценкой современной ситуации в кибуцном движении можно соглашаться или спорить, но читателю не с чем сравнивать выводы автора – информация о кибуцах на русском языке крайне скудна. Между тем кибуцное движение сыграло огромную роль как в создании, так и дальнейшем становлении Израиля, а кибуц, как понятие, на протяжении многих лет был своего рода символом страны, в которой евреи воссоздали свое национальное государство. В будущем году кибуцное движение отмечает столетний юбилей. Неудивительно, что к судьбе данного социально-экономического феномена проявляли интерес ученые различных дисциплин — от этнографов и историков до социологов и экономистов. Однако в СССР о кибуцах предпочитали не упоминать, поскольку, как отмечает автор, любые модели социалистического хозяйствования, помимо существующих в странах советского блока, рассматривались как своего рода еретический отход от единственно верной «научной» концепции, реализованной в СССР и странах народной демократии.(с.4) Но кибуцы продолжают существовать вопреки теоретическим догматам как адептов, так и противников социализма.
И все же имеет смысл в начале напомнить читателям журнала об обстоятельствах возникновения кибуцев и сути этого социального феномена.
Первая сельскохозяйственная коммуна в Палестине была создана молодыми выходцами из России в начале прошлого века. У первопроходцев быстро появились последователи и уже к началу Первой мировой войны в Палестине сотни еврейских юношей и девушек осушали болота, собирали камни и осваивали целину на землях, выкупленных у арабов. Организация коммун, которые стали называть кибуцами, превратилась в один из основных инструментов поселенческой политики Всемирной сионистской организации в Палестине. Руководство сионистского движения сумело оценить потенциал кибуцного движения для достижения стратегических целей сионизма. «Вряд ли можно найти в истории, — отмечает автор, — еще один прецедент столь безоговорочной поддержки социалистических инициатив буржуазным по сути движением, как содействие Всемирной Сионистской организации созданию кибуцев в Палестине». (с.277).
Необходимо подчеркнуть, что изначально социальная организация кибуцев формировалась на коммунистических принципах, предусматривавших полное равенство коммунаров как в сфере производства, так и в потреблении. Любой труд в коммуне признавался равноценным, предусматривалась постоянная смена видов деятельности. В решении принципиальных вопросов участвовали все члены коллектива на общих собраниях, собиравшихся раз в неделю. Повседневной деятельностью руководил секретариат, включая секретаря кибуца, (в функции которого входило решение административных вопросов и личных проблем кибуцников), координатора хозяйства, казначея, эконома и координатора по труду. Эти должности члены кибуца занимали поочередно. Значительное место в жизни коммуны уделялось равенству полов. В кибуцной идеологии признавалось существование только биологического императива – мужчины не могли заменить женщин в рождении детей, во всем остальном предполагалась взаимозаменяемость мужчин и женщин. В соответствии с этими взглядами в кибуцах была создана система дошкольного воспитания и обучения в школе –дети находились под присмотром воспитателей, они ели и спали в детских учреждениях и виделись с родителями только вечером.
Обеспечение всеми потребительскими благами, включая питание в столовой, одежду, обувь и т. д. – было бесплатным, как и медицинское обслуживание, образование и прочие коммунальные и общественные услуги. Дома и квартиры, строившиеся в поселениях, принадлежали кибуцам и также предоставлялись в бесплатное пользование семьям кибуцников. Но нужно принять во внимание, что в первые десятилетия существования кибуцев им была присуща крайняя бедность. По мнению автора именно бедность была залогом относительной стабильности эгалитарной организации кибуцев. Кибуцный аскетизм был обусловлен не только объективными обстоятельствами, он был частью мировоззрения кибуцников, считавших, что духовное возрождение несовместимо с приобретательством и стремлением к комфорту.(с.18) В этом контексте совершенно очевидно духовная близость юных коммунаров в Палестине с их ровесниками в далекой России в тот же исторический период. Вместе с тем, очевидны различия между юными энтузиастами в России, которые в полном соответствии с «Интернационалом» до основания разрушили прежний мир, чтобы построить на его месте новый, и создателями первых кибуцев в Палестине, начинавшим с нуля – разрушать было нечего, фактически не было ни капитализма, ни собственной буржуазии, ни государства. Неудивительно, что идеология первопроходцев в Палестине представляла сплав идей национального возрождения и социального освобождения.
Как показало дальнейшее развитие кибуцного движения во времена Британского Мандата, иначе говоря, в «догосударственный» период, оно больше преуспело в решении национальных задач, чем в создании предпосылок для превращения будущего государства в социалистическую республику. Без активной колонизации земель на территории Палестины, там, где практически до появления кибуцев не было еврейского населения, Израиль вряд ли имел свои нынешние границы. Кибуцному движению Израиль обязан созданием эффективного механизма организации нелегальной иммиграции во времена Британского мандата и созданием отрядов самообороны, ставших основой будущей армии страны. Наконец, кибуцы внесли заметный вклад в победу Израиля в войне за независимость в 1948 г. Ряд ведущих военных Израиля были кибуцниками, в их числе Моше Даян, Игаль Арон, бывший премьер-министр и нынешний министр обороны Эхуд Барак.
Намного скромнее были успехи кибуцного движения в распространении своего опыта, если так можно выразиться, «строительства социализма снизу». Как отмечает автор, первопроходцам наверняка хотелось, чтобы их примеру последовали все евреи, возвращающиеся на землю предков. Но преобладающая часть иммигрантов предпочитала селиться в городах и заниматься привычными занятиями. Так что социализм «кибуцного образца» оказался пригоден только для внутреннего потребления в самих кибуцах. (с.19).
И в плане экономического развития достижения кибуцев в первые десятилетия были достаточно скромными. Им удалось в основном решить проблему самообеспечения продуктами питания, переселить своих членов из палаток в убогое постоянное жилье, создать зачатки общей хозяйственной инфраструктуры, обслуживающей все кибуцы. Однако до появления солидных излишков продукции, которые можно было бы реализовать на рынке, было еще далеко. Вряд ли можно было ожидать от кибуцев большего, поскольку не хватало квалифицированных кадров, сельскохозяйственной техники и, самое главное, земельных угодий. С провозглашением независимости ситуация коренным образом изменилась – Израиль национализировал все земли, формально находившиеся до этого под контролем британских властей и конфисковал значительную часть земель, принадлежавших палестинских арабам. На первый взгляд можно упрекнуть автора, ибо он ограничился лишь констатацией этого факта, не коснувшись его последствий для углубления арабо-еврейского конфликта. Но любое более подробное рассмотрение этого вопроса было чревато уходом от главной темы работы – истории и нынешнего состояния кибуцного движения. Что касается земельного вопроса, то он безусловно заслуживает отдельного большого исследования. Возвращаясь к кибуцам, следует отметить, что первое десятилетие истории Израиля было периодом наиболее бурного роста кибуцного движения по всем параметрам – числу новых кибуцев, росту населения в кибуцных поселках, увеличению объемов производства. Кибуцы внесли весомый вклад в решение продовольственной проблемы, возникшей в первые годы существования нового государства в связи с ростом еврейского населения в три раза – с 0,5 до 1,5 млн. человек. В стране была введена карточная система на основные продукты питания, затем рационирование было распространено на другие товары первой необходимости. Проблема товарного дефицита была решена в считанные годы благодаря бурному росту сельского хозяйства: всего за десять лет после создания государства производство молока, яиц, картофеля увеличилось почти в 4 раза, куриного мяса более, чем в 9 раз, говядины в 12,5 раз. (с.52) Карточная система в 1959 г. была свернута, жизненный уровень заметно вырос, как в стране в целом, так и в кибуцах.
Однако автор отмечает, что «уже к началу 60 -х годов кибуцное движение исчерпало свою роль в сионистском проекте создания и укрепления еврейского государства — стране больше не требовался авангард, определяющий направление движения на пути экономического и социального прогресса».(с.61) Собственно говоря, лишь само кибуцное движение считало себя авангардом общества и искренне полагало, что его заслуги в создании государства дают основания определять идейные ценности не только в рамках самого движения, но и активно влиять на определение общего курса развития государства. У лидера рабочей партии МАПАЙ, премьер-министра Д. Бен-Гуриона, на этот счет было другое мнение. Его партия, как отмечается в книге, отнюдь не собиралась превращать Израиль в кибуцную республику и уж тем более копировать советскую модель социализма. (с.46). В ряде выступлений Бен-Гурион дал понять, что кибуцы должны заниматься решением национальных задач, которые определяет политическое руководство страны. Образно говоря, мавру указали его место. И все же кибуцное движение играло заметную роль в политической жизни страны в первые годы после создания Израиля: так, в Кнессет второго созыва в 1951 г. было избрано 19 кибуцников., один из которых стал министром (с.51).
Последующие два десятилетия ознаменовались дальнейшими успехами кибуцев в развитии хозяйства, постепенно превращавшегося из аграрного в аграрно-промышленные, а затем и промышленно-аграрные комплексы. Индустриализация оказалась единственным инструментом, позволившим кибуцам обеспечить рост жизненного уровня, соизмеримый с общим ростом благосостояния в стране и попутно решить ряд других социальных задач, в частности проблему занятости растущей группы пожилых кибуцников, которым было трудно работать в поле и на фермах. Была создана система постепенного перехода кибуцников от активного участия в жизни коммуны к полному прекращению трудовой деятельности путем сокращения продолжительности рабочего дня каждые пять лет, начиная с 50-летнего возраста. В результате доля экономически активного населения среди кибуцников-мужчин старше 70 лет составляла в 2005 г 47%, в то время как в городских поселениях Израиля этот показатель равнялся 8%. Соответствующие цифры для женщин аналогичного возраста составляли 23% в кибуцах и 2,4% в городах. (стр.300). Этот опыт с учетом быстрого старения населения в развитых странах и в России заслуживает изучения.
Одновременно со структурной перестройкой хозяйства происходила постепенная эрозия ряда базисных принципов кибуцного уклада. Наиболее важное значение имело снятие ограничений на использование наемного труда в сфере производства – как выяснилось, функционирование кибуцных заводов было невозможно без привлечения квалифицированных специалистов и рабочих со стороны. Этот шаг уже ознаменовал принципиальный отход от кибуцной идеологии. Эволюция социальной организации кибуцев в значительной мере была также предопределена изменением возрастной структуры и увеличением числа членов кибуцных коллективов. Небольшие кибуцы из нескольких десятков молодых людей превращались в хозяйства, население которых измерялось многими сотнями человек, а несколько кибуцев стали «тысячниками» — их население превысило 1000 человек. Юноши и девушки, объединенные общими идеалами, стали зрелыми отцами и матерями многочисленного потомства с неизбежным смещением интересов в сферу семейного благополучия. Этому способствовали и изменения, происходившие за «кибуцной околицей». В кибуцах не могли игнорировать глобальный переход к обществу потребления. Как отмечает автор, «растущее разнообразие индивидуальных запросов оказалось несовместимым с общественной формой их удовлетворения». (с.285). Ассортимент товаров, которые кибуцники могли приобрести на деньги, выделенные им в рамках индивидуальных бюджетов, увеличился, как и размер последних.
Само кибуцное хозяйство по мере его разрастания и усложнения структуры требовало перестройки производственных отношений в коллективе. Первым был принесен в жертву принцип постоянной смены видов трудовой деятельности. То, что хорошо для небольшой семейной фермы, где фермер «и швец, и жнец и на дуде игрец», оказалось совершенно непригодным для организации труда в больших коллективах в рамках многоотраслевых хозяйственных комплексов. Все большее развитие получала промежуточная ступень в управлении кибуцем – комитеты, курирующие различные отрасли производства и социальную сферу. Росло и общее число управленцев, постепенно составивших своего рода кибуцную номенклатуру(с.74-75). Ее представители стали перемещаться с одной номенклатурной должности на другую, об их возвращении к труду на полях и фермах можно было забыть. Недолго продолжался и эксперимент с полной взаимозаменяемостью полов на любых работах в кибуце. Как отмечает автор, все постепенно вернулось на круги своя: кибуцницы занялись традиционным женским трудом в яслях, детсадах, школах, в кибуцной столовой и других учреждениях социальной сферы, а мужчины поменяли прачечные и кухни на поля, заводские цеха и сферу управления. (с.76). Возврат к традиционному разделению труда между полами еще не привел к отказу от принципа одинаковой важности любого труда в кибуце, но способствовал появлению шкалы престижности различных видов занятости. Все заметнее, отмечает автор, становилось разделение с одной стороны на занятых в своего рода «бюджетных» отраслях, финансируемых из кибуцной кассы, где доминировали женщины, и с другой на работавших, преимущественно мужчин, в производстве, являющимся источником средств для роста благосостояния коллектива. Из этого, однако, не следует, что женщины в кибуцных коллективах довольствовались лишь пассивной ролью наблюдателей происходящего. В конце 70-х годов они стали инициаторами своего рода «мини –революции», в результате которой в значительной мере была свернута система круглосуточного содержания детей в яслях и детсадах – дети вернулись в семью. Эта акция привела к значительному росту расходов кибуцев на расширение домов, которые первоначально не были рассчитаны на наличие комнат для детей. Потребовалось и увеличение гостиных, веранд и т. д. Стоит заметить, что именно в этот период кибуцы активно занимались благоустройством своих поселков – в них строились дома культуры, бассейны, дорожки, соединяющие жилую застройку с центром кибуца и производственной зоной и многое другое. В целом для реализации масштабных программ создания промышленных предприятий, развития социальной инфраструктуры, благоустройства поселков, перестройки и строительства жилья одновременно с повышением жизненного уровня требовались огромные средства. Кибуцы вынуждены были использовать банковские кредиты, благо в условиях высокой инфляции их погашение представлялось несложным до середины 80-х годов. Однако, как подчеркивает автор, «обманчивая выгодность внешних источников финансирования сыграла с кибуцами злую шутку: в считанные годы их долги выросли в несколько раз в результате манипуляций правительства со ставкой банковского процента» (с.281). Кибуцное движение оказалось неподготовленным к решению возникших финансовых проблем, поскольку привыкло к поддержке государства. Но период «наибольшего благоприятствования» по отношению к кибуцам закончился с приходом к власти в конце 70-х годов правых партий. Для этого сегмента политического истеблишмента Израиля кибуцное движение было нежелательным рудиментом социалистического прошлого Израиля, с которым у правых не было ничего общего. В то же время и допустить банкротства кибуцного движения в целом правые правительства при всем желании не могли – это могло бы повлечь за собой непредсказуемые социальные последствия. Вряд ли такая политика нашла бы поддержку у общества в целом: хотя кибуцное движение и было вытеснено на периферию общественно-политической жизни страны, все же по данным опросов почти половина израильтян относилась к ним положительно.(с.92). Да и банкам банкротство кибуцев было невыгодно, поскольку это могло вызвать цепную реакцию некредитоспособности других должников. И все же они выжали из сложившейся ситуации максимум возможного – сохраняющаяся задолженность кибуцев стала стабильным источником прибыли для банков. Со временем долговая удавка ослабла, однако для этого кибуцам и их федерациям пришлось продать часть активов и вернуть государству часть земель, полученных в долгосрочную аренду за относительно скромную компенсацию. Это позволило избежать банкротства десяткам кибуцев, лишь один кибуц прекратил свое существование. Актуальность данной истории несомненна в контексте дискуссий о путях выхода из современного кризиса. Позиции представителей мейнстрима в западной экономической науке остаются неизменными — надо все предоставить естественному ходу вещей, то-есть, не мешать банкротству компаний, оказавшихся неэффективными, неспособными погасить свои долги. Социальные издержки такой политики неолибералов не волнуют. Более того, они доказывают, что только избавление от слабых способно обеспечить быстрый переход от кризиса к подъему. У нынешнего поколения политических лидеров Запада, и уж тем более России, подобные рекомендации явно не пользуются популярностью.
Сказанное не означает, что кибуцы вышли из финансового кризиса вообще без серьезных социальных издержек. Да, им удалось выжить, но для этого пришлось не только расстаться с частью своих активов, но и заморозить, а в ряде кибуцев даже снизить уровень потребления. В результате заметно увеличился отток молодежи из кибуцев: до середины 80-х годов он составлял в среднем 400 человек в год, в 1985-1989 годы, самый тяжелый период финансового кризиса, он увеличился до тысячи. (с.94) Заметно сократилось и число желающих вступить в кибуц. Переплетение финансовых и демографических проблем подталкивало кибуцы к проведению намного более радикальных реформ по сравнению с теми, которые были реализованы ранее. Процесс реформирования занял целое десятилетие 90-х годов прошлого века и продолжился в веке нынешнем. Столь длительная трансформация была обусловлена рядом причин. Во-первых, в начале процесса реформ практически никто не представлял, насколько далеко он может завести, не было каких – либо заранее намеченных планов и сроков реализации нововведений. Но каждая новация, подчеркивается в книге, стимулировала дальнейшие реформы – как говорил инициатор перестройки в СССР несколькими годами ранее, «процесс пошел». Во-вторых, хотя практически все кибуцники в той или иной мере были недовольны положением дел в коллективах, среди них не было единства по вопросам целесообразности различных нововведений. Если такие новации, как, скажем, перевод в личные бюджеты расходов на электричество, содержание детей, поездки заграницу, расширение жилья, а так же развитие рыночных отношений с внешним миром, включая снятие ограничений на работу вне кибуца, коммерциализация услуг детских учреждений и кибуцного бассейна, различные формы кооперации с частным капиталом, проходили сравнительно гладко, то введение частичной оплаты питания в столовой, медицинского обслуживания в кибуце, учебы на курсах, ликвидация вещевого склада, субсидирование эксплуатации автомобилей, принадлежащих кибуцником, проходили со скрипом. В сфере управления не встретило особого неприятия создание совета заводских менеджеров и переход на голосование по бюллетеням, и намного сложнее было реализовать такие новации, как предоставление самостоятельности кибуцному заводу, приглашение на пост директора завода наемного менеджера и прекращение функционирования общего собрания кибуцников. (с.122-123). Но наибольшее сопротивление вызвал переход на дифференцированную оплату труда, окончательно ликвидирующий равенство кибуцников в сфере потребления. К началу нового века лишь в 17% кибуцев удалось реализовать эту реформу. (с.315).
В общей сложности в кибуцный устав, регламентирующий все стороны жизни коллективов, было внесено около полутора сотен поправок. В итоге, как полагает автор, «система прямой демократии в управлении кибуцем стала достоянием истории». (с.218). Кибуцному движению не удалось преодолеть общие закономерности, присущие развитию иерархических систем. Еще К. Маркс обратил внимание на происходящую, рано или поздно, замену целей организации целями самих управленческих структур.(1) Примечательно, как в ходе реформ менялся базисный лексикон кибуцев: вместо координаторов хозяйства появился генеральный менеджер и председатель совета директоров, а сам этот совет заменял комитет по промышленности. Экономический сектор стал «бизнесом», а сам кибуц все чаще стали называть общиной. Смена названий лишь подчеркивала сущностную трансформацию кибуца. (с.126)
В целом между процессами реформирования израильских кибуцев и реставрации капитализма, происходившей практически в тот же период на постсоветском пространстве, просматривается определенное сходство. При всем различии масштабов этих явлений невозможно не заметить, что инициатором реформ в обоих случаях была переродившаяся номенклатура, умело использовавшая общее недовольство экономическими трудностями. Рядовым членам кибуцев и гражданам в СССР внушалось, что без реформ невозможно решить экономические проблемы, и уж во всяком случае «хуже не будет». Сейчас, оглядываясь назад, можно сказать, что значительная часть населения в республиках бывшего СССР вряд ли отнеслась бы к реформам столь пассивно или даже поддержала бы их, как это имело место, если бы заранее знала, к чему они приведут — реставрации капитализма, в рамках которого будет властвовать бывшая номенклатура, объединившаяся с частью «красных» директоров и авторитетов уголовного мира. То же самое можно сказать и о многих кибуцниках, дезориентированных своими руководителями и приглашенными экспертами. Сейчас многие из них не скрывают своего разочарования результатами реформ, причем доля недовольных экономическим положением и пессимистически оценивающих перспективу сохранения коллектива выше в группе кибуцев, осуществивших наиболее радикальные реформы, включая переход на дифференцированную оплату труда.(с.239). Вместе с тем у кибуцников больше оснований для оптимизма, чем у граждан бывшей социалистической державы. Большинство последних так и не дождалось обещанного реформаторами роста личного благосостояния, беспочвенными оказались надежды на модернизацию промышленности и развитие производственной демократии, существующей в развитых капиталистических странах. (2)
___________________________________________________________________________ 1) К.Маркс, Ф. Энгельс. Соч., 2-е изд., т.37, с.416
2) Об уровне развития производственной демократии в Европе и других странах дает представление монография «Демократия на производстве, Практика передовых стран Запада». .Москва, Наука, 2001 г.
Кибуцная экономика в целом, наоборот, в последние годы демонстрирует стабильный рост доходов, экспорта, жизненного уровня населения кибуцных поселков. В какой мере таким позитивным развитием кибуцное движение обязано реформированию своего уклада с одной стороны и благоприятной конъюнктуре в стране и на мировых рынках с другой — определить сложно. Но автор в последних главах книги, представляющих наибольший интерес для читателя, во всех деталях показывает, что же представляет из себя кибуц ХХ1 века. Как уже отмечалось выше, работа Дубсона является практически единственным источником подробной информации по этому вопросу.
Если бы автор ограничил свое исследование временной рамкой рубежа веков, у читателя могло бы сложиться впечатление, что исчезновение кибуцев в самое ближайшее время неминуемо. Сам автор признает, что «в новое тысячелетие кибуцы вступили, отягощенные грузом нерешенных проблем – бременем долгов, уходом из кибуцев молодежи и обусловленным этим обстоятельством снижением рождаемости, заметным увеличением в общем числе кибуцников пенсионеров, и, самое главное, девальвацией самих идейных основ кибуцного общества». (с.135) Но, предваряя анализ нынешней ситуации, автор успокаивает читателя: «больной (кибуц) продолжает жить, проявляя удивительную приспособляемость и стойкость». (там же). Об этом в первую очередь свидетельствуют данные, характеризующие хозяйственную деятельность кибуцев. Кибуцному движению в целом удалось почти «не заметить» экономической депрессии 2001-2002 годов и преуспеть в последующие годы глобального экономического роста. По подсчетам автора за 2003 -2006 гг. валовые доходы кибуцного сектора увеличились на 27%, в то время валовой внутренний продукт Израиля вырос на 19,5%.(с.136-137)
Наиболее значительный вклад в рост доходов кибуцного хозяйства внесла промышленность: за период 2001-2006 годов рост объема продаж этой отрасли превысил 60%. Кибуцную промышленность можно определить как самостоятельный феномен израильской экономики. В этой отрасли нет промышленных гигантов машиностроения, металлургии, химии, которые определяют лицо промышленности в России. На крупнейших кибуцных заводах работает несколько сот человек, а всего в отрасли в 2006 г. было занято 30 тысяч работников и на каждого из них в среднем приходилось более 90 тысяч экспортной выручки (в сумме около 3 млрд. долл.). Этот показатель как минимум на порядок выше аналогичного показателя в обрабатывающей промышленности России (за вычетом нефтепереработки). Вряд ли здесь нужны дополнительные комментарии.
Столь высокие показатели эффективности кибуцных заводов определяются рядом факторов, из которых следует прежде всего выделить умение найти перспективную нишу на мировом рынке. Многие кибуцные заводы успешно используют возможности, появившиеся в результате глобализации экономики, создавая свои филиалы или совместные с иностранным капиталом предприятия во многих странах Европы, США и странах Латинской Америки и Азии. На филиалах и совместных предприятиях кибуцных фирм за рубежом в 2006 г. было произведено продукции на 700 млн.долл (с.308). Успеху кибуцных фирм способствует и высокий уровень производительности труда на их предприятиях в таких отраслях, как производство пластмасс (ведущая отрасль кибуцной промышленности), продуктов питания и техники для систем капельного орошения. Свою роль сыграла и успешная кооперация кибуцных предприятий (большинство из которых преобразовано в автономные фирмы) с местным и зарубежным частным капиталом. В 2006 г. более четверти кибуцных фирм находилось в совместной собственности кибуцев и частного капитала, еще 8% (20 заводов) были преобразованы в акционерные компании, эмитировавшие свои акции на бирже. Доля промышленности в общем объеме доходов кибуцев к 2006 г. увеличилась до 68%, в то время как доля сельского хозяйства, когда-то единственной отрасли кибуцного хозяйства, составляла 14,3%. Попутно отметим, что в сельском хозяйстве в 2006 г. было занято всего 11% всех работающих кибуцников.
Примечательно, что рост валовых доходов кибуцного сектора экономики был достигнут без увеличения в нем числа занятых, более того, в последние годы оно даже несколько сократилось. Одновременно ускорился процесс замещения кибуцников наемными работниками: за десять лет – с1995 по 2005 годы доля наемных работников увеличилась с 30 до 50%. Практически были сняты все ограничения на использование труда наемных
работников в самих кибуцах, в частности в детских учреждениях, школах, столовых и других учреждениях социально-коммунальной сферы. По масштабам использования наемного труда кибуцы намного превосходят многие кооперативы, существующие на Западе, в частности, насколько известно рецензенту, в испанских кооперативах Мондрагона сохраняются ограничения на использование наемных работников.
С другой стороны, продолжался «исход» членов коллектива в поисках работы вне кибуца. Доля «отходников» в общем числе работающих кибуцников выросла с 2000 по 2004 год с 22,4 до 36,3%. Если сравнить профессиональную структуру занятости в кибуцной экономике с аналогичной структурой занятости кибуцников, (эти данные приведены в статистическом приложении), то обнаружится заметная разница в социо-профессиональном статусе двух групп. Сложилось своеобразное разделение труда: в полях и на фермах работают иностранные рабочие, главным образом таиландцы, в цехах кибуцных заводов чаще можно увидеть наемных работников – израильских арабов и жителей так называемых «городов развития», (где большинство населения составляют выходцы из стран Африки и Азии — сефарды), чем кибуцников. Среди последних значительную часть составляют менеджеры, специалисты с высшим образованием, лица свободных профессий. В то же время в последние годы кибуцы приглашают наемных менеджеров на посты топ-менеджеров — директоров заводов, главных бухгалтеров и даже на высший пост секретаря кибуца. В последнем случае, как отмечает автор, кибуцные коллективы зачастую приглашают постороннего специалиста, надеясь, что он не будет участвовать во внутренних разборках коллектива. С другой стороны увеличение масштабов хозяйственной деятельности кибуцных фирм привело к появлению группы топ-менеджеров, распоряжающихся десятками миллионов шекелей. Они стали влиятельными фигурами в мире израильского бизнеса, своего рода «кибупиталистами», как их назвал один из местных журналистов. (О ряде из них рассказывается в книге Б. Дубсона).
При всей важности суммарных показателей, характеризующих позитивную динамику развития кибуцной экономики в последние годы, нельзя игнорировать различия в экономическом положении отдельных кибуцев. Эти различия существовали на протяжении всей истории кибуцев, но дифференциация в рамках кибуцного движения стала особенно заметной в последние годы. Ограничимся одним красноречивым фактом: в 2006 г. на долю почти половины кибуцев приходилось всего 14% совокупных доходов кибуцных хозяйств. На другом полюсе сформировалась небольшая группа богатых кибуцев (об 11 из них рассказывается в отдельной главе работы, кроме того, характеристика нескольких кибуцев используется как иллюстративный материал в ряде других разделов), которые оказались наиболее удачливыми в выборе специализации своих заводов. Как отмечает автор, у богатых и бедных кибуцев «судьбы разные», как в прошлом, так и в будущем.
Социальное расслоение становится все более заметным и внутри кибуцных коллективов вследствие перехода к дифференцированной оплате труда, роста различий между доходами кибуцников, занятых в кибуцном хозяйстве и на стороне. О социальном разделении в кибуцных поселках можно составить представление даже по внешнему виду домов и стоящих рядом марок автомашин. Как полагает автор, сейчас уже правомерной выглядит гипотеза о возникновении в реформированных кибуцах общества, лишь немного отличающегося от классового.(с.227) Представляется, что в этом случае автор несколько преувеличивает реальную эволюцию социальной структуры в кибуцах. Ведь по его собственному утверждению социальные различия в кибуцах все-таки несравнимы с контрастами, присущими современному буржуазному обществу. Если определять общественные перегородки, возникшие в ходе развития кибуцного движения, то наиболее очевидный водораздел проходит между кибуцниками и наемными работниками, по отношению к которым весь кибуцный коллектив выступает как коллективный капиталист. Вместе с тем расширение и углубление реформ кибуцного уклада несомненно будет сопровождаться дальнейшим социальным расслоением внутри кибуцев. Собственно говоря, после перехода большинства кибуцев на дифференцированную оплату труда (в 2007 г. в эту группу входили уже две трети кибуцев), для полного демонтажа прежней социальной организации осталось несколько шагов. В их числе приватизация кибуцного жилья, акционирование всех кибуцных активов и преобразование кибуца в холдинг, в котором все отрасли кибуцного хозяйства представлены в качестве самостоятельных юридических лиц.
Каким же представляется результат реформ кибуцного уклада автору? Он (вероятно не без чувства горечи) отмечает, что единственно сохранившимся во всех кибуцах элементом социальной организации, изначально возникшей в коммунах, остается добровольное вступление и выход из коллектива. Но даже в этом случае надо отметить, что вступить в кибуц сейчас намного сложнее, чем в былые времена. Отбор был и раньше, однако сейчас во многих кибуцах вообще не принимают новых членов или предъявляют крайне жесткие требования к возрасту, уровню образования и профессиональной квалификации, учитывая в первую очередь способность кандидата найти высокооплачиваемую работу вне кибуца. Все остальные принципы претерпели значительную эволюцию или вообще канули в лету. Путешествие в «светлое будущее» закончилось, началось движение обратно. Логическим концом этого движения вспять является распределение среди членов кибуца сертификатов, в которых определена доля в стоимости всех активов каждого члена кибуца. По сути это означает превращение кибуца в закрытое акционерное общество, что не исключает в дальнейшем его преобразование в открытое акционерное общество с распродажей акций на бирже. Пока лишь в нескольких кибуцах планируют раздачу сертификатов и трудно оценить перспективы этого эксперимента. Но из происходящего в кибуцном движении попятного движения по мнению автора вовсе не следует, что судьба кибуцев свидетельствует о справедливости утверждения Ф, Фукуямы о «конце истории». Во-первых, в нескольких десятках кибуцев упорно отстаивают принцип равного распределения доходов и не собираются переходить к дифференцированной оплате труда. Эта группа «коллективных» кибуцев даже создала свой штаб, отстаивающий базисные принципы кибуцного движения. Во-вторых, в группе кибуцев, где перешли на дифференцированную оплату труда и осуществлена частичная или полная приватизация социальных услуг, все же уровень социальной защищенности наиболее уязвимых с общественной точки зрения членов коллектива намного выше, чем в современном капиталистическом обществе. И в третьих, что наверно является самым важным — по убеждению автора поиск альтернативных капитализму форм социально-экономической организации неистребим и будет продолжаться.
Подводя итоги, автор рецензии вынужден признать, что значительная часть вопросов, рассмотренных в книге Дубсона, осталась за ее рамками. Самостоятельную ценность имеет статистическое приложение – приведенные в нем данные будут полезны всем специалистам, изучающим Израиль. Это можно сказать и о книге в целом, которая вместе с двумя предыдущими работами автора представляет солидный массив информации, характеризующий современное израильское общество.(1)
В завершение хотелось бы отметить, что рецензируемая работа представляет интерес для широкого круга читателей не только потому, что в ней подробно и со знанием дела описываются все перипетии возникновения, развития и трансформации уникального социального феномена — израильских кибуцев. Не менее важно, что книга Дубсона стимулирует вновь задуматься о судьбе социалистической идеи, возможности «сосуществования» принципиально различных социальных укладов в едином обществе и даже о том, что в забытой сейчас идее конвергенции двух систем было рациональное зерно. Увы, история не терпит сослагательного наклонения.
д.э.н. Р. И. Цвилев.
_____________________________________________________________________________
1) 1) Богатство и бедность в Израиле. Израильское общество в ХХ1 веке. Москва, УРСС, 2004. Израильская бизнес-элита. Большие деньги в маленькой стране. Москва, Вершина, 2006.
.
