Как будто в бурях кайф какой!
Юрий Моор
Для начала анекдот из застойных времен. В дачном поселке под Москвой стоит роскошная дача Леонида Утесова, над входом – плакат: «Нам песня строить и жить помогает». Напротив – жалкая избушка малоизвестного поэта-песенника, покосившаяся, неухоженная. И над ней плакат: «А где мне взять такую песню?»
Советский народ таким образом переосмысливал многие популярные песни и стихи. Но сегодня разговор пойдет не об анекдотах (хотя пара анекдотов все же будет).
Сегодня мы поговорим о народном сотворчестве. Об одном удивительном явлении, когда люди переписывали популярные песни и поэтические шедевры.
Тут я остановился в нерешительности: с какого примера начать, какого принципа придерживаться? Начать с самого старого куплета? С самой известной песни?
Да, хорошая идея – привязаться к начальному анекдоту, точнее, к процитированной песне из кинофильма «Веселые ребята». С вышеприведенной строкой обошлись анекдотично. А вот во что превратились последующие слова песни:
И любит кашу директор столовой,
и любят кашу обжоры-повара.
В таком варианте мы распевали этот марш в пионерских лагерях.
Официальное радио внушало нам:
Чтобы тело и душа были молоды,
были молоды,
ты не бойся ни жары и ни холода…
А мы, пионеры, весело распевали:
Чтобы тело и душа
были как лапша…
Отмечу, что это был еще самый невинный вид издевательства над песенной поэзией.
Став постарше, мы цинично выводили свой вариант песни из кинофильма «Три танкиста»:
Три танкиста
выпили по триста,
а четвертый выпил девятьсот.
Этой песне вообще досталось:
Три танкиста
Выпили по триста.
И хана машине боевой.
Три танкиста съели машиниста,
А паровоз пустили под откос…
Вернемся к временам гражданской войны:
И родная отвечала:
Я желаю всей душой
Чтоб с разбитой головою
Возвратился ты домой.
Вот такое балагурство. Как сказал бы партийный функционер из отдела пропаганды: «Это вовсе не невинные шуточки!»
И все же предыдущие примеры покажутся дружеской шуткой по сравнению с тем, во что превратили песню, которую напевает Максим из
«Трилогии» его имени:
Крутится-вертится дворник седой,
крутится-вертится на мостовой,
крутится-вертится – хочет узнать,
Чья это лошадь успела нас-ть.
Я знаю, что в последнее время не принята самоцензура, слова пишутся в первозданном виде, в чем мать родила, но мне трудно перестраиваться, поэтому я стараюсь не эпатировать читателей. Хотя дальше пойдут еще более грубые слова.
Кстати, в стихотворении, на которое была написана музыка, стоит: «Крутится, вертится шарф голубой». А то из песни непонятно: Если это земной шар, то почему он крутится не под ногами? Если воздушный – то почему он хочет упасть?
Убежден, что это пересочинили не летчики:
Первым делом поломаем самолеты,
Ну а девушек – а девушек потом.
Тут я сделаю остановку для важного замечания. Во избежание недоразумений необходимо подчеркнуть, что перевирали не самые плохие песни, напротив, самые популярные, которые у всех на слуху. Не исключено, что самим перевиральщикам эти песни были по душе. Они любили эту песню, ее мелодию, ее слова. Та или иная строка казалась неудачной – и, любя, хотели поправить.
В 1930-х годах была популярна песня
На рыбалке у реки
тянут сети рыбаки…
А вот ее народный вариант:
На рыбалке у реки,
кто-то стибрил сапоги,
я не тибрил, я не брал,
я за сторожа стоял.
Цензурировано мной: в оригинале повторяющийся дважды глагол происходит не от итальянской реки Тибр, а от итальянского же города Пиза).
Здесь я немного отвлекусь. В Ташкенте талантливый (ныне покойный) поэт Александр Файнберг прочел мне стихотворение, которое, не будь в нем похабного «итальянского» слова, я назвал бы поэтическим шедевром:
Мы с кирюхой у реки
Работали на «дизеле».
Мы с кирюхой мудаки –
У нас «дизель» спи-ли.
Мой умный компьютер-полиглот и всезнайка подчеркнул красной волнистой линией несколько терминов, как бы говоря: «Всех этих слов на русском нет». Поясняю для компьютера и для части молодых читателей: «Кирюха» — это друг. «Дизель» — это трактор. «Мудаки» — это чудаки на букву «м» (См. Шукшин, «Калина красная»). Перечтите станс еще раз. Оцените звукопись, богатую рифму (вторая и четвертая строки), драматичнейшую ситуацию и согласитесь, что перед нами – настоящая поэзия.
Это было отступление, возвращаемся на столбовую дорогу моего повествования.
Тучи над городом встали,
Мыши в атаку пошли,
Кошку поймали,
Хвост привязали
И на расстрел повели…
Из рассказа «Очкарик» замечательного писателя и публициста Ильи Зверева (Изольда Юдовича Замберга) я узнал, что в годы войны популярную тогда фронтовую песню пели так:
Ты меня ждешь,
а сама с лейтенантом живешь…
У Зверева это исполнял заведомо отрицательный герой. (Рассказ написан лет 50 назад).
А эту фразу иначе как садистской не назовешь:
Бьется в тесной печурке Лазо…
За такое можно было и в ГУЛАГ загреметь.
В 60-х какой-то остряк переиначил популярную песню о столице нашей родины Москве:
Здесь живут мои друзья,
я им должен три рубля,
они как звери смотрят на меня.
Благословенные времена, когда три рубля были большие деньги. Бутылка «столичной» плюс закуска…
Вспомните сами оригинал вот этой шутки:
Ах, где мне взять такую тещу,
Чтобы купила «жигули»,
И чтоб никто не догадался,
что это деньги не мои…
Следующий пассаж, если не ошибаюсь, из кино:
На палубу вышел небритый еврей,
в глазах у него помутилось,
увидел на палубе много курей –
упал, сердце больше не билось.
Явно антисемитская версия, привожу только для того, чтобы отвести доводы антисемитов, будто это безродные космополиты поганили хорошие русские песни. Интересный факт: есть вариант этой песни на языке идиш…
А вот совсем неполитичная обработка, просто кто-то решил позубоскалить:
Калош, калош, куда плывешь,
где твой хозяин?…
Привет вечно молодой Эдите Пьехе.
Не знаю оригинал песни, которая в народном варианте стала звучать вот так:
Зиганшин буги, Зиганшин рок,
Зиганшин скушал свой сапог!
Появились эти строки после подвига Зиганшина и троих его товарищей, которые 49 дней дрейфовали на барже по океану и, не имея продовольствия, питались кирзовыми сапогами.
Не могу поклясться, но, кажется, нижеследующее одностишье – мое собственное творение:
Опустилась без меня жена…
Это я так отреагировал на песню Пахмутовой в исполнении Майи Кристалинской. Там еще что-то поется про Экзюпери. Цитата из энциклопедии:
«Вершиной певческого искусства Кристалинской считается песня «Нежность» (А. Пахмутова, Н. Добронравов).
Оговорюсь еще раз: Если кто-то заявит свое право на этот «шедевр», спорить не буду, охотно уступлю авторство. Тем более, что жена моя не опустилась, и она вовсе не без меня, и не собирается быть без меня (не собирается от меня уходить или меня бросать – во всяком случае, так она заявляет).
Каюсь, тихо фрондируя, я иногда напевал гимн Советского Союза, несколько переиначивая ее священные строки: «Да здравствует созданный болью народов…»
И еще из моего «творчества»:
«Нам ветер дал стальные руки-крюки»
Думаете, только над официальной песней смеялись? Все мы знаем, что народ любил туристские песни искренней любовью. Но и ее не жалели.
А я еду, а я еду за деньгами
За туманом едут только дураки…
Перед самой перестройкой в Ташкенте один знакомый режиссер поставил грандиозный махровопропартийный спектакль «Малая земля». Вскоре после премьеры задули совершенно новые ветры, ветры перемен (сейчас кое-кто в этой фразе ставит в слове «ветры» ударение на последнем слоге, опошляя всю революционную эпоху Горбачева-Ельцина), и тот режиссер так оправдывался передо мной за свой выбор: «Понимаешь, я поставил спектакль только потому, что пьесу по книге дорогого вождя написал Лев Ошанин. А это мой любимый поэт. Я с детства люблю его песню: «Путь далек у нас с тобою…»
Я человек сдержанный, никак не отреагировал на эту режиссерскую попытку оправдаться, но про себя вспомнил, как студентами пели эту песню, издеваясь над ней:
Солдаты, в путь
(на карачках),
В путь
(на карачках)…
Ладно, этот режиссер ничего не потерял. Другой мой знакомый лет десять писал героическую поэму о Фиделе Кастро, закончил ее, поставил последнюю точку, лег, удовлетворенный, спать, сказав себе перед этим: «Ай да Пушкин, ай да сукин сын!» А наутро все газеты и радио сообщили, что коммунизм был тупиковой ветвью человечества, и нужно брать курс на капитализм. Вот это трагедия (опять я сбился с главной темы).
Когда говорят: «Слова (музыка) народная», то имеется в виду, что автор просто неизвестен. Не бывает так, чтобы какой-то народ собрался и вместе, кагалом, стал бы что-то сочинять. Даже если это еврейский народ. У каждой строчки, у каждой музыкальной фразы есть автор. Просто имя его забылось. А вот у следующей строки автор известен. Это Владимир Винокур, еврей с русским именем, так пошутил над песней своего славянского друга с хорошим еврейским именем Льва Лещенко:
Из полей доносится «Налей!»
Совсем недавно одна юная особа шокировала меня народным вариантом любимой с детства песенки:
В лесу стояла елочка,
а рядом старый пень
и пень просил у елочки
чего-то целый день.
Упомянутая девушка спела таким образом всю песню, я ее не запомнил. Дальше идут такие же скабрезности.
Говорят, что нижеследующее рубаи, скроенное из какой-то песенки, намекает на особые отношения между знаменитыми спортсменами:
На московском стадионе
Начинается игра.
На воротах стоит Хомич,
На других – его жена.
Я ничего про это не знаю, просто доходили какие-то непроверенные слухи. Может, не песня отражала действительность, а слух пустили после этой песенки.
Высоко поэтичную строку «Мишка, Мишка, где твоя улыбка» народ «спустил» на землю:
«Мишка, Мишка,
где твоя сберкнижка?»
(А это откуда – «8 марта близко-близко, не подведи меня сберкнижка»?)
Я верю, что число анекдотов является неоспоримым рейтингом популярности человека. Сейчас про Аллу Пугачеву анекдотов не сочиняют, а когда-то ее имя гремело. Среди прочего утверждали, что она, якобы, пела:
Я так хочу,
я все лето не кончала
И к тому ж еще зачала.
И вот — аборт!
И строку «Вся жизнь впереди, надейся и жди» мгновенно переделали:
Вся жизнь впереди,
Разденься и жди!
— добавив тем самым драматизма и действия.
В 70-х, когда в очередной раз обострились отношения с Китаем, была популярна песня
«Листья желтые над городом кружатся…».
Чуть-чуть подправили, и получилось грозное «кассандрино» предупреждение советскому народу:
Лица желтые над городом кружатся…
Намекали на то, что очень скоро над каждым городом СССР будут кружить китайские самолеты с желтолицыми пилотами. Расисты, что с них возьмешь.
Справедливости ради следует отметить… (Какая великолепная фраза! Позволяет построить мостик от одной темы к другой. И звучит-то как благородно и изящно: Справедливости ради…. Чувствуете, как автор живота не жалеет ради торжества справедливости). Итак, нужно отметить, что переиначивали и зарубежные песни. Они это тем более заслужили, что народ в массе своей не понимал, о чем там поется: «Бесаме муче» превратилось в «Без сала мучась». (Сразу встает образ солдата-украинца из ограниченного контингента войск, введенного в Афганистан: «Який же афганец ни йист сала?).
И страдали от народного самоуправства не только песни, но и высокая поэзия, в основном – хрестоматийная. Вот яркий пример: «Товарищ, верь, взойдет она,Заря пленительного счастья», претерпело такую метаморфозу:
Товарищ, верь, придет она,
На водку старая цена,
И на закуску будет скидка:
Ушел на пенсию Никитка.
Для молодежи поясняю: имеется в виду Никита Сергеевич Хрущев. Когда его скинули, народ радовался, надеясь на перемены к лучшему. Напрасно надеялись. Пришли времена, и появился анекдот, в котором переиначивается знаменитый лозунг КПСС:
«В нашей стране все делается на благо человека», — говорит А.
Б. отмахивается: «Чепуха».
А: «Серьезно, все делается на благо человека».
Б. «Отстань».
А (горячась): «Я даже знаю этого человека!»
Вы скажете: бездарных сочинителей песенных текстов сам Бог велел передразнивать. Настоящая поэзия такого желания не вызывает. Ой ли? Смотрите:
«Онегин, я тогда моложе
И лучше качеством была…»
Честно? Эти строки великого Пушкина как бы напрашиваются на пародирование. Ну что это за фраза светской дамы! «Я лучше… (!) кажется (!!!) была».
Внес свою скромную лепту в коверкание классики и ваш покорный слуга (еще можно сказать: «автор этих строк»). Я со школьной скамьи не понимал один пассаж из лермонтовского «Паруса»:
Под ним волна светлей лазури,
Над ним луч солнца золотой,
А он, мятежный, просит бури,
как будто в бурях есть покой.
Я подозревал, что слово «покой» здесь появилось совершенно случайно, притянуто за уши, чтобы послужить рифмой к слову «золотой». Это несовершенство не давало мне покоя (извините за игру слов), меня долго мучило, и в конце концов я его подправил, сделал более логичным:
А он, мятежный, просит бури,
Как будто в бурях кайф какой!
Было это лет тридцать назад, но и сейчас, вчитываясь, вглядываясь и вслушиваясь в свой вариант, я считаю его более совершенным, чем оригинал (Шутка. Лермонтов, конечно, много времени провел на Кавказе, но восточное слово «кайф» в его поэтический лексикон все же не вошло).
Тем, кто сочтет критику классика кощунством: Рекомендую почитать обстоятельную критику одного стихотворения Пушкина у Марины Цветаевой в книге «Мой Пушкин».
Первыми прочитавшие этот мой опус добавили в мою коллекцию несколько переделок. Вот что написал мне Юрий Фридман:
«Прочитал Вашу статью «Как будто в бурях кайф какой!» Могу кое-что добавить для Вашей коллекции.
От Москвы до самых до окраин,
С южных гор до северных морей
Человек проходит, как хозяин —
Если он, конечно, не еврей.
От себя добавлю: Дальше есть там такая вот строка:
«За столом никто у нас не Лившиц…»
Была песня А.Городницкого «Над Канадой, над Канадой…» :
Над Канадой небо сине,
Меж берёз дожди косые…
Хоть похоже на Россию,
Только всё же — не Россия.
А во времена «дружбы» с китайцами перефразировали эту песню:
Над Китаем небо сине,
Меж трибун вожди косые…
Хоть похоже на Россию,
Только всё же — не Россия.
Песня Пахмутовой на стихи Добронравова «Когда мы влюблены» с соответствующим рефреном пелась:
В «Агдам» мы влюблены (был такой дешевый портвейн «Агдам»).
Кто-то еще прислал:
«Там где пехота не пройдет
Где бронепоезд не промчится,
Турист на пузе проползет
И ничего с ним не случится».
Глумление над песней происходило не только ее коверканием, не просто «подправляли» ее – давали новое толкование, вкладывали новый смысл в строку. Анекдот советских застойных времен. В небольшом городке сидящий у окна мальчишка кричит матери на кухню: «Мама, вытрезвитель сгорел!» Мать выглядывает в окно, не видит никакого дыма: «С чего ты взял?» – «Да вон папа идет и поет: «Враги сожгли родную хату…»
Или пример того, как злоупотребили ради анекдота невинной стихотворной строкой. Классная воспитательница докладывает директору, что у одного ученика из ее класса мама работает проституткой, и остальные дети третируют его по этому поводу. Директор вызывает к себе обижаемого мальчика и записывает телефон его матери, приговаривая при этом: «Мамы всякие важны, мамы всякие нужны».
Народ издевался над нечаянными созвучиями в песнях.
Вот два анекдота-иллюстрации.
— Мамочка, спой песню про мышку-Шумелку!
— Да не знаю я такой!
— Ну как же, Шумелка-мышь, деревья гнулись…
И:
Крошка сын к отцу пришел:
— Папа, а что такое – «аборт»?
Добросовестный родитель долго объясняет, потом спрашивает:
— А где ты услышал это слово?
— А вот в песне: «А волны бушуют и стонут, И бьются о борт корабля…»
Внимательно вглядываясь в переделки, человек с острым поэтическим слухом заметит, что они очень часто выгодно отличаются от оригинала. В них богаче рифма, они остроумнее, звучнее, изящнее.
Вот оцените:
«Летящей походкой
ты вышла за водкой
и скрылась из глаз
под машиной «Камаз».
В оригинале вообще нет рифм.
Естественно, возникает вопрос: почему у народа-дилетанта получается лучше, чем у поэтов-профессионалов?
Одно из объяснений: поэты ищут слова для своих мыслей и чувств. Народ пишет так, как ложатся слова. Как они рифмуются. Народ не связывает свое творчество мыслями.
Поэты могут растерянно спросить: «А как же нам писать? Как слова ложатся, подгоняя под них смысл, или – искать слова к своим мыслям?»
Мой совет – пишите, как пишет народ. То есть – как слова ложатся. Поверьте мне: есть и было немало талантливейших поэтов, которые так и поступали. От искусства для вечности останутся только метафоры, сказал поэт. От поэзии для вечности, возможно, останутся, несколько сладостных строк.
Кроме того, народ не знает цензуры. Даже когда цензура отменена, она есть в самом писателе-профессионале – внутренняя.
Учитесь у народа. Он не мудрствует лукаво. Трудно произнести «Шарф голубой», так и запели: «шар голубой».
