Продолжение. Начало 19.11.23.
Глава 15
Поиск Марка
15.1
Все попытки Калмыкова найти, куда отправили Марка отбывать
наказание, не давали никаких результатов. Имевшие
отношение к делу Рожанского люди, указывали на генерала
Скворцова, но Калмыкова с ним просто не соединяли.
Тем не менее, помощник генерала Скворцова капитан Холодов
однажды в разговоре с адвокатом Кузнецовым намекнул, что Марк
отправлен на Крайний Север, но куда он точно не знает. Этого
Калмыкову было достаточно, чтобы позвонить Илье Золотому.
Трубку подняла мама Клава:
— Слушаю.
– Это квартира Золотых?
— Да. А кто вам нужен?
– Подайте золотишко на молочишко.
– Володя, это ты?
— Я, а как ты узнала?
– Как узнала? Только ты эту глупость столько лет повторяешь, когда
звонишь по телефону.
– Ну и память у тебя, Клава. А сыночек твой дома?
– Нет, но я передам, что ты звонил.
— Передай ему, пожалуйста, чтобы сразу перезвонил. Он мои
телефоны знает.
– Хорошо, Владимир Николаевич, ваше приказание будет выполнено.
– Может у тебя есть, Клава, ко мне какие – нибудь вопросы, просьбы,
пожелания?
– Нет, у нас всё в порядке, Володя. Спасибо.
— Ну будь здорова.
– До свидания.
Клава положила телефонную трубку, а про себя подумала.
— Это же надо – такой важный человек позвонил и находит же
время. Сколько добра он сделал людям, скольким помог,
рассказать кому – не поверят.
Илья позвонил Калмыкову после восьми вечера.
– Добрый вечер, дядя Володя. Это Илья.
– Привет Илья. Хорошо, что сразу отозвался.
– Слушаю вас внимательно. Что – то случилось?
– Ничего особенного. Мне нужно просто с тобой встретиться и
поговорить.
– Я к вашим услугам. Когда и где?
– Подъезжай завтра ко мне к двум часам дня. Я за тобой пришлю
машину.
– Обижаете, Владимир Николаевич. Не надо никакой машины. Я
сам приеду.
– Тогда до завтра.
– До свидания.
15.2
Когда Илья вошёл в кабинет Калмыкова, тот сразу у него
спросил:
— Почему отказался от предложения тебя привезти? Ведь моё
предприятие находится далеко за городом.
Илья улыбнулся и спокойно ответил:
— Дядя Володя, меня удивляет ваш вопрос. В тундре нет слова
“далеко”. Мы живём на территории космических размеров.
Перемещаемся за день, независимо от погоды, на десятки, а то и
сотни километров.
– Ну ладно, ладно. Не горячись, Илья. Буду знать, что ты на
лыжах родился.
– Правильно.
– А теперь по делу. Ты же знаешь Марка Рожанского?
– Конечно, знаю. Его все в Норильске знают: мастер спорта,
неоднократный чемпион города по боксу. За сборную России
выступал. Хороший справедливый парень. Он у нас со своим
папой, дядей Исааком, много раз дома бывал.
– Верно. Ну, так вот. Марк сейчас в тюрьме.
– Как в тюрьме? За что?
– За убийство человека.
– Какого человека?
– А помнишь, мы в прошлом году были в Ростове у тёти Веры
Рожанской по поводу годовщины смерти Исаака Марковича?
– Конечно, помню.
— Там ещё был у них в гостях парень с красивой девочкой –
сокурсники Марка?
– Да, помню. Валерий и Даша. Я с ними гулял почти до утра. Они
все вместе провожали меня в Москву.
– Ну, так вот. Марк этого Валерия и убил.
– За что? За девочку?
– Нет.
– А за что?
– За то, что прилюдно обозвал Марка жидом.
– Ну, всё правильно сделал. Я бы его тоже убил.
– Понятно. Но дело не в этом, Илья. Тётя Вера никак не может
найти, куда Марка отправили отбывать наказание.
– И что за загадка?
— В прокуратуре ей подсказали, что послали на Крайний Север, а
куда именно не хотят говорить. На мой депутатский запрос
ответа тоже нет. Ты можешь в этом деле помочь?
– Конечно, могу.
– Каким образом?
– Дядя Володя, я же вам сказал: тундра большая, но в ней нельзя
ничего спрятать. В особенности, что касается жуликов и
проходимцев.
— Сколько времени тебе надо на поиски Марка?
– Когда будет результат, я вас сам найду.
15.3
Илья Золотой был, в самом деле, фигурой легендарной: умный, с
высшим образованием, спортивный, знающий языки малых
народов севера. Он никогда и никому не отказывал в помощи. При
этом все его почему – то называли не Илья, а Ягур, что, по всей
видимости, более соответствовало фонетическим особенностям
языка севера. Куда бы Илья не приезжал, даже в самый маленький
посёлок, от Апатит до Якутска, на встречу с ним собирались люди:
послушать последние новости, обсудить международное положение,
посоветоваться по хозяйственным проблемам, помочь разобраться в
каких – либо документах. В отпуск на “материк” Илья, как правило,
не ездил и проводил его с семьёй в родных краях. А когда был в
Норильске, то пропадал на работе или занимался лыжами.
Всё изменилось в один день, после разговора в парткоме.
– Садитесь, Илья Файвусович. Нам нужен ваш совет.
— Слушаю вас.
— Сегодня утром звонили из горкома партии. Уже два дня не выходит
на связь высокий гость из Москвы. Ушёл один на охоту и не
вернулся. Бывалые люди сказали, что вы лучше всех знаете эти
места.
– Куда пошёл ваш гость? Где искать? Ну, хоть, примерное
направление, район,
— Пошёл в сторону Синей горы, это северо — восточней озера Лама.
Что скажете?
– Ничего. Панику нужно прекратить. Это только мешает. Попробую
найти вашего человека.
– Может вы хотите поговорить с секретарём горкома партии? Я вас
сейчас с ним соединю.
– Зачем?
– Он даст распоряжение выделить на поиски вертолёт или полярный самолёт.
– Да нет, не надо. Облёт местности авиация наверняка уже сделала.
Здесь следует, с одной стороны, спокойно подумать, а с другой –
нельзя терять время. У вас городской телефон?
– Да, конечно.
— Вы позволите мне сделать несколько звонков?
– Конечно, конечно. Звоните, сколько хотите.
15.4
Первому Илья позвонил по радиотелефону своему
проверенному другу Толе Астрахану, который специализировался
на чрезвычайных ситуациях. Он был опытный спасатель и
имел всегда, в полной боевой готовности, дежурный
комплект спасательных средств.
– Толя, есть серьёзная проблема – два дня назад ушёл на охоту
один мужчина из Норильска и пропал.
— Куда ушёл?
— В сторону Синей горы, но эта информация весьма
приблизительная. Нужно её хорошо проверить. Что ты думаешь
по этому поводу?
– Думаю, что мы должны срочно встретиться. Жду тебя на
развилке у поломанной сосны через четыре часа.
– Хорошо. До встречи.
Толя Астрахан был родом из Ачинска. На Крайнем
Севере оказался по призыву в ряды Советской армии.
Проходил воинскую службу в специальных войсках на острове
Колгуев в Баренцевом море. После демобилизации женился на
местной женщине и остался в этих краях. Основного места
работы не имел – занимался охотой, рыбалкой, даже несколько
сезонов работал проводником полярных экспедиций. Хорошо
помня своё армейское прошлое, всегда помогал людям в
чрезвычайных ситуациях.
Сухо, по – мужски поздоровавшись, друзья сразу
приступили к делу.
– Какие у тебя есть по этому поводу соображения, Илья?
– Соображения простые: так как последние несколько дней
серьёзной пурги в наших краях не было, то заблудиться этот
человек не мог.
– Согласен.
— Значит причиной его исчезновения стало
непредвиденное обстоятельство.
— Что это за обстоятельство, по твоему мнению?
— Это могла быть травма: ногу подвернул, глаз повредил. Может в капкан угодил. Мало ли что?
– А почему он, в таком случае, рацией не воспользовался?
– Потому что физически не мог этого сделать.
— Ты что, Илья, очередную загадку мне загадал?
— Нет, это не загадка, а мысли вслух.
— Слушай, — неожиданно оживился Толя, — а что если он, в самом деле,
попал в медвежью ловушку? Она глубже и шире, чем для волков, и с
гладкими вертикальными стенками. При этом его, может быть,
чем – то шарахнули по голове?
–И что?
— А то, что такая версия вполне жизненна. Правда, это уже
чистая уголовщина.
– Какое сейчас имеет значение. Нужно проверить все
варианты.
15.5
Было начало мая – на некоторых пригорках снег уже растаял, но в
распадках лежал ещё нетронутым. Поэтому друзьям иногда приходилось
выезжать на равнину, что удлиняло путь. До Синих гор было часа два хода на
лыжах со средней скоростью движения. Так как класс ходьбы Ильи и
Анатолия был примерно одинаков, то они шли параллельной лыжнёй.
Скоро тундра сменилась лесотундрой, появился невысокий кустарник,
который был основным кормом бурых медведей. Шкура бурого медведя
была менее красивой, чем белого, но зато его мясо было более чистым и
вкусным. Всем было известно, что охота на любой вид медведей каралась в
северных районах большим штрафом и тюремным сроком. Но эти меры
наказания бандитов не останавливали, так как за медвежью шкуру
перекупщики давали хорошие деньги.
– Илья, сбавь скорость хода, а то мы сами можем оказаться в какой – нибудь
очередной яме.
– Не бойся, Толян. Я же здесь родился.
– Ну и что? Свернёшь шею в родных местах. Будет весьма патриотично.
– А тебе слабо, как я?
– Нет, не слабо. Просто мне нужно быть здоровым и много работать.
– Чего так?
— Три дочери у меня. Нужно всех замуж выдать, а потом умирать.
– Никаких умирать. Как говорит моя мама, с внуками жизнь только
начинается.
– Умная у тебя мама, Илья. А у самого то сколько детей?
— Двое.
– Мальчики, девочки?
– Мальчики.
– А почему только двое?
– А сколько тебе надо?
– Трое. У меня же три девки.
– Ну да. Ещё в этом мы с тобой соревнование устроим.
– А почему бы и нет? Благородное дело.
За разговором и шутками не заметили, как пришли к Синей горе.
– Тише, Толян. Нужно лес послушать.
– Чего? Как послушать?
— Так и послушать. Лес — он всё знает, только не всем рассказывает.
Слышишь, как озабоченно перешептывается?
– Ты что – шутишь, Илья?
– Нет, не шучу. Способность слышать природу моему отцу жизнь спасла,
когда он в норильском лагере сидел.
– Да ты что? И он тебя этому научил?
– Нет, этому научить нельзя.
– А как?
— Никак. Умение понимать природу просто передаётся генетически от отца к
сыну.
– А где сейчас твой отец?
– Умер. Вышел из лагеря и через несколько лет умер.
– От чего?
– От побоев. Охранник избил его так, что он стал стопроцентным инвалидом.
— Как звали отца?
– Файвус Лейбович Золотой. Лагерное погоняло — Синоптик.
– А тебя как?
– Меня Илья Файвусович Золотой. И никаких по этому поводу шуточек. Тебе
всё понятно, Толян?
– Понятно.
– Ну и хорошо.
15.6
Пётр Васильевич Воротников, весёлый, простой в общении с
окружающими человек, как будто родился для профсоюзной работы. Всегда
в гуще людей, постоянно чем — то занятый, он естественно контактировал как
с отдельным человеком, так и с толпой. На вопрос любой трудности, у него
был один ответ “Сделаем”.
Начав заниматься общественной работой ещё в иркутском техникуме,
Воротников незаметно перебрался в центральный аппарат советских
профсоюзов в Москву, получил хорошую квартиру и даже перетащил в
столицу некоторых родственников. Поэтому ситуация, когда Пете, как его
все по — свойски называли, нужна была в чём – то помощь, вызывала общее
недоумение.
Приехав в Норильск в служебную командировку, а на самом деле, на
гусиную охоту, Пётр Васильевич в первый же день, пока помощники
готовили северное снаряжение, решил “обкатать” лыжню. Так как он был
человеком опытным, из вологодской деревни, то без какого – либо страха
отправился в тундру один. Однако на этот раз ему крупно не повезло – он
попал в профессионально сделанную, медвежью ловушку. Мало того, что
упал на спину и сломал лыжу, так ещё разбил рацию, находившуюся в
заплечном рюкзаке.
Придя в себя, Пётр Васильевич понял, что ситуация крайне тяжёлая.
Оставалось ждать, что его кинутся искать и используют для этого
соответствующую технику. Тем не менее, надеясь на помощь, Пётр
Васильевич каждые пятнадцать – двадцать минут сам громко кричал.
В условиях практического отсутствия деревьев в зоне перехода от тундры
к тайге, его крик разносился на несколько километров, что и поймал Илья.
– Толя, ты слышал крик?
— Слышал, но не очень отчётливо. Нужно немного подождать. Я уверен, что
он повторится.
— Смотри, Толян, опасность состоит в том, что крик о помощи слышат не
только люди, но и звери. В частности, волки.
– У этого человека, рискнувшего в одиночку пойти в тундру, непременно
должно быть ружьё.
– А если нет?
– Не может быть такого. Но нам нужно, в любом случае, поспешить, —
заключил Илья.
– Всё – таки давай ещё раз услышим крик, чтобы точно определиться с
месторасположением.
– Давай, — поддержал его Илья.
Через короткое время, крик о помощи повторился и они быстрым ходом
направились в нужную сторону. К сожалению, их худший прогноз
подтвердился – вокруг ямы с человеком, обнажив клыки и издавая
угрожающее рычание, стояло несколько волков.
– Попробуйте подстрелить самку, — крикнул незнакомцу Илья. – Она вторая
от куста, справа от вас. Её можно отличить от других волков по небольшой
голове. Самка уйдет и уведёт с собой всех остальных.
Когда спасители приблизились к яме, они увидели, что на дне ямы уже
валяются два застреленных волка. Весной, голодные волки с появившимися
на свет волчатами, идут на самоубийственные поступки.
15.7
Вытаскивали Воротникова из ловушки методом перекрёстных верёвок,
посредине которых, зацепившись за них руками и ногами, находился
потерпевший. Тянули верёвки очень аккуратно, так как было неизвестно, что
у него повреждено. Когда Воротников оказался на поверхности, он был в
шоковом состоянии и не всё понимал: провести ночь под взглядами стаи
голодных волков и не запаниковать, нужно было быть очень мужественным
человеком.
Как будто отвечая на их немой вопрос, он тихим голосом произнёс.
— Я из местных. С волками по молодости знаком.
– Как ваша фамилия?
– Воротников Пётр Васильевич. Сообщите руководству Норильского
комбината, что вы меня нашли.
Через несколько минут он уже глубоко спал. Сказалось колоссальное
напряжение прошедших дня и ночи. Анатолий быстро набрал телефон
диспетчерской Норильска.
— Алло, диспетчерская?
– Да, да, – ответил нетерпеливый женский голос.
– Это Астрахан. Спасатель.
– Ну что? Гость живой? – снова зазвучал женский голос.
— Живой. В медвежью ловушку угодил.
– Вытащили?
– Вытащили, но он очень слаб. Нужна бригада медиков.
– Вас поняли. Где будете принимать вертушку? Назовите свои координаты.
— Юго – западный склон Синей горы.
– Принято.
После разговора с диспетчером, без предупреждения подключился
какой – то мужчина.
— Алло, товарищ Астрахан! Говорит председатель Норильского
горисполкома. Сообщите координаты своего местонахождения. Немедленно
высылаем вертолёт. Конец связи.
– Смотри, Толян, как все засуетились.
– Значит, большой начальник в ловушку угодил.
– Это точно. А скажи, сколько таких случаев на твоей памяти?
— За какой период?
– За последние пять лет.
— Думаю, что около тридцати. Нужно посмотреть по журналу.
– А раньше сколько было?
– Два – три в год. Не больше.
— И какие это были случаи?
– Обморожения, попадания в капканы, потеря ориентиров, гибель от диких
зверей.
– Скажи, Толян, а с чем этот всплеск, по твоему, связан?
– Думаю, что с повышением уровня жизни и желанием потешить
собственное эго. В настоящее время богатые люди тратят огромные деньги
на дорогие ружья, лыжи, снегоходы, охотничью экипировку. Постреляют
пару дней в тире и думают, что они уже настоящие охотники.
– Это точно, — подтвердил Илья. – Покупают себе вертолёт и вперёд, не
соблюдая никаких правил осторожности в условиях суровой северной
природы. А сейчас появляется ещё одна серьёзная угроза.
– Это ещё какая?
– В соответствии с Постановлением правительства об укреплении районов
Крайнего Севера, резко возрастает численность воинского контингента в наших районах. Так что проблема спасания людей на Крайнем Севере принимает государственное значение.
15.8
С поломанной лыжей и в состоянии глубокого стресса, московский гость
двигаться не мог. Илья и Толя аккуратно положили его плащпалатку и
волоком дотащили до ближайшей поляны. Воротников спал как убитый.
Илья достал термос с тёплым чаем, налил его в крышку термоса и предложил
другу.
– А скажи, Толян, тебе приходилось, когда ты служил в специальных
войсках, конвоировать заключённых?
– Конечно. Это очень непростая и опасная работа.
– Почему так?
– Потому что воля рядом. Её запах перебивает у заключённых все другие
инстинкты. На Крайний Север мелочь не тянут, все с большими сроками. И
вообще – это слишком дорогое мероприятие.
— С какой точки зрения?
– Со всех: транспортные расходы, питание, охрана, обслуживание. Я бывал
практически на всех пересыльных пунктах по северу. Это хорошо
защищённые военные, в полном смысле этого слова, объекты. А с чего ты
меня об этом спрашиваешь?
— Дело в том, что один серьёзный человек в Норильске ищет сына своего
старинного друга.
— А конкретней?
– А конкретней: КГБ отправило парня на север, а куда – не говорит. Ну и
родители в жуткой панике.
– Известный номер этой гнусной конторы. В этом они большие мастера.
– В чём мастера?
– В зарабатывании денег. Они могут полностью “закрасить” человека,
заменить его данные, “перепутать” пункт назначения, засунуть его в этап
другого уровня наказания и так далее.
– Зачем?
– Чтобы все могли на этом заработать: выяснение, поиск, доставка и другие
мелкие услуги.
– Толян, ты мне зачем эту пургу нагнал? Просто скажи – можно найти
человека или нет?
– Ну, конечно, можно, если он живой. Только нужно подключить к этому
правильных людей.
– Как понимать “правильных”?
– Напрямую работающих с картотекой, а не просто служащих в органах
внутренних дел.
– Понятно.
– А теперь ты мне скажи, Илья, честно — для кого эта информация?
– Для меня.
– Для тебя — нет вопросов. Найдём. Только сообщи мне все данные об этом
человеке.
– Договорились.
Как будто услышав, о чём говорили между собой Астрахан и Золотой,
по возвращению в Москву Пётр Васильевич Воротников инициировал проект
постановления Всесоюзного Центрального совета профсоюзов СССР о
создании в районах Крайнего Севера специальных региональных управлений
“Служба спасения на севере” с подчинением их Министерству внутренних
дел РСФСР.
Начальником управления по Долгано – ненецкому национальному
округу был назначен Илья Файвусович Золотой, о чём его на
правительственном бланке и проинформировали.
15.9
Астрахан позвонил Илье, как и обещал, через три дня.
— Записывай информацию.
– Записываю.
– Человек, которым ты интересуешься, находится на объекте, нигде на
оперативных картах не значащем. Раньше он просто являлся штрафным
изолятором Норильского исправительно — трудового лагеря, а теперь это
какой — то опытно – конструкторский центр. Из бывших заключённых там не
осталось ни одного человека, так что более полную информации ни от кого
получить нельзя.
– И всё – таки, что – то удалось узнать?
– Удалось. Это специальное подразделение КГБ по работе с еврейскими
потенциальными эмигрантами. Военным комендантом объекта является
майор КГБ Захаров, техническим руководителем — Вячеслав Панкратов.
Кстати, руководство объекта состоит из зэков.
– А как твои люди установили, что это Рожанский?
– Во- первых, его зовут как и того, кого ты ищешь — Марк. Во – вторых, он
осуждён за убийство, а в – третьих, на свою рабочую одежду он нацепил при
этапировании значок мастера спорта.
– Да ты что?
– Думаю, что не просто так. Это маячок.
– Для кого?
– Не знаю. Для тех, кто будет его искать.
– Ну, ты и молодец, Толян. А теперь расскажи, как туда проехать?
— Проехать очень просто: нужно обогнуть север озера Лама, затем спуститься
по его восточной стороне на юг до ненецкого посёлка Аянка.
– А дальше куда? Там нет ничего?
— От Аянки прямо на восток километров семьдесят – восемьдесят до
поселения Дальний Острог.
– Сколько требуется времени?
— Твоим ходом от Норильска часов семь — восемь.
— Спасибо, друг. За мной должок.
15.10
Но Илья не спешил реализовывать свой план встречи с Марком. Нужно
было продумать всё до мелочей и, прежде всего, получить служебное
удостоверение за подписью генерал – полковника МВД СССР Смирнова. Его
должен был привести из Москвы сам Калмыков, который много лет был
хорошо с ним знаком.
А пока, не теряя времени, Илья поехал в Дудинку, нашёл Дом профсоюзов
и, без записи на приём, постучал в дверь с трафаретом “Председатель
комитета профсоюзов Долгано – ненецкого национального округа Степанова
В. П.”
За дверью ответили: “Входите”. Голос принадлежал немолодой, с
приветливым выражением лица, долганки. Илья, сняв шапку, вошёл в
кабинет и поздоровался на долганском языке. Женщина с улыбкой ответила.
– Присаживайтесь, пожалуйста. Приятно слышать, когда молодой человек
говорит на родном языке. Вы долганин?
— Нет.
– Ненец?
– Нет. Я еврей. Илья Файвусович Золотой.
– Ну, хоть мама у вас долганка? – взмолилась женщина.
— Нет, эскимоска, но я знаю более десяти языков малых народов Севера.
Председатель окружкома профсоюзов Степанова смеялась до слёз, а
Илья, довольный произведённым эффектом, молча сидел и с удовольствием
на неё смотрел.
– А теперь рассказывайте, молодой человек, зачем вы ко мне пришли?
– Во — первых, познакомиться, а во – вторых, поставить вас в известность, что
постановлением Президиума ВЦСПС, при Норильском комитете профсоюзов
создано региональное управление “Служба спасения на севере”.
Руководителем управления назначен ваш покорный слуга.
– Что же вы нас, товарищ Золотой, заранее не поставили в известность? Мы
бы подготовились к вашему приезду. Коллектив собрали, познакомились, как
положено.
– Ну, это совсем не обязательно, Валентина Петровна. Когда мы подберём
ответственных по районам, определим их служебные обязанности, то
каждую кандидатуру согласуем с вами. Соответствующую радиограмму
разошлём по округу за вашей и моей подписью. А, вообще, человек я
местный, всех серьёзных людей по северу знаю лично
Наладив со Степановой формальный контакт, Илья приступил к работе.
Затащил в комнату, которую ему предоставили в здании норильских
профсоюзов, стол, несколько стульев и установил радиотелефон. Он был
всегда в курсе всех дел на территории региона, но свой кабинет посещал
редко. Со стороны казалось, что просто стесняется в нём сидеть. С работы на
медном заводе Илья, по рекомендации Норильского горисполкома, уволился,
полностью переключившись на новый вид деятельности.
15.11
Лыжный переход от Норильска до поселения Дальний Острог, из – за
встречного ветра, занял у него восемь часов, но усталости Илья не
чувствовал. При входе на территорию объекта его остановил охранник в
звании сержанта внутренних войск и строго спросил.
— Вы к кому?
– К вашему начальству.
– Предъявите документы.
– Увидев удостоверение красного цвета, охранник сразу сбавил тон и набрал
номер внутреннего телефона.
— Товарищ майор, к вам какой – то гражданин.
– Кто такой?
— Золотой Илья Файсулович.
– Файвусович, — поправил охранника Илья.
– Виноват, Илья Файвусович.
– По какому вопросу?
— Говорит по – служебному.
– Пропусти.
– Проходите через вторую калитку. Первый этаж, комната номер два.
На стук в дверь, из – за письменного стола поднялся совсем не
военного типа человек.
– Майор Захаров, — представился он.
– Золотой Илья Файвусович. Вот моё служебное удостоверение.
Раскрыв удостоверение Ильи и увидев подпись генерал – полковника
Смирнова, Захаров щёлкнул каблуками и громко произнёс:
— Рад видеть, товарищ Золотой. Прошу прощения, не знаю вашего звания.
– И не надо вам знать.
– Слушаюсь, товарищ Золотой. Разрешите вопрос?
– Разрешаю.
– На каком виде транспорта вы к нам прибыли?
– На лыжах, товарищ майор. Я мастер спорта СССР по лыжному спорту.
– Присаживайтесь, пожалуйста, товарищ Золотой. У нас тоже есть мастер
спорта СССР. Правда, по боксу.
– Да? Очень интересно. Надеюсь, он никого тут не обижает?
– Нет, что вы? Он у нас – ответственный за строительство.
– Как его фамилия?
– Фамилий у работников объекта нет. Только имена.
– Ну и как его имя?
– Марк.
– Понятно, товарищ майор.
— Так в чём заключается цель вашего визита к нам из Норильска, товарищ
Золотой? – несколько раздражённым тоном, чувствуя, что сболтнул лишнее,
спросил Захаров.
– Правильный вопрос, — чтобы подбодрить майора, ответил Илья.
– Дело в том, что для выполнения ряда Постановлений партии и
правительства требуется увеличить в разы присутствие на Крайнем Севере
людей, в основном военных.
– Мы знакомы с этими документами и готовы к их реализации, — чётко
ответил майор.
– Но эта ситуация далеко не простая, — продолжил говорить Илья.
– Требуется разработать и принять на опережение соответствующие меры
безопасности. В частности, научить людей правильно вести себя в
экстремальных условиях Крайнего Севера.
– Абсолютно правильное решение, — поддакнул Захаров.
— С этой целью, — закончил свою мысль Илья, — создано Управление “Служба
спасения на севере“ регионального уровня под моим руководством.
– Теперь всё понятно, товарищ Золотой. Спасибо за разъяснение.
– И ещё, товарищ майор. В следующий мой приезд будем обсуждать в вашем
подразделении программу оказания первой помощи лицам, попавшим в
критическую ситуацию. Дайте мне ваш телефон, чтобы я мог согласовать
дату своего приезда.
— Не положено. У нас существует телефонная связь только с
непосредственным начальством.
– Ну, тогда запишите, на всякий случай, мой радиотелефон и ждите меня в
гости без предварительного звонка. Всего хорошего.
– Честь имею.
15.12
Илья возвращался домой в хорошем настроении: во – первых, выполнил
просьбу Владимира Дмитриевича, а во – вторых, отыскал друга своего
детства. Он хорошо помнил времена, когда Исаак Маркович завозил своего
сына к маме Клаве, если не с кем было его оставить дома. Они часами играли
в солдатики, морской бой, соревновались в поднятии гантелей. И хотя Марк
был младше Ильи, он нередко побеждал.
По приезду домой, Илья сразу позвонил Калмыкову:
— Владимир Дмитриевич, я нашёл, где находится Марк, и даже посетил это
исправительное учреждение закрытого типа.
– Что ты говоришь, Илья? Ну, молодец. И где оно расположено?
— От восточного побережья озера Лама километров восемьдесят — девяносто в
сторону плато Путораны.
– Знаю я это место. Там был раньше штрафной изолятор Норильского лагеря.
Рядом с немецким поселением Дальний Острог.
– Совершенно верно.
– А самого Марка видел?
– Нет, не видел. Но о том, что это Марк, проговорился сам военный
комендант объекта майор Захаров.
– А почему ты его не видел? С твоими корочками, можно кого хочешь
“нагнуть”.
– Согласен, Владимир Дмитриевич, но Захаров мне сказал, что он должен
согласовать с начальством мою встречу.
– И что тут особенного?
— Ничего. Я предупредил его, что могу приехать на инструктаж экспромтом,
без приглашения.
– Вот этого делать не надо. Он без согласования с начальством встречу
может отменить.
– Понял. А что мне дальше делать?
— В каком смысле?
– В смысле, как сообщить информацию тёте Вере о Марке?
– Над этим надо подумать. Здесь есть несколько тонких моментов. Я сам ей
позвоню.
Владимир Дмитриевич не зря так сказал Илье. Он никак не мог понять,
почему никто не дал ему координаты заключённого Рожанского? Не такой
уж это большой государственный секрет, чтобы его скрывать. Даже
Норильское отделение КГБ не ответило ему на депутатский запрос,
сославшись на какую – то инструкцию. Явно, что кто – то в этом ведомстве
ведёт нечестную игру и блокирует нужную информацию. Но кто, а, главное,
зачем?
Сейчас он должен позвонить матери Марка и сообщить ей эзоповым
языком новость, связанную с сыном. Глупость какая – то.
— Верочка, привет, — с напускным весельем сказал в трубку Калмыков.
— Здравствуйте. Это не Вера. Это Даша, — откликнулся на другом конце
телефонной линии молодой женский голос.
– А где Верочка?
– Она спит.
– Ну не надо будить. Передайте Вере, пожалуйста, что цветы и подарок
имениннику вручили. Он очень доволен. Рыбу, как вы заказывали, привезут
на следующей неделе. Всего вам хорошего.
– Спасибо. Я всё передам.
15.13
Генерал Скворцов был не только педант до мозга костей. Он ещё был
патологическим чистюлей: просыпался каждый день без будильника ровно в
шесть утра, до семи мылся в ванной, шумно отфыркиваясь и что – то
напевая. Потом долго брился, всё тщательно чистил и гладил, вплоть до
шнурков, как шутила жена. После этого, не торопясь, вкусно завтракал,
непременно запивая завтрак своим, приготовленным по особому рецепту
кофе и в половине девятого выходил из дома, где его ждала служебная
машина. Без пяти минут девять утра Скворцов бодрым шагом заходил в
приёмную своего кабинета.
К своей жене Марфе генерал относился явно пренебрежительно,
постоянно подчёркивая, что сделал большое одолжение, женившись на ней
по настоянию мамы. Мама сыну присмотрела жену из послушниц, которые
окружали её с того момента, как перешла в православие. Выбор жены она
обосновывала тем, чтобы ни у кого, познакомившись с невесткой, не
возникало даже мысли, что мама Скворцова этническая еврейка.
Марфе он никогда ничего не рассказывал о своей работе, а тем более не
советовался с ней ни по какому вопросу, предпочитая для этого маму. Но в
последнее время жена начала замечать некоторые изменения в поведении
мужа: прежде всего, он тише стал себя вести в ванной, никак не выражая
свой животный восторг от процесса мытья, рассеянно пил любимый кофе, не
допивая иногда его до конца, и даже забывал её формально поцеловать,
уходя на работу.
Сегодня у Скворцова была одиннадцатая встреча с Дашей. Как правило,
они встречались по пятницам. Вечером в пятницу в управлении никого не
было, так как все сотрудники, предвкушая два выходных дня, на работе не
задерживались. Даша всегда приходила точно в назначенное в повестке
время. Заходила, предварительно постучавшись в дверь, и садилась, на одно
и тоже место, которое выбрала в первый день своего посещения
генеральского кабинета. И тем не менее, что – то сегодня в её облике и
выражении лица было необычное.
– Здравствуйте, Дарья Сергеевна. Прекрасно выглядите.
– Спасибо. Весна.
– Это верно. В природе всё весной расцветает и, конечно, женщины. Они
природу чувствуют лучше и глубже, чем мужчины. Вы можете этот феномен
как — то объяснить?
– Нет, не могу.
– А я могу. Дело в том, что женщине Б-г дал дополнительный чувственный
ген. И называется он заботный.
– Первый раз такое слышу.
– Я тоже удивился, когда мне об этом бабушка рассказывала. Старые люди
много знают то, о чём у нас понятия нет.
– А о чём ещё говорила вам бабушка?
— Она говорила, что, пытаясь обратиться к кому – то из своих внуков или
детей, могла перебрать имена всех членов семьи.
– Это верно. У моей бабушки я тоже такое замечала.
– А вы знаете почему?
– Нет, не знаю.
– Потому что бабушка всё время думает обо всех своих близких.
– А почему этого нет у дедушек?
— Потому что у дедушек голова занята государственными делами.
После этого каламбура впервые начался какой – то легкий весёлый
разговор, не отягощённый никакими претензиями, намёками, нотациями,
угрозами. Расчувствовавшись, генерал даже продекламировал Даше
несколько стихотворений Фета и рассказал о его тяжёлой личной жизни.
15.14
Расставались Скворцов и Даша в прекрасном настроении. Каждый думал
о своей жизненной перспективе, размышляя о результатах сегодняшней
нестандартной встрече. В особенности, Скворцов. Он был наверху
блаженства: наконец, растопил лёд её души, вывел из оцепенения, научил
слушать хорошие стихи, дождался улыбки. Почти полгода, стиснув зубы, он
шёл к этому моменту, не обращая внимания на оскорбляющее молчание с её
стороны. Скворцов считал, что его продуманная до мелочей, деликатная
тактика взаимоотношений с Дашей привела к не окончательному, но
вселяющую надежду результату.
Генерал сидел, сняв пиджак, за своим рабочим столом, рисовал какие –
то фигурки и рассуждал.
— Конечно, ещё предстоит огромная работа, чтобы Даша прочувствовала мою
роль в своей будущей жизни.
— Но сейчас могу себе признаться – я влюблён в неё как юноша. Мне важно
всё, что с ней связано: как выглядит, во что одета, как говорит. Ну, в общем –
всё, всё, всё…
— Неужели это чудо будет принадлежать мне и согласится стать моей женой?
Да я за это готов на любой поступок.
— А теперь скажи — зачем ей всё это? Папа – секретарь горкома партии,
четырёхкомнатная квартира, служебная машина, любые наряды, поездки,
блестящая жизненная перспектива.
— И в самом деле – что она со мной приобретает? Даже перечислять не
хочется – смех какой – то!
— Подожди – это с одной стороны, а с другой: из дома ушла, с родителями не
общается, друзей всех растеряла. Да и работает рядовым инженером в
обычном проектном институте.
— И всё из – за этого жалкого еврея, сломавшего себе жизнь?
– Да я её озолочу: поселю в своей секретной пятикомнатной квартире, сменю
всю обстановку, сделаю европейский ремонт, В её распоряжении будет
личная машина, прислуга. Куплю любой наряд, украшение. Организую самое
дорогое путешествие заграницу.
Размечтавшись, Скворцов открыл шкафчик, в котором всегда стояло
несколько бутылок спиртного и выбрал из них бутылку “Хванчкара”. Правда,
не то вино, что пил Сталин, но хвастануть перед кем – нибудь можно было и
этим. Налил себе полный стакан, закусил шоколадкой и пошёл пешком
домой.
Сегодня он был в штатском, что позволяло прогуляться по весенним улицам
без охраны.
15.15
У Даши тоже было хорошее настроение. Вчера вечером приехал Илья,
норильский друг Марка. Они расцеловались как родные люди.
– Даша, кто там пришёл? – спросила из соседней комнаты Вера Юстусовна.
– Это я, тётя Вера, — засунул голову в дверь её комнаты Илья.
– Илюшка, дорогой, какими судьбами? – запричитала она.
– Проведать вас, тётя Вера. Вам же звонил Владимир Дмитриевич?
– Да, звонил. Мне Даша передала.
– Ну вот. Гостинцев привёз и приветы от всех.
За разговором Илья поставил на стол сумку и стал оттуда вынимать
замечательного запаха копчёную северную рыбу, оленье вяленое мясо и
“коронку” мамы Клавы – эскимосский пирог с рыбой. Эти вкусности,
известные каждому норильчанину, подняли с кровати даже Веру, которая в
халате побежала на кухню готовить настоящий “тюремный” чай, который
любил её покойный муж.
После получасового объедения всеми вкусностями, которые привёз Илья
из Норильска, и особым образом приготовленным чаем, Вера тихим голосом
задала ему вопрос.
— Илюша, насколько дней ты приехал?
– Через два дня улетаю домой.
– Утром, что ли?
– Нет, тётя Вера, — со смехом ответил Илья. — Вечером. Не волнуйтесь, есть
время для разговоров.
–Ты мне скажи, как мама? Как дети?
– Всё хорошо.
– Старшего, как я помню, Фимой зовут?
– Да, Ефимом. В честь деда.
– А младшего? Сколько ему лет?
– Виталику два годика.
– Ну а, всё – таки, как Клава?
– Такая же, как всегда. Меня каждый день дёргает, жизни не даёт.
– По какому поводу?
— Как узнала, что Марк в тюрьме – плакала два дня и всё время причитала:
“Бедная Вера, бедная Вера“.
И тут, неожиданно для Ильи, расплакались обе женщины. В голос,
навзрыд, как будто, наконец, дождались момента, когда это можно сделать
вслух. Не зная, что в этом случае говорить и как их успокоить, Илья сидел и
молчал. Первой пришла в себя Вера.
— Ты извини, Илья, что мы не сдержались.
– Бывает, с каждым бывает, — отреагировал он по — мужски на женскую
истерику.
– Всё равно прости.
– Да я что? Это всё моя мама неугомонная. Она и Владимира Дмитриевича
задёргала. Звонила ему по несколько раз в день. Заставила слетать в Москву
к какому – то генералу, а меня отправила к вам.
– Ну, а теперь давай всё по порядку, — уже спокойным тоном сказала Вера.
– Хорошо. Тут вот какое дело. Марк стал точкой пересечения интересов
нескольких важных фигур: отца убитого, имеющего хорошие связи в
ростовской прокуратуре, вашего папы, Даша, и генерала Скворцова,
которого фамилия “Рожанский” приводит в бешенство. Он не может забыть,
каким унижениям дядя Иcаак его подвергал в Гомельской контрразведке
после войны. Даже двадцать пять лет строгого режима, как говорит
Владимир Дмитриевич, генерала не остудили.
– Понятно, а теперь объясни нам, пожалуйста, зачем они его куда — то так
далеко запрятали, да и ещё никому не сообщают адрес?
– Этого я сказать не могу. Но Марка я, по поручению Владимира
Дмитриевича, нашёл. Для меня в тундре секретов нет.
– Да что ты говоришь? – воскликнула Вера.
– Какой ты молодец. Так вот о каком подарке говорил мне по телефону
Володя. Он, наверное, боялся, что его телефон на прослушке?
– Может быть, не знаю. Но мой визит к вам наверняка зафиксирован.
– И что теперь нам делать? – тревожным голосом спросила Вера.
– Принимать меня, — со смехом ответил Илья.
– А если серьёзно?
— А если серьёзно, то поступаем следующем образом. Так как причина
возникновения данной ситуации не понятна, то Владимир Дмитриевич
предлагает два плана действий: план А и план Б.
– Илюша, ты как – нибудь попроще говори, а то мы не всё с Дашей
понимаем.
– Хорошо, тётя Вера. Итак, план А: ситуация в течение трёх месяцев, по
депутатскому запросу Владимира Дмитриевича, разрешается и вы получаете
официальную информацию о Марке.
– Это что мы должны получить?
– Вы должны получить письмо, в котором будет указано, где Марк отбывает
свой тюремный срок.
– А если не получаем письмо?
– Тогда приступаем к плану Б, описание которого находится в конверте,
который я вам привёз.
– Что в конверте, Илюша?
– Не знаю, тётя Вера. Его нужно будет открыть только по звонку Владимира Дмитриевича.
Продолжение следует.
