Продолжение. Начало 25.09.23.
Май 2004 – май 2005 гг.
За год интенсивной научной работы произошло множество мелких событий:
— Арик изучил структуру и особенности работы настоящего стартапа;
— принял участие в двух международных конференциях в Израиле по темам исследований;
— в ходе ежедневных наблюдений разработал свой авторский метод терапии одного из самых распространённых заболеваний, но не смог его внедрить из-за отказа хозяйки компании отвлекаться на новую тему, но, тем не менее, он сохранил все рабочие показатели своих опытов в расчёте на будущую перспективу при дальнейшей самостоятельной работе, если повезёт;
— на базе текущих результатов экспериментов в компании были написаны и опубликованы в международных научных журналах 3 статьи, под которыми стояла и его подпись, что было отлично для первого года работы в новой стране;
Взаимоотношения с коллегами складывались в первый год работы неплохо. Научный сотрудник, с которой Арику пришлось в период конкурса по приёму демонстрировать навыки в микробиологии, оказалась выпускницей Московского госуниверситета и его аспирантуры, кандидатом биологических наук, а в Израиле – Ph.D.in Biology.
На удивление она держалась обособленно и попросила Арика не разговаривать с ней по-русски, что вызывало дополнительные трудности в общении, поскольку он только ещё учил иврит на ходу, каждый день запоминая по нескольку новых слов и речевых оборотов. Больше русскоговорящих сотрудников в компании не было.
Всего работали 44 человека, включая 5-х детей хозяев и акционеров компании – выпускников биологических факультетов различных израильских университетов. Компания занимала два полных этажа здания и была оснащена превосходным, самым современным лабораторным оборудованием, а также многочисленными вспомогательными необходимыми приборами, механизмами и инструментами для экспериментальной и аналитической работы.
Такой красоты и такого современного уровня обеспечения Арик ещё не видел. Делопроизводство для наружного контроля велось только на английском языке, а внутренние документы – на иврите.
Компания была американо-израильской. В США, в Бостоне работали химики, создававшие новые лекарственные молекулы, а в Израиле находились администрация, биохимики, микробиологи, цитологи, дирекция по клиническим испытаниям новых препаратов и экспериментальная биология, в которой работал Арик. Причём, в этой цепочке результаты, получаемые в ходе биологического эксперимента на животных, являлись определяющими, потому что, если биологическая апробация нового лекарства давала положительные результаты, то уже после этого в дело вступали все остальные специалисты, подробно лабораторно анализировавшие полученные в виварии данные после многократных повторений опытов на животных, после чего писались и публиковались статьи, параллельно оформлялись документы в Food and Drug Administration, FDA, USFDA) — агентство Министерства здравоохранения и социальных служб США, без разрешения от которого категорически нельзя переходить к клиническим испытаниям новых лекарств на людях.
И это обязательно для всех стран в мире. И только после хороших результатов от отдела биологического эксперимента возможно начинать готовить патентную документацию на новый лекарственный препарат, а окончательное официальное патентование возможно только после успешных клинических испытаний в больничных условиях. До выхода каждого нового лекарства на рынок фармакологических препаратов проходит 7-9 лет.
Каждый день Арик выезжал из дома на микроавтобусе-подвозке в 4-30 утра. Приезжал в компанию к 5-45, переодевался в спецодежду и в 6 часов начинал проводить манипуляции с животными в соответствии с «Протоколом эксперимента». Спустя два часа он заносил полученные этим утром данные в компьютерный «Журнал наблюдений и результатов» и отправлял эти сведения по внутренней почте к Лее – главному учёному компании. К приходу её на работу в 8 часов, она уже имела возможность оценить результаты за минувшие сутки, после чего обсуждала полученные цифры с руководительницей компании и ставила задачу на последующие дни.
Нужно отметить, что Главным научным консультантом компании был известный профессор, доктор химических наук из Хайфского техниона (Хайфский Технический университет) Аарон Чехановер, который в 2009 году стал Нобелевским лауреатом по химии( по биохимии точнее). Это свидетельствовало о высоком уровне работы компании и её авторитете в научном мире.
Главный научный консультант проводил ежемесячные совещания с сотрудниками компании и реальная возможность каждый раз общаться с таким видным учёным весьма льстила .
Можно сказать, что Арику повезло попасть на работу в такую научную компанию, но, с другой стороны, он выдержал конкурс на занимаемую должность.
Были и забавные эпизоды. Например, лаборант вивария пожилой выходец из Ирака по имени Эфраим на полном серьёзе спрашивал Арика о том, знает ли он что такое холодильник, стерилизатор, микроскоп . Задавал разные глупые вопросы, всерьёз полагая, что приехавшему из России кандидату наук могло быть это неизвестно.
Арика сначалa это злило, а потом стало смешно. Он старался не обострять отношений с примитивным мужиком, тем более, что он оказался родственником мужа Леи. Образования у Эфраима не было вообще никакого, даже средней школы, потому что он был из семьи в 8 детей, приехавшей в страну в 1953 году. Он был старшим ребёнком в семье и ему рано пришлось начать работать сначала на рынке, потом в алюминиевой мастерской, где он получил травму и потерял глаз. Человеком он был добрым, спокойным, болел простатитом и каждые полчаса прятался за большим стерилизатором, чтобы справить малую нужду в стаканчик, который выливал в раковину. Почему он не бегал в туалет Арик не понимал, хотя туалет находился на расстоянии не более 20 метров от вивария.
Довольно скоро обнаружилось, что имеет место дискриминация по зарплате. Так коренные израильтяне, независимо от профессиональной квалификации, получали зарплату выше на 20-30%, чем вновь приехавшие граждане страны. И это положение сохранялось в большинстве частных компаний разного профиля.
Пока Арик работал по структуре «стипендии Шапиро», это его не очень волновало, но в перспективе такой факт радовать не мог.
Взаимоотношения в коллективе были ровными, уважительными, приветливыми. Вместе обедали, вместе пили кофе, вместе радовались и бывали друг у друга в гостях на свадьбах, на днях рождения, на торжествах по случаю появления детей, а также прямо на работе в обед поздравляли виновников торжества, вручали подарки от фирмы и коллектива.
Все работники имели служебные мобильные телефоны, за которые платила компания при установленном лимите минут. Всем были выделены места на подземной автостоянке, за которые тоже платила фирма. А также для сотрудников заказывались обеды, стоимость которых была символической и вычиталась из зарплаты.
Однажды, приехав, по обыкновению , на работу в субботу, что требовалось по условиям экспериментов, Арик , проработав час, услышал как кто-то пришел в лабораторию вивария.
Это оказалась Лея, которая позвала пить кофе в перерыве между манипуляциями с животными. По субботам Арик работал по 2-4 часа с раннего утра и уезжал домой. В этот день он уже заканчивал работу и с удовольствием принял приглашение на кофе.
Лея налила обоим кофе, выложила в вазочку печенье и минут через 5 неожиданно сказала:
— слушай, Арик, как я вас всех «русских» ненавижу!
Арик подумал, что плохо её понял, но начальница продолжала развивать эту тему:
— вы все приезжаете высоко образованными, вы все «берёте» язык иврит, вы все находите работу по специальности, вы дисциплинированные и добросовестные, вы занимаете наши рабочие места, вы культурные – театралы, книгочеи, хорошо одеваетесь, следите за своим внешним видом, а ваши дети учатся лучше наших, очень стараются, ходят в разные кружки, занимаются спортом, учат языки, а наши дети и мои, в частности, только и умеют, что лежать на диване, смотреть телевизор и жрать «бамбу» ( сладкие кукурузные палочки); они ничего не хотят — ни учиться, ни работать…….
В моем городе Ришон-ле-Ционе повсюду слышна русская речь, это просто невозможно: вы всюду!
Арик просто ошалел от такого неожиданного и обидного спича. Но он видел, что Лея ждёт от него какой-то реакции. Пока Арик собирался с мыслями и мысленно переводил на иврит то, что хотел ответить, кофе остыл .
Он медленно спросил:
— Лея, а что у ваших детей нет родителей? Нет бабушек и дедушек? Некому с детьми заниматься дома? Некому их воспитывать и приучать к труду? Нет кружков и спортивных школ для них? Нет возможности заниматься музыкой? В чем дело Лея? Кто должен воспитывать твоих детей, например?
Лея шумно проглотила остаток кофе, забросила в рот печенье, встала, зло швырнула свою чашку в раковину, не вымыв её и сказала:
— ты, конечно прав и вот это меня и бесит , и не только меня; тебе пора уезжать, давай закрывай все, а я тут ещё должна кое-что сделать.
В тот период времени у Юли с Ариком ещё не было своей машины и по субботам и праздникам компания заказывала для него такси на работу и обратно.
В описываемый день на обратном пути домой, Арик не знал как ему отделаться от вопросов болтливого таксиста. Ему нужно было обдумать инцидент и понять как в дальнейшем строить отношения с Леей при таком вот антагонизме с её стороны.
Иллюстрация: iStock
Продолжение следует.
