Автор: Ноа Лави
Доктор Надежда Голдовски. Фото: Алекс Коломойски
Израиль славится своими высокими технологиями, но мало кто знает, что еврейское государство участвует в определении мирового эталона времени — UCT (Universal Coordinated Time). Происходит это благодаря атомным часам в уникальной лаборатории в Иерусалиме. А руководит ими репатриантка из Украины доктор Надежда Голдовски.
«Вести» побывали в лаборатории и побеседовали с хранителем израильского времени.
Мы приезжаем в Иерусалим жарким летним днем и встречаемся с Надеждой Голдовски в вестибюле. Перед интервью мы выяснили, что будем беседовать с доктором физики, специалистом по квантовой электронике с мировым именем. Навстречу нам вышла миниатюрная смешливая женщина. Это и была доктор Голдовски.
Ее рабочий кабинет увешан дипломами, грамотами, фотографиями со знаменитыми учеными. На Надежде лежит огромная ответственность:
она отвечает за атомные часы Израиля, с которыми сверяются армия, оборонные предприятия, навигационные системы, больницы, биржа, Электрическая компания и многие другие.
Доктор Надежда Голдовски участвует в определении эталона всемирного времени. Во всем мире таких специалистов — не более сотни, в Израиле — единицы.
Израиль славится своими высокими технологиями, но мало кто знает, что еврейское государство участвует в определении мирового эталона времени — UCT (Universal Coordinated Time). Происходит это благодаря атомным часам в уникальной лаборатории в Иерусалиме. А руководит ими репатриантка из Украины доктор Надежда Голдовски.
Мы приезжаем в Иерусалим жарким летним днем и встречаемся с Надеждой Голдовски в вестибюле. Перед интервью мы выяснили, что будем беседовать с доктором физики, специалистом по квантовой электронике с мировым именем. Навстречу нам вышла миниатюрная смешливая женщина. Это и была доктор Голдовски.
Ее рабочий кабинет увешан дипломами, грамотами, фотографиями со знаменитыми учеными. На Надежде лежит огромная ответственность:
она отвечает за атомные часы Израиля, с которыми сверяются армия, оборонные предприятия, навигационные системы, больницы, биржа, Электрическая компания и многие другие.
Мы проходим по длинным безлюдным коридорам. У каждой двери Надежда проводит служебную карточку, так как все помещения строго охраняются. И вот мы попадаем в комнату, где находятся атомные часы. На вид это обычный технический шкаф с кнопками и мониторами.
— Атомные часы дают самые точные показания, которые используются во всех сферах жизни страны — начиная от навигации и безопасности до синхронизации компьютеров, мобильных телефонов и телекоммуникаций, — объясняет доктор Голдовски. — Сегодня, когда все сферы нашей жизни компьютеризованы, без атомных часов обойтись невозможно.
— Существуют несколько спутниковых систем, использующих атомные часы на орбите: это американская GPS, российская ГЛОНАСС и европейская система «Галилео». На каждом спутнике этих систем установлены атомные часы. Как правило, это миниатюрные рубидиевые часы, и они менее точные, чем наши, наземные. Все данные этих часов передаются на Землю и обрабатываются в 75 лабораториях по всему миру, которые участвуют в определении универсального точного времени.
Израиль располагает четырьмя атомными часами, и все они участвуют в формировании международного стандарта времени. Всего таких часов в мире около 500, расположены они в разных странах, а их данные поступают на сервер в Париже и обрабатываются в Международном институте мер и весов. На основании этих показателей осуществляется коррекция атомных часов и других координационных систем.
— А может случиться, что все атомные часы одновременно выйдут из строя — например, в результате хакерской атаки?
— Хакерам периодически удается навредить, но в основном речь идет об атаках на навигационные системы — например, в районах аэропортов, как это произошло недавно в Бен-Гурионе. В этих ситуациях блокируются сигналы, поступающие со спутниковых систем — и тогда важность наземных систем возрастает многократно.
— Говорят, самые точные в мире — швейцарские часы, а из ваших слов выходит, что атомные?
— Если говорить об эталоне точного времени — то атомные, разумеется, во много раз точнее. Знаете, в США даже производят миниатюрные атомные часы для личного пользования — например, наручные. В этом, конечно, нет никакой практической необходимости, но зато человеку приятно: у него часы точнее швейцарских.
На работу атомных часов влияют разные факторы, в том числе температура: в иерусалимской лаборатории, к примеру, поддерживается температура 21 градус, чтобы показатели были максимально точными. Эксплуатация атомных часов имеет ограниченный срок — для цезиевых, самых распространенных, это всего 7 лет.
— Что происходит, когда атомные часы нужно менять?
— Их выводят из эксплуатации, заменяют нужные элементы и снова подключают. Поэтому очень важно иметь группу часов, а не одни и даже не пару. Только так можно обеспечить стабильность и точность показаний.
«Мне говорили, что в Израиле я останусь без работы»
Надежда Голдовски родилась в Ужгороде. Образование получала в Ужгородском университете на факультете квантовой электроники. Аспирантуру заканчивала в Ленинграде, там же получила степень доктора физических наук.
— Сразу после окончания учебы, в 1980 году, я начала работать в Научно-исследовательском институте физических и радиотехнических измерений, — рассказывает доктор Голдовски. — Центральное отделение института находилось в Москве, а филиалы — в союзных республиках, в том числе в моем родном Ужгороде, где были установлены вторичные эталоны времени и частоты с атомными часами. Мои научные статьи об атомных стандартах частоты публиковались в советских журналах. Но их переводили и в США, поскольку это было передовым направлением науки. На мои статьи ссылались специалисты Национального института стандартов США. Уже в 1980-х и в США, и в СССР были системы хранения точного времени на основе атомных часов.
В 1999 году семья Голдовских репатриировалась в Израиль. Все знакомые поспешили заверить их, что найти работу по специальности не удастся. Муж Надежды, тоже физик, сказал: ну что ж, придется переквалифицироваться.
— Мы оба специализируемся в довольно узких областях физики и понимали, что в новой стране с любимым делом придется расстаться. Действительно — сколько специалистов по эталонам времени нужно в такой маленькой стране, как Израиль? — вспоминает Надежда. — Но, к нашему изумлению, и я, и муж нашли работу практически сразу. Министерство абсорбции разослало наши резюме, и через считанные месяцы ко мне обратились из Национальной физической лаборатории.
— Отсутствие иврита не стало проблемой?
— Нет, терминология в нашей сфере — международная, поэтому языковой проблемы не было вовсе. Я приступила к работе сразу после репатриации, в начале 2000 года. А муж устроился в фирму по производству рубидиевых атомных часов для оборонных нужд. Было время, когда нас с ним даже называли «семейным подрядом», потому что я тестировала продукцию этой фирмы на точность у себя в лаборатории.
— Скажите, Надя, а эта работа — опасная? Ведь все мы знаем, как пострадали атомщики, скажем, в Чернобыле.
— Видите ли, эта работа прежде всего — ответственная, потому что мы имеем дело с химическими элементами. Но опасной я бы ее не назвала: в атомных часах используются нерадиоактивные изотопы, такие как цезий, рубидий и другие.
По словам доктора Голдовски, ее работа требует постоянного повышения квалификации — технологии развиваются стремительно, и нужно не только изучать новые системы, но и участвовать в их разработке.Надежда Голдовски и сама сделала открытие. Еще в 1980-х она проводила исследования с целью проверки дополнительных элементов таблицы Менделеева, которые можно использовать для определения эталонов точности в атомных часах. И выяснила, что для этих целей подходят эрбий и ртуть. «В 1990-х моя статья была опубликована в США, а сегодня в мире есть атомные часы на эрбии и ртути, и используют их в Германии, Японии и других странах», — объясняет она.
По ее словам, хранитель точного времени обязан отлично знать квантовую физику, электронику, химию, радиоэлектронику и много других наук. «Специальность у нас узкая, а спектр знаний должен быть широким, и его нужно постоянно расширять», — говорит Надежда.
— Много ли специалистов вашего уровня в Израиле и в мире?
— В Израиле — по пальцам пересчитать. В мире — около ста. Мы встречаемся на профессиональных конференциях, обмениваемся опытом, но в целом это очень узкая сфера. Когда я начала работать в израильской лаборатории, здесь были еще несколько сотрудников, но с 2004 года я работаю здесь фактически одна. Заменила все устаревшее оборудование и слежу, чтобы мы сохраняли самый высокий уровень, соответствующий мировым стандартам.
— Вас не пытались переманить другие государства?
— Предложения поступают из разных стран. Но я люблю свою работу — и свою страну.
Иллюстрация: Голдовски с атомными часами. Фото: Алекс Коломойски
https://www.vesty.co.il/articles/0,7340,L-5556079,00.html
