Только ленивый не писал о квартирном вопросе в Израиле, но я хочу поговорить даже не о шекелях, долларах и метрах, а об эмоциональной стороне. То есть о том, как ситуация с жильем влияет на наше душевное состояние.
Я уже не раз писала здесь об исследованиях, которые я провожу в рамках «Индекса безопасности женщин». Оговорюсь — я почти уверена, что наши результаты, касающиеся темы жилья, применимы и к мужчинам. Один из вопросов, которым мы задались: что именно влият на уровень стресса в жизни женщин? Возраст? Нет. Район проживания? Тоже нет. Наличие семьи? Незначительно. Национальность? Удивительно, но нет. Уровень доходов влияет, но не сильно. А что да? Стабильный доход, явно способствует душевному равновесию. Но самый значительный фактор, который мы на этот момент выявили — это есть ли у женщины дом и платит ли она ипотечную ссуду!
Так вот, выясняется, что среди купивших дом и выплачивающих ипотечную ссуду в три раза больше людей живет с ощущением постоянного стресса, чем среди тех, кто ее уже выплатил . То есть, грубо говоря, не так важно, сколько тебе лет, есть ли у тебя семья, какова твоя национальность, и даже какова твоя зарплата! Наличие собственной квартиры, казалось бы, дает ощущение спокойствия. Но оказывается, что среди выплачивающих ипотечную ссуду в постоянном напряжении живет в два раза больше людей, чем среди тех, у кого квартиры вообще нет! Рассказ Рут тому пример:
Вся моя жизнь, по сути, крутится вокруг машканты. Моя работа, работа моего мужа, решения, которые мы принимаем — все это крутится вокруг ипотечной ссуды. Каждый день я про это думаю. Я косметолог по профессии — поэтому каждая клиентка, которая приходит, наводит меня на мысль, что деньги пойдут на машканту. Кружки для детей, покупки для них — я все взвешиваю относительно машканты. Для меня дом — это не безопасность, это черная дыра машканты. Мы ее взяли на 25 лет, так каждый день этих 25 лет я буду про нее думать. Все время страх, что мы не сможем ее выплатить. А если мой муж потеряет работу? Это будет катастрофа!
Казалось бы, а что делать? Все берут ипотечную ссуду, все как-то выплачивают. Однако очевидно, что чем меньше у человек начальный капитал, тем на более долгий срок растягивается ипотечная ссуда, тем дольше человек находится в состоянии постоянного напряжения. Так что хотя данная проблема актуальна для всех, для некоторых она острее — люди из бедных семей, репатрианты из СНГ, те, у кого при покупке начального капитала не было. Насколько острее? Вот результаты: среди израильтянок ашкеназского происхождения соотношение тех, кто выплачивает машканту, к тем, у кого она уже позади, составляет примерно 1:1. У русскоязычных женщин это соотношение составляет 8:1!
Я приехала в Израиль в 50 лет, с дочерью. Через два года я купила темную 2-х комнатную квартиру в плохом районе Хайфы.То, что могла себе позволить. Я все время жила в страхе. Я была матерью одиночкой, у меня не было накоплений, т.е. я была вынужден взять ипотечную ссуду на самый большой срок — 25 лет. Я все время беспокоилась — а если я потеряю работу? А если я заболею? Я тогда не очень понимала в этих процентах. Через тринадцать лет я пришла в банк и выяснилось, что я должна им больше, чем я у них взяла изначально! — рассказывает Нина.
Волна протеста 2011 сделала тему жилья одной из центральных тем израильской общественной дискуссии. Политики теперь предлагают реформы, призванные улучшить положение дел. Они говорят о «доступном жилье». Вопрос — доступное для кого? Меры, которые предлагают Биньмин Нетаниягу и Яир Лапид, сосредоточены на строительстве нового жилья, цены на которое будут слегка снижены, но по-прежнему речь идет о домах, стоящих более миллиона шекелей. Кто может себе позволить такие квартиры? Те самые, ставшие притчей во языцах, «молодые пары». Их усредненный социально-экономический профиль? Евреи, гетеросексуалы, женаты, совокупный доход выше среднего, родились в Израиле, родители помогают внести первый взнос. Если разбить израильское общество на 10 частей по экономическому положению, то реформы помогут тем, кто находится на 7-8 ступени. Крепкий средний класс и выше. Но даже и для них ситуация не очень стабильная — кто сегодня уверен в том, что не потеряет работу?
Что получается? Превратив проблему жилья в проблему «молодых пар», правительство оставляет за бортом тех, кому решить проблему с жильем гораздо сложнее. Это те, чьи родители не могут помочь им внести первый взнос, те, у которых нет стабильного заработка, те, кто не замужем или не женат. Что уж говорить о матерях одиночках, о пожилых репатриантах, о людях с инвалидностью. Покупка квартиры за 1.2 — 1.4 миллиона? Это, конечно, очень «реально». Те, кто могут, покупают маленькие квартиры на периферии, где гораздо труднее найти работу. А те, у кого совсем нет такой возможности — снимают, отказавшись от мечты иметь свое жилье.
Реформы должны быть в первую очередь направлены именно на тех, у кого нет, а не на тех, у кого есть. Существуют решения, которые, к сожалению, у нас в стране даже не становятся частью общественной дискуссии: например, социальное жилье или регулируемые цены на съем. В Израиле такие меры воспринимаются, как изживающая себя практика. А в так называемых развитых странах (OECD) — это абсолютно принято. Так, в среднем в странах OECD — на каждые 1000 граждан есть 51 единица социального жилья. В Голландии таких квартир 138. А в Израиле? 0.039 единиц на 1000 граждан! Но мы уже настолько привыкли к существующему положению вещей, что даже не надеемся на такого рода изменения. Или на то, что у нас появятся квартиры на долгосрочный съем за приемлемые, контролируемые государством цены. Но если мы готовы себе представить, что шоколадный пудинг «Милки» будет стоить у нас как в Берлине, то почему бы не подумать о том, как применить опыт Европы в сфере жилья?
