Фото: Поселок Архангельское-5, резиденция
novaya-riga.ru
Июль 1996 года
Поселок «Архангельское» расположен в живописном районе Подмосковья в 10 километрах от Москвы по Калужскому шоссе, рядом с домом отдыха «Архангельское», находившимся в ведении управделами президента РФ. Туда в баню для «обмывания» звания генерал-лейтенанта начальника службы безопасности президента (СБП) были приглашены человек 40, включая Арика. Его пригласил телефонным звонком полковник Ермаков В.Д. Выехали автобусом. Большинство пассажиров автобуса были между собой знакомы. Переговаривались, обменивались новостями по работе и семейными проблемами. В автобусе находились только мужчины — разумеется, все офицеры спецслужб, бывшие и современные коллеги виновника торжества. Арик чувствовал себя неуютно из-за того, что никого, кроме Ермакова, не знал. Ехали недолго, и по приезде обнаружилось еще несколько человек, прибывших на персональных автомобилях, видимо, высокое начальство. Территория правительственной дачи, где находилась баня с финской сауной, русской парилкой, бильярдной, банкетным залом, комнатами отдыха, небольшим баром, бассейном, раздевалками, была лесистой, благоустроенной и красивой. По территории
297
были проложены асфальтированные дорожки, имелся теннисный корт, волейбольная площадка, стоянка для автомобилей. В глубине леска стоял жилой дом, но там Арику побывать не пришлось. Все действие происходило только в просторном помещении бани. Ермаков представил Арика нескольким попутчикам, отрекомендовав его как эксперта Госдумы и подполковника запаса. Затем показал Арику раздевалку, банкетный зал с накрытым столом и посоветовал первое время баней не пользоваться — пока неясно, как будет построена церемония поздравления. Еще за несколько дней до выезда Арик, получив приглашение на торжество, спросил полковника о том, что нужно подарить и как поздравлять шефа СБП. Тот ответил, что ничего дарить не нужно, что это чисто символическое мероприятие, своего рода профессиональное общение, или «тусовка», как принято сейчас говорить. Но Арик на всякий случай прихватил с собой маленький сувенирный камчатский судовой штурвал в подарочной упаковке — прозрачной пленке. Приглашая Арика и отвечая на его удивленный вопрос по этому поводу, Ермаков напомнил слова генерала Рогозина о желании Коржакова познакомиться с автором «Концепции продовольственной безопасности РФ». Только поэтому Арик и оказался в числе пассажиров автобуса. Вся публика была в штатском и «кто есть ху», по крылатому выражению М.С.Горбачева, понять было очень сложно. Около 15 человек во главе с хозяином мероприятия прошествовали в раздевалку и парную и не показывались оттуда около получаса. Остальные приглашенные слонялись по территории дачи, курили на веранде банного здания, понемногу выпивали у барной стойки, где орудовал бармен. Среди приглашенных мелькали два официанта с подносами бутербродов и рюмками. Народ был одет в джинсы, рубашки, спортивные костюмы. Было тепло. Середина июля. Потом всех пригласили в банкетный зал. Расселись тоже как-то по ранжиру: спутники Александра Васильевича, уже переодетые в легкие спортивные костюмы, майки или завернувшиеся в простыни, уселись по обеим сторонам от него, остальные расселись поодаль. Арик сидел самым последним за длинным столом, поставленным буквой П. Ни ему самому, ни его толком видно не было. Приходилось вытягивать шею, чтобы разглядеть тех, кто произносил тосты в честь шефа СБП. Сначала выступил Рогозин как первый заместитель и минут 10 говорил о заслугах и значимости личности Коржакова. Кстати, на тот период времени это была чистая правда. Александр Васильевич Коржаков тогда являлся самой сильной фигурой после президента Ельцина в стране и имел огромное влияние на все политико-финансовые, а также кадровые процессы в государстве. Он смог создать универсальную службу безопасности президента, которая по своей сути являлась миниатюрным правительством страны. Если можно так выразиться, теневым правительством России. А это нужно было
298
уметь сделать, и это было важно и действенно в тот период времени. Не нужно забывать, что одновременно работали администрация президента, Правительство РФ, министерства, ведомства и т.д. — огромный аппарат гигантской страны. Поздравляющие говорили друг за другом в течение часа. Тосты перемежались активным закусыванием. Народ медленно, но верно «набирался». Потом потянулись в парные те, кто еще там не был. Толчея в банкетном зале разрядилась. Арик посетил финскую сауну, которую любил еще со времен своей колхозной работы в Латвии. Когда он перебрался оттуда в бассейн, на бортике появился Ермаков и жестами показал Арику, чтобы тот вылезал и шел в зал. Арик вытерся, надел свой спортивный костюм и вышел из сауны.
Ермаков поджидал его у выхода и сказал: «О вас шла речь. ОН хочет познакомиться. Рогозин вас ждет в уголке отдыха. Идите». Арик прихватил с собой камчатский сувенир и прошел во вторую половину банкетного зала, где диваны, кресла, журнальные столики, столики для игры в карты и шахматы располагали к отдыху. Коржаков сидел в большом мягком кожаном кресле и потягивал пиво из кружки. Рядом на диване сидели какие-то два курящих мужика, а Рогозин расположился в кресле напротив своего шефа.
Арик остановился метрах в двух от генералов и негромко произнес по-уставному:
— Здравия желаю, товарищ генерал-лейтенант!
— Здравствуй! — ответил Коржаков без дальнейших комментариев.
— Так это ты написал «Концепцию» по продовольствию? Я читал. Мне вот Георгий Георгиевич давал.
— Да, я, — ответил Арик.
— И действительно один?
— Да, но полтора года работал и ездил непрерывно на места.
— Значит так, Георгий, — обратился Коржаков к Рогозину, — оформляй его в кадры по Службе охраны и пусть с тобой работает в Думе или у тебя — это все равно.
Скажи-ка, Губенко, мне доложили, что ты в Москву с Камчатки прибыл?
— Да, оттуда. — Ладно. А скажи еще, ты потянул бы на должности губернатора Камчатки?
Арик был ошарашен, но постарался не показать виду. Он продолжал стоять, потому что сесть ему никто не предложил. Он собрался и ответил:
— Да вы меня не назначите, товарищ генерал.
— Это почему? Потому что выборы? За это не волнуйся. Это мы тут решаем, где кому работать. Так почему?
Арику стало не по себе, но он твердо решил высказаться на больную тему и с некоторым вызовом ответил:
— Да потому, что я по национальности еврей, товарищ генерал-лейтенант!
299
Присутствующие переглянулись, а Коржаков сказал:
— Ну, это как раз сейчас уже ничего, но ты прав, хватит нам одного Немцова! А первым замом губернатора на область пойдешь? Нам нужны свои люди на местах.
— Пойду, — ответил Арик лаконично.
— Хорошо, свободен, отдыхай! — отпустил Арика шеф.
Тогда Арик вспомнил про сувенир и снова обратился к Коржакову:
— Товарищ генерал, вот сувенир для вас с Камчатки в качестве поздравления и пожелания крепко держать в руках управление вашей службой.
С этими словами он передал Коржакову штурвал. Тот развернул упаковочную пленку, рассмотрел подарок и с улыбкой сказал:
— Спасибо тебе, правильные слова сказал. Отдыхай!
— еще раз повторил генерал. Арик отошел в сторону. Ноги от напряжения не держали. Он присел за круглый стол, за которым выпивали три человека. Пили они коньяк с водкой попеременно, мало закусывали и уже изрядно захмелели. Один из сидевших за столом во время беседы Арика с Коржаковым находился поблизости и слышал весь разговор. Он тут же обратился к Арику и, сильно похлопывая ладонью по столу, отчеканил:
— Вот послушай, что я тебе скажу, — начал он, вроде бы не обращаясь лично, — твои собратья евреи воруют в России только до тех пор, пока мы это им позволяем. Эти Смоленские, Гусинские, Березовские и Ходорковские зарабатывают деньги для нас, запомни это и можешь им это передать, если ты с ними знаком, — все больше распаляясь, говорил полупьяный собеседник, — да вы все между собой знакомы, я-то знаю, передай им, что настанет день, когда мы скажем вам всем: кошелек или жизнь! И тогда вам придется выбирать!
— Человек уже почти кричал, и на них начали обращать внимание. Арик разозлился, совершенно спокойно налил себе рюмку водки, молча выпил и встал из-за стола. К нему уже спешил Виктор Дмитриевич:
— Арон Михайлович, не обращайте внимания, генералы напились, черт с ними.
Арик повернулся и посмотрел туда, где произошел неприятный инцидент. Два других генерала, сидевших за столом, низко наклонившись и обняв кричавшего за плечи, что-то говорили ему, явно успокаивая. Арик вышел на улицу и уже до конца мероприятия в здание не заходил. Уезжали тем же автобусом. По дороге пели песни, начиная от знаменитой «Катюши» и кончая «Миллионом алых роз» из репертуара Аллы Пугачевой. Коллектив в автобусе был пьян и счастлив. Пламенный патриот-антисемит в генеральском звании мирно спал на своем сиденье, уронив мотающуюся голову на грудь.
300
Примечание: Борис Ефимович Немцов в 1996 году был избран губернатором Нижегородской области; современные события с Гусинским, Ходорковским и Березовским подтвердили слова пьяного генерала: бизнес их разрушен, присвоен и они изгнаны из страны (Смоленский, правда, сам первым уехал в Англию).
Фото: Геннадий Селезнёв
stuki-druki.com
Август 1996 года
В кабинет председателя государственной Думы России Арика вызвали на 10 часов утра. Четвертый по иерархии человек в государстве — Геннадий Николаевич Селезнев был не один. Рядом с его канадским дубовым письменным столом в мягком полукресле сидел невысокий, крепко сбитый лысоватый человек с бородкой а-ля Троцкий и в золотых красивых очках.
— Знакомьтесь, товарищи, — сказал председатель, — академик, профессор, заслуженный деятель науки, доктор технических наук Данилов Алексей Анатольевич и эксперт Госдумы Губенко Арон Михайлович, кандидат наук, подполковник запаса.
— Арон Михайлович, да вы садитесь, — разрешил Селезнев.
— Так вот, мы тут посоветовались и решили, товарищ Губенко, рекомендовать вас на должность генерального директора вновь создающейся Академии национальной безопасности, президентом которой назначен профессор Данилов. Кстати, он же является и моим советником по межпартийным и межфракционным вопросам, а кроме того, Алексей Анатольевич недавно получил новый чин служащего — государственный советник второго класса. Это по-вашему, по-военному — генерал-лейтенант. Так что прошу вас взаимно любить и жаловать. Кроме того, вам товарищ Губенко, надо знать, что академия будет базироваться в Ленинграде, то есть в Санкт-Петербурге, я хотел сказать. Вам придется переехать туда на работу и жительство. Как вы к такому предложению относитесь, Губенко?
Арик от неожиданности не знал, что сказать. Ничего прежде о какой-то новой академии он не слышал, уезжать из Москвы не собирался, а наоборот, хотел решить проблему с жильем и продолжать работать в Госдуме. Он решил немного потянуть время и произнес:
— Геннадий Николаевич, а можно мне немного подумать?
— Да, конечно, можно. Но имейте в виду, что нами принято решение, при вашем согласии и назначении на должность, представить вас к восстановлению в кадрах для продолжения службы с присвоением очередного звания полковника.
301
Я жду от вас ответа через три дня, и сообщите его генералу Бычкову. А сейчас подождите, пожалуйста, в приемной, пока выйдет профессор Данилов, и переговорите с ним о зарплате, о будущей работе, о других нюансах. Всего доброго, идите.
Арик вышел в просторную приемную. Два секретаря и референт с выправкой военного человека строчили бумаги, одновременно отвечая на телефонные звонки. Арик присел на красивый кожаный диванчик и стал ждать новоявленного президента новой Академии национальной безопасности. Данилов вышел через 10 минут и пригласил Арика в свой номер гостиницы «Москва», находившейся прямо напротив здания Госдумы, где для него, как, впрочем, и для многих других депутатов и сотрудников парламента, государство снимало и оплачивало жилые номера класса «люкс» и «полулюкс», состоящие из 2-х, 3-х комнат, включая кабинеты для работы. Они поднялись на переполненном лифте на 3-й этаж и зашли в трехкомнатный номер Данилова. Тот позвонил, и через 10 минут горничная принесла кофе, чай, соки, бутерброды с ветчиной и печенье.
Данилов предложил Арику подкрепиться, а сам вышел в соседнюю с кабинетом комнату и вернулся оттуда с папкой, которую раскрыл у себя на коленях и начал просматривать документы, находившиеся в ней. Арик не притрагивался к угощенью и, молча, ждал продолжения разговора. Просмотрев несколько страниц, видимо, освежая что-то в памяти, профессор обратился к Арику и сказал:
— Итак, Арон Михайлович, перед принятием решения вы должны представлять себе, куда вас приглашают работать. О вас получены самые положительные рекомендации, что и послужило выбором вас для новой непростой работы. Мы создаем новую академию как учебно-методическое и экспертное учреждение. Вами написан очень неплохой анализ ситуации с продовольственным комплексом, которую вы назвали «концепцией», и это очень правильно. Чувствуется, что кандидатом наук вы стали не зря. Арик заерзал в кресле, испытывая неловкость, и сказал:
— Вот это как раз не так, господин профессор, я так долго и мучительно готовился к защите диссертации, что это просто неприлично рассказывать. Я не настоящий классический и академический ученый. Я простой соискатель, которому удалось защититься.
— Ну, это дела не меняет, — ответил Данилов.
— Вы умеете анализировать и излагать, а это главное. Я объясню вам, почему так говорю.
Во-первых, должность генерального директора академии не запрещает вести научную, экспертную работу и преподавать.
Во-вторых, для человека военного, наверное, важно знать, что должность эта «вилочная»: от полковника до генерал-майора, то есть реальная возможность получить генеральский чин со временем и при хорошей работе. Это все в наших руках — моих и Геннадия Николаевича.
В-третьих, поскольку вы первый из нас, из будущего коллектива научных и экс
302
пертных работников, уже написали одну из «концепций», одобренную начальством, то вам и карты в руки для методического руководства по написанию еще ряда аналогичных анализов по 10-12 направлениям национальной безопасности нашей страны, которые мы сегодня насчитываем.
Арик недоумевал, о чем идет речь, а Данилов продолжал:
— Мы рассматриваем следующие направления, входящие в понятие национальной безопасности: продовольственная, лекарственная, энергетическая, религиозная, безопасность материнства и детства, здоровья населения, экологическая (водная, земельная, воздушная), природопользования и так далее.
Знаете, Арон Михайлович, ни по одному из этих направлений не проводилась комплексная экспертиза, а положение в стране очень непростое и просто опасное по целому ряду позиций. Вот этим мы с вами и с другими будущими нашими сотрудниками и займемся. Арик обратил внимание на то, что Данилов говорил с ним так, будто он уже дал согласие работать на новом месте.
— Кроме того, — продолжал президент академии, — нужно будет организовать учебный процесс, но для небольшого количества слушателей. Основная наша будущая работа — это экспертиза, выработка на основании ее рекомендаций для Госдумы и Правительства России, публикации научных статей, выпуск книги — сборника аналитических работ с условным пока названием «Концепция национальной безопасности Российской Федерации».
Возможно, если позволят средства, начнем выпускать свой небольшой журнал профильной тематики. Мы также собираемся организовать Ученый совет с полномочиями защиты диссертаций и с рекомендациями ВАКу (Высшая аттестационная комиссия) присваивать звания доцентов, профессоров, членов-корреспондентов и академиков нашей АНБ. Вы лично — тоже не исключение, — закончил излагать академик и профессор.
Все это показалось Арику интересным и заманчивым. Но он не стал торопиться с ответом и спросил:
— Скажите, пожалуйста, Алексей Анатольевич, а какие средства выделены для организации АНБ? Где, предположительно, она должна размещаться в Санкт-Петербурге? Какое должно быть штатно-финансовое расписание? Есть ли уже функциональные обязанности сотрудников вообще и должности гендиректора, в частности? Где мне в Санкт-Петербурге жить?
В ответ на эти вопросы Данилов сразу помрачнел и ответил медленно и грустно:
— Очень правильно и своевременно спрашиваете, Арон Михайлович. Ничего, вообще ничего нет: ни документов, ни здания, ни денег. Есть только совместное решение президиума Госдумы и Правительства. Вот возьмите копию его. Денег в стране нет, и не предвидится. Для этого нам вас и по
303
рекомендовали как опытного административного работника и хорошего хозяйственника. Нужно начинать с нуля и, прежде всего, ДОСТАТЬ деньги. Сметы, кстати, тоже нет. С жильем для вас чуть легче. Есть возможность получить комнату в офицерском общежитии училища внутренних войск или Высшей школы МВД, а можно и снять квартиру. Зарплата вам позволит. Мы об этом говорили с Селезневым. Он не против достойной зарплаты для вас, но вы должны найти деньги как на организацию академии, так и на фонд заработной платы для сотрудников. Не отвечайте мне сейчас ничего, хорошо? Вам даны три дня. Вот через три дня, в четверг 16 августа я жду вас здесь с ответом к 11 часам утра.
На том и расстались. Арик посмотрел на часы — было уже время обеда. Он медленно пересек улицу, вошел в здание Госдумы и отправился в столовую обедать. Аппетита не было никакого. Голова трещала от количества полученной информации, но нужно было начинать размышлять на новую тему. Арик стоял в очереди к раздаче и пытался сосредоточиться на выборе блюд, когда сзади подошел к нему генерал Бычков и спросил через плечо:
— Ну и что ты решил, Арон?
— Вы насчет обеда? — попытался уклониться от ответа Арик.
— Да нет, я насчет сегодняшнего твоего визита к «самому».
— Да ничего еще я не решал и не очень хочется, товарищ генерал, — ответил Арик, ставя к себе на поднос винегрет с селедкой.
— Давайте лучше поедим спокойно.
— Хорошо, поговорим завтра. Приятного аппетита.
Арик прошел дальше вдоль стойки с блюдами, выбирая что-нибудь на второе. Бычков быстро взял суп, бифштекс и прошел мимо Арика к кассе. Еда не лезла в горло. Арик пообедал просто для порядка, пошел к себе и остаток дня откровенно валял дурака, напряженно размышляя над неожиданным предложением, благо, соседи по кабинету находились в командировках и никто не мешал думать.
Арик пришел к выводу, что прежде всего необходимо наведаться в Министерство финансов и по своим старым связям там навести справки о состоянии бюджета и о возможностях добыть денег для новой никому не известной организации. В минфин он решил пойти завтра же. День закончился.
304
Август — сентябрь 1996 года
Собственно, решать было особенно нечего. Нужно было соглашаться на неожиданное и очень перспективное во всех отношениях предложение Г.Н.Селезнева.
Но на обед в ресторане отеля «Балчуг-Кемпински» начальника управления бюджетного финансирования Министерства финансов РФ Надежду Ивановну Толстикову Арик все-таки пригласил. Необходимо было провести разведку возможностей «доставания» денег на новую организацию. С Надеждой Ивановной у Арика были очень давние, еще с Камчатки, еще с «военных времен», добрые взаимоотношения. Столько было перевезено икры и рыбы в здание министерства и на квартиру к ней, что и сосчитать нельзя. Но зато для Арика многое делалось без проблем. Времена сумасшедших денег были в разгаре. По стране ходили миллионы и миллиарды неденоминированных еще рублей. Так вот, обед в упомянутом ресторане новой и очень модной гостиницы, расположенной совсем близко от Красной площади, обошелся Арику почти в два миллиона рублей. Ему чуть плохо не стало, когда принесли счет. Но зато часовая беседа за столом показала, что получить бюджетное финансирование для новой организации в четвертом квартале текущего, совершенно провального для российской экономики года, было категорически невозможно.
Из-за невыплат зарплат по полгода и более по всей стране бастовали врачи, медсестры, учителя, пенсионеры, коммунальщики, рабочие, служащие — все те, кто получал зарплату из бюджетных средств. Финансовое положение было просто катастрофическое, а тут новая организация. Но все всегда решают конкретные люди и, объяснив Арику насколько непросто будет найти хоть какие-нибудь деньги, Надежда Ивановна посоветовала ему все же сделать ориентировочную смету для открытия новой академии, откровенно намекнув, что она потребует от Арика ответных услуг и определенного материального вознаграждения за помощь в получении денег. Ничего более конкретного Надежда Ивановна не сказала, но попросила обсчитать и показать ей смету к первому сентября. Две недели ушли у Арика на телефонные и личные переговоры в Москве и Санкт-Петербурге. Нужно было выяснить цены на покупку недвижимости в Северной столице, на аренду площадей, на предположительную возможность размещения в районах огромного шестимиллионного города, на близость дорог, на телефонизацию, вычислить уровень оплаты труда сотрудникам, составить штатно-финансовое расписание и так далее, и тому подобное. Наконец 29-го августа Арик засел за написание ориентировочной сметы, которую
305
закончил 31-го августа и позвонил Надежде Ивановне, а после разговора с ней, и профессору Данилову — с информацией об окончании подготовки основного первичного документа. Начальствующая чиновница пригласила Арика вместе с его заметками на субботу-воскресенье к себе на дачу, чтобы в тишине и не торопясь, как она выразилась, разобраться в ситуации и перспективах финансирования. Надежда Ивановна проработала в Минфине больше 30-ти лет, «пережила» массу министров, их заместителей и повидала всякое за свою карьеру в главном министерстве страны. Она прошла служебный путь от простого клерка до начальника самого важного управления в структуре министерства и пользовалась непререкаемым авторитетом. Именно от нее, а не от очередного министра, всегда зависел результат. Ко времени нашего повествования ей было около 60-ти лет, тогда как Арику только исполнилось 48. Пришлось ехать в Одинцовский район Московской области, где у Надежды Ивановны был приличный зимний особняк. Ее семья состояла из 2-х уже взрослых и женатых детей, редко баловавших мать своими визитами. С мужем она разошлась лет 10 назад и жила уединенно как в московской квартире на Кутузовском проспекте, так и на даче. Арика она встретила в спортивном костюме на кухне дома и угостила его обедом перед тем, как засесть за документы. К концу воскресенья у Надежды Ивановны выработалось решение. Она сказала Арику, что сметой довольна, что он изложил совершенно реальные цифры потребности, без фантазий. Что официальных денег нет, и не будет, но есть вариант, а именно: получить для организации новой академии бюджетную ссуду под 9% годовых, то есть взять деньги у государства в долг, а не на списание, как обычно поступали все с бюджетными деньгами. Этот вариант предусматривал быстрое разворачивание коммерческой деятельности в дополнение к основным задачам академии, чтобы самим заработать деньги и возвратить их государству. На такой способ получения денег требовался ряд начальственных подписей, а именно: ходатайство от председателя Госдумы на имя председателя Правительства, который должен был наложить резолюцию министру финансов об исполнении, а министр, в свою очередь, должен будет отписать это ходатайство Надежде Ивановне для практического воплощения в жизнь.
«Ничего себе задачка», — подумал Арик.
Но другого варианта чиновница не предложила. Одновременно со своим предложением, Надежда Ивановна попросила предусмотреть лично для нее 20 тысяч долларов наличными в американской валюте — в порядке благодарности. Арик ответил, что обо всем должен сообщить Данилову и получить его санкцию на начало работы
306
по такому варианту. Надо сказать, что смета, составленная Ариком, предусматривала финансирование на сумму в 4 миллиона долларов США, или в 4 миллиарда тогдашних рублей. В понедельник с утра Арик разыскал профессора Данилова в приемной Селезнева, рассказал ему о предложенном варианте и немедленно получил «добро» на его реализацию. На аргументацию Арика о том, что наладить коммерческую работу будет очень трудно, чтобы вовремя погасить ссуду, что процент по ней очень высок, что в минфин придется «откатить» 20 тысяч долларов,— Данилов внимания не обратил, и Арику показалось, что он вообще пропустил всю эту тревожную информацию мимо ушей. Единственное, что академик и профессор хорошо тогда запомнил — это была цифра в 4 миллиарда рублей. Вот это его вдохновило. Он спросил Арика, что он должен делать. Арик ответил, что через час отдаст ему текст письма-ходатайства на имя председателя Правительства В.С.Черномырдина, под которым должен поставить свою подпись председатель Госдумы. Данилов велел Арику принести письмо ему в кабинет, располагавшийся неподалеку от приемной председателя Госдумы. Расстроенный и озадаченный, Арик пошел к себе и возле дверей кабинета генерала Бычкова натолкнулся на Н.И.Сытенко.
— Михалыч, «наш» тебя искал, — сообщил ему коллега.
Чтобы не затягивать, Арик постучался к генералу. Тот встретил Арика сдержанно и только сказал, что уже знает, что Арик принял предложение председателя Госдумы на работу в новой академии. Посетовал на то, что узнал об этом не от самого Арона, а от Данилова.
Арик попытался объяснить, что сначала хотел проверить жизненность поступившего предложения, и реальна ли возможность получения финансирования, а потом уже доложить своему начальнику о решении, как оно и было на самом деле. Но Бычков не стал слушать объяснений, а только сказал, что Арик решил правильно, что он сам поступил бы точно так же. А затем сообщил, что на Арика подготовлено представление на восстановление его на службе с присвоением ему звания полковника, поскольку уже прошло более 3-х лет с момента его выхода на пенсию, что соответствует «Положению о прохождении службы» и дает возможность присвоить очередное звание. И что для этого Арик должен лечь в госпиталь МВД на военно-медицинскую комиссию не позже второй декады сентября. Генерал рассказал, к кому Арик должен пойти, и где находится госпиталь в районе станции метро «Сокол», а также как начать процесс оформления восстановления на службе. Арик все тщательно записал, поблагодарил Бычкова и направился в свой кабинет составлять письмо-ходатайство для Данилова. Через час, когда проект письма было готов, он постучался в кабинет профессора. Там он увидел невысокого щуплого человека в очках с сильными стеклами, который внимательно на него посмотрел.
307
— Вот, знакомьтесь, — сказал Данилов, — это профессор Ошеровский Матвей Семенович, первый вице-президент нашей академии и тоже советник Геннадия Николаевича Селезнева. Но Матвей Семенович, в отличие от меня, практически постоянно находится в Ленинграде, и вы с ним будете непосредственно работать вместе. Вернее, под его руководством.
Ошеровский приподнялся с кресла и подал Арику неприятную вялую и влажную руку. Ни слова не сказав, новый начальник Арика вновь опустился в кресло и стал наблюдать за происходящим. Арик отдал Данилову письмо и, пока тот его читал, тоже сохранял молчание.
— Ну что ж, толково и аргументированно написано, — сказал президент не существующей еще академии.
— Почитайте, Матвей Семенович. И с этими словами отдал лист Ошеровскому. Тот посмотрел на текст как-то искоса, и Арик понял, что одним глазом вице-президент не видит, что глаз у него стеклянный. Прочитав текст письма, Ошеровский утвердительно кивнул и сказал довольно высоким голосом:
— Да все нормально, по-моему.
— Хорошо, — ответил Данилов, — тогда я передаю это в секретариат, чтобы напечатали на бланке, и иду подписывать к Геннадию Николаевичу. А вы, Арон Михайлович, что будете делать?
Арик объяснил, что ему предстоит оформлять воинские документы, получать направление на госпитализацию и проходить медкомиссию, а также потом увольняться из Госдумы и поступать на работу в АНБ. На том и расстались до выписки Арика из госпиталя.
Cентябрь — октябрь 1996 года
К концу сентября Арик благополучно прошел медицинскую комиссию в центральном госпитале МВД РФ и занялся своим увольнением из Госдумы. К его удивлению, генерал Бычков сообщил ему, что принято решение не увольнять Арика из Госдумы, а как бы командировать его для организации и работы в новой Академии национальной безопасности, сохранив за ним статус эксперта ГД без зарплаты, пропуск в здание и даже его рабочий стол в том же кабинете, где Арик отработал последние годы. На вопрос Арика о том, как и на что он будет жить без зарплаты, Бычков ответил, что зарплата эксперта будет ему выплачиваться вплоть до получения финансирования на академию. Это Арика полностью устраивало.
308
В Санкт-Петербурге жила бывшая сотрудница из его камчатской фирмы с сыном. В свое время, когда ее семья потеряла отца и мужа, Арик пригласил эту женщину на работу в свою фирму, дал ей приличный оклад, должность вице-президента по экономике и финансам, помогал, чем мог, в жизни: заплатив деньги в приемной комиссии, помог ее сыну поступить на архитектурный факультет строительного института в Санкт-Петербурге, потом, снова заплатив военкомату и в больнице, избавил парня от призыва в армию «по болезни» и, наконец, подарил этим людям деньги на приобретение, ремонт и мебель для небольшой двухкомнатной квартиры.
Теперь Арик посчитал возможным попроситься к ним на проживание на неопределенный срок, до получения своего жилья от академии или в порядке покупки в новом для себя городе. Договорились, что Арик поживет в меньшей по размерам комнате и будет отдавать деньги на питание. Квартира находилась на проспекте Стачек, 198, на пятом этаже в 9- этажном здании правильной квадратной формы. Такие дома назывались местными жителями «точкой». Это был Кировский район Санкт-Петербурга. Собрав свои нехитрые пожитки и расплатившись с квартирной хозяйкой в Москве, Арик 1 октября переехал в бывший город Ленинград. Дурость с новым названием исторического центра страны состояла в том, что возвратив городу его первое имя, власти забыли или не захотели, в угоду коммунистам, переименовывать область, прилегавшую к этому мегаполису, и теперь это был СанктПетербург Ленинградской области!
И это несоответствие сохраняется до сих пор. В Ленинграде Арик бывал много раз и неплохо знал географию основных проспектов, улиц и станций метрополитена. Теперь пришлось запоминать названия районов, которых было целых 20. К моменту переезда Арика в городе проживало около 7 миллионов человек и еще два с половиной миллиона в области, правда, почти все работали в Северной столице.
Устроившись с жильем, Арик сразу начал поиски здания под академию. 5 октября Арику позвонил профессор Данилов и сообщил, что письмо Г.Н. Селезнева на имя премьер-министра В.С. Черномырдина лежит в канцелярии председателя Правительства без движения. И попросил Арика приехать в Москву для того, чтобы «приделать ноги» документу, как тогда говорили, то есть протолкнуть письмо на подпись. Данилов пообещал, что все поездки Арика в столицу и проживание в гостиницах будут оплачиваться Госдумой. Сразу нужно сказать, что обещание свое он сдержал.
Арик выехал в Москву на неделю, где поселился в хорошо ему знакомой гостинице «Комета» МВД РФ на проспекте Вернадского. «Белый Дом» — здание, в котором размещалось Правительство России, был знаком Арику по неоднократным визитам туда в период активной работы в Госдуме. Он прекрасно знал, что на прием к председателю Правительства нужно записываться как минимум за три месяца до того. Но времени не было.
Фото: Черномырдин, Виктор Степанович — Википедия
ru.wikipedia.org
309
Письмо председателя ГД находилось в секретариате премьера. Арик заранее уточнил у Данилова входящий номер нужного документа, автором которого он сам являлся. Нужно было прорываться на короткий, до 5 минут, прием без записи и очереди. Арик решил действовать по так называемой «силовой» линии, то есть использовать свои связи и знакомства среди спецслужб, охранявших и обслуживавших высших руководителей государства. Личным референтом премьер-министра был знакомый Арику полковник КГБ (ФСК; ФСБ) Митин Валерий Афанасьевич, с которым они не раз сталкивались на всяких совещаниях-заседаниях при одновременном участии Г.Н.Селезнева и В.С. Черномырдина, и даже однажды вместе отмечали день рождения одного из коллег. Арик купил в буфете Совмина дорогущий коньяк «Martell» и вежливо «подкатил» к референту, объяснив ему ситуацию. Тот благосклонно принял подарок, и полушутливо осведомился у Арика насчет того, не возьмет ли его Арик на работу в АНБ, если его выгонят из аппарата премьер-министра. Арик принял шутку и пообещал положительно решить вопрос, если сейчас референт поможет ему найти и получить в руки то самое письмо и пробиться на прием для получения подписи. Полковник ответил, что поможет сегодня же, часа через два, когда понесет шефу почту. Он велел Арику сесть в приемной и делать вид, что он ждет по предварительной записи. Было около 10 утра, когда Арик занял кресло в огромной приемной второго человека в государстве. В очереди на короткий прием сидели не менее 20 человек. Все прекрасно одеты, все мужчины, все с папками и портфелями. Один Арик сидел с тонюсенькой пластмассовой папочкой, в которой лежал одинокий листок бумаги — письмо о выделении бюджетной ссуды в сумме 4-х миллиардов рублей под 9% годовых на срок до 3-х лет для организации Академии национальной безопасности России. Через два с половиной часа полковник-референт зашел в приемную с толстой папкой документов и конвертов. Он оглядел помещение и якобы недовольным голосом резко сказал:
— Товарищ Губенко, что вы тут сидите? Вам было назначено еще 10 минут назад! Пойдемте со мной!
С этими словами он пропустил Арика вперед себя в дверь кабинета, не отвечая на изумленный взгляд секретарши, руководившей очередью на прием.
Кабинет председателя Правительства России был огромным, не менее 150 квадратных метров. Фигуру хозяина трудно было разглядеть за далеко стоящим от дверей большим письменным столом. Референт кивком головы указал Арику на точку напротив стола, где он должен был остановиться. Зайдя с правой стороны стола, Митин положил стопку документов прямо перед своим шефом. Тот продолжал читать какой-то документ и, не поднимая головы, спросил:
310
— Валерий Афанасьевич, кто это с тобой?
Референт объяснил. Виктор Степанович оторвал взгляд от бумаги, поднял голову и, не здороваясь, сказал:
— Ты что, Губенко, не знаешь, что в стране денег нет, и не скоро будут? Даже если я подпишу, министр финансов ничего не может дать ни тебе, ни кому-либо другому. Что, Геннадий Николаевич не знает ситуации?
Арик молча стоял и слушал. Черномырдин продолжил: — Он что, сам подписал ходатайство?
— Да, Виктор Степанович, сам подписал и сказал, что можете перезвонить ему, если захотите что-то уточнить, — ответил Арик и подал премьеру письмо Селезнева.
Черномырдин молча взял, прочитал, а затем, тяжело вздохнув, написал резолюцию министру финансов: «А.Я. Лившицу. К исполнению». Поставил подпись, дату и, молча, протянул Арику, не поднимая головы. Референт кивнул Арику и показал головой на дверь.
Арик поблагодарил председателя Правительства и тихо вышел в приемную. Посмотрел на часы. Вся процедура заняла 4 минуты. Арик позвонил из телефона-автомата Данилову и сообщил ему о результате, после чего поехал в минфин страны на ул. Ильинка, 9, к Надежде Ивановне, для того чтобы в максимально короткие сроки закончить с главной проблемой финансирования. Надежда Ивановна внесла Арика в постоянный список посетителей в свое управление, и милиционер на входе в министерство, проверив паспорт и найдя его имя в списке, пропустил Арика в здание беспрепятственно. Надежда Ивановна взяла у Арика подписанное Черномырдиным письмо, сняла с него три копии и отдала оригинал письма Арику назад, сказав при этом, что министр в отъезде на переговорах с Международным валютным фондом (МВФ) в Вашингтоне и возвратится не раньше, чем через неделю. Она пообещала известить Арика по домашнему телефону о сроках и возможности его нового приезда в Москву для получения визы министра.
Арик откланялся и отправился в Госдуму для встречи с генералом Бычковым, чтобы узнать о прохождении его документов на восстановление на службе. Оказалось, что документы Арика продвигаются довольно быстро, и что уже к концу года он может получить очередное звание полковника и снова стать действующим офицером.
311
Октябрь—ноябрь 1996 года
Искать здание под академию в Санкт-Петербурге долго не пришлось. В один из пасмурных ноябрьских петербургских вечеров Арику на квартиру позвонил вице-президент еще не существующей академии Ошеровский и предложил завтра встретиться у него в офисе для обсуждения вопроса размещения академии. На улицу Миклухо-Маклая, 11, Арик приехал на такси к назначенному времени точно к 10 утра. В большом сером квадратном темном дворе в центре стояло 3-этажное здание, а слева от него в полуподвале размещалась редакция маленькой газеты «Русь», издаваемой компартией для ветеранов и пенсионеров Санкт-Петербурга и Ленобласти.
Оказалось, что это и есть офис Ошеровского, а он сам был главным редактором газетки с небольшим тиражом в 30 тысяч экземпляров. Рядом с входом в нужный Арику полуподвал, занимая третью часть двора, стояли два черных джипа «чероки» и «мерседес-600». Все машины были с затененными стеклами, но в них чувствовалось присутствие людей. Секретарь сразу провела Арика в смежную с приемной темную и сырую комнатенку без окна, являвшуюся кабинетом редактора.
Там в теcноте, в тени от электроламп сидели Ошеровский и какой-то кавказец, полноватый, рыхловатый, но достаточно молодой, лет 30-ти с небольшим.
— Вот, Арон Михайлович, — без приветствия сразу сказал Ошеровский,
— познакомьтесь. Это Зураб Михайлович Мерабишвили, мой партнер и друг. Он богатый и добрый человек и предлагает нам воспользоваться помещением для размещения академии в его недавно приобретенном здании по улице 9-й Красноармейской, 10. Здание большое и места там хватит всем. Там же будет находиться и его личный офис. Так, Зураб Михайлович?
— Да, так, — с грузинским акцентом подтвердил гость.
— Здание большое, выходит своими фасадами на две улицы, на Красноармейскую, 9, и на Красноармейскую, 10. Причем, что забавно получилось: по 9-й Красноармейской улице это дом № 10, а по 10-й Красноармейской, наоборот, это дом № 9. Правда, смешно?
И он засмеялся собственным словам. Ошеровский натужно улыбнулся, а Арик промолчал, ожидая продолжения. Оно не заставило себя ждать. Секретарша внесла кофейник с тремя чашками, сахаром и сушками. Пришлось пить кофе и в течение минут 20-ти выслушивать различные сентенции из уст хозяина кабинета на темы политики, экономики, бизнеса. Все, что говорил Ошеровский, явно отдавало позицией партии коммунистов.
312
Через непродолжительное время Арику пришлось убедиться в том, что Данилов и Ошеровский были убежденными проводниками коммунистической идеологии. Но в тот день Арик не особо задумывался о политической стороне дела. Его интересовали чисто хозяйственные практические вопросы: в каком состоянии здание, какова площадь отводимых под академию помещений, на каких этажах, требуется ли ремонт и какой, и так далее, и тому подобное. В ходе беседы выяснилось, что здание в нерабочем состоянии, что требуется основательный ремонт в течение длительного времени. Что владелец здания — господин Мерабишвили — понятия не имеет о том, каких это потребует денег, и в течение какого времени зданием нельзя будет пользоваться. Еще не проводилась техническая экспертиза, не составлялась смета, и вообще еще ничего не делалось после покупки здания три месяца назад. Арик побоялся уточнять цифры, чтобы у Ошеровского не возникло желания пообещать принять финансовое участие в капитальном ремонте из еще не полученных академией денег.
Но так и вышло — Арик как в воду глядел: партийный трепач Ошеровский таки пообещал грузину деньги на ремонт из тех, которые никто еще не только не получил, но к которым даже никто еще не подступился.
Это Арика сильно раздражило, но он решил сдержаться и промолчать. Он понял, что решение уже принято, и бессмысленно говорить о том, что в городе есть пустующие здания, совершенно готовые для эксплуатации, в которых сразу же можно начать учебный процесс, в которые не нужно вкладывать каких-либо денег на капремонт и тому подобное. Настроение было испорчено. Хозяин здания предложил Ошеровскому и Арику проехать с ним, чтобы сейчас же осмотреть будущие апартаменты. Ошеровский сослался на занятость, а Арик сел вместе с бизнесменом в его «мерседес-600». Оба джипа с охраной заняли позиции сзади и впереди «мерса», и колонна выехала со двора. Арик сидел на заднем сидении. Он впервые ехал в колонне автомобилей с сопровождением охраны. Ощущение было неприятным, как будто кто-то должен непременно напасть. Но это была дань моде и времени. «Крутизна» человека проявлялась в марках принадлежавших ему автомашин, в количестве его охраны, работавшей круглосуточно, и в ряде других внешних признаков богатства и значимости охраняемой персоны. Приехали на 9-ю Красноармейскую улицу, дорожное покрытие которой просто отсутствовало. Под колесами были рытвины, ямы, песок. Здание под № 10 имело только фасад и крышу. Остальное нужно было достраивать, доделывать, ремонтировать, приводить в порядок. Арик про себя ужаснулся, понимая, сколько могут стоить работы по приведению в порядок дороги и здания. Он понял, что все деньги будущей академии могут просто пропасть, если его новые начальнички официально, по документам, согласятся принять финансовое
313
участие в реконструкции. Он решил сейчас ничего не говорить грузину и непременно побеседовать с Даниловым в Москве на эту тему. Единственное, что Арик отчетливо понял, что с его личным мнением никто — ни Данилов, ни Ошеровский считаться особенно не станут. Над ним еще два руководителя, и придется подчиняться их непрофессиональному подходу к делам. Арик для себя решил, что нужно получить «папаху», то есть звание полковника, а потом уже сориентироваться в ситуации: продолжать работать или менять это место на другое.
На следующий день Арику позвонила Надежда Ивановна из Минфина и пригласила приехать для встречи с министром финансов для решения проблемы финансирования будущей академии. Вечером того же дня Арик с Московского вокзала поездом «Красная стрела» выехал в Москву, благо билеты в кассе вокзала были.
Фото: Александр Лившиц. Финансист
lechaim.ru
В Минфин Арик приехал к 9 часам утра, к началу работы. Ему пришлось минут 40 прождать в коридоре Надежду Ивановну, которая находилась на планерке у министра. Из дверей приемной министра выглянула молоденькая секретарша и спросила:
— Кто здесь Губенко?
Арик отозвался, и его провели в кабинет министра финансов. Кабинет был сравнительно небольшим и темноватым. Он имел форму прямоугольника площадью не более 60-70 квадратных метров. Вдоль одной стены сплошь стояли книжные шкафы под потолок. В кабинете было душно от дыхания множества только что вышедших оттуда людей.
Министр — профессор, доктор экономических наук Александр Яковлевич Лившиц сидел за столом спиной к окну, и от этого лицо его оставалось в тени, а вот посетители, находившиеся напротив его стола, были ярко освещены. Надежда Ивановна сидела на стуле справа от министра у продольного стола для совещаний. Она приветливо улыбнулась Арику и сказала:
— Доброе утро, Арон Михайлович, добро пожаловать.
Министр с интересом посмотрел сквозь очки на Арика и грубовато спросил:
— Вы Арон и еще Губенко? Вы что, с Украины?
— Да, Александр Яковлевич, — ответил Арик спокойно, — мои предки с Украины, из местечка в черте оседлости. А вообще-то я из Риги, я родился и вырос там.
— А, ну тогда понятно, — ответил Лившиц.
— С чем пожаловали?
Арик изложил суть дела. Министр выслушал, глубоко вздохнул и, молча, повернул лицом к Арику табличку, стоявшую на его столе в подставке для салфеток. На табличке было крупными буквами написано: «Денег нет!» В этот момент вмешалась Надежда Ивановна и сказала Арику:
— Арон, вы уже доложили, а теперь подождите меня в коридоре, пожалуйста.
Арик попрощался с министром, вышел и снова стал мерить шагами коридор, покрытый ковровой дорожкой. Надежда Ивановна вышла через полчаса
314
и кивком головы показала Арику на свой кабинет в том же коридоре. У себя в кабинете она прежде всего приоткрыла форточку, а потом, опустившись в кресло у письменного стола, стала нервно мять носовой платок, вытирая ладони. Она посмотрела на молчащего Арика и разъяснила:
— Скорее бы министра поменяли. Этот у нас — первый настоящий специалист за долгие годы. С остальными, партийно-профсоюзными назначенцами, легче было: они ни черта не понимали в бюджете. А Лившица не проведешь! Но, тем не менее, подписи, которые вы смогли получить, сыграли свое дело. Министр не хочет ссориться ни с Селезневым, ни, тем более, с Черномырдиным. Деньги мы вам дадим, но траншами, первый из которых получите не раньше 1-го квартала следующего года, скорее всего, к концу квартала. Задержитесь в Москве до завтра. Мои девочки подготовят для вас приказ министра, письмо в Государственное казначейство и разнарядку на деньги в администрацию СанктПетербурга или Ленинградской области, куда скажете, а также график перевода траншей. Завтра после обеда сможете забрать. А сейчас до свидания, Арон Михайлович, до завтра. И помните о нашем уговоре.
Арик прекрасно понял, что чиновница напомнила ему о 20 тысячах долларов ее «интереса». Он искренне поблагодарил Надежду Ивановну и отправился звонить профессору Данилову, чтобы встретиться с ним и порадовать президента АНБ.
Продолжение следует.
Иллюстрация: Минфин России
souzsadovodov.ru
