Фото: барон Платон Устинов в молодости.
26.10.2016
Марина Шафир Платон Устинов, Яффо
Кажется, сейчас, кроме старого бенгальского фикуса, никто толком и не помнит, что всего лишь какое-то столетие назад (а что такое для истории один век?) на этом месте бурлила жизнь. Остается лишь фантазировать, представляя роскошные в своем великолепии сады, невиданные ранее растения, искусственный источник, античные скульптуры, редкие породы деревьев, на ветвях которых расселись диковинные попугаи, и свободно резвятся обезьяны. Жители Яффо разных национальностей и конфессий: женщины под зонтиками в длинных платьях, сопровождающие их мужчины при костюмах и в соломенных шляпах приезжали сюда со всех концов Эрец-Исраэль прогуляться в субботу. Старый фикус был свидетелем пышных приемов: кайзер Вильгейм II, Беньямин Зеев Герцль и Эдмонд де Ротшильд были самыми важными гостями, которых здесь когда-либо принимали.
Одним из самых интересных и популярных образов в старой Эрец-Исраэль 80-х годов XIX столетия был русский барон Платон Григорьевич Устинов, сегодня уже почти забытый. Но все хорошо помнят его не менее знаменитого внука Питера Устинова.
Наша история берет свое начало во второй половине XIX века, в далекой от душной Яффы России, где русский офицер-кавалерист Платон Устинов изменил своей вере – перешел в протестанство. Российские источники по-разному объясняют это событие. Одни пишут, что будучи в Саратове, влюбился Платон в дочку мессионера-лютеранина Мельтцера, и за долгими разговорами с ее отцом пересмотрел свое отношение к ортодоксальному православию. Другие пишут об итальянской версии: что отошел Платон от отцовской религии, благодаря душевным разговорам с лютеранином, отдыхая на неаполитанских курортах.
Так или иначе в те времена православие в России было государственной религией, и отступничество каралось ссылкой в Сибирь. Благодаря дяде-дипломату Михаилу Устинову, который был близок к царю, Платона в Сибирь не отправили, но выдворили со службы со скандалом, а позже разрешили покинуть империю. В 1875 году он перебрался в Вюртембергское княжество, где впоследствии получил баронский титул от королевы Ольги, дочери Николая I. Несколько лет скитаний по Европе приводят Устинова в Яффу, в Эрец-Исраэль, где он проведет свои лучшие 30 лет жизни.
В 1877 году Устинов присоединяется к ордену темплеров и покупает здание рядом с отелем «Иерусалим» (бывший Гранд-Отель или Иерусалим, спроектированный немецким архитектором Теодором Занделем, здание участвует в программе сохранения немецкой слободы, сейчас принадлежит частному лицу).
Всего в гостинице было 24 комнаты, которые не были пронумерованы. Двенадцать комнат располагались в «танахическом» крыле, и каждая была названа в честь одного из колен Израилевых, в другом корпусе – «новозаветном» — двенадцать номеров звались именами дюжины христианских апостолов.
Купив здание, Устинов его перестраивает, достраивает этаж (основа была деревянной, как и все постройки американской колонии, перешедшие потом к немцам-протестантам) и превращает в роскошный русский дворец. А в 1895 году отдает свой дом под гостиницу, которую называет Отель дю Парк, а сам переселяется в другое здание.
Великолепие роскошного сада по-прежнему привлекает жителей Яффо и окрестностей. Такому невиданному доселе чуду природы барон обязан первому агроному в Эрец-Исраэль – Нисиму Альхадифу — скромному, но чрезвычайно талантливому человеку с трагической судьбой. Король цветов — так его называли в Эрец-Исраэль.
Однажды Карл Неттер, один из лидеров еврейского ишува, оставив в Париже особняк, бизнес и прочую приятную жизнь, прибыл в Эрец-Исраэль с идеей «фикс» — открыть здесь сельскохозяйственную школу-интернат. Казалось бы, что может быть проще? Иерусалимским раввинам эта затея не понравилась. «Хас–ве-Халлила» (Боже упаси! — пер.), — дети попадут в какую-то светскую школу, где будут работать на земле. Поэтому они запретили родителям отдавать ему своих детей. В поисках будущих агрономов забрел месье Неттер в один из переулков Иерусалима, и на глаза ему попался подросток, недавно прибывший с матерью с Родоса. На вопрос Карла, чем мальчик хотел бы заниматься, тот ответил: «Выращивать арбузы, месье!»
Пройдут годы, и этот мальчик — Нисим Бехур Альхадиф — станет первым выпускником школы Микве-Исраэль. Талантливого агронома нанял Платон Григорьевич ухаживать за садом, в чем первый преуспел настолько, что в 1887 году во время посещения Эдмундом де Ротшильдом усадьбы Устинова еврейский барон был настолько поражен великолепием садов, что попросил представить ему садовника, а когда познакомился с этим скромным агрономом, сразу же предложил ему должность управляющего насаждений и сельхозработ в любом из еврейских поселений.
Не менее знаменитой, чем диковинные сады, была у барона богатая коллекция археологических ценностей: античные скульптуры, древние надгробия, с выгравированной на них ассирийской вязью. В коллекции, которая располагалась на первом этаже дома, хранились надгробия с древнего еврейского кладбища, найденные во время строительства русской церкви в районе Абу-Кабир. Неизвестно, где скиталось и какими путями было вывезено, но в наши дни это богатое собрание древностей обнаружилось в двух музеях Норвегии.
Платон Григорьевич, по воспоминаниям современников, был невысок, но благороден в осанке, седобородый и великодушный, он производил впечатление выдающегося ученого.
Из жаркой Яффы перенесемся назад во времени в ….Эфиопию, куда обстоятельства бизнеса привели варшавского еврея Мориса Хала. Там он занимался добычей железной руды и производством оружия для местного короля. В процессе производства влюбилась одна из принцесс в Мориса, и он, крестившись, женился на ней. Позже, когда он с женой и детьми приехали в Яффо, Платон Устинов женился на одной из дочерей Мориса. У нее и Устинова родились четыре сына и дочь. Старший сын Йона и стал отцом актера Питера Устинова.
Морис еще долгие годы своей жизни в Яффо помогал своему русскому зятю управлять гостиницей, а в пансионе при церкви приютил множество евреев, бежавших от погромов из Российской империи.
Платон Григорьевич, будучи натурой неординарной и деятельной, не стал довольствоваться экзотическими садами, он проявлял заботу, помогая бедным и больным. Он открыл в Яффо больницу для лечения глазных болезней для всех нуждающихся, любой национальности и вероисповедания. И первыми ее пациентами стали евреи-беженцы.
Где Платон Устинов закончил свой нелегкий жизненный путь, к кому обратил свой последний взор, неизвестно. Но остались воспоминания внука барона, Питера Устинова:
«Накануне первой мировой войны дед был 74-летним плохо видящим старцем, который не отказался от своей самой большой любви – чтения священных книг. Когда началась война, поехал старый барон в Русское консульство в Иерусалиме и объявил, что, несмотря на различие взглядов в прошлом, он демобилизуется на службу родине. Когда ему ответили, что из-за его почтенного возраста это невозможно, объявил, что доберется в Россию своими силами, и там присоединится к армии».
Что он и сделал: вышел в путь, но в Россию так не добрался – по дороге заболел и умер. Хотя другие источники (российские) утверждают, что барон добрался таки до России, и в 1917 году умер от голода в Пскове.
Его старший сын Йона в начале 20-х поехал в Россию на поиски отца, но встретил там свою будущую жену — театральную художницу, дочь знаменитого архитектора Леонтия Николаевича Бенуа — Надежду. Сыграв свадьбу, молодые Устиновы с трудом вырвались из смуты большевистской России и добрались до Англии, где в 1921 году у них родился сын Питер – будущий Эркюль Пуаро.
Сейчас немногие, проходя мимо «Бейт-Эммануэль», пансиона для христианских паломников, обращают внимание на вывеску и догадываются о надписях на ней. Не знают они о том, что когда-то на этом месте среди песчаных дюн цвел оазис, а в нем раскинулись диковинные сады с попугаями невиданного окраса и обезьянами. Дамы и кавалеры, одетые по последней европейской моде, неспешно вели беседы на французском, немецком и русском. Там жил русский офицер Платон Устинов который любил Эрец-Исраэль, помогал страждущим, давным-давно перешел в другую веру, но до конца жизни хранивший верность родине.
Иллюстрация: Занимательный Израиль — LiveJournal .Сохранившийся фрагмент сада барона Устинова
